[Евгений Тихомиров]

– А что случилось в 90-е?
– А в 90-е бензин не то что подорожал, он просто пропал. Реально несколько лет на заправках бензина не было. Или его не продавали, кроме как в бензобак. Но лодку на заправку не подгонишь.
– Воровать лодки стали в 90-е?
– Краж, как таковых, было немного. Основная проблема 90-х – отсутствие бензина. Плюс проблема бандитизма на Волге. Какие-то веселые гоп-компании промышляли в 1991-92-м. Потом из таких сел, как Генеральское, Красный Яр, еще из каких-то прибрежных деревень по 3-4 самых борзых человечка пропали на речке, и как-то это естественным путем сошло на нет. Но в 90-е очень много народу либо очень серьезно забухали от безысходности, либо потеряли работу, доход и не смогли ездить. Подавляющее большинство лодок оказались просто брошенными. Вот тут у стоянок было тяжелое время. Жуткие долги, никто особо ни за что не платил. У нас один из предыдущих начальников базы прославился тем, что взял и под свою ответственность все брошенные лодки, на которые хозяева не заявлялись по десять лет, реализовал.
– Чтобы покрыть долги?
– Естественно, он и про свой карман не забыл, за что, собственно, и полетел к чертовой матери. Были покрыты долги за стоянку, хотя это не очень законная тема – отобрать лодку за долги или не выпускать со стоянки за неуплату.
Потом, в 90-е, была массовая продажа лодок. Мореходные лодки, то есть «Казанка-2», очень много «Амуров», «Прогресс-4» – все, что может ходить в мало-мальскую волну, грузовиками вывозились на Каспий.
– Итак, мы подошли к нулевым...
– В нулевые вся эта система лодочных стоянок и баз начала восстанавливаться. Во-первых, те люди, которые не побросали лодки в 90-е годы, остались на воде. Во-вторых, началась новая волна – появились люди, которые в 90-е по причине безденежья или малолетства лодку бросили или продали (или отец продал), и они восстановили статус-кво семейный.
– А потом пришли «новые веяния» и базы опять кому-то помешали?
– Веяния там на самом деле очень просты. Это федеральные деньги, которые выдаются на строительство берегоукрепительных сооружений. Вместе с этим есть в городе такой очень лакомый кусок – полоса земли, которая находится между улицей Чернышевского и берегом Волги.
– И этот кусок земли хотят оприходовать под элитное жилье?
– Да. Там вообще все очень интересно. Дело в том, что та территория, которую мы знаем как грузовую набережную, это гидротехническое сооружение. Оно было построено в 50-х годах, чтобы прикрыть железнодорожную насыпь от размывания при подъеме Волгоградской ГЭС. Вся эта территория – санитарная зона железной дороги, а убирать эту ветку оттуда никто не позволит, потому что это стратегический объект, как вообще все железнодорожное хозяйство. Фактически все лодочные стоянки стоят на территории, которая много лет принадлежит железной дороге.
Насчет войны лодочников: формально каждое сооружение водопользования, которыми по Водному кодексу являются базы, должно иметь определенный пакет документов. История всех баз упирается в то, что когда-то преуспевающий завод получил у Заводского, например, райисполкома разрешение на использование такого-то куска берега для создания водно-моторной базы. Эти документы не факт, что дожили до нашего времени и были правильно переоформлены. Формально многие сооружения действительно либо незаконны, либо не очень законны. Насколько я знаю, поиску документов достаточно активно препятствуют архивные сотрудники.
Пока потеряно только три стоянки из существующих на саратовском берегу. Это «Волжанин-2000» (у которого с документами было все плохо, то есть их не было вообще), «Высота» и база «Универсал» от бывшего агрегатного завода. За это время эта база стала частной. История умалчивает, что и как там было с документами, но факт такой, что хозяин этой базы счел для себя за лучшее продать баржу на металлолом, известить всех лодочников, мол, извините, ребята, и порезать все, что осталось, на металл.
Дальше: владельцы стоянок и ответственные лица встали в интересную позу и сказали: «А на каком основании вы собираетесь сносить?» – «Ну, мы же тут, это, строим федерального значения объект». – «Ну и что? Стройте. Нас не трогайте, стройте как хотите». И законодательно по факту нет оснований для прекращения деятельности коммерческого, действующего и прибыльного сооружения.
– Но при этом они хотят его прекратить?
– У них есть сверху утвержденный план, за невыполнение которого «нагибают» всех. Естественно, деньги-то выданы. Я так думаю, сверху задают вопрос: «Ребята, мы вам денег дали? – дали. Выхлоп где? Выхлопа нет – больше не дадим».
Дальше пошло нелицеприятное противостояние сторон. Лодочники на самом деле не очень правы, потому что заранее заняли упадническую позицию, что да, мы согласны на переезд. И кто-то из них сказал: а вот, может быть, там у нас есть волнорез… Кто сказал, какой черт его за язык тянул? Никто не знает.
Что такое волнорез? Это очередное гидротехническое сооружение – волнолом саратовского речного порта, который закрывает от непогоды приемный ковш порта. Когда-то туда шел электрический кабель, там сигнальные фонари стояли, чтобы на него ночью никто не налетел. Сейчас это сооружение из разряда безжизненной пустыни. Теоретически туда можно протянуть электричество. Но любые подводные кабельные работы стоят очень дорого. Теоретически же там можно оборудовать какие-то места.
Но, во-первых, на волнолом не поместятся лодки со всех стоянок, которые подлежат сносу. Потому что очень много стоянок используют многоярусную систему хранения, эстакады. А на многих стоянках лодки стоят не только на берегу, но и на воде и еще на баржах. Эстакаду там строить никто не собирается. Второй момент: в определенную погоду подход и отход судов от этого волнолома – смертельный номер. Когда ветер дует со стороны стальмоста, туда подойти и отойти нельзя. Третий момент – с той стороны, которая смотрит в сторону портового ковша, такие вещи, как лодочная стоянка, размещать нельзя. Потому что, не приведи господь, какая-то из барж, которые стоят внутри ковша в ожидании погрузки-разгрузки, уйдет с якоря. Она там если не на волнолом залезет, то все, что в пределах волнолома выступает в воду, благополучно разнесет.
Другой вопрос, что с этой идеей все люди, которые отвечают за это строительство, очень интересно носятся. Курица с яйцом меньше носится. Потому что, к сожалению, это единственное пока предложение, которое случилось со стороны лодочников. Другой вопрос, что подобные предложения делаются в письменном виде. А кто там где когда что ляпнул не подумавши, никто не докажет, не подтвердит.
Так что на данный момент этот вопрос с переносом чего-либо куда-либо, он абсолютно зависший и абсолютно патовый.
– И чем может это кончиться?
– Я как-то не берусь заниматься политическим анализом. Правильное решение проблемы – это внесение изменений в проект вот этой набережной, которые включат в себя какие-то возможности для создания лодочных стоянок. В идеале, конечно, сохранить эстакадную структуру. Сильно экономящую занимаемую тер