Национальная ассоциация маломерного судоходства

Национальная ассоциация маломерного судоходства (https://www.nams.ru/forum/index.php)
-   Рабочие вопросы (https://www.nams.ru/forum/forumdisplay.php?f=5)
-   -   Канал Пинега-Кулой (https://www.nams.ru/forum/showthread.php?t=3184)

Евгений Тихомиров 17.04.2018 08:59

Впереди пас ждет Поной. Его извилистая лепта пересекает Кольский полуостров с запада
 
Речка иногда бывает мелкой
Речка иногда бывает мелкой А вокруг столько соблазнительного. То вдруг в нагромождении камней мелькнет забавная скульптура и кто-либо из нас, собрав силы, лезет за топором; то остановят взгляд старые побелевшие лосиные рога, то прямо над головой проплывут лебеди.
Временами нам казалось, что проклятый волок никогда не кончится, что мы не сможем больше пронести «Корсара» пи метра. Короткий, почти не восстанавливающий силы отдых. А потом — раз-два, взяли! Можно, оказывается, если постараться, оторвать от земли потяжелевшую до жути лодку. Можно пронести еще несколько метров, несколько шагов. И каким же счастьем было увидеть долгожданное озеро, из которого вытекает река Койнийок, впадающая в Поной!
Последние десятки метров мы протащили «Корсар» на одном энтузиазме. Сил больше не было.
— Шабаш, ребята, — скомандовал Вячеслав, когда швертбот закачался на глади озера. — Наша взяла! Работаем уже двадцать часов подряд. Шура, чем ты попотчуешь рабочий класс?
Александра уже хлопочет у рюкзака с продуктами.
— Мальчики, ужин будет, как в лучших ресторанах мира! На первое — уха тройная, на второе — щука, тушенная с пряностями и зеленым луком, а на десерт — кофе черный с коньяком. Все-таки у нас сегодня праздник.
Пока Саша чистил рыбу, а Вячеслав готовил место для костра, я пошел собирать дикий лук. В иных местах его было столько, что в пору косить. Уже возвращаясь к лагерю с добычей, я наткнулся на заросли прекрасного сочного щавеля. Придется вносить поправку в меню. Зеленый борщ — прекрасная замена традиционной ухе.
И вот чисто вымытый и прибранный «Корсар» бороздит сонные воды озера. Впереди пас ждет Поной. Его извилистая лепта пересекает Кольский полуостров с запада на восток. Бурный Поной обычно привлекает любителей водных маршрутов со всей страны. Но в этот раз мы не встретили туристов. В то засушливое лето в Мурманской области во многих местах возникали пожары, и из Ловозера местные власти не выпустили ни одной группы. Для нас было сделано исключение и из уважения к нашему опыту походов, и из-за необычности самой идеи — пройти на швертботе от Серебрянки до Поноя, от Баренцева моря к Белому. Что ж, тем больше ответственность.
Удивительны летние ночи в Заполярье. Здесь можно вдоволь насладиться длинным, до полночи закатом и таким же долгим восходом солнца. В это время необычное освещение совершенно меняет окружающий мир. Лес кажется настороженным, с таинственными тенями, а вода непривычно черной и маслянистой.
Пока «Корсар» резво будоражит тихое озеро, приближаясь к истокам Койнийока, мы оптимистично спорим о наиболее подходящей скорости движения и о сроках подхода к Краснощелыо. Все справочники и описания утверждают, что река Койнийок вполне проходима на малых плавучих средствах. Каково же было наше удивление и разочарование, когда вместо реки перед нами предстал жалкий ручей в метр шириной, да еще утыканный острыми каменными глыбами. Ни пройти, ни проехать. Правда, через сотню метров камни исчезали. Но зато дальше, насколько хватало глаз, тянулось унылое болото, по которому от одного его края до другого металась узкая ленточка воды. Да, справочники не учли необычную жару, какой не бывало в этих местах более полувека. Ручей прорезал в болоте узкую щель. Торфяные берега, пронизанные корнями буйной зелени, вибрировали под ногами, как резиновые, и, как резина, были прочны. Мы рубили их топорами, веслами, уминали ногами, чтобы дать «Корсару» возможность протиснуться вперед. А ручей, будто удав, проглотивший кролика, то сжимал наше судно своими берегами, то, почувствовав, что ему это не по зубам, нехотя пропускал дальше. Двое суток сражался экипаж с непокорными берегами, мелями и комарами. И только после слияния с рекой, носящей название Песеарьок, наш ручей стал тем полноводным Попоем, на который мы рассчитывали.
В Заполярье, даже когда смертельно устал и солнечный день сливается с ночью, утро никогда не спутаешь с другим временем суток. Особенно такое, каким встретил нас Поной. Изумительно прозрачный воздух открыл вдали древние отроги Кейвы, сосны напоили воздух озоном, а ветерок распугал надоедливых комаров. Для нас это утро было не только началом нового дня, но стартом стадвадцатикилометрового броска до села Краснощелье.
Когда видишь новые места, невольно вспоминаешь уже пройденные дороги. Каждая из них неповторима своими трудностями и своими радостями, будь то штормы Баренцева моря, тихие плесы Варзуги или ревущие пороги Иоканги. Таким было и это путешествие. Реки, подобной Поною, нет на Кольской земле. Она то причудливой осциллограммой извивается среди бескрайних болот, то как прямой канал прорезает невысокие сопки. А о рыбалке и говорить нечего. Хариусы, щуки и окуни добывались так же просто, как шпроты в магазине. Правда, настроение омрачали огромные массивы горелого леса. Невозможно было без боли смотреть на черную, безжизненную землю, на погибших в огне великанов.
Чем ближе подходили мы к Краснощелью, тем явственней чувствовался в воздухе запах гари. Белесая мгла постепенно все больше сгущалась, восточный ветер приносил новые и новые порции дыма. Пожар. Где-то горят леса. Краспощельцам в эти дни было не до нас. Лето для них вышло очень тяжелое: только в бассейне Поноя возникло около 300 очагов пожара. Каждый день из села улетали на вертолетах сформированные из местных жителей пожарные команды на борьбу с огнем.
Местные власти были непреклонны: сославшись на указание сверху, они не разрешили нам продолжить маршрут. И хотя было очень досадно, мы не поддались соблазну удрать из села тайком...
И вот красный вертолет несет нас над местами, по которым мы только что совершили путешествие

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:12

Попытка обойти на катере с парусом в одиночку земной шар трагически закончилась в Бис
 
И все же мы всегда должны отчетливо представлять себе все реальные серьезные опасности, подстерегающие нас в дальних речных и морских походах на катерах, яхтах, лодках в морях, на речках, в океанах, мы обязаны помнить. что вода не прощает безалаберности никому!
http://www.barque.ru/stories/1976/tw...o_murayyДва кругосветных плавания Сеппо Мурайя Год: 1976. Номер журнала «Катера и Яхты»: 60 (Все статьи) 0
Сеппо Мурайя «Попытка техника-строителя из Турку Сеппо Мурайя обойти на катере с парусом в одиночку земной шар трагически закончилась в Бискайском заливе. Шторм в 12 баллов перевернул лодку и прибил ее к побережью Франции 18 марта 1974. Спустя две недели было найдено тело Мурайя у города Кастете вблизи испанской границы, примерно в 50 км к югу от места обнаружения лодки». — Так сообщила финская пресса о гибели отважного мореплавателя.
Имя 30-летнего Сеппо Мурайя (столько ему было к моменту гибели) хорошо известно на его родине — четыре года оно не сходило со страниц газет и журналов. Популярность пришла к нему в 1970 г., когда он со своим другом Арто Кулмала пересек Атлантический океан на 4,3-метровой мотолодке очевидно, в связи с необычностью замысла получившей название «Псюкопатен» («Психопат»).
Сразу по возвращении Сеппо Мурайя начал готовиться к осуществлению своего главного замысла — обойти на моторке, снабженной парусом, земной шар.
Пытаясь доставь деньги, Мурайя предлагает журналам рекламировать безумную затею — пройти на водных лыжах со скоростью 220 км/ч.
Он помещает в журналах объявления такого рода: «Кто хочет уйти, оставив земные тяготы и заботы? Жить полтора годе в маленькой моторной лодке, испытать бури Тихого океана и затишья бурной Атлантики. Охотиться на Амазонке за анакондой, стрелять тигров в Индии и бить гарпуном акул.
Участвовать могут еще двое мужчин, но, в принципе, и женщин. Условия: твердый характер, умение петь и 20000 марок».
Он твердит: «Обойти земной шар или умереть...»
Мы начинаем рассказ о Сеппо Мурайе с его воспоминаний о плавании через Атлантику.
1. Через Атлантику
С самого начала было ясно, что взять с собой достаточно бензина невозможно. Не спасал даже «Архимед-Пента» — очень экономичный двигатель. Оставалось только превратить «Мустанга» в миниатюрный парусник. Установили мачту. Наметили маршрут — старт из Дакара, далее острова Зеленого Мыса в 700 км от Африки, — а от них уже остается 3000 км до южноамериканского материка. Финиш — Французская Гвиана.
Проводы Сеппо Мурайя в последний рейс
Проводы Сеппо Мурайя в последний рейс Главное преимущество этого маршрута — попутные пассатные ветры. Мы рассчитывали четвертую часть пути пройти с мотором, а остальное под парусами.
Но и это не решало проблемы топлива. По приблизительным расчетам требовалось не менее 1500 литров бензина, а как их разместить в лодке длиною 4,3 м! Решили сделать плавучие понтоны. Для такого продолжительного путешествия в лодке едва хватало места для продовольствия, питьевой воды и самого скромного снаряжения.
При исключительной удаче плавание могло закончиться в три недели. Наиболее вероятный срок — два месяца. В худшем случае оно могло стать вечным. Учитывая последнее, мы повысили суммы страховки.
В холодный январский день лодка, получившая название «Псюкопатаня, бы па поднята на борт судна в Гангэ. Помимо основного оборудования вместе с лодкой погрузили плавучие понтоны на 1500 литров бензина и бак на 300 литров питьевой воды. Порт назначения — Дакар.
«Псюкопатен-II» выброшенный волнами на берег Франции
«Псюкопатен-II» выброшенный волнами на берег Франции Однако мы остались стоять на набережной. Из экономии в Африку решено было добираться, нанимаясь на попутные суда. В порту Сеута в Испанском Марокко произошла непредвиденная задержка: за время путешествия у нас отросли длинные волосы, а марокканцы, оказывается, терпеть не могут длинноволосых европейцев. Мы были выдворены из страны, невзирая на торжественное заявление, что готовы постричься и никогда не имели ничего против ножниц. Пришлось взяться за бумажники. С трудом набрав денег на билеты, вылетели в Дакар.
Не каждый день из Дакара отправлялась в такое дальнее ппавание финская моторная лодка, а потому пришлось превзойти самих себя, чтобы уладить таможенные формальности. Эта скучная процедура заняла целую неделю и потребовала вмешательства обоих официальных представителей Финляндии — посла и консула.
Наконец, можно отправляться в путь. 1500 литров горючего заполнили понтоны, надежно закрепленные по обоим бортам лодки. В баки, вмонтированные под сиденья, залито 300 литров пресной воды. Уложена провизия — исходя из самого скромного рациона.
Захватили мы с собой три компаса, бинокль, карты, уголковый радиолокационный отражатель, радиоприемник, часы, электрофонари, 2 спиннинга, полторы сотни блесен, пружинный гарпун, 16 банок мази от солнечных ожогов, запасные части и инструмент для мотора, надувной матрац, спальный мешок, фото- и кинокамеры, табак, медикаменты.
Первая попытка стартовать из Дакара Не удивительно, что лодка сидела очень глубоко — борта чуть возвышались над поверхностью воды. Завсегдатаи порта многозначительно указывали на небеса, намекая на весьма возможный конечный пункт путешествия.
При первом же испытании под мотором выяснилось, что из тяжело загруженной лодки удается выжать не более 5—6 узлов. Под парусом она делала от 2 до 6 узлов... И тем не менее после трехнедельных приготовлений в плавящемся от жары Дакаре «Псюкопатен» взял курс в открытый океан.
Наутро обнаружилось, что нас снесло на 10 км к югу. Это было печальное утро — стало ясно, что продолжать путешествие, имея на привязи понтоны, невозможно: лодка слишком тяжела и неуклюжа.

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:15

а судне не было горючего для нашего мотора, и если мы не отказались от своей затеи, о
 
Вернулись с попутным ветром в Дакар. Здесь понтоны с топливом были демонтированы. Затем мы наполнили два бака общей вместимостью 250 литров бензином и ухитрились втиснуть их под сиденья. Перегруженность лодки была настолько очевидна, что негры, помогавшие вернуть «Псюкопатен» в родную стихию, только сокрушенно качали головами.
Мотор заработал, и при свежем встречном ветре мы взяли курс к островам Зеленого Мыса. Постепенно берег исчез и волнение усилилось. Мотор не вынес постоянного заливания и после полуночи смолк. Северный ветер достиг 8—9 м/с, на верхушках волн в лунном свете зловеще поблескивала пена. Иногда казалось, что мы вот-вот перевернемся.
Наступило ясное ветреное утро. Волны беспрерывно швыряли лодку то вверх, то вниз. При такой болтанке нечего было и думать починить мотор. Подняли спинакер и со скоростью примерно 2 узла двинулись вперед. Вокруг весело резвились дельфины.
Второй участник рейса Арто Кулмала Сложнее всего дело обстояло с горячей пищей. Затратив невероятно много усилий, мы кое-как согрели немного супа, но все пошло прахом, когда попытались его проглотить — большая часть вожделенной пищи оказалась на коленях.
В полдень извлекли секстан. Уезжая из Финляндии, я не имел ни малейшего представления об этом приборе, но пока добирался на попутных судах в Дакар, удалось немного «подзубрить» навигацию. Однако определить местонахождение нам не удалось. Радиоприемник из-за сырости вышел из строя, а наши ручные часы были не слишком надежны. Когда одна минута ошибки во времени влечет за собой при расчетах ошибку в 15 морских миль, бесполезно пытаться определиться. Помочь установить координаты нам могло только встречное судно.
Лодка забита снаряжением до отказа. Спать приходилось скорчившись в неудобных позах. Теснота все больше действовала нам на нервы, и мы выбросили за борт один из баков с горючим. В нем еще оставалось топливо, но мы решили, что важнее иметь побольше места для сна.
От сырости начали портиться продукты. Хлеб покрылся плесенью, да и вся остальная пища, за исключением консервов, выглядела не очень-то привлекательно.
От постоянного омывания соленой водой у меня появилась сыпь, перешедшая в экзему. Чувствовал я себя неважно, недомогание усиливалось постоянной качкой.
Иногда удавалось поймать немного рыбы
Иногда удавалось поймать немного рыбы Когда наступал штиль, мы пытались купаться. Помимо удовольствия это было и необходимо: днище лодки обрастало крошечными «морскими тюльпанами» и его надо было регулярно чистить, чтобы не терять скорость. Пока один работал, другой внимательно следил за акулами, которые нам постоянно досаждали. Однажды удалось одну из них поймать на крюк с наживкой из небольшой рыбки. Акула оказала дьявольское сопротивление и вконец нас измучила, прежде чем удалось ее втащить в лодку. Из филейной ее части мы вырезали несколько кусков и поджарили на масле. К сожалению, на вкус это оказалось значительно ниже самых скромных ожиданий.
За истекшие десять дней по нашим чисто умозрительным расчетам мы должны были пройти треть пути. Оставалось всего 60 литров бензина.
Недостатка в пресной воде мы не испытывали, но хотелось бы иметь ее побольше, чтоб хоть изредка помыться. В океане невозможно вымыть даже руки: мыло превращается в вязкий жир, который потом приходится соскабливать ножом.
Ночи стояли безоблачные. Свет звезд был настолько ярок, что при желании можно было читать, но психические и физические нагрузки последних дней были так велики, что мы мгновенно засыпали при первой же возможности.
На 11 день плавания мы обнаружили судно. Оно было довольно близко, и мы решили его догнать. Вскоре нас заметили и судно изменило курс. Это был японский рыболовный траулер. Команда его была, мягко выражаясь, удивлена, когда я объяснил, что мы направляемся ни больше ни меньше, как в Южную Америку.
Теперь мы знали свои точные координаты, но — увы — они нас не обрадовали. За 11 суток мы Прошли всего 700 км. Несколько утешили свежий хлеб и масло; правда, нашим желудкам, привыкшим к скромной диете, это не пошло на пользу.
Выяснилось, что «Псюкопатен» попал, наконец, в зону действия северных пассатов, и мы могли изменить наш курс с западного на юго-западное направление. Это давало возможность эффективнее использовать ветер.
Несколько дней мы шли при ровном северном пассате. К полудню температура достигала 30—46° С. При помощи нейлонового шнура и пары пустых бутылок мы соорудили некое подобие лага. При ветре 2—3 метра а секунду «Псюкопатен» делал около 2 узлов. Мы понимали, что это далеко не блестяще, но теперь увеличить скорость можно было только облегчив лодку. За борт полетели девять полных фляг с водой. Оставили мы порядка 120 литров. При нормальном расходовании этого должно было хватить, примерно, на 40 дней, а при экономном — и того более.
Стало заметно, что мы идем по главному судоходному пути между Европой и Южной Америкой: появилось много судов, но все они проходили на значительном расстоянии от нас.
Иногда мы пытались ловить рыбу. По ночам в море появлялись светящиеся животные. Их можно было различить на расстоянии до 50 метров. Однажды Арто зацепил на блесну и вытащил на палубу одно из них. Это был странный прозрачный моллюск длиной всего 3 см. Каждый раз, когда мы стучали по палубе, он начинал светиться.
Временами ветер свежел и «Псюкопатен» с довольно значительной скоростью устремлялся вперед, но чаще стояло полное безветрие. Жара не давала нам покоя. Мы очень устали и самочувствие было неважное. Если солнце пекло не слишком сильно, мы и днем старались спать, сменяя друг друга.
Примерно через неделю, как всегда неожиданно, на пересекающемся курсе возникло судно. Мы запустили мотор и пошли на сближение. Это была итальянская «Вольта Ревонда». Прием был самый радушный. Нам сообщили координаты, снабдили свежими продуктами и, что очень важно, подарили карту морских течений этой части Атлантики. Выяснилось, что наша средняя скорость постыдно мала — 1,75 узла. А всего к этому моменту мы прошли 1080 км, что приблизительно составляло третью часть пути до Америки. А мы рассчитывали к середине лета быть уже дома в Финляндии...
Бензина осталось около 40 литров. Мы устроили судовой совет и решили идти на Рахедос Сан-Педро и Сан-Паулу — небольшую группу островов, лежащую почти на самом экваторе в девятистах километрах от Южной Америки. Там мы собирались пополнить запасы бензина. К сожалению, этот курс не совпадал с направлением пассатов и течений.
Так был снаряжен «Псюкопатен» для рейса через Атлантику Несколько дней стоит почти полное безветрие. Чтобы убить время, мы через отверстие в обшивке лодки, закрытое куском плексигласа от ветрового стекла, фотографировали всевозможную морскую живность, которая в изобилии сновала вокруг нашей лодки.
Когда появлялся хотя бы слабый ветер, мы мгновенно поднимали спинакер, а из шерстяного одеяла делали еще дополнительный парус. Порой не спали сутками, пытаясь использовать малейшее дуновение, а это сильно сказалось на психическом состоянии: стали появляться галлюцинации, казалось, что в лодку лезут какие-то чудовища. Кончился рис, а большинство продуктов было испорчено соленой водой. Все наши помыслы сосредоточились на встречном судне, которое вызволило бы нас из этой проклятой полосы штилей. Мы пробыли в океане всего четыре недели, а праздность, жара, тоска по дому, отсутствие элементарных удобств стали уже нестерпимы.
И нам повезло — на горизонте появилось судно. Мы запустили мотор. В баке оставалось всего 10—15 литров бензина. Началась гонка. Нас то охватывало отчаяние, то прилив радости, когда казалось, что мы успеваем пересечь курс судна. Бензин кончался. Арто встряхивал и наклонял бак. В бензопроводе хрипело и булькало. Оставались последние капли. Внезапно судно изменило курс. Мы поняли, что «Псюкопатен» замечен.
Это было норвежское судно «Эгда». Наконец-то мы точно знали наше местоположение — оказывается, за последние 14 суток мы продвинулись всего на 300 км...
На судне не было горючего для нашего мотора, и если мы не отказались от своей затеи, оставался один выход — идти на «Эгде» до полосы пассатов. Капитан указал нам такой район в 2000 км от побережья Южной Америки, куда он мог нас доставить, не меняя курса. При встрече с «Эгдой» мы находились в 1500 км от побережья, но без ветра...
«Псюкопатен» на лебедке подняли на палубу. Наши ощущения не поддаются описанию. После всех перенесенных лишений иметь возможность помыться, выспаться, вкусно поесть и, главное, ощущать под ногами твердую корабельную палубу... Все это казалось прекрасным сном!

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:19

кормы «Псюкопатен» нагнала гигантская волна, намного большая всех предыдущих. В мгно
 
Судно приближалось к пункту, намеченному нами для высадки в океан. Однако за последнее время поднялось волнение и капитан высказался против нашей высадки. Он считал, что при такой волне спуск лодки на воду рискован, и, с его точки зрения, нам необходимо прервать наше самостоятельное плавание и следовать на борту его судна в Нью-Йорк.
Времени на размышления почти не оставалось. Карта ветров совершенно ясно показывала, что севернее обстановка будет менее благоприятна и, если мы не хотим потерять возможность пользоваться попутным ветром, нам нельзя тянуть со спуском лодки.
Меня все время преследовала мысль, что капитан пытается найти предлог для нашей задержки на борту судна до тех пор, пока мы не минуем благоприятную полосу ветров и возможность продолжить наше путешествие отпадет сама собой.
После тщательного изучения карты ветров я пришел к выводу, что мы еще сможем протянуть до завтрашнего дня, но это уже — крайний срок.
На следующий день море несколько утихло и капитан отдал долгожданный приказ — готовиться к спуску на воду. Мы немедленно приступили к упаковке и тщательному размещению всего нашего имущества. Капитан подарил нам шестнадцать пакетов с провизией, предназначенных для спасательных шлюпок, а кок вручил большой бумажный мешок со всякими вкусными вещами.
Судовая лебедка легко подняла нас вместе с лодкой и плавно опустила на воду. С носа лодки я прокричал на английском и шведском все слова благодарности, которые только мог вспомнить. Через какие-нибудь полчаса «Эгда» исчезла за горизонтом и мы остались одни в океане.
Когда мы встретили «Эгду», то находились на 6°14' северной широты и 27°45' западной долготы», а когда покинули судно, то оказались на 18°5' северной широты и 40°40' западной долготы. Днем нашего вторичного старта было 10 июня 1970 года.
Еще находясь на «Эгде», мы попросили у капитана две простыни для сооружения дополнительных парусов. Мы получили их, хотя капитан не преминул заметить, что только сумасшедшие могут рассчитывать на эти тряпки при путешествии по Атлантическому океану.
Мы находились в районе действия пассатов и ветер дул со скоростью от 5 до 16 м/с. Поставили спинакер и наши новые паруса из простыней. Лодка заскользила со скоростью в 2-3 узла, что было большим достижением, если вспомнить нашу скорость до встречи с «Эгдой». Наша задача сводилась к тому, чтобы максимально использовать попутный ветер.
Первые две ночи мы сменялись на вахте через каждые два часа, но позднее пришли к выводу, что целесообразнее делить ночь на две части и иметь, таким образом, по шесть часов непрерывного сна.
Прошло несколько дней, и мы начали подсчитывать, когда наша лодка достигнет суши. Получалось, что если теперешняя скорость сохранится, то мы будем в Южной Америке через 14 дней, в худшем случае — через 20. В соответствии с этим мы распределили провизию и воду.
Над Атлантикой почти ежедневно собирались огромные тучи, приносившие с собой сильный ветер и дождь. Скорость ветра доходила порой до 17—25 м/с, но подобные шквалы были однако непродолжительны, и океан не успевал разгуляться во всю мощь. Мы шли на все, чтобы не убирать паруса, так как считали, что эти шквалы помогают быстрее приблизиться к заветной цели.
На шестые сутки задуло всерьез. Ветер заметно окреп и его скорость держалась от 17 до 20 м/с. Океан с каждой минутой становился все более грозным. Кругом носились клочья пены и водяная пыль. Зажечь сигарету стало целой проблемой. Я протянул полунамокшую сигарету Арто, а сам, опираясь на ванты, под защитой нашей «каюты» с трудом прикурил свою. Если бы я мог предвидеть, что принесут нам ближайшие часы, то выкурил бы эту сигарету гораздо более жадно.
Едва я докурил ее до половины, как с кормы «Псюкопатен» нагнала гигантская волна, намного большая всех предыдущих. В мгновение ока она подняла нас на свою вершину и ее одетый пеной гребень дал лодке толчок такой силы, что казалось, будто бы нас с ходу взяло на буксир крупное судно.
Скорость возросла фантастически, и на этот раз Арто не сумел справиться с рулем. «Псюкопатен» развернуло бортом к волне и он оказался в кипящем аду... Я помню только, что на меня обрушилась огромная масса воды и куда-то потащила.
Когда я начал что-то соображать, то обнаружил, что плыву и мой рот полон воды. В панике я стал искать глазами лодку и увидел ее неподалеку от меня. Сердце мое похолодело: «Псюкопатен» перевернулся и плавал вверх килем. На гребне одной из волн я увидел вынырнувшего Арто. Мы что есть мочи поплыли к лодке и с трудом взобрались на ее гладкое днище.
«Все что нам остается, — это ждать смерти», — сказал я Арто, который до сих пор вообще не произнес ни одного слова.
Трудно сказать, сколько прошло времени, пока мы пришли в себя и начали более хладнокровно обдумывать создавшуюся ситуацию. Утешало уже то, что мы, по всей вероятности, сможем продержаться несколько суток, сидя верхом на днище лодки.
Когда стало ясно, что, по крайней мере в настоящий момент, нет непосредственной угрозы для нашей жизни мы принялись спасать имущество, которое плавало а пределах досягаемости. Нам повезло, и мы сумели выудить десять пакетов с провизией, которой нас снабдили на «Эгде» — все остальное пропало.
Было очевидно, что если мы и сможем продержаться на днище несколько суток, это ненамного увеличит наши шансы остаться в живых. Надо было во что бы то ни стало перевернуть «Псюкопатен». Но как это сделать!
Раз за разом мы ныряли под лодку. Это было трудно и опасно — море бушевало по-прежнему и было почти невозможно избежать ударов о корпус. Кроме того, все время была опасность запутаться в болтающихся тросах и вантах. Под лодкой сохранился некоторый запас воздуха, так что можно было передохнуть и более или менее спокойно осмотреться. Кое-что при толчке было заброшено под бак и лежало там, прижатое ящиком для инструментов. Нашлось немного пресной воды — начатая десятилитровая фляга и несколько литровых бутылок.
Арто нырнул, чтобы закрепить флягу с пресной водой, но тут же вынырнул, заявив, что под лодкой стало очень трудно дышать. Обнаружилось, что бензиновый бак дал течь и воздух перемешался с бензиновыми парами. Теперь мы не могли долго оставаться под лодкой, и закрепление фляги превратилось в настоящую пытку.

Внезапно я к своему ужасу обнаружил, что корма глубже погрузилась в воду. Я в панике нырнул — первой мыслью было, что кормовой люк потерял герметичность, и вода хлынула внутрь. Выяснилось, что дело обстояло не Так трагично, но поводов для беспокойства оставалось достаточно — в кормовом люке образовалась небольшая трещина и вода медленно просачивалась внутрь. Если она заполнит весь кормовой отсек, лодка перевернется на бок, остатки воздуха выйдут наружу и «Псюкопатен» затонет в несколько секунд.
Мы опять запаниковали. Было похоже, что отсрочка не будет продолжительной. В довершение ко всему, я обнаружил, что наши спасательные пояса уплыли. В последний раз я видел их, когда нырял для проверки кормового люка. Теперь они прыгали на волнах далеко от лодки.
Я сдернул с себя куртку с такой силой, что оторвал рукав, и бросился в воду. Началась отчаянная погоня за уплывающими поясами. Проплыв около тридцати метров, я понял, что у меня просто не хватит сил, чтобы их догнать. Я повернул назад и, когда вскарабкался на днище, почувствовал, что моим силам пришел конец. Уши, рот, нос были полны морской воды, а это усиливало и без того невыносимую головную боль и слабость.
Но не оставалось ничего другого, как взять себя в руки, и вскоре я опять был в воде, на этот раз для того, чтобы распутать длинные вантовые тросы. Я проверил насколько прочно держится одна из вант и надставил ее тросом. Затем я вытащил свободный конец на днище лодки и прочно закрепил его на подвесном моторе.
Наш мотор, помимо обычного крепления, был еще для страховки прикручен к корпусу лодки перлоновым канатом. Развязать узлы под водой не было никакой возможности, но, к счастью, уцелел нож. Отвернуть болты струбцин было не особенно трудно, а дистанционное управление мы демонтировали еще несколько дней назад.
Отвинчен последний болт и мотор тут же погрузился, с силой натянув вантовый трос. Теперь он висел на ванте и должен был служить противовесом при наших попытках перевернуть лодку.
Под водой мы привязали несколько запасных концов к релингам, а затем крепко ухватившись за них и упираясь ногами с противоположной стороны в днище, начали раскачивать «Псюкопатен» в такт волнам. После долгих и отчаянных усилий наше судно медленно и тяжело повернулось и встало на киль.
Сами мы, как и следовало ожидать, оказались в воде. Но, господи, какое это могло иметь значение после всего пережитого! Я тут же взобрался на транцевую доску и исполнил наш клубный марш:
«Не сворачивай в сторону, не отказывайся от борьбы...»
Арто обессилел окончательно. Я помог ему вскарабкаться в лодку, и он рухнул на дно в полном изнеможении.
С припасами дело обстояло неважно: десять литров воды, десять пакетов с продовольствием, две банки рыбных консервов и десяток бульонных кубиков.
Мы заново установили мачту и оказалось, что спинакер пострадал не настолько, чтобы им нельзя было пользоваться.

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:21

мы подошли к южноамериканскому побережью, допустив ошибку против наших предварительны
 
В первую ночь после катастрофы ветер не стихал, и мы решили бросить самодельный плавучий якорь из пустой канистры и лечь в дрейф. Нельзя сказать, чтобы якорь был очень эффективен, но все же помогал держать лодку против волны. К утру ветер стих, и мы даже смогли использовать в качестве дополнительного паруса остатки простыней.
Мы плыли, не сводя глаз с горизонта в надежде увидеть землю. С каждым днем мы встречали все больше и больше птиц.
23 июня я заметил, что вода изменила свой цвет от темно-синего к светло-голубому — еще один признак близости берега. Ночью нам казалось, что мы несколько раз видели огни проходящих судов, но это была галлюцинация. Сильный дождь, прошедший как нельзя более кстати, пополнил наши запасы воды, и мы наконец-то смогли утолить непрекращающуюся жажду.
На рассвете, всматриваясь в горизонт, я заметил узенькую темную полоску и вдруг понял, что вижу землю. Я сразу разбудил Арто и мы на радостях вскрыли последний пакет с продовольствием.
Ветер был очень слабый, и мы приближались к земле значительно медленнее, чем хотелось. Однако спустя несколько часов уже можно было отчетливо различать берег и зеленую растительность. В отдалении мы увидели рыбачью лодку, но только через пару часов подошли к ней вплотную.
Как это ни странно, наше появление никого не ошеломило: рыбаки просто не поверили, когда мы рассказали, что пришли из Дакара. К нашему удивлению, они говорили на хорошем английском языке, в то время как мы предполагали услышать французскую речь.
Я показал им карту и в первый момент решил, что они сами не знают, где находятся. Рыбаки показали мне место, расположенное у побережья Английской Гвианы. И только после того, как они назвали реку, обозначенную на карте, я убедился, что они говорят правду. Оказывается, мы подошли к южноамериканскому побережью, допустив ошибку против наших предварительных расчетов в целых 800 км. Нам рассказали, что в устье реки расположен небольшой поселок и там мы сможем достать бензин, а до ближайшего крупного города — Джорджтауна, около ста километров. Ветер почти стих и прошло еще несколько часов, прежде чем мы добрались до берега.
Это было непередаваемое ощущение — перешагнуть через борт и почувствовать под ногами твердую землю.
Обойти земной шар или погибнуть!
«Что толкает человека на такие битвы с судьбой, которые нормальному квартиросъемщику кажутся, мягко говоря, несколько необычными! — спрашивает Осмо Ланденперя, журналист, близко знавший Сеппо Мурайя. — Может истоки этого нужно искать в его биографии!»
Вот что рассказывает Сеппо о себе:
— По каким-то причинам я родился не для легкой жизни, а для наслаждения ею через преодоление трудностей. Искру в меня заронило море, мои острова архипелага Турку. Море для маленького человечка — огромный эмоциональный опыт.
Уже с семи лет жизнь моя потекла по необычному руслу. Что-то бунтовало во мне и против хорошей, с общепринятой точки зрения, семьи и против правильного воспитания. Внутренние противоречия искали выхода и толкали меня на дурные поступки: мелкие кражи, всевозможные каверзы и проделки в школе, а отсюда — неуспеваемость, вопреки, как мне кажется, хорошим задаткам.
Катер Сеппо Мурайя с тузиком И вот по решению отца я попадаю в детский дом. Контингент детского дома составляли сироты, маленькие правонарушители и совершенно непригодный для работы с ними персонал. Все время приходилось приспосабливаться к ограничению свободы, но бунтарский дух во мне не утихал — и я сбежал. План был таков — добраться на попутках в Швецию, а там попытаться «зайцем» проникнуть на пароход, идущий в Америку. Конечно, меня поймали и вернули в детский дом, причем в наручниках. Далее мне пришлось пройти и через психиатрическую больницу, куда меня направила «мудрая» директриса детского дома, и через воспитательный дом, который для большинства обитателей был последней остановкой перед транзитом в тюрьму. Но это меня миновало — из воспитательного дома я освободился досрочно, и отец устроил меня учеником в гарнизонный оркестр. Но жестокая армейская муштра никак не вязалась с моим беспокойным нравом, и за самовольную отлучку меня из оркестра отчислили...
15-летний Сеппо Мурайя возвращается в Турку к отцу. Здесь он занимается разноской газет, потом поступает учеником на стройку, отсюда — прямой путь в техническое училище и обретение вполне надежной и хорошо оплачиваемой специальности.
Но словно раскаленная головня, что-то внутри Сеппо не дает ему покоя, толкает на кражи, взломы... В результате — год тюремного заключения. Потом призыв в армию. Так страстная мечта о какой-то огромной свободе вела Сеппо из одного принудительного учреждения в другое.
Но вот Мурайя ''заканчивает техническое училище. Новоиспеченный техник-строитель работает яростно. К собственному изумлению, он изменился до мелочей, став тщеславно честным. Ему даже удается добиться у магистрата г. Турку разрешения на открытие собственной строительной фирмы. Но продержалась эта фирма всего восемь месяцев.
Это все кусочки свободы, считает Мурайя, а ему она нужна цельная, прочная и полная. И он отправляется ее искать — на четырехметровой лодке через Атлантику. Этот переход — огромный кусок свободы, но существует и еще больший — обойти на моторке вокруг земного шара.

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:22

Маршрут намечен следующий: вдоль берегов Европы в Африку, затем через Атлантику в Бра
 
Мурайя берется за подготовку к этому совершенно фантастическому плаванию. Маршрут намечен следующий: вдоль берегов Европы в Африку, затем через Атлантику в Бразилию, далее через Панаму в Тихий океан и — курс на Таити. По оценке Мурайи, это должна была быть самая сложная часть маршрута; достаточно сказать, что этот переход продлится два месяца (чтобы пересечь Атлантику на «Псюкопатене-1» Мурайе потребовалось 47 суток). От Таити — в Австралию, затем в Индию и через Красное море и Суэцкий канал в Средиземное море, потом через Босфор в Черное и далее — в Дунай и по внутренним судоходным системам Зепадной Европы — на родину.
Оптимальный срок плавания — два года. По самым скромным подсчетам эта затея должна обойтись участникам в 120000 финских марок (примерно, 24000 руб.) Сам Сеппо вложил в это предприятие 50000 марок и искал на паях компаньонов. Взнос, как уже упоминалось — 20000 марок. Экипировка участников рейса, явно обещавшего стать сенсационным, несколько облегчалась тем, что фирмы, заинтересованные в рекламе своей продукции, охотно снабжали Мурайю всевозможным снаряжением либо бесплатно, либо на самых льготных условиях. Свой «Псюкопатен-2» — 5,7-метровый «Дэйкруйзер» — полученный от фирмы «Финнмар», Мурайя считал непотопляемым (так оно и оказалось — катер выдержал 12-балльный экзамен в Бискайском заливе), но, кроме того, он был уверен, что его судно не может перевернуться...
Достаточно надежным казался и основной двигатель — 155-сильный «ОМС» («Джонсон») с угловой колонкой. На крайний случай был безотказный 15-сильный «Терхи», предоставленный фирмой «Валмет». «В принципе я мог бы весь путь проделать с одним «Терхи», — говорил Мурайя, — но 4 узла — это совсем не та скорость».
Тысячей литров бензина снабдила Селпо фирма «Нэсте». Получил он также бинокль от «Цейсса», сверхчувствительный фотоаппарат от немецкой фирмы «Роллей-Верке», трое водолазных часов от швейцарской фирмы «Мидо», радиоаппаратуру от «Телефункена», охотничье ружье от «Сако»... всего не перечислишь.
Мурайя уверен в успехе задуманного предприятия. Он помолвлен и собирается жениться перед самым отплытием.
«Есть два вакантных места. Вложив 20000 марок, можно стать участником похода. Будут приняты во внимание и компаньоны с 10 000 марок. Компаньон должен быть умным — по крайней мере настолько, чтобы осознавать, что эта лодка не может опрокинуться. Основная идея не в том, что мы пойдем вокруг света, а в вольном образе жизни. За два года многое можно увидеть и испытать. Быть в море! Лапландия и море — символы свободы! Желающие могут связаться непосредственно с Сеппо Мурайя. Адрес:...»
Такими объявлениями пестрят журналы.
Сеппо рвется в океан. Ему не терпится...
Но вот нашелся партнер — Пертти Ойнаала, — лодка до отказа забита снаряжением, и 17 декабря 1972 г. «Псюкопатен-2» вышел в кругосветное плавание. Двое суток хода почти на ощупь в густом тумане — и путешественники в южной Швеции. Первый этап пройден. Здесь они останутся на пару месяцев, чтобы подзаработать денег. Уже на первом этапе выяснилось, что напарник Сеппо очень плохо переносит качку. Это настораживало...
Но как бы ни было, в начале февраля 1973 г. Мурайя и Ойнаала покидают Швецию и берут курс на Киль. Плавание было очень сложным — встречный ветер до 8 баллов, но «Пеюкопатён-2» с честью выдержал это испытание.
Неприятности начались после Кипя — отказал «Джонсон». На вспомогательном «Терхи» они две недели добирались до Бельгии, где представители фирмы «Джонсон» бесплатно отремонтировали их двигатель. Повеселевшие Мурайя и Ойнаала направились в Шербур и прибыли туда без всяких приключений.
Далее предстоял переход от Шербура до маленького городка Бреста на западной оконечности Франции в водах, которые считаются самыми опасными в мире. И вновь двигатель отказал в 50-ти километрах от Бреста. Это произошло ночью, пришлось бросить якорь и дожидаться рассвета. Утром на «Терхи» добрались до Бреста. Сеппо решил, что чинить двигатель в Бресте не имеет смысла и купил старенький автомобиль, чтобы на нем доставить «Джонсон» а Финляндию. В Бресте закончилось кругосветное плавание для Пертти Ойнаала: он разуверился в успехе этого начинания и возвращался в Финляндию насовсем.

Евгений Тихомиров 17.04.2018 13:24

пустя 6 суток французский морской патруль нашел опрокинутую лодку Мурайя, прибитую к
 
Приближался май 1973 г. Мурайя хватается то за одно, то за другое предприятие, пытаясь раздобыть денег. Пришлось расстаться с очень ценной фотокамерой, зато теперь у него новый двигатель — «Вольво Пента».
И тут новый удар — в Бресте у причала затонул «Псюкопатен-2». Его вытащили на берег, но пропали или безнадежно испорчены почти все припасы и снаряжение.
«Это меня не обескураживает, — заявил Сеппо. — В декабре я буду в Бресте и все приведу в порядок. С теми запасами, что есть, уйду и не вернусь, пока не обойду вокруг света. Или же умру...»
В Бресте подтвердились самые худшие опасения Сеппо Мурайя. Свою лодку он нашел разграбленной, палубные конструкции были разбиты. Эти дни в Бресте были днями отчаянья.
«Моя жизнь корчит страшную гримасу... Сырая каюта не балует ни теплом, ни уютом. Умудряюсь спать на совершенно голых досках, ничем не укрывшись, — украдено все, даже мокрые и грязные спальники... Я больше боюсь за сохранность моей лодки в Бресте, чем выхода в Бискайский залив...»
12 февраля 1974 г. он выходит из Бреста. Но пройти удалось совсем немного — 15 км до ближайшей деревушки на побережье: у лодки слишком тяжелый ход. На следующий день — вторая попытка — около 100 км. Так Сеппо Мурайя оказался в Сен-Гьенель. Отсюда он пишет домой: «Решил вернуться в Финляндию. Оба имеющихся винта не подходят для лодки. Идти без ветрового стекла невозможно: вода хлещет в лицо и всего заливает. «Терхи» не в порядке, а запасных частей нет, хотя фирма «Валмет» сообщает, что они высланы авиапочтой еще 17 января. Денег почти нет. Решено — возвращаюсь!»
Но тут, наконец, Мурайе повезло. В Сен-Гьенеле Сеппо встретил молодого студента, который привел его в дом к своим родителям, приютил, разместил у себя ценные вещи с лодки.
«Я нашел чудесную семью, — писал счастливый Сеппо. — С момента нашей встречи я ем отменную пищу, у меня своя теплая комната с великолепной постелью. Лодку тут же вытащили на берег и покупают все, что нужно для ее починки. И все совершенно бескорыстно!
Множество людей в этой чудесной рыбацкой деревеньке — кто на машине, кто на велосипеде — гоняют целыми днями по моим делам. В момент находят такие вещи, на поиски которых в Бресте ушли бы дни и даже недели».
Сен-Гьенель, где Мурайя впервые столкнулся с человеческим к себе отношением,— расположена в опаснейшей части Бискайского залива. Огромные деньги вложены здесь в строительство волнорезов, ограждающих деревеньку от грозных валов Бискайи. Знал ли об этом Мурайя! — Знал.
«Пару месяцев назад шторм выдал полуметровый слой пены через волнорезы по поверхности всей гавани. Представляешь! Черт те что!» (из открытки в Финляндию).
Что чувствовал, о чем думал Сеппо перед выходом в Бискайский залив! «На душе покой. Не спешу. Не тянет в кабак. Уже несколько лет я не был так спокоен и уверен, как в эти дни. Лодку мою сделаю до 20 февраля и тогда пойду через Бискайский залив.
Брест выжал из меня всю энергию, которой я заряжался несколько лет для похода вокруг света. Сейчас я очень слабый человек, чтобы выдержать новые невзгоды. В душе у меня глубокие раны, которые так просто не зарубцуются. Всего горше, что украли мой кларнет. Я на нем наигрывал финские народные песни, когда становилось совсем тоскливо.
Самый сердечный привет всем, кто не утверждает, что я сумасшедший».
Катер на берегу Из письма от 8 марта. «После 11 девятичасовых рабочих дней лодка в полном порядке. 120 км вдоль берега — и я в Ла-Трините. Там получаю 500 л горючего и сразу же в Бискайский залив. Курс — 230°. После 14 часов хода должно открыться испанское побережье. Да, это уже по-настоящему отплытие!»
Открытка из Ла-Трините от 10 марта. «Второй этап моего путешествия начинается. Бискай спокоен. Горизонт синеет в 50 км от меня, а за двенадцатью такими отрезками — побережье Испании».
И последняя открытка из Ла-Трините от 12 марта. «Ветер с юго-востока 2—3 балла, моросящий дождь, курс 234°. Снимаюсь в ночь при бортовом ветре. Сеппо».
Спустя 6 суток французский морской патруль нашел опрокинутую лодку Мурайя, прибитую к берегу южнее Бордо. В те дни в Бискайском заливе бушевал шторм до 12 баллов.
«Франция получит прощение только тогда, когда я буду знать, что ветры не смогут больше вернуть меня сюда» — писал Мурайя в одном из писем.
Через две недели после обнаружения лодки волны и ветер вернули его тело к берегам Франции.

Евгений Тихомиров 18.04.2018 08:55

«Прогресс» стоит боком к волне. Следующая волна кладет его на левый борт. С трудом э
 
По Охотскому морю на моторных лодках Крым" , "Казанке"и "Прогресс" под далеко не самым надежным мотором "Москва"это граничло с авантюрой и было совсем не смешно и очень опасно всерьез...........
http://www.barque.ru/stories/1977/mo...sea_of_okhotsk
На моторных лодках по Охотскому морю Год: 1977. Номер журнала «Катера и Яхты»: 68 (Все статьи) 0
Ход у нас плохой — лодки перегружены. Когда «Крым» поднимает на гребне волна, удается рассмотреть на траверзе «Прогресс» — нашу вторую лодку. Надо искать пристанище. На Охотском море с утра, как правило, хорошая погода, но уже к 14 часам ветер разводит такую волну — хоть выбрасывайся на берег. А это не так просто — накат огромный, лодка (без преувеличения) встает вертикально. Одна волна выбрасывает суденышко на берег, а вторая тут же нависает над тобой огромной серо-зеленой глыбой. Тут не зевай — лодку вмиг утащит в море. Укрыться можно в небольших речушках (для катеров они мелковаты, а для наших лодок в самый раз). Пускаясь в такое плавание на моторках, надо тщательнейше изучить побережье, наметить места аварийных стоянок, ориентиры — на волнении попробуй разгляди устье речки, часто похожей на ручей. Другая опасность уже на реке — «усы» — наносный песок по кромкам фарватера (их можно определить по бурунам). Здесь легко потерять винт, особенно в отлив.
Схема маршрута на Охотском море Ближайшее укрытие — запив Большая Молта. По нашим сведениям, там на западном берегу селение (магазин, пекарня, баня). Находим бухту легко, причаливаем... и вносим поправку в свою «лоцию» — на западном берегу живет одинокий якут, промышляющий охотой и рыбной ловлей. А мы рассчитывали заправиться здесь бензином...
Ничего не поделаешь — надо идти до поселка а устье р. Иня. Вот мы уже хорошо видим поселок, но никак не можем отыскать проход в песчаной косе — берег спивается в сплошную полосу. Наконец находим русло. Идем в кильватер. На «Прогрессе» видят, как идущий впереди «Крым» «ныряет» на баре (зрелище не из приятных!) и берут вправо. Вскакиваю и машу руками — они идут прямо на «усы». «Прогресс» пытается опять пристроиться в кильватер, но время упущено — мы по одну сторону бара, они по другую. Пока «Прогресс» маневрировал, его развернуло бортом к волне, еще момент и... Позже наши коллеги на «Прогрессе» говорили, что сами не знают, как выкрутились. Пройти бар им удалось только со второго захода.
На ночь становимся на косе рядом с поселком. Всю ночь мимо нас проносились местные жители на «Казанках». Стали мы свидетелями происшествия, едва не закончившегося трагически. Заглохла «Москва-30» на «Казанке». Лодку сносило мимо нас по течению, а водитель пытался запустить двигатель. Наконец «Москва» взревела, незадачливый водитель (очевидно, не поставивший двигатель на «нейтраль») вылетел за борт, и неуправляемая «Казанка» стала описывать вокруг него круги. Потерпевший во все горло звал на помощь. Пока мы пытались столкнуть наши суда на воду, в «Казанке» проснулся напарник водителя, ухватился за румпель и причалил к берегу, а проходившая мимо лодка подобрала потерпевшего.
Утром выходим в море и берем курс на Охотск. Предстоит пройти около 70 миль. Ветер все усиливается, на гребнях воли проявились барашки, а к берегу не подойти — в полосе прибоя лед. Середина июня... Идем вдоль ледяной кромки, которая белыми языками уходя от берега, заставляет нас брать все мористее. А ветер крепчает. На «Крыме» глохнет мотор, залитый волной. Попытки завести его ни к чему не приводят, и «Прогресс» берет нас на буксир. Обходить льдины становится еще труднее. Наконец замечаем сравнительно свободную ото льда бухточку с палаткой на берегу. Выбрасываемся на берег, благо накат небольшой. Какое блаженство очутиться в палатке, рыбаков возле раскаленной до красна железной печки!
С утра мы снова в море. Курс на Охотск. Дошли до него примерно за час, бар преодолели довольно легко — шли за катером какого-то местного жителя. Поднимаемся вверх по р. Кухтуй, благо осадка лодок позволяет входить в нее даже в отлив. Причаливаем к пирсу, нас окружают местные жители, многие не верят, что мы своим ходом пришли из Магадана. Заправились бензином, передохнули и снова в путь. Курс — на поселок Улья на одноименной реке. Вышли из Охотска часа в три, а к Улье подошли уже в сумерках. Ищем устье реки — и не обнаруживаем. Значит проскочили. Возвращаемся, стараясь держаться ближе к берегу, и периодически пробуем на вкус воду — все время горько-соленая. Но вот цвет воды изменился, пробуем — пресная. Значит близко устье. Так и есть, замечаем баржу на якоре и в тусклом свете закатывающегося солнца идем в Улью. Входить в устье с моря нужно умело — надо пройти три основных волны, образующихся при слиянии морской воды с пресной, и не угодить в пресловутые «усы».
«Крым» «съезжает» с крутой волны, и тут же мотор начинает работать с повышенной нагрузкой — сильное речное течение. Сзади слышим крики, оглядываемся — «Прогресс» стоит боком к волне. Следующая волна кладет его на левый борт. С трудом экипажу удается поставить лодку на ровный киль и, пока не набежала следующая волна, выпутаться из усов и уйти в море. Ошибка прежняя— не шли в кильватер, взяли левее и выскочили на косу, через которую с ревом перекатывались волны. А тут заглох мотор, и лодка стала неуправляемой. Хорошо еще между набегами воли был сравнительно большой промежуток и они успели запустить двигатель.
Итак, мы крутимся по одну сторону бара, они — по другую. Солнце скрылось за горизонт, и наступила такая темнота, что не видно рыма на лодке. А наши суда ходовыми огнями не оборудованы. Делать нечего — выходим в море. Держим курс на баржу. Не доходя до нее метров 300, замечаем наш «Прогресс», сигналим фонариком. Разворачиваемся и снова идем в Улью. Теперь «Прогресс» следует за нами, как привязанный.
В Улье застряли надолго: очень сильный ветер с моря — «сахалин», как зовут его местные жители. Просушиваем снаряжение, осматриваем моторы.
18 июня ветер стих, вышли в 6 утра. Лодки идут параллельными курсами, «Прогресс» ближе к берегу, мы — мористее. На фоне берега лодка очень плохо просматривается. В очередной раз бросаем взгляд в сторону берега — и не находим «Прогресса». Идем в берег — лодки нет. Разворачиваемся и следуем вдоль берега — «Прогресс» нигде не виден. Через пять километров развернулись и пошли первоначальным курсом — может, они ушли вперед! Прошло уже два часа, как мы потеряли Друг друга. Берег порос лесом, места безлюдные, глухие. Волнение усиливается, надо искать укрытие. Ищем устье речки и определяем его по морской капусте (по берегу она сплошной полосой, а в устье течение уносит ее в море).
Проскакиваем бар, правда, не совсем удачно, — потеряв пару лопастей. Входим в реку, причаливаем. На берегу избушка — зимовье. Никого нет. Готовим обед, располагаемся на ночлег.
Утром снова выходим в море. Где же «Прогресс»! На берегу замечаем несколько домиков. Похоже, метеостанция. Здесь нам сказали, что рано утром видели в море «Прогресс», который прошел дальше, не останавливаясь. На душе стало немного легче.
«Крым» снова в море. По курсу — мыс Ханянга. Очень сильное встречное течение. Обошли Ханянгу, берем курс на мыс Энкэн (так весь поход — от мыса к мысу). Все время внимательно осматриваем берег. Миновали Энкэн, теперь, вроде, должна открыться небольшая бухта с поселком на берегу. Так и есть — открылся поселок. Идем к нему, на берегу различаем что-то вроде бревен, выброшенных прибоем. Берем курс на них. Берег все ближе... Ура! Справа — местная «Казанка», слева — наш «Прогресс».
Отдыхаем в поселке. Дождь, сопровождавший нас на всем маршруте, прекратился. Просушиваем одежду, спальники. Устраиваем профилактику моторам.

Выходим в море рано утром 23-го. Минуем мысы Оджан, Угол. На этом участке нам встретились тысячи морских уток, они спокойно покачивались на волнах, вода от этого казалась черной.

Снова усиливается волнение. Холодно — сидим в шубах и болотных сапогах. За мысом Эвенк на полном ходу врезаемся носом в волну. Она перекатывается через ветровое стекло и обрушивается на нас. Хорошо хоть мотор не захлестнуло. Встречное течение, ветер в корму, двухметровые волны. Все время приходится манипулировать ручкой газа.

Мы в водах залива Алдома. Здесь в поселке пополнили запас продуктов, но бензина не достали. На следующий день начинаем огибать п-ов Пандор. Большие волны, очень сильное встречное течение. Продвигаемся медленно, хотя моторы работают с полной нагрузкой. Бензина мало, но конец маршрута уже близок.

И вот, наконец, открылась бухта Аянская. Пристаем, вытаскиваем лодки на берег. Позади почти 600 км бурного Охотского моря. Здравствуй, Аян!

Евгений Тихомиров 19.04.2018 08:57

горяча рванул по судовому ходу, однако крутая волна быстро охладила пыл и принудила п
 
Правдивейшая история о том,как молодой врач родом из Архангельского края мечатл приобщиться к водным путешествиям на доступной в те времена мотрной лодке, и куда привела его мечта!:)
http://www.barque.ru/stories/1978/i_...dent_sengileya
В теплые страны или как я стал жителем Сенгилея Год: 1978. Номер журнала «Катера и Яхты»: 76 (Все статьи) 0
По профессии я врач-стоматолог. Кончил институт в Архангельске, несколько лет проработал здесь же — па Севере. Все свободное время проводил на реке, понемногу превратился, как пишут в сборнике, в любителя отдыха на воде — судоводителя-водномоторника.
Нет ничего лучше наших северных рек, однако со временем появилось у меня смутное желание посмотреть, как следует, красавицу-Волгу, тихий Дои, теплые края. Наверное, мечты эти так и остались бы мечтами, ничего для их претворения в жизнь я не делал и долго еще не сделал бы, если бы не попала мне в руки одна книжка. Называлась опа — «От Белого до Черного моря». Автор так зажигательно рассказывал о своей поездке через всю страну — с севера на юг — па автомобиле, что у меня созрела идея совершить такое же путешествие, только еще интереснее — на моторке. А потом появилось еще и уточнение — в одиночку. И пе потому, что пе находилось партнера, а просто захотел проверить себя — смогу ли находить выход из «безвыходных» положений сам, ни па кого не надеясь?
Теперь, когда все позади, могу сказать, что с обязанностями экипажа «Крыма» я и один справлялся, считаю, не так уж плохо. В чем-то одному даже проще — не надо тратить время на дискуссии. Только одному ехать быстрее, а вдвоем — веселее!
Готовился я долго — около года. Приобрел лодку, два «Привета-22» (оказалось — первого выпуска!) и прочее. Долго разрабатывал маршрут и, вроде бы, предусмотрел все, что было можно. Выходило, что при средней скорости 25 км/ч на путь к Черному морю я должен затратить 200 ходовых часов. У меня в распоряжении был месяц. Чтобы уложиться в этот срок, я составил график из расчета 20 дней хода по 10 часов. (Опять-таки задним числом хочу поделиться опытом и предостеречь «мореплавателей»-одиночек: выдержать такой график одному немыслимо!)
Стартовал 14 мая из поселка Литвинове на Вычегде. Только-только прошел лед, начался разлив. Вода стоит высоко — метров пять-шесть от межени, и уровень ее все подымается. Бурлит вешняя вода, несет пену, щепу, сучья, смытый с берегов хлам. Наскочить в этой каше на бревно проще простого! Зато иду, смело спрямляя путь, над местами, где летом не раз сиживал на мелях. Кстати сказать, иду медленно — лодка перегружена сверх меры: везу «посылку» в Лименду...
В Великом Устюге поразило великое число церквей. Плывешь-плывешь, а слева и справа все тянутся церковные стены, видны купола. Сухона оказалась очень похожа на нашу Вычегду, но даже уже. Вот-вот начнется молевой сплав — надо спешить.
С заправкой здесь не очень-то: в г. Сокол я прибыл, выгребая против ветра и течения на веслах, поскольку пе сумел заправиться вовремя. В истоках Сухоны часа четыре петлял по разливу — воды много, а фарватер делает причудливые петли. Обгонишь теплоход, а потом долго видишь его через кусты то справа, то слева.
И вдруг — бескрайний простор. Хоть и знал по карте, что должно скоро быть Кубенское озеро, но вылетел на него как-то неожиданно. И не думал, что оно такое большое. Берегов пе видно! Сгоряча рванул по судовому ходу, однако крутая волна быстро охладила пыл и принудила прижаться к берегу, а вскоре и искать укрытия. В заливчике у с. Кубенского я просидел три дня, ожидая, пока уляжется встречный ветер. «Плакал» мой график: такие «каникулы» предусмотрены не были!
Карта у меня была такая, что чуть не полдня плутал я по озеру, пока рыбаки не помогли найти вход в р. Порозу, на которой устроен первый шлюз Мариинской системы. Шлюз деревянный, но видно, что недавно подремонтирован. За день проскочил вереницу таких же старых шлюзов и вышел в Волго-Балт. В Кириллове долго стоял па берегу озера, любуясь красотой и мощью белокаменных башен и стен «великой государевой крепости» — Кириллово-Белозерского монастыря.
Идти все труднее — в канале оживленно. Появились огромные самоходки класса «река — море», проносятся «Метеоры». Все сложнее шлюзоваться. По рекомендации старика из охраны гружу свой «Крым» на плот и шлюз перед Череповцом прохожу хотя и медленно, но зато без всяких хлопот. Заправка на лодочной станции в день моего появления в Череповце, конечно же, не работала. Пришлось па автобусе рыскать в поисках АЗС. Не знаю, как бы я таскал бензин, если бы пе выручил местный водномоторник: предоставил свой транспорт — детскую коляску, на которой я за раз привозил по 80 л!
На Рыбинке «история» повторяется, только с некоторыми осложнениями. И здесь я сначала спокойно держу курс от буя до буя, а затем меня застает ветер. Подаюсь к берегу, а найти укрытие оказывается гораздо труднее, чем на Кубенском озере. Далеко выдаются каменистые косы, чернеют мертвые стволы деревьев. Как я ни осторожничал — налетел на топляк! Надо менять шпонку, а волна все больше, ветер волочит беспомощную лодку куда-то в затопленный лес. В сердцах я не раз помянул тогда конструкторов «Привета», но предусмотревших возможности замены шпонки из лодки — без снятия мотора. За тот день по их милости я еще трижды был вынужден снимать мотор с транца. От этих упражнений и непрестанной болтанки па волнах я совершенно выбился из сил. Решил — будь что будет! — идти к берегу. Самым малым осторожно подошел поближе, присмотрел подходящую бухточку, но только вырубил мотор, как волны и ветер развернули лодку и швырнули ее па береговые камни.
Удар следует за ударом. Плывут канистры. Кормовой отсек затоплен. Бросаю якорь — никакого толку! Еще несколько минут — как в страшном сие, по «Крым» оказывается выброшенным на огромный плоский валун, окруженный бурлящей пеной. Едва я почувствовал, что лодка неподвижна и в относительной безопасности, как повалился па мягкие сиденья и мгновенно заснул...
Разгрузил лодку, откачал воду, внимательно все осмотрел — никаких повреждений! Да, можно сказать, корпус испытания выдержал. Вообще «Крым» выше всех похвал. Снова в путь, наверстывать упущенные дни, пытаться (увы, без всякого успеха) войти в график.
И вот — Волга! Чувство радости и гордость распирали меня. Отдавая дань традициям, испил волжской водицы — и напрасно: через двадцать минут пришлось искать желудочные таблетки.
Дальше рассказывать нечего. Разве что про встречу с создателями «Привета-22». Испытатели Казанского завода дали мне очень цепные советы по эксплуатации мотора, но помочь запчастями так и не смогли. И но магазинам Казани я метался напрасно: единственной имевшейся в продаже деталью к «Привету» был маховик (жаль, по только маховик у меня так и не сломался ни разу!). Да, пе зря захватил запасной мотор! — думал я тогда в Казани. А теперь скажу так: если мотор попался ненадежный, то и подобная предусмотрительность не спасает.
Весь дальнейший путь я боролся с непрерывными штормами и «Приветами». Собрав из двух моторов один, кое-как дотянул до г. Сенгилея и понял, что пора подводить итоги. Перед этим три дня пришлось «отдыхать» в Ульяновске, пережидая очередной шторм. Месяц кончается, до Одессы еще 2500 км, «гибрид» мой барахлит, а погода, судя по прогнозам, улучшаться не собирается. Похоже, надо финишировать!
В тот же день устроился на работу в местной райбольнице. Так я и стал жителем Сенгилея

Евгений Тихомиров 19.04.2018 09:46

Как будут регулировать весенний паводок 2018 года в Волжско-Камском бассейне
 
А мы возвращаемся из времен давно минувших и канувших в лету, когда самыми мореходными надежными и прекрасными лодками были Прогресс и Казанка с капризными Куйбышевскими "Вихрями" в навигацию нынешнюю 2018 года.
http://www.cruiseinform.ru/news/plac...skom_basseyne/
Как будут регулировать весенний паводок 2018 года в Волжско-Камском бассейне
Как будут регулировать весенний паводок 2018 года в Волжско-Камском бассейне22.03.2018 13:27
20 марта 2018 года в Федеральном агентстве водных ресурсов состоялось заседание Межведомственной рабочей группы по регулированию режимов работы водохранилищ Волжско-Камского каскада. Участники заседания были проинформированы о выполнении установленных на период с 06 по 22 марта 2018 года режимов работы водохранилищ Волжско-Камского каскада, о гидрологической и водохозяйственной обстановке в Волжско-Камском бассейне, а также о расчетных режимах работы водохранилищ на предстоящий период.
По информации Росводресурсов в период с 06 по 20 марта 2018 года режимы работы водохранилищ на Волге и Каме, с учетом выполненных корректировок по Шекснинскому и Жигулевскому гидроузлам, соответствовали установленным.
Корректировка по режиму Шекснинского гидроузла со снижением средних сбросных расходов была принята в связи с обращением ФБУ «Администрация «Волго-Балт» о проведении плановых профилактических и ремонтных работ на гидроагрегатах ГЭС.
За рассматриваемый период продолжалась предполоводная сработка водохранилищ на Верхней Волге и Каме. Сбросные расходы осуществлялись в пределах установленных диапазонов.
В целях стабилизации уровней в Куйбышевском водохранилище на период с 10 по 22 марта 2018 диапазон средних сбросных расходов был увеличен с 6800±100 до 7000±200 куб.м/с.
По информации ФГБУ «Гидрометцентр России» 13.03.2018 дано уточнение (в сторону уменьшения) прогноза притока воды в марте 2018 года в Шекснинское, Иваньковское и Рыбинское водохранилища. В целом по каскаду прогноз притока на март не изменился и составляет 10,3-14,3 куб.км (норма 8,4 куб.км).
По состоянию на 10 марта 2018 г. в целом в бассейне Волги запасы воды в снежном покрове составили 89% нормы. Больше нормы на 3-20% наблюдаются снегозапасы в бассейнах Иваньковского, Рыбинского, Горьковского и Чебоксарского водохранилищ. Существенно ниже нормы (на 34-44%) отмечаются снегозапасы в бассейне Камского и Нижнекамского водохранилищ.
Средняя глубина промерзания почвы в бассейнах водохранилищ Верхней Волги (до створа Горьковского гидроузла) составляет от 9 до 22 см, в бассейнах Чебоксарского, Куйбышевского и Камского - от 40 до 52 см, в бассейне Нижнекамского - 81 см.
В соответствии с предварительным прогнозом суммарный приток воды в водохранилища Волжско-Камского каскада во 2 квартале 2018 года ожидается в пределах 131-165 куб.км (норма 161 куб.км). В конце марта будет уточнение.
В ходе заседания были заслушаны и обсуждены предложения членов МРГ и участников заседания по режимам работы гидроузлов Волжско-Камского каскада на предстоящий период, в том числе предварительный вариант графика специального весеннего попуска в Низовья Волги объемом 113,7 куб.км и максимальными сбросными расходами 25000 куб.м/с.
С учетом изменения ледовой обстановки и снижением уровней воды на Нижней Волге большинством голосов поддержано предложение об увеличении сбросных расходов через нижневолжские гидроузлы в 3 декаде марта и 1 декаде апреля в целях увеличения свободной емкости в Куйбышевском водохранилище.
По итогам обсуждения с учетом складывающейся гидрологической и водохозяйственной обстановки в Волжско-Камском бассейне и прогноза притока в водохранилища каскада на март, имеющихся снегозапасов и предварительного прогноза на половодье 2018 года, членами МРГ было рекомендовано Росводресурсам установить режимы работы гидроузлов на период с 21.03.2018 г. по 11.04.2018..


Текущее время: 15:57. Часовой пояс GMT +3.

Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС