[Евгений Тихомиров]

Однако, несмотря на эти уверения, численность прибывавших « деклас-сированных» увеличивалась. 28 июня 1933 г. Алексеев и Горшков вновь телеграфировали руководству ОГПУ и ГУЛАГа о том, что данные Центром обещания не выполняются.
Но и этот сигнал не изменил ситуацию, что подтверждает рапорт сотрудника Омского оперсектора ОГПУ в СибЛАГ от 23 июля 1933 г. В нем, в частности, отмечалось: «Из состава (16 июля 1933 г. доставил из Москвы 1 719 чел. — С.К.) имеется значительная часть инвалидов, стариков и женщин с малолетними детьми <...> По неточному определению, из всего контингента примерно 30—35 % рецидива, воров, проституток, бродяг и прочих»
В таких условиях катастрофа, случившаяся в районе д. Назино Александровского р-на, была неминуема.
В конце апреля из Москвы и Ленинграда в Западную Сибирь были отправлены на поселение т. н. деклассированные элементы (городские низы) и часть рецидивистов, осевших в этих городах. Они прибыли в Томскую пересыльную комендатуру и находились там около недели. В середине мая началась « разгрузка» комендатуры: «новый контингент» погрузили в несколько барж и речным караваном в два приема отправили в штрафную Александро-Ваховскую комендатуру. 18 мая первый и 26 мая второй караваны прибыли в расположение комендатуры, руководство которой по согласова-нию с районными органами приняло решение о высадке«контингента» на речной остров на Оби у устья р. Назиной. Уже с первых дней дезорганизованная масса прибывших, ослабленная длительной дорогой при отсутствии питания, погрузилась в хаос.
Официальная информация о событиях вблизи д. Назино по служебным каналам поступила со значительным опозданием. Колубаев, ко-мендант каравана, направленного из Томска в Александро-Ваховскую комендатуру, представил докладную записку о случившемся коменданту Томской пересыльной комендатуры Г.М. Кузнецову. В этом документе, кроме сухо изложенных фактов, содержатся и эмоциональные характе-ристики: «<...> остров представлял собой что-то УЖАСНОЕ, ЖУТКОЕ (выделено самим Колубаевым. — САГ.)»
Начальник отдела трудпоселений СибЛАГа И. И. Долгих узнал о событиях на о-ве Назино только 3 июня— почти две недели после начала трагедии. Информация о происшедшем на острове шла и по партийным каналам. Член бюро Александровского РК ВКП(б) Власов, командированный для участия в размещении трудпоселенцев, стал непосредственным очевидцем трагических событий. После того как 29 мая бюро райкома заслушало доклад коменданта Александро-Ваховской комендатуры Д. А. Цепкова, и инцидент получил «партийную огласку», Власов направил секретарю Нарымского окружкома ВКП(б) К. Левицу докладную записку с подробным описанием случившегося. Информация Власова поступила в крайком ВКП(б), откуда была направлена для сведения руководству ОГПУ и СибЛАГа. 14 июня 1933 г. полпред ОГПУ Алексеев и начальник Управления СибЛАГа Горшков на запрос крайкома ВКП(б) о событиях в Александро-Ваховской комендатуре дали следующий ответ: «Повторно затребованы объяснения от Александро-Ваховской комендатуры о допущенных случаях преступной небрежности при приеме партий деклассированных».
Примечательно, что Долгих, выехавший 7 июня 1933 г. с бригадой партийно-советских работников для обследования северных комендатур, находился все эти дни в спецпоселках южнее г. Колпашева (административный центр Нарымского окр.). Только после запроса крайкома о событиях на острове он получил указание ОГПУ немедленно выехать в Александро- Ваховскую комендатуру, куда и прибыл 20 июня 1933 г. Документы свидетельствуют о том, что вялая реакция руководства СибЛАГа на назинские события сменилась на активную лишь после вмешательства партийных органов. Секретарь Нарымского окружкома ВКП(б) Левиц прямо свидетельствовал об этом: «Мы считаем, что приезд Долгих был вызван нажимом крайкома на Сиблаг в результате наших телеграмм и докладных записок крайкому»
К этому времени Нарымская окружная контрольная комиссия провела свое расследование событий в Александро-Ваховской комендатуре. В принятом ею 21 июня 1933 г. постановлении «О результатах проверки состояния работ по хозяйственному устройству трудпереселенцев в Александровском районе» определялась мера наказания виновных: коменданту Цепкову был объявлен строгий выговор с предупреждением, трем работникам районного звена (пос. Александрово), ответственным за расселение трудпоселенцев, — выговор, окружному прокурору было приказано провести«глубокое расследование» по существу этого дела.
Местные власти пытались навести «порядок» в комендатурах путем применения жестких репрессий. Еще 7 марта 1933 г. в телеграмме, направленной в ЦК ВКП(б) на имя Сталина, Эйхе высказал мнение о необходимости дать «тройке» ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому краю право применять высшую меру наказания в отношении лиц, уличенных «в контрреволюционной деятельности». Тогда реакции Москвы не последовало. Повторная телеграмма Эйхе, направленная в ЦК в начале июля 1933 г., достигла цели. 15 июля 1933 г. Политбюро приняло решение о предоставлении«тройке» ПП ОГПУ под личным председательством Полномочного представителя ОГПУ по Западной Сибири права «применения высшей меры социальной защиты в отношении бандитских элементов, терроризирующих местное население и уже осевших трудпоселенцев». С мая по октябрь 1933 г. к судебной ответственности по Александро-Ваховской комендатуре были привлечены 84 чел., из них к высшей мере наказания— 34 чел., в т. ч. — 11 чел. «за людоед-ство», 23 чел. — «за мародерство и избиения».
Руководство СибЛАГа рассчитывало, вероятно, исчерпать «назинский инцидент» рассмотрением вопроса на бюро крайкома партии, после чего ограничить сведения о нем узковедомственными рамками. По возвращении из длительной командировки по северным комендатурам Долгих подготовил подробный доклад о положении в Александро-Ваховской комендатуре и принятых мерах по его урегулированию. Доклад со всеми материалами был представлен в ПП ОГПУ по Запсибкраю и 11 июля1933 г. вручен начальнику ГУЛАГа Берману, следовавшему через Новосибирск на восток. Было сделано все возможное, чтобы поиск виновных в трагедии на о-ве Назино свести к служебному расследованию коллегией ОГПУ персональных дел Кузнецова и Цепкова. Однако ситуацию круто изменило письмо Величко партийному ру-ководству(в ЦК и крайком партии).

06.