Но это всё цветочки. Самое сильное, было потом. Мы сплавились, в пещеру слазали, правда Лёха, жену свою, будущую, чуть не похоронил.
- Да ты что! А почему ? Он баню решил ей устроить. Вылезли наверх, к лесу. Вокруг каменной пирамиды разожгли костёр, он прогорел. Как положено, угли отгребли в сторону. Над пирамидой поставили треногу и обтянули её полиэтиленовой пленкой, но угли из под камней плохо вымели, и от них пошёл угарный газ. Татьяна, Оксана, и ещё кто-то из девок, забрались в этот вигвам париться. А Лёха смотрит, в полиэтилене щели остались, через которые тепло уходит. Он говорит: - «Я вам щас всё сделаю!» Берёт скотч, и начинает эти щели и дырки в полиэтилене заклеивать. А девки взяли и ещё пару поддали! А Лёха бегает вокруг вигвама, и приговаривает: « Щас, щас, я вам всё заклею !» Девкам плохо делается, пар никуда не уходит, да ещё угарный газ! Они орать стали. А Лёха думает, что это они от парной такой кайф ловят, и продолжает скотчем треногу обматывать: « Щас, щас, девочки, всё хорошо будет!» Девки ломиться начали, а выход намертво заклеен. Только когда Оксана заорала, что Тане плохо, и она отключается, Лёха остановился. Через полиэтилен, который запотел изнутри, ничего не видно. Лёха засуетился: «Что случилось, девочки ?» Ну, ему там ответили достаточно внятно! Плёнку кинулись разрезать, Таню извлекли из вигвама, отнесли вниз и положили в ручей. Там вода, градусов 5, так, что она быстро в себя пришла. Короче, девки с Лёхиной помощью попарились на славу! Потом мы поехали, и купили в посёлке у мужика 30 литров молодого вина. Я созвонился со своими знакомыми ребятами, которые были на сплаве на Лабе, и мы договорились встретиться. Толпа должна была собраться могучая. Нас было 12 человек, и их там человек 10. Мы договорились встретить ребят в посёлке Псибай. Приехали туда, расположились на развилке, так, чтобы они мимо нас не проехали, и ждём. Простояли там полночи, но они так и не появились. Потом выяснилось, что эти друзья, после сплава отметили это дело очень крепко, и до нас не доехали. Остановились где-то по дороге, и легли спать. Ближе к утру, мы поняли, что они не приедут, по крайней мере, ночью, и решили достать палатку, и немного поспать. В темноте умудрились поставить шатёр в куче коровьего дерьма! Когда забрались в спальники, мы её естественно раздавили. Такой убийственный духан пошёл! Я говорю: «Признавайтесь сволочи, кто воздух испортил!» Мужики отнекиваются, говорят, что такого и в мыслях не было. Но дышать нельзя! Спрашиваю: «А от чего же так воняет то ?!» Вылез из палатки, обошёл вокруг, ничего не видно. Только утром, когда стали снимать шатёр, смотрим, на днище, по центру, расплющена во все стороны зелёная коровья лепёшка! Палатку, ночью же, в темноте, с фонариками ставили. Так, посмотрели, вроде всё ровно, ну и воткнули в самую кучу! Был ещё один интересный момент. Ребятам нужно было взять разрешение на посещение заповедника, и они поехали в контору. В этом посёлке Псибай, зашли в местное сельпо. Шалимов, как всегда, попросил завернуть ему полмагазина жратвы, и ещё купил себе гигантские кеды, которые обычный человек мог использовать в качестве лыж. А Николай Николаевич из «Красного солнышка», купил себе офигительные женские панталоны розового цвета. Он что-то покупал, а потом увидел их и говорит продавщице: «А ещё мне вот эти трусы, самого-самого большого размера». Продавщица чуть дара речи не лишилась, но самые большие трусы, всё-таки нашла. На поляне, где был наш лагерь, стояли ещё какие-то пионеры. На другой день, Коля утром вылез из палатки в этих панталонах, делать зарядку. Дети просто застыли с открытыми ртами, как парализованные! Как будто увидели инопланетянина! Это было сильно ! Потом ребята сделали из этих трусов флаг на катамаране. ….. Рассказы продолжали ещё звучать, но мы перебрались в палатку, и залезли в спальные мешки. Было около часа ночи. За день мы прошли 107 километров. 26. 07. 08. Проснулся в 8.05. Вылез из шатра, и сразу увидел, что в окружающей картине произошли перемены. Выход из палатки был обращён в сторону ручья Демиль. Устьевая часть его широко разлилась, затопив прибрежные кусты на противоположном берегу. Уровень воды поднялся более, чем на метр. Я повернул голову в сторону Тунгуски, и сердце ёкнуло. Река вспучилась, раздалась вширь, и несла свои воды мощным, быстрым потоком с множеством мелких водоворотов на поверхности. Лодки не было. То место, где она стояла, давно скрылось под водой. Нашу палатку и вещи спасло от затопления то, что они были вынесены в самую верхнюю часть высокой галечниковой косы. Ребята ещё лежали в спальниках, досматривая утренние сны. Я подошёл к палатке и негромко сказал: « Вадя, вставай. Лодка ушла!», но от этих слов проснулись все. Мужики зашевелились в спальниках. Несколько секунд была тишина, потом Вадим, со скрытой надеждой спросил: «Шутишь?» - Какие уж тут шутки, посмотри сам ! Мужики вылезли из палатки и осматривали разлившуюся реку, и осиротевший без лодки берег. Стали обсуждать план дальнейших действий. На наше счастье, в 20-ти километрах ниже по течению Тунгуски, находился небольшой посёлок Тутончаны. Там должны быть люди и моторные лодки, а значит, есть надежда найти и догнать нашу беглянку. Вадим стал собираться в дорогу. Я сказал, что иду с ним, так будет правильно. Двое остаются в лагере, и двое пойдут искать лодку. У Вади была надежда, что она могла где-нибудь зацепиться у берега, но я смотрел на мощный поток реки, который делал 7 – 8 километров в час, и понимал, что лодку будет нести, нести, и нести. Вода продолжала прибывать, и даже если представить, что она на какое-то время остановится, то новый подъём воды, отправит её в плавание дальше. Вадя одел «непромокаемые» Серёгины ботинки, чтобы было удобнее идти. У меня был только один вариант – болотные сапоги. Берём плащи, т.к. с хмурого неба иногда накрапывает дождь, карту, Вадим прихватывает ружьё и несколько патронов, чтобы можно было подать сигнал проходящим лодкам. В 8.35 мы начинаем движение. Поднявшаяся вода затопила полосу берега, наиболее ровную и пригодную для ходьбы. Чаще всего приходится идти по склону берега, имеющему значительный уклон к реке. Под ногами крупный и мелкий галечник с валунами. Как правило, всё это скрыто высокой травой. Иногда приходится передвигаться, перепрыгивая с одного камня на другой, но это, пожалуй, самый удобный способ передвижения. Есть места, где к самому урезу воды подходят скалы, и приходится карабкаться вверх по скользким и осыпающимся камням, рискуя свалиться. |
Порой на берегу растут заросли ивовых кустов. Они выше человеческого роста, и мокрые после дождя. Длинный плащ, больше мешает передвижению, чем спасает от воды падающей с кустов. Он цепляется за ветки и тормозит шаг, а поскольку кроме воды он не пропускает и воздух, то под ним делается невыносимо душно.
Ивовые (тальниковые) кусты очень любят расти возле небольших ручьёв впадающих в Нижнюю Тунгуску. Когда среди этих зарослей, ты видишь просвет, то думаешь, что мокрый зелёный лабиринт сейчас закончится. Перед тобой действительно открывается сводное пространство, но не галечникового берега, а тёмной водной поверхности ручья, шириной 2 – 3 метра. Глубина здесь, в устье, очень большая, в брод не перейти. Приходится поворачивать, и снова лезть через кусты, поднимаясь вдоль ручья, чтобы отыскать приемлемое место для переправы. Ручьи эти глубоко врезаются в высокий берег, образуя крутые песчаные овраги, борта которых уходят в воду под углом в 40 – 45 градусов, а верхняя их часть может быть вообще отвесной. Очередной такой овраг остановил наше движение. Обрывистые стены его, уходили далеко вглубь берега и терялись за дальним поворотом. Вадим решил раздеться и перебраться вплавь. От другого берега нас отделяла 3-х метровая полоса тёмной стоячей воды. Вадя завязал снятую одежду в свой плащ, ботинки скрепил шнурками, и повесил на шею. Ружьё и тяжёлый жилет, где в карманах лежали патроны и всякие нужные мелочи, он оставил мне, чтобы потом я перебросил их через ручей. Вадим сделал от кромки воды шаг, надеясь нащупать дно, но не достал его, и на секунду погрузился в ручей с головой. Ботинки зачерпнули воду, и над её поверхностью оставалась только вытянутая рука Вадима с узлом одежды. Но он тут же вынырнул, и в два гребка оказался у другого берега. Однако вылезти на осыпающийся в воду склон оказалось не так-то просто. Наконец Вадя был на берегу, и стряхнув прилипший песок, стал одеваться. Надо сказать, что если ширина ручья и была всего 3 метра, то стоять на урезе воды или рядом с ним, было невозможно. Песок под ногами начинал сползать и уходить в воду, поэтому приходилось держаться подальше от опасного края, а значит, увеличивалось расстояние между нами. Жилету и ружью предстояло пролететь по воздуху 6 – 7 метров. После тщательного прицеливания жилет оказался в руках Вадима, но бросать ружьё я не стал. Если брошу неудачно, или Вадим не поймает, в стволы попадёт песок, а это совсем нежелательно. Пока Вадим одевался на другом берегу, я прикинул для себя, как переплыв, буду натягивать на мокрые портянки свои болотные сапоги, и чем это закончится. Ноги пока чувствовали себя достаточно комфортно, и не хотелось нарушать это состояние. Нам ещё предстояло идти и идти. Я сказал Вадиму, что поднимусь выше по ручью. Там должен быть перекат, по которому можно перейти на другую сторону. Вадим стал вылезать из оврага, сказав, что пойдёт дальше по берегу Тунгуски, и чтобы я догонял его. Повесив на плечо ружьё, и взяв в руку палку- посох для лучшей опоры, я тоже стал выбираться из песчаного осыпающегося склона. Вскоре кусты тальника, которые росли вдоль оврага, кончились, и пошла настоящая тайга. Мне пришлось удалиться в сторону от оврага, поскольку там лежал сплошной бурелом из упавших стволов деревьев, между которыми уже поднялась молодая поросль. Метров через 100, я услышал шум ручья, и двинулся в том направлении, угадывая по деревьям, где может быть его русло. По пути наткнулся на небольшое болотце, которое пришлось обходить. Идти было тяжело. Ноги вязли в упругом ковре из мха, кустов багульника, голубичника, и карликовой берёзки. Молодые лиственницы и сосны пытались своими жёсткими ветками задержать движение или порвать одежду. Перед лицом вилась целая стая мошки и комаров. Журчание воды по камням всё слышней, и вот, наконец, невысокий берег ручья. Он бежит по галечнику и валунам. Вода чистая и прозрачная. Глубина его 15 – 20 сантиметров при ширине около 4-х метров. Зачерпываю пригоршнями воду и пью, потом умываю лицо. На другом берегу, над ручьём, возвышается склон коренного берега. Перейдя ручей, поднимаюсь на него. Открывается вид на обширную поляну, на дальнем краю которой, стоит зимовьё. Подхожу к домику, возле него валяется всякий хозяйственный хлам. Людей нет. Дверь закрыта. От дома через лес, в сторону реки, идёт хорошо натоптанная тропа. Иду по ней, и вскоре выхожу на высокий берег. Внизу течёт Нижняя Тунгуска, она делает большой и плавный поворот вправо. Тропа спускается к реке, но не прямо, а скрытно, под углом. В высокой и густой траве её не видно. Осматриваю излучину, Вадима нет, и только потом замечаю далеко-далеко впереди, у самого поворота, маленькую фигурку. Быстрым шагом устремляюсь за ним, и минут через 40 , догоняю его. Оказывается Вадима остановило очередное препятствие, только теперь это не ручей, а полноценная река, которая отмечена на карте, и называется Дегали. В устьевой части, её ширина около 40 – 50 метров. Это впечатляет. Такую речку уже не обойдёшь по перекату. Однозначно, её придётся переплывать. На высоком берегу, поднимающемся над стрелкой слияния рек, на краю леса, стоят белые навигационные трапеции судовых створов. Возле них, деревянный прямоугольный щит с указанием километража. Его размер примерно 0.5 на 0.7 метра. Вадя решил, что он пригодится нам при переправе, и выламывает его. Этот щит можно использовать как плот, куда мы положим ружьё и нашу одежду, упакованную в плащи. При ближайшем осмотре, доски на щите оказываются тонковаты. Есть сомнения, что они выдержат груз, и я иду в лес искать какое-нибудь бревно, которое может увеличить плавучесть плота. Вскоре мне попадается сухое корявое полено, диаметром около 15 сантиметров и длиной около 2-х метров. Сбрасываю добычу вниз, к воде, и Вадим привязывает бревно к нижней части плота капроновой верёвкой. Раздеваемся, и спускаем плот на воду. От прибрежных кустов сразу идёт глубина. Придерживая вещи рукой, отталкиваемся от берега, и погружаемся в воду. В первую секунду перехватывает дух, но мы активно работаем ногами и гребём свободной рукой. Постепенно тело привыкает к холодной воде, да ты и не думаешь о ней, есть только одна цель – скорее доплыть до другой стороны реки. Хорошо, что привязали к щиту бревно, придав ему дополнительную плавучесть. Даже в такой сцепке, вода заплёскивает на поверхность щита, и наши вещи спасают только плащи. При всех наших усилиях, плывём медленно, плот инертен, и тормозит продвижение. Где-то на середине реки, ружьё, лежащее поверх узлов с одеждой, начинает быстро сползать в воду, и я, едва успеваю придержать его. Минут через десять, мы на другой стороне. Здесь глубина также начинается от самого уреза воды. Цепляясь за кусты, выбираемся на берег, и вытаскиваем наш плот. М |
ы не успеваем одеться, как слышим, и видим моторную лодку, которая идёт вверх по течению Тунгуски. До неё 200 – 250 метров. Вадя хватает ружьё и палит в воздух, я размахиваю над головой футболкой, и кричу. Но, увы, никакой реакции. Лодка продолжает идти, не сбавляя хода. Вадим стреляет ещё раз, я кричу изо всех сил, но лодка удаляется. Возможно нас не слышат, а может слышат выстрелы, но не видят. Мало ли кто может стрелять в тайге.
Надо сказать, что в начале пути, отойдя от лагеря несколько километров, мы уже видели небольшое плоскодонное судно, но на наши выстрелы и крики оно не остановилось, и на палубу никто не вышел. Окончательно одеваемся. Я с трудом втискиваю ноги, обмотанные влажными шерстяными портянками, в болотные сапоги. Нужно идти дальше, и мы лезем вверх по склону, через гадкие тальниковые кусты. Выбираемся в верхнюю часть, где растёт лес, и оказываемся почти в джунглях. Когда-то сюда во время сильного паводка нанесло множество деревьев. Их стволы, местами лежат на земле, местами висят в воздухе, опираясь на другие деревья. Получается беспорядочный многоярусный настил, который скрывает илистую, влажную землю. Приходится постоянно перешагивать, подлезать, или взбираться на скользкие стволы. Вся эта баррикада проросла различными кустами и высокой травой. Много кустов красной смородины с уже поспевшими ягодами. Жадно срываю их, и целой пригоршней отправляю в рот. Время давно уже перевалило за полдень, а мы ушли из лагеря без завтрака, и не взяв с собой никакой еды. Организм требует, чтобы его подкрепили, хотя бы витаминами. Нагромождение лежащих стволов тянется очень долго, более двухсот метров. Пока я пару минут рвал ягоды, Вадя опять учесал вперёд. По отдельным следам на земле и примятым кустам, отслеживаю его путь. Вот следы свернули к берегу, и пошли вниз. К нашей неудаче вся прибрежная часть заросла ивовыми кустами, и мы продираемся через эти дебри ещё минут 20, прежде, чем выходим на открытый берег. Далеко впереди, на другой стороне реки, угадываются домики посёлка, он стоит на высоком берегу. До него ещё несколько километров, но цель уже в пределах видимости, и это придаёт силы. Когда подходим совсем близко, так, что на другой стороне можно различить людей, наш путь в очередной раз преграждает ручей, скрывающий своё глубокое тёмное русло в ивовых кустах. Останавливаемся, форсировать ручей не хочется. До нас долетают отдельные звуки с берега, где стоит посёлок. Слышен гул машины спускающейся к реке, доносятся звуки ударов металлом о металл. Это мужики что-то делают возле лодок на берегу. По прямой до них 600 – 650 метров. Есть надежда, что они тоже услышат. Вадим во всю силу своих голосовых связок кричит, я машу снятой футболкой. С небольшими интервалами повторяем это несколько раз. Вадя говорит, что сейчас сорвёт голос. Теперь на смену ему, прихожу я, но, не смотря на наши крики, ни одна из лодок, стоящих на другом берегу, не устремляется к нам. Нужно устроить костёр-дымокур, так нас скорее заметят. Лезем вверх по склону, и находим в лесу ветки и стволы плавника, несём их на берег, и разжигаем костёр. Когда он разгорается, чтобы шло больше дыма, бросаем в огонь охапки свежесорванной травы. Дым, бело-сизыми клубами, поднимается вверх. Мы снова кричим и машем руками, но никто к нам не едет. Потеряв терпение, Вадим решает обойти ручей в более узком месте, или по перекату, и идёт через кусты вверх, вдоль его берега. Если ему удастся перейти на другую сторону, то он сможет по берегу Тунгуски подойти ещё на 100 метров ближе к посёлку. Я остаюсь возле костра, поддерживать огонь и дым. Через 5 – 7 минут вижу Вадима на другой стороне ручья, он идёт по берегу реки к мысу, сокращая расстояние, отделяющее нас от посёлка. Жаль, что все патроны уже кончились, теперь можно только кричать и жечь костёр. Вадя кричит. Раз, другой, третий…, и вдруг, на том берегу завёлся лодочный мотор, и лодка устремилась явно к Вадиму. Лодка подошла к нашему берегу, и я вижу, что Вадя и приехавший человек о чём-то переговариваются, потом Вадя забирается в лодку, и она движется уже ко мне. Быстро собрав оставленные у костра вещи, тоже забираюсь на борт судна. Прыгая на волнах, мы летим к посёлку. Вадя продолжает объяснять нашему спасителю сложившуюся ситуацию. Хозяин лодки, парень лет 27– 28, говорит, что он сейчас уходит с другом вниз по реке, до Ногинска, Это около 120 километров, и если им попадётся лодка, то они её остановят и привяжут у берега. Ну, а если не увидят, то надо с кем-то в посёлке договариваться, и идти догонять её. Мы спрашиваем, к кому можно обратиться. Парень говорит, что нужно найти Панова Виталия Львовича. Скорее всего, он сможет помочь. На берегу крепко жмём руку парню, и идём вверх по грунтовой дороге, поднимающейся в посёлок. Очень хочется пить. В горле всё пересохло, и язык едва ворочается во рту. Спрашиваем у прохожего, где в посёлке магазин. Он показывает, но говорит, что сегодня суббота, и магазин работает до 15 часов, а сейчас уже 17.05. Всё ясно. |
Навстречу нам попадается мотоциклист, я поднимаю руку, и он останавливается. Здороваемся, и спрашиваем, как можно найти Виталия Панова. У дядьки мотоцикл с коляской, и он предлагает подвезти нас. Несколько минут едем по центральной улице, сворачиваем направо, потом налево, и оказываемся возле добротного, хорошо обустроенного дома. Благодарим провожатого, и входим в калитку.
Стучим в дверь дома. Выходит мужчина среднего роста, с короткой стрижкой седых волос. Мы говорим кого ищем, и по какому поводу. Мужчина отвечает, что нашли правильно, Панов – это он. Просим сначала воды. Хозяин подходит к летней кухне, где что-то готовит жена, и даёт нам большой ковш с чистой холодной водой. Выпиваем ковш до дна. Виталий Львович предлагает пройти в дом, там есть телефон. Надо сразу позвонить в Ногинск, предупредить людей, что может проплывать лодка. При входе в дом все снимают обувь, и я решаю остаться на улице, чтобы не трясти своими мокрыми портянками, и не тревожить стёртую ногу. Через некоторое время Панов и Вадим выходят. У хозяина в руках пустая канистра, он идёт в сарай, чтобы налить 20 литров бензина. Вадя говорит, что Львович договорился по телефону с каким-то мужиком, чтобы он съездил за оставшимися в лагере ребятами, и привёз их в посёлок. К калитке в это время подъезжает мотоцикл с коляской. За рулём крепкий дядька, лет 60-ти. Это тот человек, который сможет поехать на своей лодке за Игорем и Серёгой. Мы знакомимся. Зовут дядьку Валерий Григорьевич. Грузим в мотоцикл полную канистру, садимся сами, и едем к реке. На берегу, я остаюсь охранять мотоцикл, а Вадим и Григорьевич, уходят на лодке вверх по Тунгуске. Вадиму нужно ещё найти и снять поставленные вчера сетки. Посёлок Тутончаны стоит в месте слияния Нижней Тунгуски и её крупного правого притока реки Тутончана, которая берёт свои истоки в отрогах плато Путорана. Большая часть лодок местных жителей причалена в устье Тутончана. Река поражает чистотой и прозрачностью своей воды. На глубине 2.5 – 3 метра, хорошо видны все камни на дне! В её водах много рыбной молоди. Мелкие рыбки ходят целыми стайками возле самого берега. За лодками рыбаков, выше по реке, стоят под крутым берегом два путейских буксира. Ширина реки в устье 130 – 150 метров. На другой её стороне, на стрелке, образованной слиянием рек, вкопана металлическая труба, к которой причален небольшой дизельный катер. Жёлтая моторка Григорьевича появляется только через 3 часа. Она подходит к стрелке, и завернув в Тутончану, чалится рядом с дизельным катером. Ребята выгружают наши вещи и поднимают вверх по склону к вкопанной трубе. Потом Григорьевич перевозит к ребятам меня. Я и Игорь начинаем заниматься установкой лагеря, а Вадя и Сергей едут с Валерием Григорьевичем в посёлок, чтобы поискать людей, которые могли бы пойти на поиски нашей лодки, и ещё они хотят позвонить домой. На каменистом берегу, куда мы вынесли вещи, видны остатки костровища и лежит обгорелая лесина. Место для палатки находим в 5-ти метрах от будущего костра, и вскоре шатёр уже стоит. Из леса, растущего вдоль Тунгуски, приносим несколько сухих стволов, и пилим их на небольшие поленья. Через час возвращаются ребята, их привозит Панов. Он предлагает нам разместиться в его катере. Там есть 4 койки и печка. Мы благодарим его, и говорим, что в палатке лучше спится. Вопрос с лодкой для поиска, и бензином, наверно решится только завтра. Панов уезжает домой, а мы чистим вынутую из сетей рыбу. Это сиги, щука и окунь. Вадим жарит её на костре. Ужин получается роскошным. Ребята наливают в кружки по 50 грамм, за надежду и удачу, чтобы она не отвернулась от нас. У костра сидим в уже наступающих сумерках, а над посёлком, на другой стороне реки, багровыми красками полыхает бесподобный по красоте закат. Пожалуй, самый красивый из всех, что мы видели здесь до этого. Сергей и Вадим, отложив ужин, делают снимки. Когда ставили палатку, до уреза воды было около 15 метров. Чтобы видеть, прибывает ли вода, и насколько, я поставил на берегу вешку, обложив её камнями. К завершению ужина, камни, удерживающие вешку, были уже полностью под водой. Если вода будет прибывать такими темпами, то к утру, она может плескаться у входа в палатку. Вадим и Игорь пошли спать, а я и Серёга, ещё сидим у костра, допиваем чай и разговариваем. Вдруг замечаем движение на реке. Снизу, против течения, поднимается лодка, и держит курс к нашему мысу. По всей видимости, людей привлёк огонь нашего костра. Через несколько минут лодка с 4-мя молодыми мужиками причаливает возле катера Панова. Мужики вылезают, здороваются. Они идут от Ногинска в Туру. Спрашиваем про лодку, они говорят, что не видели. Угощаем мужиков чаем, они интересуются, можно ли переночевать возле нашего костра. Серей говорит, что можно разместиться в катере. Хозяин предлагал нам, но мы не воспользовались. Обрадованные мужики идут смотреть катер, а мы с Клёпой идём спать. Часы показывают 3 ночи. |
27. 07. 08. Утро солнечное. Подъём в 8.00. Вадим вылезает первым, и идёт разводить костёр. Вскоре, мы все возле огня, над которым висят каны с водой. Едва успеваем заварить чай, как подходит жёлтая лодка Валерия Григорьевича. Он идёт к нам, и что-то несёт в полиэтиленовом пакете. Это оказывается печень сохатого. Охотники угостили его, а он решил подкормить нас. Теперь у ребят будет хорошее жаркое.
Наш разговор и шум моторки, разбудили ногинских мужиков, и они стали вылезать из катера. С одним из них, Григорьевич, особо тепло поздоровался, это оказался его родной племянник. Ребята спросили, можно ли на нашем костре вскипятить чайник, и получив «добро», снова ушли. Мы завтракали, когда к Пановскому катеру, на котором возле борта, стояли ногинцы, подошла лодка с мощным мотором «YAMAHA» в 55 лошадиных сил. За рулём сидел молодой мужик с копной кучерявых волос на голове. Он круто развернул лодку возле борта катера и поднял большую волну. Переговорив о чём-то с ногинцами, и привязав своё судно, он перебрался к ним на катер, держа в руках новый телескопический спиннинг. Разговаривая с мужиками, он пытался метать блесну, но орудие лова, по всей видимости, было новым, и к нему нужно было приспособиться. Через некоторое время, он прекратил эти попытки, перелез в свою лодку, и оставил снасть. На какое-то время, я упустил «рыболова» из вида, и вдруг, увидел его уже рядом с нашим столом. В одной руке он держал литровую бутылку водки, а в другой полкруга колбасы, и хороший пучок зелёного лука с местного огорода. Поставив всё это на наш импровизированный стол, он поздоровался с каждым за руку, и представился сам – Сергей Голубов. - Мужики, - сказал он, присаживаясь на бревно – я знаю вашу беду, и готов помочь. Могу сходить с кем-то из вас вниз по реке на 200 – 250 километров, чтобы отыскать вашу лодку. Григорьевич, сидевший у костра, заулыбался, и сказал: « Вот видите, как вам повезло! Сам главный инженер нефтебазы Туры, готов вам помочь!». Сергей приехал в Тутончаны посмотреть, как здесь идёт строительство нового склада ГСМ. - У меня в лодке есть 120 литров бензина, нужно ещё 100. - сказал Голубов. Только Сергей проговорил об этом, как Валерий Григорьевич указал рукой на две лодки, идущие по течению, в сторону поселкового берега. В лодках стояли 200-т литровые бочки. - Вам точно везёт ! – сказал Григорьевич – Это ребята привезли из Туры бензин. Нужно ехать договариваться. - На поиски решил поехать Вадим, он стал быстро собираться, а мы тем временем, налили ему в термос горячего чая, и положили в полиэтиленовый пакет хлеб, банку тушёнки, и всё то, что принёс с собой главный инженер. Через 5 минут Вадя был готов, и лодка Голубова, демонстрируя мощь мотора, полетела на глиссаде к берегу, где разгружали бочки, приехавшие из Туры мужики. Нам в лагере, ничего больше не оставалось, как только ждать и надеяться. Григорьевич всю свою жизнь, за исключением учёбы на биолога-охотоведа, провёл в тайге, на берегах Подкаменной и Нижней Тунгусок. Мы сидели у костра, пили чай и слушали его охотничьи рассказы. Потом он пригласил нас к себе домой, там у него была медвежья шкура, которой заинтересовался Клёпа. Игорь остался в лагере, а я и Сергей, поехали с Григорьевичем. Пересекли Тутончану на его лодке, и на мотоцикле коляской подъехали к его дому. Валерий Григорьевич жил на центральной улице, на полдороге, как ехать к Панову. Дом у него был не свой личный, а совхозный, на двух хозяев. С одного торца, жил Григорьевич с женой и дочками (но дочки выросли и уехали), а с другой стороны дома жила его мать. Ей наверно было уже под 90. Внутри ограды, напротив входа в дом, был большой огород, засаженный картошкой, и стояла теплица. Мы сняли на крыльце обувь и прошли в жильё. Обстановка оказалась самая простая. Пол дощатый крашеный. Значительное пространство занимает русская печка. В большой комнате, куда провёл нас Григорьевич, он достал альбомы с фотографиями. Показал нам своих дочек, жену, снятые охотничьи трофеи, и своего отца. Оказывается, его батя был известным человеком в здешних местах, и о нём написано в книге. Во время Отечественной войны, в 1941 – 1943 годах, он был капитаном катера на Подкаменной Тунгуске, и водил караван из лодок-илимок. Из Красноярска, в посёлки стоящие на реке, таким образом, завозилось продовольствие и другие необходимые грузы. С началом войны, на Подкаменной Тунгуске, в речном флоте осталось только двое мужчин. Один из них, был Григорий Губенко, но в конце 1943 года, на фронт забрали и оставшихся мужиков. Лодки с грузами стали таскать, впрягаясь в лямки, женщины, как бурлаки на Волге. Он показал нам фотографии тех лет. Однажды на галечниковой косе, Валерий Григорьевич увидел необычный камень размером со спичечный коробок, явно обработанный руками человека. Он показал его нам. Скорее всего, это каменное рубило, которым пользовались первобытные люди несколько тысяч лет тому назад. Рубило представляет собой пирамидку, в основании которой находится прямоугольник. Его короткие стороны, служат основаниями двух равнобедренных треугольников, являющихся боковыми сторонами пирамиды. Две другие её стороны являются прямоугольниками. Каменная поверхность очень аккуратно и тщательно обработана. После показа фотографий и книг, Григорьевич повёл нас в сарай, где сушилась растянутая шкура медведя. Серёга осмотрел её, и она ему понравилась. О цене, они с Григорьевичем договорились. Хозяин показал нам ещё коллекцию медвежьих и волчьих черепов, а маленький лисий череп, отдал, как подарок. Серёга взял его для Саида. Когда запаковывали медвежью шкуру в мешок, к дому подъехал мотоцикл. В калитку зашёл мужик, который поздоровавшись с Григорьевичем и нами, сказал, что есть новость. Звонили из Ногинска и сообщили, что наша лодка нашлась. Мы с Клёпой возликовали! Потом Григорьевич отвез нас обратно в лагерь. Все сели возле костра, Игорь заварил свежий чай, и слушая интересные охотничьи и рыбацкие истории, мы стали ждать появления нашей лодки. Около 16 часов, мы увидели две идущие одна за другой моторки. Через полчаса Вадя и Сергей Голубов были возле костра, наша лодка, в полной целости и сохранности(!), стояла рядом с катером Панова крепко привязанная. В |
адим и Голубов уже отметили находку нашего судна. В бутылке, которую они брали с собой, прозрачной жидкости сильно поубавилось. Видя такое, Серёга извлёк бутылку нашего спирта, Нужно было отметить счастливое возвращение лодки, и остальным членам экипажа. Вспомнили про печень сохатого, которую привёз Григорьевич, и Клёпа быстро её пожарил.
В это время подъехал на лодке Панов со своим домашним рабочим Кешей. Получилась компания из 8-ми человек. Серёга выставил на стол миску с жареной печёнкой, открыл какую-то банку консервов, подрезал хлеба, и мы подняли кружки за наших спасителей, за мужиков, которые нам очень помогли в трудную минуту. Случись это в другом месте, где до жилья было бы не 20, а 200 километров, неизвестно, как бы сложилось наше дальнейшее путешествие. После застолья, сделали несколько фотографий на память. Григорьевич рассказал нам, где впереди есть хорошие места для рыбалки, и о том, что нас ждут два порога, «Большой» на 130-м -125-м километре, и «Косой» на 90 – 85-м километре. Оба эти порога вполне проходимы, но лучше знать о них заранее. Вскоре Панов и Кеша уехали, чуть позже отправился домой Григорьевич, он сказал, что утром приедет попрощаться, и посмотреть, как мы разместимся в своей лодке. Дольше всех оставался у костра Сергей Голубов, он маленько перебрал лишнего, но держался. Наконец, и он, попрощавшись, уехал. Перед отъездом он оставил адрес своей электронной почты, в надежде, что сможет увидеть фотографии. Мы остались одни. Клёпа, пообещав, что сделает на ужин оладьи, пошёл в палатку немного отдохнуть. Его примеру последовали остальные, и минут через 10 , все были там, и лежали поверх спальников. Ребята разговаривали, а я писал дневник. Сон незаметно сморил Сергея и Игоря. Вадиму, не смотря на прошедшее застолье, не спалось. Он ещё немного полежал, слушая через наушники музыку, а потом вылез из палатки, и пошёл к костру. Там он тщательно вымыл сковородку, и с чувством выполненного долга сел на камень, лицом к заходящему солнцу, и стал читать книгу. Вадим взял её с собой, чтобы читать в поезде, но там это не очень получалось, а вот теперь, в свободное время, её с охотой читали все по очереди. Книгу написал старый, но отважный американец Уильям Уиллис, он рассказывал о своём одиночном плавании через Тихий океан на маленьком плоту из бальсовых брёвен, который назывался «7 сестричек». Время подошло к ужину, но разбудить шеф-повара, который грозился накормить нас оладьями, оказалось нереально. Событий и впечатлений за два дня накопилось много, и я, используя свободное время, старался, как можно подробнее записать всё в дневнике. Был вечер, и в палатке стал плохо виден текст. Я выбрался из неё, и сел возле костра. Подъём воды в реке продолжался. Первая метка, которую я поставил вчера, уже исчезла под водой, а у новой метки, выставленной днём, скрылись удерживающие её камни. Около 22 часов Вадим пошёл в палатку спать, и я остался у костра в одиночестве. Поставил подогреваться кан с чаем, и продолжал писать. Наступившие сумерки были ещё светлыми, и позволяли работать. Почти в полночь, к нашему берегу подошла моторка Панова. Виталий Львович возвращался после удачной рыбалки, и завернул к нам на огонёк костра. Вместе с ним в лодке был его работник – маленький эвенк Кеша. Я поднялся им навстречу, и подошёл к берегу. Поздоровались, и Львович спросил: - Что, мужики уже спят ? - Да, отдыхают. - Вы головы на уху возьмёте ? - Какие головы ? - Ну не налимьи же ! Стерляжьи. - Конечно возьмём, Львович ! Спасибо! – обрадовался я деликатесу. - Тогда давай ведро – сказал он, и ещё спросил: - А картошка свежая у вас есть ? - Нет, картошку с собой не брали – ответил ему я, подавая кан. - Кеша, - сказал Панов – отдай ребятам пакет с картошкой, тот, что на катере. Кеша перебрался на дизельный катер, спустился в салон, и через минуту вылез с большим полиэтиленовым пакетом картошки. Там было килограмм 5. - А вам ? - Так у меня полный огород молодой растёт! Эта картошка старая, но хорошая. – ответил Панов. - Рыбу будете варить, нужно не менее часа, чтобы все хрящики мягкими стали. Держи – сказал Львович, отдавая мне кан до половины наполненный стерляжьими головами. Я ещё раз поблагодарил его за внимание и заботу. Он спросил, во сколько завтра мы собираемся уходить, и сказал, что заедет попрощаться. Панов и Кеша уехали, а я, зачерпнув воды из Тутончаны, повесил кан с рыбьими головами над костром. Головы нужно было сварить, чтобы они не пропали. Подбросив в костёр дров, я сел возле огня и стал любоваться уже не вечерней, а скорее ночной зарёй. В здешних широтах, летом, как таковой, ночи не бывает. Вечерняя заря, отгорев красками, потихоньку блекнет, но не гаснет совсем. Наступают короткие сумерки, когда ушедшее за горизонт солнце, подсвечивает небосвод. На его светлом фоне проступает тёмный частокол тайги и контуры далёких сопок. Через 2-3 часа, белые облака, если таковые имеются, снова начинают подкрашиваться розовым и жёлтым цветом от лучей солнца, которое собирается выйти из-за края земли, и начать новый день. Было тихо, только иногда плескалась рыба в реке и потрескивали угли костра. В верховьях Тутончаны, на севере, в тёмной части небосвода, висел тонкий серп месяца. Огонь грел мне спину, и было удивительно хорошо и покойно наблюдать красоту ночной природы. Сварив и попробовав рыбу, я пошёл спать. Часы показывали 01.10. |
28. 07. 08. Утром, в 7 часов выглянул из палатки – всё скрыто густым туманом. Различим лишь урез воды в 10 метрах от входа. Судя по выставленным ориентирам, вода в реке почти не поднялась. Последняя выставленная метка, так и осталась не затопленной.
Подъём в 8.00. Вадя пару минут сидит у выхода из палатки, разглядывая туман, потом решительно вылезает, и идёт разжигать костёр. Предупреждаю его о наличии отварных голов, и тоже встаю. Собираю свои вещи и складываю их у выхода. Вадим смотрит в кан с рыбой, и кричит: «Серёга подъём! Вставай варить уху!». Чищу несколько крупных картофелин, чтобы заправить её. Туман начинает быстро рассеиваться и подниматься вверх. Уже показался посёлок, и начинает проявляться другой берег Тунгуски. Уха готова, заварен чай, и мы садимся завтракать. В центре стола сковородка с горой стерляжьих голов. Пробуем царское лакомство, но всё съесть не можем. Оставшуюся половину перекладываем обратно в кан, для дневного перекуса. Начинаем собирать лагерь. В это время подъезжает Валерий Григорьевич. Мы здороваемся. – Я ваш подарок вчера забыл – говорит он улыбаясь. Серёга подарил Григорьевичу специальное приспособление для жарки рыбы, которое он брал с собой, но ни разу не использовал. - Конечно, пользоваться им, я вряд ли буду, но как память о встрече на стенку повешу. – говорит старый охотник. Мы наливаем Григорьевичу чай, и достаём коробку с сахаром. Этот продукт у нас заканчивается, и нужно было бы купить в дорогу ещё килограмм. Спрашиваем у Григорьевича, когда открывается магазин. Он говорит, что в 9, но если покупателей нет, то в 10 – 10.30, продавщица может уйти домой. Спрашиваем, продают ли в магазине хлеб. Оказывается его можно купить только после обеда, а вот если пройти в пекарню, и пекарь будет в настроении, то может получиться и утром. Григорьевич предлагает отвезти нас к магазину, и Сёрёга, как завхоз и шеф-повар отправляется с ним. Через полчаса они возвращаются. Сергей привозит пачку сахара, банку болгарского лечо, килограмм вафель, и 4 буханки хлеба. Надо сказать, что хлеб нам выделил из своих запасов Валерий Григорьевич. Мы заканчивали сборы и укладку вещей в лодку. Григорьевич хотел дождаться момента, когда мы всё погрузим, и сядем в неё сами, чтобы посмотреть, как она пойдёт. Я поглядывал на поселковый берег, откуда должен был подъехать Панов, но его моторки не было видно, а повидаться с ним, нужно было обязательно. Мы должны были отдать ему деньги за 20 литров бензина, которые он выделил из своих запасов. На этом бензине Григорьевич ездил за ребятами. Да и вообще, нужно было лично с ним попрощаться и сказать тёплые слова. Но мужики почему-то заспешили с отплытием. Если Панов не подъедет, Вадим решил передать деньги через Григорьевича. Собирая вещи, обнаружили, что Сергей Голубов забыл возле нашего костра запасной винт от своей лодки. Его тоже нужно было отдать хозяину. Поэтому, пока шли последние сборы, и нужно было заправить лодку перед отплытием, я всё-таки решил съездить в посёлок, и отдать деньги и винт адресатам. С ребятами договорились, что они подождут меня у поселкового берега. Григорьевич перевёз меня на лодке через реку, а потом на мотоцикле мы поехали к Панову, но дома его не оказалось. Григорьевич каким-то чутьём угадал, где его можно найти, и подъехал к общежитию, в котором жили строители ГСМ. И точно, возле забора стояла «Нива» Панова, а сам он сидел на крыльце, разговаривая с Сергеем Голубовым. Все нужные люди были в сборе. Я вручил Сергею винт, которому он очень обрадовался. Вчера, крепко выпив, он забыл, где оставил его. Сегодня всё утро искал, и уже расстался с надеждой найти пропажу. Отдав Львовичу деньги, я от всех нас, поблагодарил мужиков за внимание, помощь и поддержку, которую они нам оказали. Крепко пожал им руки, и пошёл на берег, где меня ждали ребята. Начинался последний участок нашего путешествия по Нижней Тунгуске, Тутончаны – Туруханск. |
Мы отчаливаем от берега и вскоре домики маленького таёжного посёлка, стоящего на высоком берегу, остаются далеко позади, а потом и вовсе скрываются за поворотом реки. Нас снова окружает безлюдная и бескрайняя тайга.
Взбухшая и ставшая мутной от дождей Тунгуска, стремительно несёт свои воды. Поверхность воды покрыта расходящимися кругами поднимающихся из глубины струй, и большими и маленькими водоворотами. Поток тащит всякий растительный мусор, ветки, а иногда и стволы деревьев. Мне подумалось, не случись у нас неприятности с уходом лодки, мы проскочили бы Тутончаны, как некую точку на карте, и не познакомились бы с хорошими людьми, не узнали бы, как живут они в глухой тайге, на берегу этой реки. Через 2 часа хода, на левом берегу, показалась скала высотой около 20 метров. Она выступала далеко в русло реки, образуя большой залив, склон её уходил в воду отвесным обрывом. Наши «фотографы» захотели подъехать поближе, чтобы сделать снимки этой скалы. Пока щёлкали фотоаппараты, мы шли вдоль стены на расстоянии 10 – 15 метров. Воду под лодкой крутило, но всё было спокойно. Когда же стена кончилась, мы увидели, что реку, начиная от края скалы, пересекает целый ряд огромных водяных воронок, которые, быстро вращаясь, втягивали воду вниз. Понижение в центре воронки, относительно её краёв достигало 0.3– 0.5 метра, при диаметре воронок 4 – 5 метров. Держа курс между ними, мы поняли, что это реальная опасность. Мотор едва справлялся, чтобы нас не затянуло во вращающееся понижение с хлюпающей и булькающей водой. Прохождение этого места байдаркой или вёсельной надувной лодкой, могло закончится печально. Водовороты возникали там, где встречались два потока. Один шёл по основному руслу, а второй, образовывался, отражаясь от выступающей с берега скалы, и вклинивался в основную струю под углом 60 градусов. На обед остановились под скальными обрывами, на правом берегу. К этому моменту, солнце вышло из-за облаков, и пекло по-летнему, поэтому мы не только славно перекусили, но и позагорали. Дальнейшее путешествие продолжили раздетыми, до того момента, пока солнце не скрылось за тучами. Вдобавок подул свежий ветер, и мы буквально своей кожей ощутили, что приближаемся к 65-му градусу северной широты. Около 17 часов, заметили на правом берегу байдарку, костёр, и двух человек возле него. Решили подойти и узнать, откуда идут люди. Это были первые туристы, которых мы видели на реке. Ребята оказались из Питера. Самолётом добрались до Туры, и оттуда начали сплав. Конечный пункт у них Туруханск. Идут они не торопясь, с рыбной ловлей на спиннинг, т.к. времени у них ещё две недели. Рассказали, что вчера, зайдя в устье небольшого притока, и поднявшись до первого переката, за 15 минут поймали трёх здоровых ленков. Можно было ловить и дальше, но уже не имело смысла. Вдвоём, съесть одного ленка, за один раз, достаточно проблематично, а тут три здоровые рыбы. Одного, в копчёном виде, они предложили нам. Ленки в наши сетки не попадались, поэтому, пошутив, что Саид у нас всё съест, взяли рыбца с собой. На память о встрече, сделали фото, и попрощавшись с мужиками, мы двинулись дальше. День клонился к закату, пора было искать место для ночёвки, но ребята что-то привередничали, и мы проходили неплохие места, в надежде найти ещё лучшие. В поисках, прошли два часа, а с подходящими участками стало совсем плохо. От правого берега переехали к левому, но и там шли сплошные ивовые кусты, и то, что издалека казалось удобным для стоянки, при ближайшем рассмотрении оказывалось чем-нибудь совершенно непригодным. Снова перешли на правую сторону реки, и, наконец, приткнулись к крутому берегу, в верхней части которого стояли судовые створы. От воды, вверх уходил валунник с включением огромных глыб. Поднявшись по глыбам метров на 10, попадаешь на небольшую терраску, поросшую высокой густой травой. В этой траве оказалось полно кровососущей нечисти – мошки и комаров. Наше появление было для них подарком, и даже химическая дрянь не спасала от их укусов. Одна подлая мошка умудрилась укусить Вадима под глазом, и он переживал, что глаз может заплыть, но всё обошлось. Место, мягко говоря, оказалось не самое лучшее, но других вариантов уже не было. Единственным плюсом можно считать наличие больших камней на берегу, к которым можно привязать лодку. Вещи потащили вверх. Поставили палатку. Площадка для костра, над которым нужно было поставить треногу, нашлось между двух огромных камней. Подойти к огню было реально только с двух сторон, снизу, или обогнув каменные глыбы, сверху. Поднимать воду к костру иногда приходилось по два раза, поскольку коварные камни, скрывающиеся в высокой траве, валили людей с ног, вместе с канами. От лагеря, вниз по реке, открывался вид на скалистый хребет, за которым садилось солнце. Мы надеялись, что вечер подарит нам красивый закат, но солнце село, а небо так и не окрасилось в багряные тона. Легли спать около 24 часов. За день прошли 101 километр. |
Полезные ископаемые, в стране руководимой Ельциным, были никому не нужны. Промышленн
29. 07. 08. Подъём в 8.30. Утро солнечное, но наш лагерь находится в тени. Солнце робко освещает противоположный берег. Температура воздуха 15 градусов. Со стоянки выходим в 11.15. Через полтора часа хода, слева, показалась большая сопка с пологими обводами и лысой вершиной. Под её склоном, на высоком речном берегу, видны домики заброшенного посёлка.
Это Ногинск. Посёлок крупный, около 100 домов. Застройка основной части велась по плану, т. к. дома стоят ровными рядами вдоль улиц. Видны несколько административных зданий, которые выделяются своими размерами и архитектурой. По всей видимости, это здания поссовета и управления рудника, а также здание клуба. Немного в стороне, стоит здание котельной и склад ГСМ с большими поржавевшими ёмкостями. До 1994 года, вблизи поселка добывался графит, и велась разработка угольного месторождения. На речном берегу сохранилась мощная бетонная пристань, рядом с которой находятся рукотворные горы графита и угля, приготовленные к погрузке на суда. За прошедшие годы, всё это поросло кустами и травой. Полезные ископаемые, в стране руководимой Бориской Ельциным, были никому не нужны. Промышленность лежала в руинах, зато процветала «дерьмократия». Когда подошли ближе, увидели причаленные к берегу три моторные лодки. Теперь, в брошенный посёлок, иногда приезжают мужики из Тутончан, чтобы порыбачить в окрестных речках. Мы прошли посёлок, когда нас догнала моторная лодка. В ней сидел наш знакомый. Это был парень, который, услышав наши крики, перевёз меня и Вадима в Тутончаны. Рядом с ним сидел его товарищ, мы видели его в тот день на берегу. Поздоровались. Ребята спросили: - Ну, как лодка? Ничего не пропало? - Нет, всё на месте. -Это мы её в тот день отловили и привязали. – сказал парень перевозивший нас. - Ещё раз спасибо вам ! А как далеко от посёлка вы её нашли? - Километров 35 – 40. До Воронки мы её остановили. Поэтому и не стали уже в посёлок подниматься, а позвонили из Ногинска, чтобы передали вам. - Да, нам сказали, что лодка нашлась, но только после того, как Вадим и Серёга Голубов поехали её искать. - Мужики, а у вас водка есть? – спросили тутончане – Поделитесь, если можете. Вадим с Сергеем переглянулись, и Вадя ответил, что есть бутылка спирта, и можем отлить. Обе лодки причалили к берегу, и мы стали развязывать груз. Ребята проявили тактичность и отъехали. - Вам рыба нужна? – спросили они – У нас с утра сетки поставлены у того мыска. Если маленько подождёте, мы съездим, посмотрим. Тут стерлядь часто ловится. Ребята укатили к другому берегу, и стали смотреть сеть, а Сергей отлил им в свободный пузырёк прозрачного зелья. Минут через 10 подъехали тутончане, и сказали, что вода слишком большая, может быть, поэтому в сети никакой рыбы не оказалось. Мы отдали мужикам заветный пузырёк. Они очень порадовались, и поблагодарили нас. Вадим расспросил, как ставить сеть на стерлядь. Поговорили немного о рыбалке в здешних местах, потом мы попрощались, и двинулись дальше. На ночёвку было решено встать возле реки Караульная, впадающей в Нижнюю Тунгуску рядом с километровым указателем 190. Место для лагеря нашли на левом берегу, чуть ниже места их слияния. В устье этой реки есть маленький островок, поросший кустами, и река как бы прячется за ним. Главное её русло открывается только тогда, когда ты проплываешь остров. Вода в речке чистейшая, видны все камни на дне. После ужина, Вадя и Серёга поехали на Караульную ставить сети. Вадим прихватил с собой спиннинг, чтобы половить хариусов на перекате. Сначала, ребята поставили сетку в её устье, возле острова, и включив мотор, малым ходом пошли вверх по реке, и скоро скрылись за кустами. Не прошло и 20 минут, как мы с Игорем услышали звук мотора, и из-за поворота показалась наша лодка, но в ней сидел только один человек. Это был Серёга. Он подъехал поближе к лагерю и крикнул: «Берите ножи и ведро, есть рыба!» Мы с Игорем спустились к лодке. На её дне лежало 6 крупных сигов. Глаза у Серёги горели азартом, он рассказывал: - Представляете, поставили сеть, даже не успели привязать дальний конец, Вадя говорит, что кто-то уже попал! Привязали конец, и пошли смотреть, что там в начале. Видим, висят два сига. Пока вытащили их, Вадя говорит, опять кто-то влетел! Поехали к другому концу, там ещё две рыбины! Потом поставили вторую сеть. Возвращаемся к первой, сквозь чистую воду видно, что висят ещё два сига! Сергей выгрузил добычу, и собирался, возвращаться обратно. Я попросил его: «Мужики, пожалуйста, не впадайте в азарт. Не оставляйте сетки в Караульной на ночь. Если за 20 минут попалось 6 рыб, то, что там будет к утру?! Мы не сможем эту рыбу ни обработать, ни съесть». Сергей укатил к Вадиму, который остался на перекате бросать блесну, а мы, почистив рыбу, понесли улов к костру. Минут через 40, ребята вернулись. Сети сняли, т.к. за это время попалось ещё 7 рыб, и Вадим, вытащил на спиннинг двух хариусов. Маленького он отпустил, а крупный пошёл в улов. Вадя сказал, что у него ещё сорвался здоровый ленок, но и так, рыбы было более, чем достаточно. К тому же, мы оставили на ночь сеть возле острова. Все занялись чисткой нового улова и его присолкой, чтобы рыба не пропала. Часть первой партии зажарили на ужин. Свежепойманный жареный сиг – отменная вещь! Под жареную рыбу, мужики выпили по 50 грамм, за удачную рыбалку и Тунгуску с её притоками, которые кормят нас. День получился большой и насыщенный. Вадим ушёл спать около часа ночи, а мы втроём, ещё долго сидели у костра, пили чай и беседовали. Спать пошли только в половине третьего ночи. За день было пройдено 123 километра. 30. 07. 08. Проснулись в 9.45. На улице светит солнце. Кровососущих почти нет. Вадим встал первым, разжёг костёр, и поехал на лодке к острову снимать сеть. За ночь в неё попало 5 сигов, один из них очень крупный. Последнюю партию рыбы чистить от чешуи не стали, т. к. решили сделать её горячего копчения. На завтрак сделали уху. Надо сказать, что уха из сигов, отменная. Главное её не переварить, поскольку рыба очень нежная. Вариться она должна не более 5 минут. После сытного завтрака, Вадим стал налаживать коптильню, чтобы приготовить в дорогу пойманную рыбу. Пока шёл процесс копчения, я решил постирать бельё и искупаться. Погода явно сопутствовала этому. Серёга ходил по лагерю, жмурился, как мартовский кот, и говорил: « Эх…! Уезжать не хочется !» Действительно, место было замечательное и уезжать не хотелось, но, к сожалению, мы не располагали временем, чтобы оставаться на днёвку. На левом берегу Тунгуски, примерно в километре ниже нашего лагеря, к реке подходил горный массив с доминирующей вершиной – горой Караульная. Её высота, согласно карте, была 682 метра. Рассматривая карту, я обратил внимание, что обширный горный массив, куда входила эта гора, является водоразделом между Енисеем и Нижней Тунгуской. Массив простирался на несколько десятков километров, и своими западными склонами был обращён к Енисею. Это был участок, где обе реки текли почти параллельно, на север, разделённые горным поднятием. Я высказал предположение, что с вершины Караульной, возможно, будет виден Енисей, учитывая, что его ширина составляет около 5 километров. Сергей посмотрел на меня, мягко говоря, с большим удивлением, и заверил, что Земля, пока ещё круглая, поэтому увидеть что-либо за 190 километров, просто не реально, т. к. объект будет скрыт за горизонтом. Это, я тоже понимал, но Сергей посчитал расстояние, которое отделяло нас по реке, от места впадения в Енисей. Район Туруханска, действительно нельзя было увидеть, а вот если смотреть с высокой горы не на север, где сливаются реки, а на запад, на тот участок, где Енисей наиболее близко подходит к Тунгуске, то вероятность увидеть его, достаточно велика. Выяснить истину можно было только эмпирическим путём, поднявшись на гору, что я и предложил сделать Серёге. Он выступил со встречным предложением. Сняв с груди фотоаппарат, Серёга протянул его мне, заверив, что сделанных мной снимков, будет достаточно. Терялась чистота эксперимента, фотоаппарат, вещь хорошая, но без моего оппонента, я решил в гору тоже не лезть, поэтому узнать, виден Енисей с горы Караульная, или нет, нам не удалось. Может, кто-нибудь другой, ответит на этот вопрос. Надо всего лишь, летом, в хорошую погоду подняться на эту гору. |
Когда-то катера, проводившие за собой караван лодок-илимок, останавливались возле нег
Когда была готова копчёная рыба для перекуса, мы свернули лагерь, и двинулись дальше. Со стоянки отчалили в 13.22. Сегодня нам предстояло пройти Большой и Косой пороги.
Через час пути, над нашей лодкой стали летать две маленькие птички. Они вились буквально в метре от нас, а потом одна из них села на вещи, уложенные в центре лодки, но я сделал неловкое движение, и птичка взлетела. Вадим расстроился, он только собрался её сфотографировать. Говорят, что птица, которая влетает или бьётся в окно, это к какому-то известию, и ещё это может быть, как предупреждение о чём-то. Кому из нас послана эта весть, и какая она, добрая или плохая ? Узнать об этом мы сможем, только вернувшись домой. После отметки 125 километров, как и сказал Григорьевич, впереди показался тёмный кряж с обрывами скал окрашенных в светло-серые и бежевые тона. К этим скалам и устремлялась река, всё больше увеличивая свой уклон, и набирая скорость. Была моя вахта на руле, и я, помня совет Григорьевича, держал лодку ближе к правому берегу. Вода неслась всё стремительней, закручиваясь в водоворотах и растекаясь по поверхности вздутыми грибами от поднимающихся из глубины струй. Иногда лодку от этих турбулентных потоков начинало тащить в сторону или притапливало, как будто невидимая рука брала судно за днище, и пыталась удержать его. На экране GPS, измеряющего скорость нашего перемещения, мелькали цифры: 26.4, 27.5, 29.8 км/час! Основные мощные валы стояли в левой части русла, где была отмель, и проносящийся поток цеплял за огромные камни на дне реки. Ширина русла, по мере приближения к скалам, становилась всё меньше, и доходила до 180 -200 метров. Под правым берегом было глубоко, но и здесь стояло несколько метровых валов, через которые, разбивая их в белую пену и брызги, прошла наша лодка. Серёга и Вадим щёлкали фотоаппаратами. Перед скалами, река делала крутой поворот, почти на 90 градусов, после чего становилась спокойней. Ступенчатые обрывы привлекли внимание Вадима, и он предложил остановиться под ними на обед. Берег здесь представлял собой монолитную скалу, которая, как причальная стенка возвышалась над водой на 15 – 20 сантиметров. Это были излившиеся породы, скорее всего липариты, в которых река, за многие миллионы лет, пропилила своё русло. Однородная каменная поверхность, разбитая трещинами и изъеденная речной эрозией, полого поднималась на протяжении примерно 30-ти метров, а потом взлетала вверх отвесными скалами. У их основания находились осыпи, сложенные большими обломками и щебнем, там же встречались крупные валуны, принесённые в паводок. Скалы имели общую высоту около 40-ка метров, и шли тремя ступенями. Каждая последующая ступень отступала в глубь берега на несколько метров. Во фронте скал, вытянувшемся вдоль реки, было несколько вертикальных пропилов сделанных дождевыми и талыми водами. Эти маленькие ущелья были заполнены на половину щебнем, который в нижней части расползался в виде конусов выноса. Издалека, скалы, разделённые мини-ущельями, напоминали буханки хлеба, поставленные на торцовые части. Поверх нижней «буханки», высотой около 20-ти метров, поднималась вторая ступень, высотой около 12 метров, третья ступенька была в 7 – 8 метров, и на ней рос лиственничный лес. Некоторые молодые деревья поднимались в расщелинах или цеплялись корнями за камни на уступах. Мы вытащили нос лодки на камни и привязали её. Пока Игорь и я раскладывали обеденный стол и еду, Вадя и Серёга кинулись снимать скалы. Вадим сделал несколько кадров, и решил забраться на одну из «буханок». Сергей, тоже полез вверх, но выбрал слишком крутую осыпь и хорошо, что вовремя остановился. Вадим же карабкался по более пологому склону, и, не смотря на осыпающийся из-под ног щебень, смог подняться по ущелью, и выбрался на площадку над первой скалой. Оттуда он тоже сделал несколько снимков. Минут через 15 – 20, как мы отошли от места, где обедали, на правом берегу показались домики метеостанции. Один из них, стоящий на высоком берегу, был заброшен, и четыре пустых окна, в голубых рамках наличников, грустно смотрели на убегающие воды реки. Немного ниже метеостанции, перед устьем ручья Герасимовский, виднелись две ржавых ёмкости под горючее. Среди старожилов этих мест, ручей Герасимовский, назывался Пьяным. Когда-то катера, проводившие за собой караван лодок-илимок, останавливались возле него, и люди выходили на берег, чтобы перекусить и выпить, отмечая тем самым прохождение сложного участка пути. А на другой стороне, в Тунгуску впадает небольшой ручеёк, который называли Перекур. Возле него останавливались отдохнуть лямщики, которые тянули гружёные илимки вверх по реке. Во время войны, да и после неё, в сороковые годы прошлого столетия, это были женщины. Течение реки было быстрым, и лодка делала не менее 20-ти км/час. Вскоре справа и слева появились скалистые берега высотой до 25 метров. Мы подошли к порогу Косой. По 5-ти километровым отметкам он начинается в районе 90-го километра. Издалека казалось, что река упирается в обрывы правого берега и исчезает. Когда подошли ближе, скалы на берегах раздвинулись, открывая поворот реки влево. Река сильно сузилась, скорость течения стала возрастать, и был явно виден уклон падения реки. Вдоль правого берега идут обрывы скал, и возле них, местами, поднимались косые валы. Левый берег был тоже скалистый, но уходил вверх более полого. Зажатая в полуканьоне река, на протяжении 1,5 километров, мчится вниз бурным потоком. Поверхность воды в волнах и водоворотах. В конце участка река поворачивает направо, и в этом месте опять поднимаются большие косые валы идущие от правого берега. После порога Тунгуска снова становится шире, но не превышает 300 метров. Русло выпрямилось и приняло направление на северо-запад. Река стала похожа на огромный гребной канал. По времени, уже нужно было искать место для ночлега. Слева шел круто спускающийся к воде откос, а справа, берег был пологий, но сложенный валунами и глыбами, на которых не поставишь палатку. До леса, где можно найти дрова, тоже было далеко, не менее 50 -70-ти метров. Прямо по курсу, над рекой повисли тёмные тучи, и серая пелена дождя скрыла очертания лежащих впереди сопок. Поэтому, увидев издалека приемлемую, как нам показалось площадку, мы остановились, и пошли посмотреть её. Когда поднялись на надпойменную террасу, то были разочарованы. На высоте 10 -12 метров над урезом реки, в лесу, лежали развалы окатанных валунов, размеры которых были не менее 0.5 метра в диаметре! Пока ходили осматривать место, стало видно, что туча с дождём уходит на север. Мы сели в лодку и продолжили сплав, осматривая берега. Через полчаса, на склоне, спускавшемся с левого берега, я заметил среди травы небольшую полосу тёмного галечника. Там могло быть место под палатку и костёр. Показал на этот склон Вадиму, который сидел на руле, и мы причалили посмотреть. Когда поднялись, то действительно обнаружили площадку, вполне пригодную, чтобы разбить здесь лагерь. По всей видимости, в паводок, вода подмыла участок склона, и образовалась маленькая терраска. В 20-ти метрах от площадки, со склона, сбегал небольшой ручей с чистой прозрачной водой. Разгрузив и привязав лодку, подняли вещи и занялись установкой лагеря. Через сорок минут он имел обжитой вид. Стояла палатка, горел костёр, над которым уже закипали каны с водой, из леса были притащены несколько сухих лиственниц на дрова. |
Текущее время: 01:07. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС