[Евгений Тихомиров]

Какое-либо общение между женщинами и мужчинами не очень-то приветствуется в «Жизни». Дабы не было потом любовных разборок, ревности. Это, кстати, сразу обговаривается с кандидатами. Однако, несмотря на строгие запреты, пару раз были между реабилитантами романы, которые заканчивались свадьбой.
— Я и сама роман здесь закрутила на радостях, — смеется Аня. — Новая жизнь, новые отношения. Все на бешеных эмоциях. Мы даже поженились, но через какое-то время поняли, что мы разные абсолютно люди. Так что сейчас я пока одна.
Приехали мы прямо к обеду. На столе борщ, тушеные баклажаны, колбаса. Несколько конфет. Простая и полезная пища.
— Никаких поваров и уборщиц у нас здесь нет, — рассказывает Евгений. — За еду у нас Кристина отвечает. И строителей нанятых тоже нет. Все, что вы здесь видите, построено нашими руками. И старый корпус, и эта кухня, и всеми любимая баня. Сейчас вот заканчиваем новое здание, к зиме переедем. Ребята многие после нашей реабилитации, возвращаясь домой, свою бригаду сколачивают и занимаются евроремонтом.
Кристина убирает со стола, а я, вызвавшись ей помочь, задаю пару вопросов. Девушке 25 лет, из Новгорода. Два года сидела на метадоне.
— Я все бросила и приехала сюда, потому что почувствовала, что в какую-то бездну проваливаюсь. Мама плакала все время. А я еще молодая, семью хочу, детей.
Пока она здесь самая новенькая — всего второй месяц. Но домой не собирается, хотя и чувствует себя не совсем комфортно:
— Я здесь много читаю. Библию вот начала. Раньше я всегда думала, что Бога нет. А теперь знаю — он есть, здесь, на острове. Мне только общения здесь не хватает. С парнями я не разговариваю, да это и не принято. Так, когда Аня приезжает, я с ней делюсь всеми переживаниями. Зато я готовить научилась. Раньше же ведь совсем не умела ничего.
Представители сильной половины обитателей поселения, быстро поев, взялись за работу. Одни пошли разгружать Женину машину, другие перетаскивать цемент, который только подвезли. В новом корпусе за работой я застала Константина. Парню 29 лет. Молодой, симпатичный, стройный. Он здесь в отсутствие руководства обычно за старшего, так как самый «старенький».
— Я очень рад, что попал именно в «Жизнь», хотя выбор у меня был. Я же сам из Литвы, а последние годы прожил в Англии. Там центров по лечению наркоманов очень много. Я много раз стоял на пороге таких. Но так и не решился зайти. Боялся.
Костя здесь чуть больше года. И сам признается, что пока не готов возвращаться в реальную жизнь:
— Я еще не могу. Нет. Я ездил домой летом, визу надо было продлить. Две недели провел с мамой. На улицу даже боялся выходить. Очень надеюсь, что мне разрешат здесь еще остаться.
Стаж у Кости очень большой — 13 лет. Он говорил очень много, даже казалось — вот-вот заплачет. Кажется, он только сейчас, после года трезвости, стал осознавать, сколько времени потерял:
— Я ведь в школе очень хорошо учился. Мое сочинение до сих пор на доске почета. А потом понеслось. Сначала травка, потом «витаминки», химия всякая, то, се. В колледж я все-таки поступил в Великобритании. Но не доучился. Где там?! Последние годы на метадоне плотно сидел. Но я надеюсь, что еще восстановлюсь и доучусь. Докажу родным, что я чего-то стою. Вот мне сейчас 29, скоро 30. И что я смог? На сегодняшний день я никчемный сын, отвратительный брат и ужасный дядя... У меня два прекрасных племянника в Германии живут, сестра даже боится нас знакомить. А матери сколько нервов помотал! Отец со мной не разговаривал много лет. Слава Богу, что я своих детей не успел завести. Это сколько же испорченных жизней было бы.
То, что он еще слаб перед соблазном, стало ясно, когда весной в «Жизни» произошел неприятный инцидент. Все сговорились, украли деньги из Жениного сейфа и купили водки.
— Я тоже пил со всеми. Наутро мне стало очень стыдно. Я задумался о том, почему я опять оказался не с той стороны баррикад. Спасибо Жене, что он понял мое раскаяние и не выгнал, как остальных... Извините, мне надо бежать — там цемент привезли.
Двадцатисемилетний Антон из Балаково Саратовской области уже опытный реабилитант. Это его третий центр и третья попытка бросить. Были еще несколько попыток суицидов.
— Хотел закончить все и навсегда, — Антон очень скуп на слова. — В чем отличие «Жизни»? Тут не наживаются на нас. Вообще категорически отказываются от денег. И потом обстановка тут такая... особенная. Уединение. Как будто нет всего остального мира. Ты тут все время наедине со своими мыслями. На год точно останусь. А может, на два. Пока загадывать не хочу. Вы напишите только обязательно, что наркотики — это страшное зло.