А аот отрывок из путевых заметок "На Севере. Путевые воспоминания., Харузина В.Н. 1890 г." позапрошлого века весьма интересный о судоходстве в Карелии от Петрозаводска до города Пудож
http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmo...4ecaee&keyno=0
"..Прибытие и отход парохода одно из главных развлечений жителей Петрозаводска. Было воскресенье — свободно всем, и поэтому чуть ли не весь город собрался на пристань . На пароход также масса посторонней публики. Теснятся на лавочках, толкаются; мастеровые грызут орехи; девушки-мещанки любопытно заглядывают в рубку первого класса.
Пароход запоздал с отходом на целый час! Прошел целый томительный час, пока, наконец, не послышался крик: “трапы долой!” Наконец раздается давно ожидаемый свисток — колеса мерно ударяют по воде, и пароход сначала лениво, потом все быстрее и быстрее начинает рассекать волны. Далеко за нами остается пестреющая народом пристань . На горе, заслоняя собою заход солнца, чудно выделяется на золотистом фоне заката темной массой своих зданий Петрозаводск, прелестный в зелени недавно распустившихся деревьев.
Вечер был дивный; волны залиты золотом заката; гладь озера неподвижна. Наступила затем белая северная ночь, которую не различишь пожа[13]луй от вечера — до того незаметен переход от одного к другой. Тихо озеро; спят волны, окрашенные в тот же монотонный беловато-серый цвет, как и небо. Только пароход гудит, да стучит и этим нарушает тишину ночи. Пассажиры, по большей части, разошлись. Лишь некоторые быстро ходят взад и вперед по палубе, чтобы согреться; слышится в одном углу чей-то разговор; там пассажирка III класса кое-как укладывается на тюки, кутаясь в большой шерстяной платок. Кто-то остановился у машины и внимательно следит за ее вращением. Холодно. Не смотря на то, что май уже приходит к концу, в воздухе всего +50 R. А все-таки не хочется идти в душную каюту, не хочется расстаться с этой тихой ночью.
Белые ночи, столь любимые северным жителем, на нас, непривыкших к ним, производили странное, сначала даже неприятное впечатление. Нервы, привыкшие отдыхать среди темноты нашей ночи, никак не улягутся при этом бледном сиянии. В северных ночах чего-то будто недостает. Но красоты их нельзя оспаривать. Так и теперь мы долго ходили по палубе, не будучи в состоянии оторваться от нее.
Все равно надо было лечь. В 3 часа утра пересадка. Пароход в 3 часа утра должен был придти в Вознесение; оттуда нам предстояло направиться в Пудож .
Прямого сообщения между Петрозаводском и Пудожем через Онежское озеро не существует. Путешественникам приходится огибать озеро Оне[14]го, или направляясь из Петрозаводска в Повенец и затем, спускаясь по восточному берегу Онежского озера — или же, следуя избранному нами пути, доехать до Вознесения и оттуда, пересев на маленький пароход (“Геркулес”), обогнуть южный и часть восточного берега озера Онеги.
Пароход “Геркулес”, совершающий рейс вдоль восточного берега Онежского озера, маленький и грязный, служащий больше для перевозки грузов, чем для пассажирского движения, ожидал в Вознесенской пристани прибытия Петрозаводского парохода .
Команда его состояла, большей частью, из мальчиков. Эти мальчики, одетые одинаково в синие суконные курточки, в темных картузах, поражали своей ловкостью и выдержанностью, и вместе всем веселостью и бодростью. Оказалось, что это ученики мореходных классов, которые, готовясь в лоцманы, на “Геркулесе” имеют практические занятия летом. К сожалению, на этом пароходе они могут знакомиться только с одной частью Онежского озера, а именно с южным и восточным берегами его, от Вознесения до Повенца.
...Темной, зубчатой стеной выделялся покрытый густым еловым лесом берег. Видно было устье реки Шалы или Водлы, в которое должен был войти “Геркулес”. Раздавалась команда с мостика; лоцман зорко следил за носом парохода . Некоторые из пассажиров, знакомые с этой местностью, показывали на берегу несколько по[15]строек, принадлежащих стоящему тут же лесопильному заводу Русанова.
Размеры построек все увеличивались и увеличивались; все выше становились ели на берегу; Шала расширялась на наших глазах и тихо плыла нам навстречу. Вот мы уже и в устье ее. Пароход ударился о деревянную пристань .
И тотчас начинается шум, говор и крики на пристани . Некоторые входят на пароход , переговариваются с капитаном, стоящем на мостике.
Через 10 минут раздается резкий свисток, обозначающий отъезд.
Онежское озеро со своими бурными, свинцовыми волнами далеко осталось за нами. Отошли так же вдаль лесопильный завод с его пристройками, с грудами правильно сложенных досок, с кучами опилок на берегу. Проехали и Шальский погост3. Мирно и тихо течет Шала; берега, покрытые лесом, довольно однообразны, но очень живописны; лиственные деревья не потеряли еще нежный желтовато-розовый оттенок, который они имеют при своем распускании и, перемешиваясь с ними, даже темные ели теряют свой мрачный характер. Пароход часто лавирует; иногда он так близко подходит к берегу, что, кажется, ничего не стоит соскочить на сушу.
Начинает накрапывать дождь; но положительно не хочется уходить с палубы — и пассажиры толь[16]ко тогда решаются удалиться в каюту, когда дождь становится чересчур уже сильным.
Пароход не доезжает до самого Пудожа . Он останавливается у пристани Подпорожье, называемой так потому, что близко от нее во всю ширину реки лег порог, который и мешает дальнейшему плаванию по Водле.
Дождь все еще шел, когда мы после 8-часового плавания, считая от Вознесения, наконец, остановились в Подпорожье.