[Евгений Тихомиров]

Село Олема живописно расположилось на высоком обрывисто-глиняном берегу Вашки. Глина здесь ярко-красная и очень вязкая (как на дороге из Кебы). Внизу, под обрывом, на узкой береговой полоске россыпь красновато-бурых не то камней, не то кусков застывшего гипса, на самом деле - просто спёкшиеся обломки глиняных пластов. Такой высокий обрывистый берег называется щелья. Противоположный берег Вашки низкий, песчаный. Тоже как-то называется (жалею, что не записал).
В олемский сельсовет входят деревни Кеба, Резя, Чуласа, Русома и посёлки Б. Щелья и Усть-Чуласа. Каждое название что-нибудь означает: Олема - мольма (мольба), Резя - резня (по преданию произошедшая на этом месте между русскими и чудью), Чуласа - от слова чудь, Русома - Русь+Ома. Кроме названия каждая деревня имеет ещё и прозвище, Николай Иванович мне их все называл, прозвища имели и сами жители деревень. Из всех прозвищ запомнилось только то, что в Русоме - вороны. И вот в связи с чем. Ещё в доме Геннадия Надежда Викторовна предупреждала: "Ну здесь мы тебя устроим, ну в Резе ещё устроят, даже в Чуласе. Но уж в Русоме точно никто в дом не пустит, тебя просто в упор не заметят. Их даже так и зовут - вороны". А про Кебу наоборот отзывалась восторженно: "Туда как ни приедешь, в каждый дом зовут пить чай". Похоже, чем ниже по реке, тем хуже народ. Ладно, сходим, узнаем. Кстати, и Николай Иванович, ещё тот, чупровский, говорил, что в Архангельской области люди уже не такие приветливые, как в Коми.
Между прочим, что интересно (это уже забегая вперёд): везде, где прошёл по Вашке, ни разу не встретил ни одной заброшенной деревни, как, например, на Онеге. В таких глухих труднодоступных местах я ожидал увидеть обратную картину. Нет, всё, что обозначено на карте, есть и в действительности, и деревни достаточно большие: Олема - 382 человека, Кеба (вместе с посёлком) - более 400, Усть-Чуласа - Николай Иванович назвал цифру 405.
Это при том, что работы здесь нет: совхоз ликвидировали три года назад; ещё здесь раньше производились большие лесозаготовки, зэки там работали, потом зэков убрали, лесозаготовки прекратились. Пытаются их сейчас возрождать, даже какой-то новый русский взялся финансировать, но дело пока идёт довольно слабо.
Транспортное сообщение с Лешуконским - только собственные моторки. А было время, из Олемы каждый день туда летало 12 рейсов, и билет стоил 50 копеек. Можно было утром вылететь в Лешуконское, оттуда сразу в Архангельск, в Архангельске сбегать по магазинам и к вечеру вернуться обратно в Олему. Сейчас же машина от сельпо, например, в Архангельск за товаром добирается примерно так: сначала кое-как своим ходом до Лешуконского по этим разбитым дорогам, там грузится на баржу, баржа идёт по Мезени вниз, выходит в Мезенскую губу Белого моря, оттуда сразу же в Кулойскую губу, далее по Кулою вверх до посёлка Кулой, а оттуда уже есть дорога на Архангельск через пос. Пинега, вдоль Пинеги, потом вдоль Двины. Зимой проще: от Усть-Чуласы есть на Пинегу зимник, 114 километров. Ещё тянут через Кулой круглогодичную дорогу на Мезень, но она должна пройти где-то возле Кимжи, а это довольно далеко от этих мест.
О здешних храмах и вообще о духовной стороне. Сведения довольно обрывочные, но иного ожидать и не приходилось. После русской колонизации к середине XVI века в этих местах существовали следующие приходы. Олема - церковь Спаса, Усть-Вашка - церковь Богоявления, Юрома - церковь Архангела Михаила, Койнас - церковь Николая Чудотворца. Основание олемской церкви датируется примерно 1444 годом. Современное здание построено в начале XX века, после пожара. Было три главы: большая, поменьше и ещё меньше. Их даже называли: поп, попадья и попёнок. Основная, центральная, "иже под звонами". Значит, видимо, такая конструкция характерна для здешних мест. Главы сдёрнули в начале 70-х. Вообще, как мне сказали, народ здесь не был сильно верующим, поэтому храмов сохранилось очень мало. В Русоме церковь сейчас разбирают на дрова. Должна ещё быть эта часовня в районе Рези. И ещё - непроверенная информация - на реке Чуласе когда-то был монастырь. Думаю, скорей всего это могло быть что-то типа удалённой пустыни, где подвизались один или несколько иноков. И вряд ли что сейчас сохранилось.
"Если хочешь посмотреть церкви, надо ехать на Мезень", - это мне и здесь не раз повторяли. Назвали несколько мест - Нисогора, Кельчемгора, Березник. Будем иметь в виду. Что же касается Ущельского монастыря, то по словам Николая Ивановича от него сейчас ничего не осталось. Тем не менее побывать там надо, опыт показывает, что иногда всё бывает не так однозначно.
Варианты дальнейшего передвижения. Ниже Олемы по этому берегу только посёлок Усть-Чуласа. Все дальнейшие деревни - Резя, Чуласа, Русома, Каращелье - на противоположном, правом берегу. А Лешуконское снова на левом. Дорога туда, судя по карте, идёт сначала по левому берегу, до Рези, далее пересекает реку и идёт по правому. На самом деле не совсем так. Дороги есть по обеим берегам: по левому без переправ, но километров на 20 длиннее. Переправа же для автомашин есть только в Лешуконском. По мере приближения к райцентру дорога лучше не станет, и вряд ли улучшится ситуация с транспортом. Впрочем, есть вариант. По тому берегу на электростанцию в Щелью иногда ходят бензовозы, возят солярку. Насчёт же той информации "от тракториста" про Николая из гаража, все только недоумённо разводили руками: здесь и гаража-то никакого нет.
Итак, ближайшая цель - Резя. Николай Иванович взялся меня утром подкинуть на мотоцикле. Специально ради меня поедет.
1 августа. Слава Богу, мотоцикл на этот раз с коляской. Ещё свежи в памяти те пять километров от Коптюги до устья Ежуги. Рюкзак и гитару в коляску, сам на заднее сиденье и вперёд. Выезжаем из деревни, выруливаем на взлётную полосу аэродрома и на полной скорости по полосе! Ну, думаю, сейчас взлетим. "Здесь дорога ровнее", - комментирует через плечо Николай Иванович. Кончилась полоса, съезжаем обратно на основную дорогу. Она, кстати, и так ровная - боровой песочек. Через какое-то время сменяется глиной. Вот дорога раздваивается, левая основная, мы же сворачиваем на правую, спускаемся вниз, на щелью, на береговую полосу, едем по щелье. "Здесь лучше, - говорит вполоборота Николай Иванович, - машины часто ездят здесь, а не по дороге". Под колёсами твёрдо и каменисто. Этакая естественная булыжная отсыпка. Береговая полоска неширокая, чтобы разъехаться двум машинам, одной наверняка придётся залезать в воду. Стоп, остановка. Что такое? "Кресты хочешь посмотреть?" Действительно, в этом месте в Вашку впадает ручей, а там, где он пробивается сквозь обрыв - целое скопление крестов, штук семь. Какие-то из них уже подгнили, упали, их не трогают, ставят новые. Одеяния на них навешаны. И по определённым дням в году сюда приходят из окрестных деревень, приезжают даже издалека, и молятся, замаливают грехи. Ручей же почитается священным. Оказывается, в этих краях хотя храмов осталось мало, зато сохранились ещё такие традиции.
Снова едем дальше. Щелья закончилась, поднимаемся обратно на дорогу. Опять глина и грязь, пришлось даже вылезать и толкать мотоцикл. Николай Иванович порой такие виражи выделывает по этой глине, что становится страшно. Вот сворачиваем с трассы на лесную дорогу и вскоре выезжаем на болото. Всё, думаю, приехали. Ничего подобного! Как двинет на мотоцикле прямо по болоту! Внизу когда-то был настил из брёвен, кое-где он ещё крепкий. Останавливаемся у первой большой промоины, которую не объехать. Дальше пешком. Уже недалеко, около километра. Николай Иванович вывел меня на берег прямо напротив деревни, покричал, вызвал лодку. Только когда лодка подошла, и я погрузил в неё свои вещи, только тогда мы с ним распрощались, он мне пожелал удачи, а мне захотелось сказать ему что-нибудь особенное за всё то, что он для меня сделал. Но у меня это, кажется, не совсем хорошо получилось. Николай Иванович, низкий вам поклон!