[Евгений Тихомиров]

Створный - ближайшая к материку точка Вайгача, ширина ЮШара здесь менее 3 километров - не как у морского пролива, а как у огромной реки. Мыс Дьяконова от берега чуть дальше (3,5 километра), но зато это южная точка Вайгача. В проливе мы увидели буксир с жёлтыми надстройками - это оказался знакомый нам по Печоре "Академик Чебышев", видимо весь этот месяц так и ходивший между Нарьян-Маром и Амдермой. На берегу над ним - Хабарово, до советских времён бывшее центром Вайгача, хотя и за его пределами, и его руины мрачно нависают над Варнеком, напоминая о возможном будущем.
Хабарово стояло здесь с 16 века, получив своё название от реки Хаберьяха ("Главная река"), и в 19 веке стало базой миссионеров, объявивших войну идолам самоедов. В 1891 году в Хабарове открылся даже скит Веркольского монастыря на Пинеге, по случаю чего село стало Никольским, но просуществовал он недолго - монахи умерли от цинги. Более подготовленными к северным реалиями оказались староверы, поселившиеся здесь в начале ХХ века. Но к тому моменту Никольское-Хабарово уже было крупным по меркам дореволюционной Русской Арктики портом, начавшимся с перевалочных складов купца-исследователя Александра Сибирякова, первым со времён поморов пытавшегося развивать СевМорПуть. Позже к делу подключились и другие купцы, и даже Норвегия, и возили тут в основном лес, сплавлявшийся в Карское море по Енисею, или английские рельсы и машины для строительства Транссиба: в Пустозерске я когда-то показывал могилу промысловика Ивана Кожевина, в 1894 году спасшего команду английских моряков с норвежского парохода "Стернен", где-то в тех краях севшего на мель. Здесь бывали впервые прошедший Севморпутём швед Нильс Норденшельд, сгинувшие во льдах Эдуард Толль и амбициозный Георгий Седов из далёкого Новоазовска, Фритьоф Нансен на пароходе "Фрам" - словом, цвет исследователей Арктики, этих протокосмонавтов своей эпохи. У советской власти на Хабарово, переставшее быть Никольским в 1917 году, были свои большие планы вплоть до того, чтобы устроить здесь крупный порт с железной дорогой до Воркуты. Если бы они сбылись - наверное, сейчас здесь стоял бы мрачноватый полупокинутый город наподобие Певека или Тикси, но планы так и остались планами. Говорят, финалом того проект был отчаянный бунт заключённых, который возглавил прошедший Великую Отечественную войну полковник, разработавший детальный план захвата ледокола, периодически заходившего в бухту... но среди заключённых нашёлся предать, и ледокол встретил восставших пулемётным огнём. В этой истории нет имён, а стало быть скорее всего это легенда. Во всяком случае, крупным посёлком Хабарово так и не стало, в советское время даже соседней Амдерме уступая в разы, а опустело уже в 1990-е годы. Подробнее о нём можно прочесть у Севпросторов.
На старой фотографии из нарьян-марского музея, в окружении чумов - та самая Никольская церковь (1891), в честь которой было переименовано село.
Между тем, ближе к концу мыса на его гребне пошла высокая трава, а из травы кое-где выглядывали скалы. Вайгач для ненецкой религии часто сравнивают с Меккой, но фактически это был скорее Олимп, дом богов, в который людям позволялось лишь потоптаться на пороге. Этим порогом и был остров Хосейто, и помолиться северным богам самоеды приходили сюда не менее тысячи лет. Боярский и Барышев нашли здесь не менее пяти существовавших в разное время святилищ, и старейшим их вещам - личинам в "зверином стиле" Оби да ложкам из лебединых костей - порядка 1500 лет. В более поздних горизонтах - вещи из древнерусского Новгорода, у туземцев бывшие большой ценностью и потому порой отправлявшиеся в дар богам. Первыми здесь молились ещё сихиртя, жившие в этой тундре до ненцев, ну а когда в 12 веке их вытеснили и поглотили самоедские племена, святыни их и для новых хозяев оказались чтимы.
За бугром с кадра выше, который и сам был святилищем в Средние века - наша цель. Вот она - главная святыня ненецкого народа, и с того берега паломники переправлялись зачастую даже не на лодках, а на нартах, к которым для остойчивости прилаживали широкие "крылья" из досок - северный олень прекрасно плавает и вполне в состоянии одолеть этот пролив.
...В 1556 году здесь был Стивен Барроу, на Западе прослывший первооткрывателем Вайгача, а в 1590 Югорским Шаром прошли Ричард Джексон и Артур Пит, назвавшие его проливом Нассау. Англичане же оставили и самые первые описания этого мыса: "Число идолов было более трехсот, самой плохой и неискусной работы, какую я когда-либо видел. У многих из них глаза и рты были вымазаны кровью. Они имели грубо сделанный облик мужчин, женщин и детей; то, что было намечено из других частей тела, также было обрызгано кровью. Некоторые из их идолов были не чем иным, как старыми кольями с двумя, тремя нарезами, сделанными ножом... Перед некоторыми идолами были сделаны плахи высотой до рта идола; все они были в крови, и я подумал, что эти плахи служат жертвенниками" - и в общем примерно то же писали о Болванском Носе и другие путешественники независимо от того, из какой стороны пришли. Жаль, что того святилища уже не увидеть - судя по всему, это был жутковатый лес деревянных идолов от "почти скульптуры" до просто острого кола, поставленных в большинстве своём не вертикально, а под разными углами, и каждый со следами подношений да запёкшейся кровью на губах. Можно предположить, что каждый ненецкий род, каждая семья промысловиков или оленеводов из всей необъятной тундры от Мезени до Таймыра, приходя на Вайгач, стремилась оставить здесь своего божка, чтобы он доносил до обитателей Полярного Олимпа их нужды. Миссионер отец Венеамин в 1820-х годах упоминал так же гору рогатых оленьих черепов высотой полтора метра, но главного идола Вэсако он называл не иначе как "сатаной" - именно его экспедиция в 1827 году впервые разрушила это святилище. Далее повторялась история, хорошо знакомая по литовской Горе Крестов, только вместо крестов были сядеи (ненецкое название идола) - ненцы ставили их, а власти и попЫ периодически разрушали. С появлением в 1891 году миссионерского поста в Хабарове, основной задачей которого был транзит священников в поселения Новой Земли, контролировать борьбу с сядеями стало проще, ну а там и советская власть подошла, у которой не забалуешь!
Не знаю точно, когда возродилось святилище Вэсако, но теперь это чисто символическое место, потрясающее в своей невзрачности:
За характерный "вал" вокруг "кургана" я не разрешил заходить Ольге - женщина у ненцев считалась нечистой, и большинство святых мест, кроме довольно редких женских святилищ, были для женщин запретны.
Судя по обилию оленьих костей - это святилище не забыто:
Рядом с ним - дыра в земле, в которую можно и не догадаться заглянуть, стоя в двадцати метрах. Мы заглянули и были потрясены:
Более того, пляжик под этой аркой - единственное место на Хосейто, к которому можно причалить посреди отвесных скал. Не служила ли эта арка воротами, отделявшими мир людей от обители богов?
Вэсако - значит, Старик. Есть ещё Хэдако, то есть Старуха, и её святилище располагалась на другом Болванском Носе, в отличие от нынешнего мыса Дьяконова сохранившим своё название - это северная точка Вайгача. Там не было леса сядеев, а был лишь высокий камень, похожий на фигуру старухи... но его разрушили не миссионеры, а море. От Старика и Старухи происходили властитель Верхнего мира Нум и властитель Нижнего мира Нга, у которых были жёны Я'Мюня и Я'Миня. Их дом - не Болванский мыс, а Болванская гора, высшая точка Вайгача на севере острова, или вернее Нюбя-Хэхе (Мать-Бог) - две скалы у её подножья, разделённые "Божьей рекой" рекой Хэхэяха. Другие же боги разошлись с Вайгача по четырём сторонам света, основав другие святилища ненецкой веры - на западе Козьминов перелесок у самой Мезени, на юге гора Миннисей (или Константиновский Камень) на Полярном Урале, на севере - Семь Чумов то ли на Ямале, то ли на Белом острове: тамошние оленеводы гораздо набожнее здешних, и точного местоположения чужакам так и не раскрыли до сих пор.
Обратно по спине острова Хосейто шли уже на закате - настоящем закате, так как солнце в эти дни в конце июля таки стало ненадолго прятаться за горизонт.
Ненцев-паломников с материка этот мыс встречал, а мы, наоборот, здесь со Священным островом прощались, и я точно знал, что даже если дорога заведёт меня на Вайгач вновь - я больше никогда не буду искать его святилищ.
Но прежде, чем покинуть Вайгач, в следующей части я ещё расскажу о том, как мы ходили пешком на Карское море.