[Евгений Тихомиров]

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОЛИВ БУССОЛЬ - ОСТРОВ СИМУШИР - БУХТА КИТОБОЙНАЯ - ЗАВОД
- ЗАСТАВА - ПОГИБЛИ ВЫПОЛНЯЯ ДОЛГ - БУХТА БРОУТОНА
- БЕЗУМНЫЙ АКАДЕМИК И АТОМНАЯ БОМБА НА ВУЛКАНЕ
- БОЕЗАПАС 1909 ГОДА - БРОШЕННЫЙ ГОРОД - ЗДЕСЬ ЖИЛИ
- Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ - КТО СЖОГ КРАТЕРНЫЙ
Следующим островом на пути «Котоярви» стал Симушир. Погода пока благоприятствовала, и, если не считать сплошного мокрого тумана, переход через Буссоль – самый широкий пролив в Курильской гряде (68 километров) – прошёл спокойно. Своё название пролив получил в честь фрегата, на котором Жан-Франсуа де Лаперуз прошёл здесь в 1787 году. Остров небольшой – всего около 60 километров в длину при 13 километрах в поперечнике в самой широкой части, но на нём три действующих вулкана. Самый высокий из них Мильна – 1539 метров.
Пролив проходили под парусами, но ближе к Симуширу ветер зашёл в левентик, то есть сделался встречным, поэтому встали с юга в бухте Китобойной. Когда прояснилось и открылся весь остров, стало понятно, почему японцы считали вулкан Мильна вторым по красоте и точности форм после Фудзиямы. Рядом дымила фумаролами Горящая Сопка. Бухта Китобойная представляет собой неглубокий залив, открытый с запада. На пляже среди арбузного размера обкатанных морем чёрных кусков лавы валялись похожие на бивни слонов китовые рёбра. Дальше метров 300 джунглей, в них развалины цехов японского китобойного завода: гигантские лебёдки для вытаскивания животных на берег, паровые машины на фундаментах, огромные цистерны для жира, ещё какие-то ржавые приспособления зловещего вида. Выше отвесные скалы почти в километр, с которых «как серебряные гады, вниз струились водопады».
В южной части бухты относительно недавно брошенная погранзастава – в/ч № 2255. Столовая, баня, дизельная, казармы, канцелярия… На стене с оборванными обоями висят в рамочках текст Государственного гимна, Государственный флаг России, слова «долг» и «честь», в уборной рядового состава рулон бумаги с портретами директора ФСБ России генерала армии Патрушева. Перед входом в штаб – скромный памятник: адмиралтейский якорь и чёрный кусок лавы с самодельной жестяной табличкой. На табличке выцарапано: «Л-нт Циркунов, ефр. Богомолов, ряд. Бондарев, ряд. Булычёв, ряд. Михайлов. Погибли при выполнении воинского долга в декабре 1996 года». Ниже нарисована звёздочка с язычком вечного огня и неровные строчки стихов: «О пережитом память сохраним, и памяти былого нет дороже. Я верность друга высоко ценил и преданность, и убеждённость тоже…» Имён у погибших нет, только звания и фамилии. Кто были эти люди, как и за что они погибли?
Братские могилы, на которых ещё можно что-то разобрать, есть и на других островах. Кое-где, как на Шумшу или на Матуа, за ними ухаживают (низкий поклон Жене Верещаге и его Камчатско-курильской экспедиции), в других местах их и найти-то сложно.
Положили цветы и пошли назад к лодке.
У каждого из нас имелся на Курилах и свой особенный интерес. В хит-параде нашего капитана Ильи Лукомского таким интересом была бухта Броутона на северной оконечности Симушира. Там на рубеже 80-х служил на тральщике 137-й бригады охраны водного района (ОВР) друг Ильи – доктор Бочаров.
«Был неведом путь далёкий, но не думал, не гадал,
Что судьба служить забросит в мир вулканов, гор и скал.
На равнине водной глади показался островок,
Как рисунок на бумаге, он красив и одинок.
Симуширские рассветы и закаты будут в памяти моей вставать невольно.
Шум прибоя, и друзья мои ребята, и просторы, где гуляет ветер вольный», –
пел мужественный доктор, и впечатлительный Илюха всё это живо представлял. И вот мы входим в бухту Броутона.
Бухта – это, по сути, кольцо, сложенное из вулканических и коренных пород, образовавшееся в результате взрыва древнего вулкана. Размер бухты (5,5 километра в диаметре) позволяет удобно расположить в ней десятки больших кораблей, а глубина (более 200 метров) достаточна для современных атомных подлодок. В 1970-е годы, согласно существовавшей тогда военной доктрине, здесь было решено создать вторую по значимости, после Петропавловска-Камчатского, базу Тихоокеанского флота СССР. К уже действующей бригаде ОВР предполагалось перебазировать соединения подводных лодок, противолодочных кораблей и авианесущий крейсер «Минск». Тот, что во время перестройки был продан на металлолом в Китай. Но для того, чтобы будущая база не стала для флота ловушкой, нужно было решить одну проблему. У входа в бухту слишком мелкий фарватер – 13 метров. Появилась бредовая идея – для углубления прохода произвести атомный взрыв. К счастью, прибывший на Симушир директор Института им. Курчатова академик Александров А.П. заметил здесь сразу несколько действующих вулканов. В результате было решено расчищать проход обычными взрывчатыми веществами. В 1978–1979 годах на Симушир перевезли тысячи тонн списанных боеголовок торпед и морских мин производства ещё 1908 года. Начали взрывать. По свидетельству очевидцев, столб водяного пара и дыма вперемешку с базальтовой крошкой поднимался на высоту до километра. Одновременно шло строительство военного посёлка Кратерный. Были возведены четырёхэтажные блочные жилые дома, дизельная электростанция, больница, школа, детский сад. В начале 1980-х военно-морская база стала принимать более-менее чёткие контуры. А потом началась перестройка…
Говорят, во время переговоров Горбачёва с Рейганом по вопросам разоружения одним из условий, выдвинутых американцами, была ликвидация базы ВМФ СССР в бухте Броутона.
Доводилось ли вам бывать в заброшенных домах? Наверное, да. Подобного добра в России хватает. В таком случае вы легко вспомните это ощущение. Ощущение несбывшихся надежд, бесполезности, старости, жути... В таких местах особенные запахи и звуки. Особенные цвета. А ты сам стараешься двигаться тихо, ступать осторожно, говорить шёпотом, как в палате тяжелобольного, в церкви или на кладбище.
В заброшенном городе или посёлке все эти ощущения усиливаются в разы. В Кратерном мы попали в поселение-призрак, наползающий же с сопок туман лишь усиливал впечатление.
Люди ушли отсюда, может, 10, может, 15 лет назад. В школьной библиотеке я нашёл учебники 1992 года. Теперь здесь всё сильно и как-то совершенно бессмысленно разрушено. Двери сорваны с петель, окна выбиты, унитазы и раковины разбиты. На гарнизонной кухне огромные, привинченные к полу баки-скороварки: «1-е блюдо», «2-е блюдо», «3-е блюдо»... Первый бак отодран от фундамента, крышка сорвана, бока пробиты, второй сильно погнут, третий не тронут совсем. Не хватило сил или времени? И так везде. Кто-то приложил массу труда и старания, чтобы максимально изувечить и испортить всё, что осталось. Какими же должны быть люди, чтобы кувалдами гнуть чугунные ванны, срывать металлические двери и стрелять из автоматов по окнам домов, пусть уже и нежилых.
И в то же время вокруг почти на каждом шагу встречались трогательные напоминания об ушедшей жизни. Детский сад, со стенами, расписанными неумелыми, но очень тёплыми рисунками: Кот в сапогах, кротик, Муха-цокотуха… Тут же детские шкафчики, игрушки. Во дворе горка, качельки, вырезанные в рост деревянные солдаты Урфина Джуса. В больнице – зубоврачебное кресло, в красном уголке – обломки электрооргана «Ионика», будка киномеханика оклеена обложками дисков «Мелодии» и болгарского «Балкантона», на школьной доске надпись мелом: «Леночка, я тебя люблю! Олег». И рядом тем же почерком: «Хочу домой».
Для нескольких сотен или тысяч людей Кратерный пытался стать домом. В него были вложены миллионы рублей, может быть – сотни миллионов. Что ещё важнее, в него были вложены огромный труд и годы чьих-то жизней. И всё это оказалось напрасным и совершенно ненужным.
Впрочем, могло быть и хуже. В начале 2000-х появилась идея устроить в бухте Броутона могильник для радиоактивных отходов. Лоббировали эту идею Институт им. Курчатова, мечтающий избавиться от своего радиоактивного мусора, и некий депутат от Татарстана, как позже выяснилось, представлявший интересы тайваньской фирмы. И это несмотря на постоянную сейсмическую активность района. Директор «курчатника» академик Евгений Велихов даже заявил: мол, в Японии строят атомные станции и могильники и не боятся. Как в воду глядел академик!
Симушир в очередной раз спасли вулканы. Вовремя задымили и завоняли, напомнив людям, что извержение любого из них разнесёт радиоактивную дрянь по миру. От проекта пока отказались.
В Кратерном мы простояли два дня, а когда утром третьего собирались выходить, у входа в тумане маячило какое-то судно без названия. Связались по рации. Оказалось, что катер пришёл из Южно-Курильска, хозяин за деньги развлекает московских бизнесменов. Впрочем, на Дальнем Востоке москвичами считают всех, кто живёт западнее Урала. Вот и эти «москвичи» при знакомстве оказались кто из Нижнего, кто из Красногорска, а кто из Рязани. Пригласили нас на борт, угощали шампанским, фотографировались… Рассказывали, что на Курилах в первый раз, всё очень «круто и экстремально». Когда мы уходили, «экстремалы» выгружали на берег мощный квадроцикл.
Через день в бухту Броутона зашёл пограничный вельбот. Кратерный пылал, подожжённый со всех концов. Накатавшись, бизнесмены решили, что крутизны им недостаточно, и устроили себе праздничный костёр. Мелочиться не стали: не каждый день подворачивается возможность сжечь целый посёлок…
85. О. СИМУШИР. Бухта Броутона
85. О. СИМУШИР. Бухта Броутона показать место на карте