[Евгений Тихомиров]

Но хозяева тундры - всё-таки гуси, будь то серые гуменники или белощёкие казарки:
О жизненном цикле гуся, прилетевшего летом на родину предков, я рассказывал в "общем" посте про Вайгач, и среди здешних охотников есть золотое правило: гусь в стае - добыча, а гусь в паре - неприкосновенен. Ведь в пары они собираются для продолжения рода, и значит где-то рядом гнездо с яйцами или птенцами. Тем более не добыча - громко кричащий "аааааааа!" и размахивающий крыльями, но не взлетающий гусь - он изображает подранка, отвлекает хищника от гнезда, и за тысячи лет не выучил, что только человек может убить его на расстоянии. А вот гусиные стада - это те, кто уже подняли птенцов, и они - уже вполне добыча. Хотя собаки у Андрей всегда голодные, старый Чех при виде гнезда сам встаёт охранять его от молодых псов.
Казарка на утёсе. Казарки не умеют гагакать, зато умеют лаять как мелкие собаки и галдеть, как обезьяны. Они - настолько северные птицы, что даже зимовать улетают не в жаркие тропики, а в Северное море:
Гусь лапчатый! Хотя на Вайгаче гусей как минимум четыре вида (белощёкая казарка, гуменник, белолобый гусь и занесённую в красную книгу пискулька, которая действительно пищит), символом его мне запомнились всё же казарки.
Гуси в море. В тот поход они были ещё без птенцов, но птенцы начнут появляться буквально со дня на день:
А вот совсем другая птица. Это "новоземельский вертолёт" - расцветка у него не нарьян-марская, и пролетал он над Вайгачом без остановок куда-то на северо-запад, а позже обратно. Впрочем, кого он возит на Новую Землю, не совсем понятно - ведь хозяева там военные. Шум его винтов слышен за десятки километров:
Между тем, мы вышли на обрывистый берег, ведущий к скалистому мысу Спрудже, уж точно не знаю, в честь кого названном:
Мощь снежников впечатляет больше, чем мощь скал:
Здесь мы как-то потеряли друг друга из виду. На "внешней" стороне мыса стоял мощный триангуляционный пункт, зато на внутренний - маленький гурий "для своих". Балок внизу остался от геологической партии, работавшей здесь в 1980-е годы, а сейчас его обустраивают для своих нужд оленеводы - у моря неподалёку лежал штабель кирпича для печки:
Тут есть гора ржавых бочек, куча консервных банок под кустом, да прогнившие печки-буржуйки:
А мы устали идти по жаре в комарином анабазисе, и кажется всех нас посещали мысли "и нафига мы куда-то попёрлись?" - путь вышел явно не 9 километров, и занял часов пять. Но тундра впереди вдруг натурально РАЗВЕРЗЛАСЬ, открыв тёмную скалистую пропасть, более всего похожую на фьорд (на горизонте - показанное в прошлой части Карпово Становье):

Талата в ненецкого переводится как Летом Широкая, и это одна из мощнейших рек Вайгача. Именно к этим скалам посылают из посёлка незадачливых туристов, прилетевших на Вайгач без подготовки... ну или возят на "буране" за 20 тысяч рублей. Талата делит бухту Лямчина примерно пополам, и вроде бы её устье можно перейти в отлив по низкой воде, а ближайший круглосуточный брод - лишь несколькими километрами выше. К каньонам на Вайгаче мы успели привыкнуть, да и зимой на Югорском полуострове я их видел, но тут был совсем иной МАСШТАБ:
На скале напротив расположились чайки. Сева, сбежав к краю обрыва, гавкнул на них, чайки отозвались крикам, спровоцировав его на новый лай - и так вплоть до нашего ухода над Талатой установилась самоподдерживающаяся система звуков.
Здесь было хорошо пить чай, видя, как ущелье понемногу заполяется темнотой:
А за каньоном в ряд от моря до тундры на пару километров разбросаны обломки самолёта МиГ-31. Он разбился здесь 21 марта 1989 года, но никаких подробностей этой истории методом гугления я не нашёл. Андрей же рассказывал так, что самолёт совершал учёбный полёт из Архангельска в Амдерму, и для старого лётчика это был последний рейс перед выходом на пенсию, поэтому он на радостях выпил. Под Амдермой лётчиков застал туман, затруднивший посадку, они изменили курс, но ко всему прочему у машины ещё и отказал прибор, определявший высоту. Когда лётчики поняли, что летят к земле, старший отчаянно взял вверх, и для спасения им не хватило буквально нескольких метров - поднимаясь вдоль берега, машина врезалась в скалу и разлетелась на куски, продолжившие полёт своим ходом по инерции, и дальше всех, как самый тяжёлый, улетел мотор. Лётчики успели катапультироваться - но у самой земли это их не спасло. Подойти ближе к обломкам, лежащим в тундре такими, как будто крушение было вчера, мы не имели возможности, а больше их фотографий есть у Андрея Николаева.
От устья каньона мы прошли вверх по Талате ещё с полкилометра. Река делала несколько мощных излучин: