[Евгений Тихомиров]

На Севере не встретишь таких резных деревянных наличников, как в Костромской или Владимирской области. Северные наличники более простые по одной простой причине: в замысловатом резном деревянном кружеве будет больше скапливаться снега, и наличник будет быстрее гнить. Жизнь на Севере заставляла людей быть прагматичными, и не заниматься ненужным украшательством.
Шенкурск не Греция, и нельзя сказать, что в Шенкурске есть всё. Но солярий там есть!
Бюст Ломоносова в городском сквере заботливо покрашен серебряной краской, но успел зарасти травой, стоит рядом с кустами, и когда я неожиданно наткнулся на него, эффект от встречи с земляком был довольно сильный. Хорошо, что я наткнулся на бюст Михаила Васильевича не в сумерках.
Рядом с городским сквером находится большое старинное двухэтажное здание из красного кирпича. В одной его части, там, где раньше были лавки и магазины, и сейчас находятся продуктовые магазины, причем один из них большой и довольно неплохой. Другая часть здания от небрежения пришла в упадок. Балки и стропила рухнули в живописном беспорядке, но рухнули не до конца, и одну из балок заботливо подпирает металлическая конструкция.
На высоком берегу Ваги, там, где раньше стояли Михайло-Архангельский собор и Благовещенская церковь, несколько лет назад был поставлен большой деревянный памятный крест. Место красивейшее!
Печально, но весь берег зарос высокой травой и идти можно только по узенькой тропинке. Понятно, что у районной администрации, скорее всего, нет денег, чтобы содержать дворника, который следил бы за этой частью города, но в ста метрах от креста стоит здание Шенкурского райотдела милиции и несколько двухэтажных кирпичных домов, построенных в 70-80-е годы. Что мешает мужикам выйти с косами на угор и смахнуть всю траву?
Заходил я в музей, но он оставил грустное впечатление. Экспонатов мало, и на всей экспозиции лежит отпечаток былых времен, времен Советской власти. В первую очередь меня интересовал период Гражданской войны, но, честно говоря, там нечего смотреть, кроме застекленной витрины, где лежат две каски, американский керогаз и снарядная гильза. Все остальное, это воспевание славного подвига Красной Армии, вошедшей в Шенкурск в январе 1919 года. Нет ни слова ни о Шенкурском восстании, ни о Максиме Ракитине, о том, как в действительности жил Шенкурск во время Гражданской войны. Даже книг Е.Овсянкина, много и интересно писавшего о жизни Шенкурского уезда в те годы, я не увидел в том зале. Хотя, чему тут удивляться? Зимой я был в Тотьме, так там в краеведческом музее между 1917 и 1941 годами вообще ничего нет. Черная дыра! Не было в Тотьме ни Гражданской войны, ни 20-х, ни 30-х годов.
Перед тем, как уйти из музея, спросил музейную сотрудницу, женщину средних лет, как называется каменный храм, увиденный мной днем ранее на берегу Ваги, возле села Спасское. В ходе разговора понял, что она не только не знает, как называется храм, она даже не была там, хотя от Шенкурска до него не более пяти километров. Из музея я ушел разочарованный.
Вернулся на берег Ваги, выпил пива с Николаем, рыбаком, присматривавшим за моей лодкой, и поплыл на другой берег.
Переночевал я в палатке на берегу. Утром, не торопясь, позавтракал, высушил лодку, собрал рюкзак и палатку, дотащил все это до автобусной остановки, и около полудня уехал на каргопольском автобусе в Архангельск