[Евгений Тихомиров]

Ловля на “дорожку” азартная, если, конечно, рыба хорошо берёт. Капитан Виктор Алексеевич рассказывал о таком случае. Лодки с рыбаками-“доро*жеч*никами” ходили по кругу в озере ближе к устью Уфтюги. “Только я встроился в их круг, как — хоп! — рывок сразу на две “дорожки”. Тащу. Смотрю, попались две большие нельмы. Я развернулся, снова спустил блесны и подхожу к тому же месту. Снова — хоп! — опять две нельмы. Глазам не верю. Краем глаза наблюдаю — и мужики невдалеке тягают. В третий раз захожу. Клев, как часы, точен: вновь берет на две “дорожки”, и снова большущие нельмы. Не стал я больше искушать судьбу, свернул “дорожки” и скорее поплыл домой. Такого рыбацкого счастья не часто доводилось мне испытывать”.
Чтобы ловить на “дорожку”, надо знать места. Обычно выбирают, где поглубже — на фарватере озера или у противоположного берега. Как заплывешь за большие озерные бакены, так и распускай леску. Большая щука любит глубину. Как стрела, она летит на цель, ничего не замечая. Еще эта рыба пасется на “завалах” — так у нас называют падение глубины при переходе песчаного дна в ил. Нравится ей шнырять и возле травы (водорослей) в озере, распугивая пасущуюся и кормящуюся здесь же рыбью мелочь. Хитрая и хищная рыба, попробуй ее выуди!..
Крупных щук резко убавилось из-за засух в последние годы. Сегодня на озере необходимо долго болтаться, чтобы поймать на “дорожку”. Час бороз*дишь воду, второй... Металлические колокольчики на прутьях, закрепленных в уключины весел, однотонно побрякивают в такт моторному движку, нагоняя сонливость. Привыкаешь смотреть на натянутые лески, забывая сладкие свои ожидания, когда ивовый прут от рывка вдруг изогнется, колокольчик захлебнется в тревоге и когда, бросив всё, тянешь и тянешь, как бревно, рыбину, не давая ей спуску.
Счет кругам по воде уже не запоминаешь. “В слове “терпение” — пение, пение...” — писал поэт Геннадий Иванов. Не знаю, что он еще слышит в этом слове, но ни петь, ни говорить нам в лодке не хочется. Совсем разомле*ваешь на солнце, которое смотрит в озеро, словно в котел с водой, пытаясь ее вскипятить, как вдруг... Азарт мигом возвращается, и ты нервно хва*таешься за леску.
Нет, вроде показалось... Видно, блесна проскочила сквозь водоросли или царапнула по песчаной отмели. Подержишь леску в кулаке, услышишь дальнее “чистое” колебание блесны и отпустишь дальше: ловись наконец рыба, да покрупнее!..
Щука берет, как всегда, неожиданно, когда этого момента уже не ждешь. Всё происходит синхронно: резкий рывок лески, прут выгибается, и без звона колокольца уже ясно — схватила. Теперь главное — не спешить, но и не медлить. Каким-то непонятным чутьем угадывать, что ведешь ее хорошо. Сейчас щука в глубине мечется, пытаясь освободиться от стального крючка-тройника, уйти еще глубже. Вся сила ее мощного и гибкого тела направлена на то, чтобы выжить, избавиться от чужой воли. Нужно отдать этой хищнице должное: не хочет она смиренно висеть на стальном поводке, бьется до последнего.
Самый азартный момент наступает, когда она вдалеке, в водных бурунах выходит на поверхность. Широко разъятая пасть с острой пилкой зубов будто летит над водой. Тяни, тяни, Валя, быстрей!.. На солнце и воздухе щука деревенеет, несколько мгновений безропотно тащится за лодкой, в ее пасть вливается вода. Однако такое ощущение обманчиво. Опять сильный рывок, снова бунт!.. Теперь надо толково подтащить ее к самому борту лодки, ни на секунду не давая щуке слабины. Вот она уже рядом. Пора!.. Бьешь багром с острым крючком на конце по ее скользкой темной хребтине, цепляешь и вместе с леской перекидываешь через борт лодки. Всё?..
Нет. Щучина начинает колотиться, выгибаться кольцом, так прыгать, что не только может запутать выбранную леску “дорожки”, но и сама выпрыгнуть обратно за борт. Поэтому сразу же за смачным шлепком на лодочные стлани рыбину необходимо хорошенько оглушить, обухом ли топора, или тем же багром. Только тогда она растерянно замирает и ее можно разглядеть.
Килограмма на три тянет, с темными пятнами на желтоватом, отнюдь не впалом длинном брюхе. Значит, не голодная, и бросилась за блесной из-за вечной своей жадности или из-за такого же, как и у нас, охотничьего азарта. Лежала бы и лежала себе на прохладном дне, сливаясь с ним темным окрасом. Лениво шевелила бы хвостом, поджидая какую-нибудь шальную рыбку, которую беззвучно проглотить не стоит ей никакого труда. Так нет же, еще издали острым взглядом узрела странное мерцающее свечение, приближаю*щееся на большой скорости. Всё в щуке напряглось, сжалось в единый порыв, и она, как спущенная пружина, бросилась вслед уходящей цели. Только на дне взметнулся фонтанчик ила и не успел еще раствориться в чистой воде, как щука хватанула с налета блестящую приманку.
“Мама! — звонит взволнованно-счастливый Валя по мобильнику прямо в Москву с середины Кубенского озера, когда и берега еле просматриваются. — Я только что поймал на “дорожку” первую щуку”.
Жизнь быстро меняется, где в худую сторону, где и в хорошую. Остаются вечными только азарт рыбалки, радость улова, счастье удачи... Вот она, большая рыбина, лежит, выдернутая из своей подводной стихии. В детстве, отправляясь с отцом на рыбалку, я всегда жалел выловленную щуку, особенно когда ее били в лодке по сплющенной голове. Прямо не мог на это смотреть, хотя сами минуты борьбы с рыбиной мне и тогда восторженно нравились. В такие моменты рождается будущий рыбак, для которого это самые волнующие воспоминания. Но потом мне рассказали, как крупная щука может глубоко поранить человека, вцепиться острейшими зубами в его руку, и я с этой вар*варской казнью смирился.
Оглушенная рыба забрасывается в мешок, тот заталкивается под скамейку, заводится с пол-оборота мотор, резкий разворот, и лодка с быстро распущенной “дорожкой” ложится на обратный курс. Никто из рыбаков не откажет себе в удовольствии вновь пройтись над тем же местом, где и взяла первая рыбина. В нервном предвкушении нового рывка смотришь на натянутую леску... Проплываешь еще десяток-другой метров... Пусто.
Ловя на “дорожку”, я подметил за собой и за всеми, кто в лодке, инте*ресный психологический момент. Если даже удалось вытащить одну щуку, то день считается непотерянным, рождается оправдание своим трудам, и, половив для приличия еще с полчасика, с легкой душой сматываешь “до*рожки”. Когда же нет ни одной поклевки, из нутра прямо-таки прёт желание плавать на озере до посинения, доказывая себе и рыбе, что именно ты способен всех переупрямить и всё перетерпеть.
Раньше ловилось все-таки не так. Виктор Алексеевич вспоминает, как на лодках, артельно, рыбаков по десять из одной деревни, переправлялись загодя на соседний берег. Коротали тихую летнюю ночь у костра. И сколько же здесь ребятишки, сыновья рыбаков, слушали рассказов и баек о рыбалке, о каких только случаях, забавных и не очень, узнавали, потом помнили их всю жизнь и рассказывали уже своим детям. По ранней заре их, сладко задремавших, будили отцы, чуть ли не несли к лодкам на темнеющем еще берегу, и начиналось рыбацкое веселье!.. Облавливали “дорожками” по огромному кругу самые рыбные места. Никто не приплывал домой пустым.