[Евгений Тихомиров]

Первую четверть пути — первые 800 миль — отец и сын наслаждались. Погода стояла великолепная. Двигатель работал как часы. Они сменяли друг друга у штурвала, строго соблюдая расписание вахт. Единствен-ное, что омрачало эти счастливые дни,— отсутствие в их рационе сливочного масла, молока и, что уже непонятно, сахара.
Капитан Уильям Ньюмен и его 16-летний сын Эдуард
Капитан Уильям Ньюмен и его 16-летний сын Эдуард В это время произошла встреча «Абель Аббот Лоу» с быстроходным лайнером «Сент-Луис». Как записано в судовом журнале парохода, капитан Ньюмен решительно отверг предложение какой-либо помощи, заявил, что он и его сын чувствуют себя хорошо и судно их непременно дойдет до цели. Пассажиры лайнера дружно пожелали им счастливого плавания, растроганный капитан салютовал лайнеру огромным флагом компании.
Только очень скоро идиллия кончилась. Ньюмены встретили свой первый шторм. Поначалу все шло неплохо. Они поставили плавучий якорь, суденышко, как писал капитан, «уверенно ныряло на волнах, словно утка». Однако какой-то из тросов лопнул, остатки плавучего якоря едва удалось выволочить на палубу, началась болтанка. Во время воскресной молитвы — первой на пути через океан — им уже было о чем просить всевышнего. Судя по всему, обращения к небу не дали желаемого результата: ветер крепчал. 19 июля капитан записал: «Огромные волны с севера. Моему сыну плохо — тоска по дому и морская болезнь».
Но самым тяжким испытанием было то, что во время штормовой качки топливные баки сначала начали зловеще поскрипывать, а где-то на половине пути — протекать. Керосин не только стал плескаться в трюме, но и появился на полу каюты. Однажды, проснувшись ночью, Эдуард с ужасом обнаружил, что маховик работающего двигателя, заливаемый керосином, разбрасывает мощные струи топлива по всей каюте. Ремонт баков надолго стал постоянным, изнурительным и совершенно неблагодарным занятием. От действия паров керосина у обоих начались головные боли, воспалилось горло.
Вот некоторые из записей в судовом журнале:
«Опять хлопоты с баками. Мотор невозможно запускать — он залит топливом. Я теряю силы. Я не знаю — что делать?»
«Тот, кто клепал эти баки — ничтожество. Поставить бы его на мое место! Уверен, он сразу научился бы работать как следует»...
Состояние здоровья выбившегося из сил капитана ухудшилось. Временами он не мог ни стоять, ни сидеть, начались кровотечения. Однажды, когда он, проснувшись, сначала лихорадочно занимался все теми же баками, а затем вылез наверх, чтобы вовремя сменить сына у штурвала, нервы не выдержали. Вид зловещих туч, предвещающих очередной натиск стихии, вызвал непонятный приступ страха, капитан схватил за рукав спускавшегося в каюту юношу и взмолился: «Мой мальчик! Ради бога не оставляй меня одного...» Однако это было лишь минутной слабостью. «Абель Аббот Лоу» продолжал упрямо идти вперед.
«Абель Аббот Лоу» в Фалмуте «Самый продолжительный шторм, который нам суждено было пережить,— вспоминал потом Уильям Ньюмен,— длился двое суток. Зато когда он начал стихать, я неожиданно почувствовал себя лучше. Я даже пополз по направлению к нашим запасам еды. Да, я стал чувствовать себя мужественным и сильным. Только, увы, стоило появиться предвестникам очередного шторма — мужество покинуло меня снова. Ах, если бы нам придавали сил не те препятствия, которые позади, а те, что предстоят!»
Записи о жестоких штормах, обрушивающихся на затерянное посреди океана суденышко, следуют одна за другой. 5 августа: «Еще один шторм. Ужасный. Нас швыряет самым невероятным образом. Да, плавание гораздо тяжелее, чем я мог предположить, заключая сделку. Как долго я смогу продержаться? Слава богу, хоть лодка наша оказалась достаточно прочной!»
В эти дни произошла вторая встреча «Абель Аббот Лоу» со следующим через Атлантику большим судном. Это оказался лайнер «Крунстад». И снова сотни высыпавших на палубу пассажиров приветствовали отважный экипаж первого в мире теплохода-трансатлантика. Эта встреча показала Ньюмену, что нервы и силы на исходе у обоих. Во всяком случае, увидев с гребня волны свет иллюминаторов «Крунстада», они отворачивали в сторону, однако непонятно почему тот же лайнер снова и снова оказывался на пути..,
Когда «Абель Аббот Лоу» вошел в теплые воды Гольфстрима, появилось новое осложнение. Из-за начавшегося сильного обрастания корпуса скорость заметно снизилась. Как это ни было утомительно, пришлось заниматься еще и очисткой корпуса. Капитан чувствовал себя «вконец больным и изношенным»; от недосыпания и действия соленых брызг болели глаза — он стал плохо видеть.
«Абель Аббот Лоу» под парусами. Рисунок того времени из американского журнала «Yachting»
«Абель Аббот Лоу» под парусами. Рисунок того времени из американского журнала «Yachting» На 34-й день плавания по цвету моря они поняли, что земля где-то недалеко. Они даже пытались измерить глубину океана, опасаясь того, что усиливающийся зюйд-вест выкинет их на вовремя не замеченный берег: по расчетам, они находились где-то в 25 милях от о-вов Силли, от которых остается 40 миль до крайней точки Англии — мыса Лизард. Ночью Эдуард разглядел в кромешной темноте неспокойного моря два огня, «Слава богу! — воскликнул отец. — Это наверняка маяки Бишоп-рок и Лизард!» Капитан нашел даже силы встать на крышу рубки, держась за мачту, чтобы лучше видеть долгожданные огни. Однако огни неожиданно состворились и начали удаляться: очевидно, это был пароход. И все-таки Ньюмены почувствовали уверенность, что уж теперь-то они дойдут до цели!
Ранним утром им повстречались рыбаки. Выяснилось, что капитан несколько ошибся в счислении и до Силли минимум 90 миль. Еще один удар! «Это были самые длинные 90 миль, которые я когда-либо проходил в своей жизни!» — рассказывал Уильям Ньюмен. И все же они кончились, эти последние 90 из 3105 пройденных миль. Вскоре из туманной мглы появилась высокая башня маяка, возведенного на вздымающейся над волнами скале. Сомнений не оставалось — то был Бишоп-рок.
На 37-й день — 14 августа — плавание закончилось: «Абель Аббот Лоу» стал на якорь в Фалмуте.
Сохранилось сообщение о том, что 3 сентября того же года при сильном зюйд-осте «Абель Аббот Лоу» перешел из Фалмута в Плимут. В числе на этот раз довольно многочисленного экипажа был и новый друг Ньюменов — капеллан местной церкви, прихожане которой особенно сердечно чествовали заокеанских гостей. В дальнейшем ставшее знаменитым суденышко перевели в Лондон, Ходили слухи, что его передают Обществу по распространению христианских знаний для ведения соответствующей работы среди моряков; однако выяснилось, что каюта заперта, а ключ находится в кармане Уильяма Ньюмена, который зачем-то поехал в Германию. И это — последнее, что нам известно о судне, называвшемся «Абель Аббот Лоу».