[Евгений Тихомиров]

Средняя заработная плата в сельском хозяйстве по району составляет 1980 рублей. Но и такие мизерные деньги работникам, как правило, не выплачиваются. Большая часть зарплаты идет натурой: молоком, мясом, колбасой (часть мяса перерабатывается на Няндомском комбинате на давальческих условиях и поступает в колхозный магазин — поток сдаваемых в РайПО от бескормицы тощих общественных коров хотя и не иссяк, но уже близок к концу). Мясо меняют на муку, и она также выдается в магазине в счет зарплаты. Некоторые хозяйства, в которых есть пилорамы, иногда выдают доски. Таким образом, работая в коллективном предприятии, максимум, что можно иметь — это возможность бесплатно (вернее,
в счет зарплаты) получать некоторый набор продуктов. В целом это получается немного дешевле, чем покупать продукты по рыночной цене в частных магазинах. Но живых денег люди практически не видят.
Интересно, что в отличие от многих южных и некоторых центральных районов, где много товарных хозяйств населения, выращивающих овощи и картошку, занимающихся животноводством, здесь личное подсобное хозяйство занимает незначительное место и является именно подсобным. Население, как правило, ограничивается картошкой и несколькими грядками овощей. Товарной продукции почти нет. Скота в деревнях держат мало, и в последние годы его численность стала резко сокращаться. В конце 90-х годов во многих деревнях количество скота сократилось в два раза и более. Такое сокращение численности поголовья объясняется целым комплексом факторов. Одним из основных – является развал совхозов. Подсобные хозяйства здесь существовали только при помощи коллективного предприятия. Крестьяне с лопатами и косами почти ушли в прошлое. Население самостоятельно не в силах заготовить корма и привезти их на свои подворья. Когда совхозы перестали выращивать и давать работникам зерно для их скота, население пыталось его сеять на своих подворьях. Но для вспашки, посева, обмолота все равно нужна была совхозная техника. С ее постепенным выходом из строя заглохли и эти попытки. Другие факторы лежат уже в сфере нематериальной. Дело в том, что в последнее время меняется сельский менталитет. Люди, которые раньше держали коров и для которых это являлось образом жизни, сейчас подошли к пенсионному возрасту и уже не в состоянии заниматься таким тяжелым трудом. Молодежь в основном уезжает, а те немногие, что остаются, предпочитают покупать молоко, а не вставать в 4 утра каждый день и надрываться на сенокосе каждое лето.
Чем же живет население в этом районе? При кажущейся безысходности, для тех кто хочет работать, и в этой глуши можно найти возможность иметь если не большой, то относительно приличный заработок. Другое дело, что люди в основной своей массе уже ничего не хотят. Еще в конце XIX в. упоминавшийся выше Докучаев-Басков писал: «В отношении улучшения производительности и труда и других разумных мер они (крестьяне) столь же самодвижимы, как человеческие уши, — исключая самоподвижность в винные и пивные лавки!»7. Можно себе представить, что за прошедшие 100 с небольшим лет ситуация только ухудшилась. Долгий отрицательный отбор, когда лучшие и самые активные уезжали из сельской местности в города, сыграл свою роль, хотя Каргополье в силу своей удаленности пострадало от этого процесса даже меньше, чем, например, Валдайский район, расположенный между Москвой и Санкт-Петербургом.