Наткнулся на печальный и тревожный пример полного не умения решать элементарные управленческие и -хозяйственные вопросы в Мезенском районе,а затем почитайте. какие ремесла развивались еще сравнительно не так давно в селе Кулой, какие мастера здесь были. Зачем надо было все это разваливать? Нового ведь ничего там не создали и пока не в состоянии сделать...
Это сегодняшний уровень «менеджмента» управленцев Мезенского муниципального района образца 2014 года:
http://newsvideo.su/video/5587975А так этоо было 33 года еще назад.
Так сказать «ощутите и почувствуйте разницу сами»!
Опубликовано 29 апреля 2014, 9:57
«В отдалённое село Долгощелье 6 лет назад завезли импортное оборудование. Но обеспечить село электричеством ветро-генератор так и не смог. Сегодня конструкция, к большому сожалению местных жителей, выполняет роль маяка.»
http://newsvideo.su/video/5587975
А вот, что было та мже:
Парусно-гребное судно поморский карбас
http://www.barque.ru/stories/1981/sa...ng_boat_karbas
Давно отшумел на северных ветрах могучий лиственничный бор над мутным и хмурым Кулоем, который несет свои воды по Мезенщине в Белое море. Не раз пришлось точить топоры мужикам, обжившим долгую щелью — крутой обрывистый берег, чтобы свалить пять этих гигантских стволов в полтора обхвата каждый. «Не дерево — мрамор зеленый», — ворчали плотники, но все же одолели смоленую лиственницу.
Не пропал мужицкий труд: третий век стоит на тех стволах посреди села Долгошелье старуха-колокольня, пережив все деревенские строения. Лет десять назад был тревожный момент: подмыли берег кулойские волны, добрались до сруба колокольни, в каждый прилив грозя опрокинуть древнее сооружение. Упади колокольня — не простили бы себе мужики этой утраты, потеряло бы село свою выразительную архитектурную примету, какой нет ни у одной деревни в округе. Но беды не случилось. Собрались колхозные мастера в одни из отливов и укрепили сруб колокольни каменным поясом, продлив ее долгий век.
Карбас на стапеле
С высоты долгощельской колокольни весь деревенский флот виден как на ладони: в час отлива десятки широкоскулых карбасов, словно птицы с перебитым крылом, обсыхают на вязком речном дне, беспомощно опрокинувшись на один борт. Зато с приходом полной воды поморские лодки высоко седлают кулойскую волну, туго натягивают якорные тросы, удерживающие их в неволе. Вряд ли есть в селе хозяин, который не имел бы под берегом собственной «посудины». Сколько домов — столько и лодок. Да еще на общем рейде стоят и колхозные карбаса.
Глаз незнакомца заметит разве что разницу в размерах поморских судов. Деревенский мальчишка назовет владельца той или иной лодки. А для самого владельца важно имя строителя карбаса, потому что каждый карбас — это именная, разовая работа, в которую вложено личное мастерство автора, его знание мореходного и судостроительного дела. В Долгощелье, которое в последние годы вышло в корабельные столицы промыслового Беломорья, сегодня среди имен строителей карбасов чаще других называют Ивана Яковлевича Прялухииа, дом которого стоит на высоком береговом угоре сразу за колокольней.
Волевые черты лица, широкие плечи, крупные руки и теперь выдают в нем человека большой физической силы, которой славился Иван Прялухин в молодые годы. «Быка мог свалить. Первым косарем был в деревне», — говорят о нем односельчане. И с Подчеркнутой теплотой добавляют: «Золотые руки у Ивана Яковлевича».
Плотницкое мастерство, особенно в судостроении, на берегах Белого моря издавна пользовалось у людей особым признанием. Прекрасный знаток среды архангельских мореходов и корабелов прошлого времени писатель Б. В. Шергин вспоминает: «Если у мастера рука легкая и он строит корабли, какие море любит — походливые и поворотливые, такого строителя заказчики боем отбивали, отымем отнимали; ежели занят, то, словом заручившись, по три года ждали»1.
Ушло то время, когда на верфях беломорских селений строились из дерева большие палубные лодки и кочи, ёлы и шняки. Сперва их сменили более мореходные и безопасные суда инженерной постройки с металлическим крепежом гвоздями, болтами и якорными цепями вместо пеньковых канатов, а затем, уже после сороковых годов, их заменили стальные заводские сейнеры и траулеры, буксиры и теплоходы. Но остался в хозяйственном обиходе поморов неприхотливый карбас — легкое и маневренное парусно-гребное судно древнерусского образца, пережившее все другие типы судов.