[Евгений Тихомиров]

Через двое суток «Зодиаки» вновь устремились вниз по Риу-Негру.
Несмотря на усталость, путешественники были очарованы красотой идиллических береговых пейзажей, проносившихся мимо, а главное — наслаждались отсутствием комаров и москитов. Уровень воды в реке падал, обнажая песчаные банки, которые то и дело приходилось огибать. Визит в католическую миссию запомнился тем, что, как выяснилось позднее, многоопытные отцы-миссионеры непростительно грубо ошиблись в предсказании не только погоды, но и местных цен бензина: ниже по реке повсюду пришлось платить по 4 франка за литр безжалостным местным, торговцам.
Как-то над Риу-Негру появился небольшой гидросамолет. Он сделал круг, неожиданно приводнился и встал прямо против вытащенных на песок лодок. Из его кабины выбрался... прилетевший из Парижа Константин Брив. Выслушав горестный рассказ о потерях под Сан-Габриелом и о прочих трудностях, он порадовал вестью о том, что в Манаусе экспедицию ждет новая киноаппаратура.
Манаус, расположенный в месте впадения Риу Негру в Амазонку, — бывшая каучуковая столица мира, помнящая времена бурного расцвета. Пышные особняки королей каучука, большой оперный театр, напоминающий парижский, соседствуют с нищенскими кварталами бедноты. И сейчас Манаус представляет собой довольно крупный город с населением около 600 тыс. человек. Ныне он известен тем, что располагает зоной беспошлинной торговли: здесь можно купить все, что выпускается в любой стране «западного мира», так что восполнить пропавшее в волнах снаряжение оказалось нетрудно.
Следующий отрезок пути — всего около 102 км — шел вниз по Амазонке до устья владеющего в нее справа притока — реки Мадейра. Берега Амазонки встретили путешественников непроходимыми джунглями и ...полчищами комаров. Воды изобиловали разнообразной рыбой, так что томбакуи, пиророку, тукунари, собака-качеро, зловещая пиранья и другие, неизвестные европейским гурманам обитатели амазонских глубин неизменно украшали меню членов экспедиции.
Берега Мадейры некогда заселяли многочисленные индейские племена, однако в конце прошлого столетия они были загнаны каучуковой лихорадкой в глубь сырых тропических лесов. На протяжении нескольких сотен километров берега оказались незаселенными. Попалось лишь несколько деревенек — остатки многочисленных некогда баз снабжения «серингейрос» — добытчиков сока гевей, чей рабский труд в джунглях и приносил баснословные барыши колонистам-концессионерам.
Скорость продвижения упала, теперь пришлось идти вверх по течению. Однажды ушедшая вперед флагманская лодка сделала вынужденную остановку — вышла из строя свеча зажигания, а запасной не оказалось. Галлисяну с Мате пришлось дожидаться остальных, но случилось непредвиденное: обе лодки прошли под противоположным берегом, не обратив внимания на сигналы... Теперь можно было рассчитывать только на свои силы. Надо было выгребать против течения и двигаться вперед достаточно быстро, чтобы назавтра поспеть к пункту начала следующего этапа.
Галлисян и Мате разобрали весла и, изнывая от послеполуденной жары, начали грести. Тишину реки нарушали лишь всплески весел да крики обитателей леса. Лодка продвигалась очень медленно, казалось — не двигается вовсе. Гребцы истекали потом и страдали от жажды, которую невозможно было утолить зачерпываемой из-за борта теплой водой. Когда они уже начали отчаиваться, их обнаружил патрульный катер. Пограничники подняли лодку на борт и доставили ее к точке сбора, где их встретили изумленные возгласы членов двух других экипажей.
Жерар, измерив курвиметром длину предстоящего пробега, радостно сообщил, что до Порту-Велью — столицы провинции Рондония — совсем недалеко, «правда, предстоит, если он не ошибается, преодолеть один порожистый участок..,» В эпоху каучуковой лихорадки манаусские богачи, желая иметь надежное, чтобы не связываться с этими порогами, и быстрое средство сообщения, построили в джунглях железную дорогу длиною около 300 км, получившую название «дороги мертвых», так как ее сооружение стоило жизни 6 тыс. рабочих, прибывших сюда с разных континентов. С большой помпой были открыты роскошные вокзалы, однако очень скоро и линия, и сами центры каучукового бума потеряли значение.
Город Порту-Велью, правда, остается важным центром снабжения «гаримперос» — авантюристов, одичалых бунтарей, занятых поисками золота и алмазов в джунглях. Чтобы стать гаримперос, надо полностью зачеркнуть прошлое, забыть комфорт и радости нормальной жизни. Работа в тяжелейших условиях, в сырых шахтах — ямах под открытым небом делает этих людей грубыми и жестокими. Нередко взаимоотношения решаются с помощью ножа. Удел слабых — смерть в джунглях. Вооруженные мачете и револьверами стекаются гаримперос на различные фиесты к поселкам, где и поныне царит дух кинематографического «дикого Запада» с салунами и девицами. Заработанные деньги мгновенно растрачиваются, гаримперос вынуждены вновь отправляться в джунгли.
Город Гуажара-Мирин, лежащий уже на реке Маморе, у границы с Боливией, показался намного спокойнее. Отсюда экспедиции предстояло повернуть в правый приток Маморе — пограничную реку Гуапоре, протекающую в лесистом каньоне в пустынной местности. Все источники информации утверждали, что на всем пути до города Мату-Гроссу, расположенного в 1500 км выше по течению, пополнить запасы бензина и продовольствия будет невозможно. Следовало подготовить снаряжение и запасы для преодоления наиболее трудного участка пути. Большую помощь оказали в этом французские миссионеры. Члены экспедиции особенно подружились с врачом миссии отцом Бендорайтисом, говорящим на семи языках и многих диалектах, человеком действия, своими руками построившим больницу (на пожертвования, поступавшие со всех концов мира).
Река Гуапоре обладает двумя особенностями. По мере подъема вверх русло заметно сужается, а скорость течения возрастает, достигая в верховьях небывалой величины. В то же время русло реки изобилует многочисленными рукавами и островками, бухточками и старицами. Чтобы избежать блуждания в заболоченных протоках, Жерару приходилось прокладывать курс с помощью фотографий, сделанных с ИСЗ.
Мясо добывали охотой. Запомнилась ночная охота на игуарапу — каймана. Индейцы предоставили проводника и легкую пирогу, на которой охотники бесшумно вошли в один из притоков. От обоих его берегов простирались заросли агуаны — водного растения с воронкообразными листьями и гибкими стеблями, настолько прочными, что запутавшуюся в таких зарослях лодку можно считать потерянной! Гребя широко-лопастными веслами, охотники осторожно продвигались по чистой воде в полнейшей тишине, освещая путь факелами. Кстати сказать, в Бразилии охота на крокодилов запрещена, а в Боливии — разрешена, поэтому на пограничной реке охотники всегда базируются на боливийском берегу. Отсюда же налажена переправка крокодиловой кожи и шкур небольших тигров, леопардов, оцелотов, снежных барсов и тапиров в США и некоторые страны Южной Америки. Охотники получают за крокодиловую кожу совсем немного — около 50 франков за метр, однако оптовикам сбыт шкур и кож приносит огромный доход.