[Евгений Тихомиров]

Кораблекрушения на берегах Кулоя. ЭТО ИЗ ПРОШЛОГО, товарищи. Сейчас кораблей на Кулое нат


Наш полноводный, беспокойный, своенравный Кулой живёт по своим водным законам, и, что греха таить, медленно, но неуклонно стареет — становится заметно мелководнее, появляется много новых меляк, песчаных банок. И хотя в целом река пока судоходна, однако чрезмерные скорости приливо-отливных течений да песчаные грунты постоянно и очень резко меняют глубины даже на основных судоходных фарватерах. И когда начинаешь вглядываться даже в не самое далекое прошлое, припоминается, что немало речных и даже морских судов и их экипажей в разные времена имели крупные проблемы на этих песчаных береговых отмелях.

Кстати, о кораблекрушениях на берегах Кулоя . Это очень любопытная и во многом поучительная для мореходов тема. Вот история первого кораблекрушения со слов очевидцев — жителей старшего поколения. Это случилось давно , осенью 1916 года. Небольшой пароход «Н. Масленников» по договору с промысловыми артелями зашел в Кулой забрать рыбаков с их поклажей и развезти по рыбацким станам в реки Канина: Чижу, Кию, Шойну. Зашел пароход и встал на Кулойском рейде на якорь в ожидании погрузки и сбора рыбаков.

Команда, свободная от вахт, сошла на берег и, вероятно, загуляли моряки. А вечером с началом прилива загудел шторм, в общем-то, обычное явление в осенний период. Якорь пополз, и пароход вынесло на песчаный противоположный берег. Начался отлив, пароход , покачиваясь под ударами прибойной волны и от быстрого течения, стал быстро оседать в песчаный грунт. Иллюминаторы в пустых каютах оказались открытыми, проверить и закрыть вахтенные не удосужились. И вода через иллюминаторы хлынула внутрь корпуса. Когда старшие командиры спохватились, пароход оказался полузатопленным. На следующем приливе судно продолжало немного раскачиваться и всё глубже оседало в песчаную береговую отмель. А спасать было некому. Трудно сказать, был ли какой-нибудь спасательный буксир в Мезенском порту. Ясно одно — помощи никто не оказал, и через два или три дня судно погибло на речном берегу на глазах у изумлённых жителей Долгощелья.

Эта оказия на Кулое казалась жителям, опытным мореходам, просто из ряда вон — морское судно погибло на берегу реки . Кстати, место гибели парохода было, что называется, на самом видном месте, почти точно против нашего родительского дома на противоположном берегу. И теперь каждый взгляд в окно прежде всего натыкался на этот несчастный пароход . Старожилы рассказывали, что пароход довольно быстро, за несколько дней, погрузился в береговую песчаную массу. На поверхности оставалась носовая часть с одиноко торчащим на ней кнехтом.

Дальнейшее погружение судна прекратилось. Вероятно, опустившись в песчаный грунт до определённого уровня, судно вдруг легло на твёрдую поверхность, возможно, на каменную плиту, а может быть на верхний уровень вечной мерзлоты. Во всяком случае, стальной корпус парохода , точнее, его носовая часть, более сорока лет противостоял напору приливо-отливных течений, штормовых волн и жёстким осеннее-весенним ледоходам на Кулое . Мы, мальчишки, в сороковые годы еще часто купались и играли летом около «Николашки», как мы его называли.

Прошло 27 лет, и на это месте случилась еще одна судовая трагедия, свидетелями которой мы — сельские жители — были от начала до конца. Летом 1943 года из Архангельска в Долгощелье шёл зверобойный бот «Крылан» под погрузку и вывоз добытой рыбаками Долгощелья рыбной продукции, в частности, соленой сёмги, приготовленной на экспорт. Местный лоцман, проводивший судно с моря, непонятно по какой причине, еще до подхода на рейд, спустился с борта «моряка» в свою лодку и поехал на вёслах к берегу. Вероятно, он проинформировал капитана бота, как подходить на якорное место, и с его согласия покинул судно.

Но, судя по дальнейшим действиям капитана, было очевидно, что они с лоцманом явно не поняли друг друга. В результате мотобот пошел не по фарватеру, а направился к якорному месту напрямик и... сел на песчаную косу, лишь немного покрытую приливной водой. Кстати, мы — деревенские мальчишки, эти вездесущие шкеты — сразу поняли, что это большое морское судно пошло ну очень не ладно! — прямо на меляку. Мы также отлично видели , что лоцман в своей лодчонке вскочил на банку и отчаянно начал размахивать руками, стараясь привлечь внимание моряков, но было уже поздно. Бот с приличного хода въехал на песчаную отмель и плотно сел на грунт.

А далее, как в плохом романе. Прилив продолжался, течение развернуло судно бортом перпендикулярно направлению мощной приливной волны и начало довольно энергично задвигать его всё далее на мель. Сейчас уже трудно вспоминаются детали этого бедствия. Но было видно, что приливное течение протащило «Крылана» по грунту приличное расстояние и, как выражаются моряки, навалило его на корпус парохода «Н. Масленников». Теперь его движение по грунту застопорилось. Бот, плотно прижимаясь к борту парохода , начал помалу подниматься, всплывать на продолжавшемся приливе и, наконец... взгромоздился верхом на остатки корпуса парохода .

Между прочим, кажется, что тут у моряков был шанс с помощью машины и якорей отбояриться от нежелательного соседства с останками парохода и оказаться наплаву, но почему-то мореходы не использовали эту благоприятную возможность. Скорее всего — определённый шок, отсутствие должного опыта и незнание местных условий и стали причиной случившегося.

Прилив кончился, пошёл отлив, уровень воды стал резко снижаться. И наступил самый трагический момент. Сидя натурально верхом на корпусе парохода , мотобот под собственной тяжестью разломился пополам. Когда приливная вода совершенно ушла, и берег полностью оголился, взорам селян предстало жуткое зрелище. Разломившийся пополам морской мотобот «Крылан», словно «всадник без головы», сидел верхом на остатках корпуса парохода «Н. Масленников». Да, было просто невозможно смотреть без содрогания на это двойное кораблекрушение. Правда, через несколько лет полуразрушенный деревянный корпус мотобота течениями и ледоходами, как говорили старики-поморы, разнесло по доскам. А останки носовой части стального корпуса парохода и теперь во время отливов торчат над песчаным берегом Кулоя как серьёзный упрёк неопытным и невнимательным мореходцам. Такая вот печальная участь двух морских судов — судьба...

Из книги Леонида Степановича Селиверстова «Родные берега» (Мурманск, 2012 год, 400 экз.).