Но мне все равно представлялось важным рассказать эту историю. В следующий раз, когда вы услышите про «эффективный сталинский менеджмент», вы, возможно, вспомните про обыкновенного рабочего, который поехал на футбол, а окончил свои дни на острове людоедов. Источник:
http://www.doneckforum.com/forum163/thread42503.html
Оригинал записки Величко о назинской трагедии из Государственного архива Новосибирской области
Оригинал взят у corporatelie в Оригинал записки Величко о назинской трагедии из Государственного архива Новосибирской области
Cегодня получпил из Государственного архива Новосибирской области оригиналы знаменитой записки инструктора-пропагандиста Нарымского окружкома ВКП(б) В.А. Величко об одиозной даже по весьма мрачным меркам карательной политики и пенитенциарной системы первой половины 1930-х трагедии на острове Назино, где за редкордно короткие сроки( месяцы) погибло несколько тысяч ссыльных. Представляю ее Вашему вниманию с пространным комментарием из фундаментальной монографии профессора С.А. Красильникова "Серп и Молох". О том, что мерки были действительно мрачные см. посты о других "инцидентах":
Санитарная катастрофа в Томском ИТУ в 1931-1932 гг. : документы ЦДНИ ТО.
Забытая гуманитарная катастрофа в Колпашевском ИТУ 1932 года
В блоге я уже публиковал сканы копии записки Величко, отложившейся в архивах Политбюро ВКП(б) в Москве. Этот же скан- оригиал из сибирских архивов, с подписью самого Величко. В сети сканы публикуются впервые.
"Кампания по высылке из сельской местности в конце мая— первой половине июня 1933 г. не избежала «перегибов». В выступлении 4 июля 1933 г. перед начальниками вновь создаваемых политотделов МТС пол-пред ОГПУ по Западной Сибири Н.Н. Алексеев отмечал: «...когда спрашиваешь район, сколько у него кулаков есть, то он отвечает— 360—250 и т. д. Мы даем разрешение выселить 100 человек, а когда начинаем выселять, подбирать этих кулаков, чтобы не допустить ошибок, прове-ряем, то оказывается 70 набрали, а больше нет. А запрос большой сек-ретарь райкома подписал и всякая такая история. Вот эти извращения у нас кое-где были»
Говоря о широко распространенной практике массовых репрессий, Алексеев сделал весьма интересное признание: «В других краях поступили еще хлеще, как, например, на Северном Кавказе. Причем арестовывали в деревнях кто кому не лень, столько, сколько влезет и даже больше того, что влезет в тюрьму. Забили все тюрьмы, начали импровизировать, устраивать подвалы, загонять туда людей и т. д. Вот, например, Северный Кавказ в порядке выселения в трудовые поселки стал очищать свои курортные местности и выселял всяких людей, в частности, прислал к нам кулака 103 лет и женщину 86 лет выселил в трудпоселок, как проститутку (в зале смех)» В своем достаточно вольном изложении событий, связанных с проходившей в эти месяцы массовой депортацией в северные территории Западной Сибири из европейской части страны «новых контингентов», Алексеев обошел драму массовой гибели людей на одном из островов на Оби, вошедшую в историю как Назинская трагедия.
Эшелоны с людьми, причисленными к упомянутым выше шести категориям и определенными для размещения во вновь создаваемых труд-поселениях, начали поступать в пункты сбора ( Томск, Омск, Ачинск) уже с 9 апреля 1933 г. За месяц до начала навигации( первые числа мая) в регион прибыло 33 493 чел., а до начала июня еще 5 229 чел., всего 38 722 чел. Прибывших чекисты разделяли на группы «сельского населения 22 591 чел., городского и пригородного 8 165 чел., городского рецидива 7 966 чел.»
В своей информации на имя Ягоды от 15 мая 1933 г. Алексеев характеризовал состав, состояние и перспективы расселения на Севере почти 8 тыс. чел. «городского деклассированного соцвредного элемента » следующим образом: «...[ в ] основной массе (92 %) мужчин, большинство[в] возрасте до 30 лет, очень плохо одетых, обутых, вовсе не имеющих трудовых навыков <...> [В] целях избежания массовых побегов [а] также территориальной изоляции деклас-сированного соцвредного элемента[от] прочей массы трудпоселенцев и коренного населения края расселяем деклассированных [в] удаленных северных районах отдельными поселками <...> Учитывая особые трудности освоения Севера [в] сельском хозяйстве, полную неприспособ-ленность деклассированного элемента[к] этой деятельности, прошу по-добного контингента [в] дальнейшем [в] край не направлять». Однако именно тогда вышедшие из Томска баржи с 6 074 «деклассированными элементами» из Москвы и Ленинграда достигли территории Александ-ро-Ваховской штрафной комендатуры(современный Александровский р-н Томской обл. — С.К.). Люди были высажены на остров на Оби напротив устья ее притока р. Назина и находились там около месяца, ожидая расселения по поселкам комендатуры.
Резкое изменение климатических условий (потепление сменилось заморозками и снегом), отсутствие достаточного продовольствия и неготовность местных чекистов к приему и размещению такого количества больных, истощенных и дезорганизованных людей, а также концентрация на небольшом островке рецидивистов привело к трагедии: по оценкам работников комендатуры с 18 мая по 18 июня 1933 г. смертность среди прибывших составила от 1,5 до 2,0 тыс. чел.
Массовый характер приобрело мародерство, в котором преуспела и часть охраны; были факты каннибализма, в силу чего позднее остров получил названия « Смерть-Остров», «Остров людоедов». Назинская трагедия получила огласку в немалой степени благодаря письму, которое в августе 1933 г. местный партийный работник В.А. Величко направил Сталину.
Работавшие в течение лета комиссии, расследовавшие трагедию, пришли к однозначному выводу о необходи-мости «прекратить посылку в Западную Сибирь рецидивистов-уголовников ввиду явной непригодности этих контингентов к условиям освоения Севера».
Озабоченность регионального руководства ситуацией с расселением «нового контингента» в северных комендатурах имела серьезные основания. Во-первых, эшелоны с выселяемыми из европейской части страны в сибирские пересыльные комендатуры (Омск, Томск, Ачинск) начали прибывать с середины апреля 1933 г. — до официального утверждения этой операции правительством, а следовательно, без подкрепления соответствующими ресурсами и фондами. Последние запаздывали на месяц и более, к тому же поступали в недостаточном объеме. Во-вторых, руководство СибЛАГа и партийно-советские органы края были застигнуты врасплох массовым поступлением эшелонов с т. н. соцвредным элементом (деклассированные горожане вперемешку с уголовниками), требовавшим особых мер по размещению и организации труда.
Было принято решение направить основную массу «соцвредных» в самую отдаленную Александро-Ваховскую комендатуру, имевшую статуc штрафной. Заботясь прежде всего о том, чтобы быстрее «протолкнуть» социально опасный контингент на Север, карательные и партийно-советские органы не имели четкого представления о мерах его «трудового перевоспитания». Более того, в уже упомянутой записке Алек-сеева на имя Ягоды выражалось неверие в конечную цель гигантской операции по переброске на Север « деклассированных» и уголовников для освоения необжитых территорий(годом позднее это будет, хотя и в смягченных формулировках, официально признано в секретном при-казе ОГПУ от 16 апреля 1934 г.)
В ответной телеграмме от 27 мая 1933 г . начальник ГУЛАГа М. Д. Берман сообщал: «Дальнейшее направление Вам деклассированного элемента не предполагается, повторяю, не предполагается. С вашим предложением о расселении этого контингента в отдаленных изолированных районах согласен<„.> В отношении деклассированного соцвредного элемента необходимо в ближайшее время установить лагерный режим. Организацию трудкоммун считать нецелесообразным».