[Евгений Тихомиров]

Пожалел, что полез на рожон. Спешно подготовил аварийный рюкзак и стал искать спасения на льдинах. Вытащился на одну, казалось, такую солидную, а она тут же лопнула. И так несколько раз, прежде чем подвернулась родимая — надежная. Целые сутки дрейфовал туда-сюда на этой неуправляемой льдине, прежде чем появилась возможность ее покинуть, «соскочив» на воду. С короткими волоками через отдельные крупные льдины все дальше и дальше пробивался я на запад курсом 269°. В конце концов удалось нащупать как бы струю течения — узкий коридорчик среди плавающего льда. Лед не давал разгуляться волне, а боковой ветер не мешал ходу «Пеллы».
Был посередине бухты, когда над лодкой очень низко пролетел ярко-красный «ИЛ» ледовой разведки: вот-вот начнется навигация!
28 июля. Преодолев за 10 часов беспрерывной гребли 50 км, я одним рывком пересек бухту Нордвик и вылетел в Хатангский залив. Позади остались и море Лаптевых, н. как мне тогда легкомысленно показалось, лед. Кстати сказать, само название — море Лаптевых — сравнительно молодое. Семьдесят лет назад преподаватели географии называли это море иначе. На разных картах значилось по-разному: Сибирское. Ледовитое. Северное, Ледяное, море Норденшельда. Лишь в 1913 г. Русское географическое общество приняло предложение известного ученого К). М. Шокальского назвать это море именем двоюродных братьев Дмитрия и Харитона Лаптевых.
Воздух — плюс 2°. Отлив, а течение идет с моря — какой-то заколдованный угол! Еще иа подходе к мысу Пакса зачудил компас: как я ни поворачивал «Пеллу», а он неизменно показывал север на берегу. Вчера ветер дул с юго-запада, сегодня — с северо-запада. Что неизменно, так это его сила и западное, г. е. встречное направление. Едва выгребаю на волну. Наверно, думают, вот тот мысок впереди н создает встречное течение. Нет, не создает. Не причем оказывается и следующий мыс. Беспокоит и другое — море по линии горизонта закрыто льдом. Отдельные льдинки резво мчатся навстречу, а передовые из них уже пригнало к берегу...
Я намереваюсь пересечь 30-кнлометровый залив, чтобы укрыться от ветра под левым берегом Хатанги, но прежде надо как-то пробиться через лед. Течение гонит лед в залив, хотя по науке должно быть наоборот.
Поднялся на берег, зафиксировал в памяти расположение самой узкой части залива — как раз напротив маяка, едва различимого в бинокль. Маяк этот явно не увидишь с лодки, поэтому рассчитываю расстояние, которое надо пройти вдоль берега, чтобы лотом заложить нужный курс.
Скорее отходить — льдины поменьше уже начинают теснить «Пеллу», а приближающиеся ледяные поля достигают уже нескольких сотен метров. Узким, извилистым каналом выбрался на чистую воду, но сильный ветер и волна оказались тут как тут. Выгребать бессмысленно — сил не хватит; придется ждать, когда ветер стихнет. Отдаю якорь, прячусь под тент.
Через полчаса выглядываю — не дрейфую ли? Нет, но надвигается реальная опасность: далеко выступающий вперед край ледяного поля ползет прямо на лодку. Надо срочно отходить. Стараюсь по-быстрому поднять якорь, но он не поддается — вцепился мертвой хваткой в пне И так пробую, и эдак. Тащу, что есть мочи, подстраховываясь, чтобы не вывалиться за борт, если канат лопнет. Бесполезно. Вот это сюрприз! Придется обрезать трос, хотя и не очень-то приятно оказаться без якоря, пока не вошел в реку.
Лед угрожающе приближается. Примостился на носу с охотничьим ножом в руках, жду. Надеюсь, что льдина подводным краем сдернет якорь. А если будет топить, успею расстаться с ним. Еще напасть: льдина наступает не подводной, а надводной частью — нависшим краем. Схватил весла, стал лодку отводить в сторону и вдруг с ужасом почувствовал, что якорный трос ослаб. Остался без якоря? Ощущение было точно такое же, как когда тащишь крупную рыбу, а она срывается...
Отскочил от льдины, выбрал чуть ли не дрожащими руками конец — якорь цел, ила на нем нет. Не чудище ли какое держало? Потом я убедился, что на течении якорь сильно замывает песком, и приспособился срывать якорь ходом лодки.
Медленно, очень медленно приближается маяк. Ветер и волна почти лобовые. Гребу, упираясь. Через два часа устал, решил стать на якорь отдохнуть, однако не тут-то было: не хватило моих 17 м каната, хотя глубина на карте показана вдвое меньше. Наращивать трос не хотелось. Пришлось еще часа четыре потрудиться (и при этом изрядно), прежде чем надежно зацепился за грунт.
Устойчивость встречного ветра начинает бесить. Как на грех, пока сижу во льдах — тихая погода или даже попутный ветер, как выйду на открытую воду — мордотык. До маяка так и не дотянул, пошли мели, косы. Отдал якорь, лег спать.
29 июля. Потеплело. Ветер чуть потише, но — закон природы действует! — по-прежнему встречный. Впервые за много дней проснулся, а вокруг — чистая вода. Да и на пути встретилась одна-единственная льдина, плюнул на нее в сердцах за все предыдущие ледовые мучения и обложил крепким словом. До маяка греб еще целых два часа, да и то подобрался к нему не прямо, а с южной стороны — при боковом ветре и волне. Маяк в запущенном состоянии, не то что действующие «моряки» — Пакс или Лыгий. Пока отдыхал, погода начала портиться, потемнело небо, с запада наполз холод. Вот уж поистине — на дню семь пятниц.
В 19 часов повалил густой снег, под него и тронулся дальше. После очередных трех часов работы залез под тент, чтобы на газовой плитке разогреть суп и чуть отлежаться. Прошло совсем немного времени — что-то стукнуло в борт, потом еще и еще раз. Наверное, думаю, плавник принесло ветром. Выглянул и обомлел: необозримое ледяное поле выдавливало лодку на берег...
Вмиг выбираю якорь Гребу, что есть силы, понимая, что толку от этого мало, все равно зажмет. А себя отчитываю: поделом, противника надо уважать! Если бы трезво, на холодную голову оценивал обстановку, появление льдов не было бы неожиданностью - ведь я проходил узкую горловину Хатангского залива, перемалывающую ледяные поля.