[Евгений Тихомиров]

Вернулись с попутным ветром в Дакар. Здесь понтоны с топливом были демонтированы. Затем мы наполнили два бака общей вместимостью 250 литров бензином и ухитрились втиснуть их под сиденья. Перегруженность лодки была настолько очевидна, что негры, помогавшие вернуть «Псюкопатен» в родную стихию, только сокрушенно качали головами.
Мотор заработал, и при свежем встречном ветре мы взяли курс к островам Зеленого Мыса. Постепенно берег исчез и волнение усилилось. Мотор не вынес постоянного заливания и после полуночи смолк. Северный ветер достиг 8—9 м/с, на верхушках волн в лунном свете зловеще поблескивала пена. Иногда казалось, что мы вот-вот перевернемся.
Наступило ясное ветреное утро. Волны беспрерывно швыряли лодку то вверх, то вниз. При такой болтанке нечего было и думать починить мотор. Подняли спинакер и со скоростью примерно 2 узла двинулись вперед. Вокруг весело резвились дельфины.
Второй участник рейса Арто Кулмала Сложнее всего дело обстояло с горячей пищей. Затратив невероятно много усилий, мы кое-как согрели немного супа, но все пошло прахом, когда попытались его проглотить — большая часть вожделенной пищи оказалась на коленях.
В полдень извлекли секстан. Уезжая из Финляндии, я не имел ни малейшего представления об этом приборе, но пока добирался на попутных судах в Дакар, удалось немного «подзубрить» навигацию. Однако определить местонахождение нам не удалось. Радиоприемник из-за сырости вышел из строя, а наши ручные часы были не слишком надежны. Когда одна минута ошибки во времени влечет за собой при расчетах ошибку в 15 морских миль, бесполезно пытаться определиться. Помочь установить координаты нам могло только встречное судно.
Лодка забита снаряжением до отказа. Спать приходилось скорчившись в неудобных позах. Теснота все больше действовала нам на нервы, и мы выбросили за борт один из баков с горючим. В нем еще оставалось топливо, но мы решили, что важнее иметь побольше места для сна.
От сырости начали портиться продукты. Хлеб покрылся плесенью, да и вся остальная пища, за исключением консервов, выглядела не очень-то привлекательно.
От постоянного омывания соленой водой у меня появилась сыпь, перешедшая в экзему. Чувствовал я себя неважно, недомогание усиливалось постоянной качкой.
Иногда удавалось поймать немного рыбы
Иногда удавалось поймать немного рыбы Когда наступал штиль, мы пытались купаться. Помимо удовольствия это было и необходимо: днище лодки обрастало крошечными «морскими тюльпанами» и его надо было регулярно чистить, чтобы не терять скорость. Пока один работал, другой внимательно следил за акулами, которые нам постоянно досаждали. Однажды удалось одну из них поймать на крюк с наживкой из небольшой рыбки. Акула оказала дьявольское сопротивление и вконец нас измучила, прежде чем удалось ее втащить в лодку. Из филейной ее части мы вырезали несколько кусков и поджарили на масле. К сожалению, на вкус это оказалось значительно ниже самых скромных ожиданий.
За истекшие десять дней по нашим чисто умозрительным расчетам мы должны были пройти треть пути. Оставалось всего 60 литров бензина.
Недостатка в пресной воде мы не испытывали, но хотелось бы иметь ее побольше, чтоб хоть изредка помыться. В океане невозможно вымыть даже руки: мыло превращается в вязкий жир, который потом приходится соскабливать ножом.
Ночи стояли безоблачные. Свет звезд был настолько ярок, что при желании можно было читать, но психические и физические нагрузки последних дней были так велики, что мы мгновенно засыпали при первой же возможности.
На 11 день плавания мы обнаружили судно. Оно было довольно близко, и мы решили его догнать. Вскоре нас заметили и судно изменило курс. Это был японский рыболовный траулер. Команда его была, мягко выражаясь, удивлена, когда я объяснил, что мы направляемся ни больше ни меньше, как в Южную Америку.
Теперь мы знали свои точные координаты, но — увы — они нас не обрадовали. За 11 суток мы Прошли всего 700 км. Несколько утешили свежий хлеб и масло; правда, нашим желудкам, привыкшим к скромной диете, это не пошло на пользу.
Выяснилось, что «Псюкопатен» попал, наконец, в зону действия северных пассатов, и мы могли изменить наш курс с западного на юго-западное направление. Это давало возможность эффективнее использовать ветер.
Несколько дней мы шли при ровном северном пассате. К полудню температура достигала 30—46° С. При помощи нейлонового шнура и пары пустых бутылок мы соорудили некое подобие лага. При ветре 2—3 метра а секунду «Псюкопатен» делал около 2 узлов. Мы понимали, что это далеко не блестяще, но теперь увеличить скорость можно было только облегчив лодку. За борт полетели девять полных фляг с водой. Оставили мы порядка 120 литров. При нормальном расходовании этого должно было хватить, примерно, на 40 дней, а при экономном — и того более.
Стало заметно, что мы идем по главному судоходному пути между Европой и Южной Америкой: появилось много судов, но все они проходили на значительном расстоянии от нас.
Иногда мы пытались ловить рыбу. По ночам в море появлялись светящиеся животные. Их можно было различить на расстоянии до 50 метров. Однажды Арто зацепил на блесну и вытащил на палубу одно из них. Это был странный прозрачный моллюск длиной всего 3 см. Каждый раз, когда мы стучали по палубе, он начинал светиться.
Временами ветер свежел и «Псюкопатен» с довольно значительной скоростью устремлялся вперед, но чаще стояло полное безветрие. Жара не давала нам покоя. Мы очень устали и самочувствие было неважное. Если солнце пекло не слишком сильно, мы и днем старались спать, сменяя друг друга.
Примерно через неделю, как всегда неожиданно, на пересекающемся курсе возникло судно. Мы запустили мотор и пошли на сближение. Это была итальянская «Вольта Ревонда». Прием был самый радушный. Нам сообщили координаты, снабдили свежими продуктами и, что очень важно, подарили карту морских течений этой части Атлантики. Выяснилось, что наша средняя скорость постыдно мала — 1,75 узла. А всего к этому моменту мы прошли 1080 км, что приблизительно составляло третью часть пути до Америки. А мы рассчитывали к середине лета быть уже дома в Финляндии...
Бензина осталось около 40 литров. Мы устроили судовой совет и решили идти на Рахедос Сан-Педро и Сан-Паулу — небольшую группу островов, лежащую почти на самом экваторе в девятистах километрах от Южной Америки. Там мы собирались пополнить запасы бензина. К сожалению, этот курс не совпадал с направлением пассатов и течений.
Так был снаряжен «Псюкопатен» для рейса через Атлантику Несколько дней стоит почти полное безветрие. Чтобы убить время, мы через отверстие в обшивке лодки, закрытое куском плексигласа от ветрового стекла, фотографировали всевозможную морскую живность, которая в изобилии сновала вокруг нашей лодки.
Когда появлялся хотя бы слабый ветер, мы мгновенно поднимали спинакер, а из шерстяного одеяла делали еще дополнительный парус. Порой не спали сутками, пытаясь использовать малейшее дуновение, а это сильно сказалось на психическом состоянии: стали появляться галлюцинации, казалось, что в лодку лезут какие-то чудовища. Кончился рис, а большинство продуктов было испорчено соленой водой. Все наши помыслы сосредоточились на встречном судне, которое вызволило бы нас из этой проклятой полосы штилей. Мы пробыли в океане всего четыре недели, а праздность, жара, тоска по дому, отсутствие элементарных удобств стали уже нестерпимы.
И нам повезло — на горизонте появилось судно. Мы запустили мотор. В баке оставалось всего 10—15 литров бензина. Началась гонка. Нас то охватывало отчаяние, то прилив радости, когда казалось, что мы успеваем пересечь курс судна. Бензин кончался. Арто встряхивал и наклонял бак. В бензопроводе хрипело и булькало. Оставались последние капли. Внезапно судно изменило курс. Мы поняли, что «Псюкопатен» замечен.
Это было норвежское судно «Эгда». Наконец-то мы точно знали наше местоположение — оказывается, за последние 14 суток мы продвинулись всего на 300 км...
На судне не было горючего для нашего мотора, и если мы не отказались от своей затеи, оставался один выход — идти на «Эгде» до полосы пассатов. Капитан указал нам такой район в 2000 км от побережья Южной Америки, куда он мог нас доставить, не меняя курса. При встрече с «Эгдой» мы находились в 1500 км от побережья, но без ветра...
«Псюкопатен» на лебедке подняли на палубу. Наши ощущения не поддаются описанию. После всех перенесенных лишений иметь возможность помыться, выспаться, вкусно поесть и, главное, ощущать под ногами твердую корабельную палубу... Все это казалось прекрасным сном!