[Евгений Тихомиров]

Стоял ясный солнечный вечер, на брошенных кораблях сидели небольшие группы местной молодёжи. При появлении «Сестрички» мирно беседовавшие парни и девушки оборачивались в нашу сторону и пытались снять лодку на мобильные телефоны. Это потом мне уже объяснили знающие люди: машинно-корабельное кладбище – не что иное, как береговое укрепление. Дно реки перестали чистить уже лет двадцать назад, а воды-то меньше не становится. И Печора, если не принять мер, может запросто промыть новое русло.
Чтоб поход мёдом не казался
Погода, казалось, портиться даже не собиралась, и мы с Михаилом расслабились. Однако широкая северная река дала понять, что делать этого не стоит. Вечером третьего дня плавания по Печоре мы попали в такой шквал, что в считанные секунды лодку захлестнуло волной и едва не перевернуло. Да и налетел шквал также в течение каких-то двух или трех минут. У каждого туриста случаются ситуации, когда он обращается к Богу. Как иначе объяснить то, что волна налетела в тот момент, когда мы шли не по середине реки и не мимо затопленного кустарника или голого песчаного откоса, а в нескольких метрах от широкого и полного дров берега? И что ветер задул в сторону берега, а не от него.
Когда мы причалили, воды в лодке было едва ли не половина. Вот тут-то мы пожалели, что не обшили «Сестричку» изнутри пеноплексом, сделав её таким образом непотопляемой. Окажись мы чуть дальше от берега или измени ветер направление, поход был бы окончен. Сами-то мы – люди физически крепкие и умеющие плавать – может и выбрались бы, а вот лодка со всем скарбом и продуктами пошла бы ко дну. И кто знает, сколько пришлось бы сидеть посреди леса без связи и ждать помощи? Был, в общем, нам сигнал свыше – в следующий раз подобными мерами безопасности не пренебрегать.
Судя по кострищам, на месте, где нас врасплох застала непогода, уже кто-то останавливался. Дров было столько, что жги – не хочу, весь берег был практически усеян целыми стволами выброшенных топляков. Разведя огромный костер, мы всю ночь отогревались и просушивались. Жаль, не получилось его сфотографировать: не до того было, да ещё и дождь пошёл. Хотя зрелище было стоящее – пламя поднималось выше чем на метр. Жар стоял такой, что и волны, разбивающиеся о берег под нестихающим шквалистым ветром, и дождь казались чем-то далёким и неправдоподобным.
Но не бывает, как известно, худа без добра: вынужденная остановка и просушка позволили нам навести в лодке порядок. Омытая волнами и дождём «Сестричка» выглядела будто новенькая, только что сошедшая со стапелей.
Часть 4. Северный туризм: мечты или реальность?
Признаюсь, к середине второй недели похода мы потеряли счёт времени. Мобильные телефоны, служившие часами, давно разрядились, да и какая разница, который сейчас час. Поставить палатку можно хоть днём, хоть вечером, было бы место хорошее.
Соединяет берега седой паромщик
Наутро погода вновь разгулялась, словно извиняясь за доставленные накануне неудобства. Мы опять двигались к своей цели, держась правого берега и по возможности уходя с основного русла в более спокойные протоки. Пару раз, насколько хватало сил грести против течения, заходили порыбачить в небольшие речушки. Ещё через двое суток подошли к селу Окунев Нос. Село, как утверждается здесь, «маленькое, да удаленькое, побратима имеет аж из самой Исландии – городок Хваммуp». Окунев Нос у нас был отмечен как точка невозврата: после него уже нет дорог, поэтому рассчитывать в случае непредвиденной ситуации выбраться на машине или тракторе бесполезно. Оставалось только надеяться на крепость рук и на силу друга. А ещё на волю Божью.
Продавщица местного магазина, куда мы снова, пользуясь случаем, зашли подзакупиться и подзарядиться, поведала, что мы не первые туристы, путешествующие по Печоре, которых она встретила. Буквально за пару дней до нас на яхте под парусом шла семейная пара. Вот, наверное, кто жёг костёр там, где мы с Михаилом чудом спаслись.
Там же наблюдали, как трактор пытался стащить стоящий у берега паром. Сколько он там стоял, неизвестно, но уровень воды успел упасть настолько, что многотонная платформа ушла в песок, и одним лишь буксиром её было не сдвинуть. Судя по виду этого речного трудяги, он таскает паромные баржи как минимум третий десяток лет. И неизвестно, сколько еще будет таскать. Надо сказать, что за все путешествие мы не увидели ни одного моста, то сооружение, что преградило нам путь в Ижме, было единственным стационарным, если можно так назвать, объектом переправы. А возводить капитальный мост в условиях бездорожья среди наполовину вымерших посёлков и деревень попросту невыгодно. Поэтому паром на севере долго ещё будет оставаться основным способом транспортного сообщения.
Небо багрово красно перед восходом
Кто-то отмечает переход экватора, а для нас событием стало пересечение северного полярного круга. Вдвойне символично, что случилось оно 31 мая, на этот случай у нас заранее была припасена бутылка шампанского. Впрочем, долго пройти нам все равно не пришлось. Накануне вечером красный закат давал понять, что в течение дня погода испортится, поэтому прямо с утра решили искать место для стоянки. Нашли его быстро – в устье речки Сэдзьвы практически сразу же за полярным кругом.
Встали, надо сказать, вовремя. Мы ещё костёр развести толком не успели, как небо затянуло низкими тучами, и на Печоре разыгралась волна. К вечеру водные просторы больше напоминали один сплошной перекат в верховьях горной реки, ветер не утихал в течение двух дней. Так что начало лета мы встретили в ожидании у Печоры погоды, и сколько нам ещё предстояло ждать, неизвестно.
С каждым днём вода стремительно убывала, если вечером привязанная к дереву лодка мерно покачивалась на волнах, то к утру на плаву оставалась лишь корма. На третьи сутки непогода немного улеглась, во всяком случае, стала заметна граница двух рек – голубой Сэдзьвы и Печоры с буроватым отливом. Впрочем, хорошего небо тоже не сулило ничего, но пассивное ожидание и ловля рыбы – единственное, что чем можно было себя занять – начали утомлять. Решили вечером выходить, во что бы то ни стало. Следующие два дня стали для нашей небольшой команды периодом испытания, если не на прочность, то на физическую выносливость точно. Встречный ветер, волны, возникающее у песчаных отмелей обратное течение заставляли нас усиленно грести. Один – на основных вёслах, второй корректирует направление рулевым веслом. В результате мы за сутки проходили едва ли не вдвое больше запланированного, компенсировав даже вынужденное «стояние на Сэдзьве».
Глушь – понятие относительное
В таком темпе мы пересекли ещё один этап – границу республики Коми и Ненецкого автономного округа. Природа за полярным кругом заметно отличалась от той, что до него. Вместо густых боров верхушку берега окаймляли редкие и низкорослые сосенки и березки, да и сам берег был значительно ниже. Единственное, что оставалось неизменным, это заросли тальника на заболоченных островах, которых при приближении к низовьям Печоры становилось всё больше.
Деревня Мархида – первый отмеченный на карте населенный пункт НАО – оказалась нежилой, вместо неё стояли лишь две промысловых избушки, баня да металлический ангар. После расположенного в устье реки Виски села Виликовисочного Печора разделяется на Старую Печору (справа) и Новую Печору (слева). Через несколько часов хода по Старой Печоре деревня Пылемец. Вот тут впору задаться вопросом, что мы – жители средней полосы – характеризуем не иначе как «глухие места»? По каким признакам мы их определяем?
Представьте себе деревню, где продукты можно купить только с катера-лавки, который приходит не чаще одного раза в две недели. Источник электроэнергии – дизельный генератор, дизель, летом в целях экономии топлива работающий несколько часов в сутки. Работы нет, дизель – единственный источник хоть небольших, но все же денег. Школы тоже нет, несколько подростков учатся в интернатах Нарьян-Мара и соседнего села Оксино. Да и домов в деревеньке не более полутора десятков, из которых обитаемым в первых числах июня 2012-го оказался только один.
И кто теперь скажет, что глушь, это когда вместо асфальтагрунтовая дорога, по которой два-три раза в неделю ходит автобус? Или если ближайший магазин находится в пяти километрах?..
Сразу за Пылемцом начинается протока Городецкий Шар. Нам туда, а далее в Пустозерск – древний центр Печорского края, переставший существовать в середине прошлого века.
Сегодня деревня, завтра туристическая Мекка
Попасть из Городецкого Шара в Городецкое озеро, на берегу которого расположено городище Пустозерск, удобнее всего по Городецкой (прошу прощения за каламбур, но из топонимики, как и из песни, слова не выбросишь) речке. Почти у самого озера расположилась деревня Устье. Логика, правда, в названии не совсем ясна, ведь речка вытекает из Городецкого озера, а не впадает в него. Ну да ладно, Устье, так Устье.
В отличие от того же Пылемца, эту деревню вымирающей назвать никак нельзя. Наоборот, благодаря Пустозерску, имеющему статус историко-культурного заповедникафедерального значения, у неё есть все шансы стать ведущим туристическим центром.