крюк на озеро Юоярви, где расположен Валаамский православный монастырь, основанный мо
Далее решаем сделать небольшой крюк на озеро Юоярви, где расположен Валаамский православный монастырь, основанный монахами, ушедшими с Ладоги во время советско-финляндской зимней войны. Монастырь бомбили, и братия, принявшая к тому времени финское подданство, покинула Валаам. Монахи увезли с собой всё самое ценное: иконы, церковную утварь, облачения, книги и колокола. Спустя несколько лет они приобрели усадьбу Папиниеми в местечке Хейнявеси. Там возник монастырь, получивший название «Новый Валаам», ставший центром православного монашества в Финляндии.
Он в 1945 г. был присоединён к московской епархии, но экономически остался в подчинении финской православной церкви. Путь к нему идёт через очень интересный в техническом плане шлюз Varistaipaleen, состоящий из 4-х камер, пройдя которые поднимаемся на 14 м. Следующие 4 шлюза построены параллельно порожистым протокам для обеспечения судоходства. Нам, жителям России, удивительно, что прекрасно обставленный фарватер, которым мы следовали обратно в Савонлинна, предназначен лишь для маломерных судов. Ночевали, как правило, на небольших необитаемых островах. С утра рыбалка, сбор ягод, водные процедуры. Затем, запустив двигатель, совмещали приготовление завтрака с продвижением по маршруту. Ежедневное ходовое время в среднем не превышало 5 часов. Обратный путь был несколько длиннее. В итоге за неделю мы прошли около 350 км. Конечно, в спортивном плане – немного. Но в данном случае гораздо важнее сумма полученных впечатлений и положительных эмоций. Снова на Сайма Хотя продолжения, как правило, менее удачны, нежели первоначальный замысел, тем не менее на следующий год мы рискнули вновь отправиться на озеро Саймаа. Дело в том, что на борту катера, на котором мы путешествовали в августе, находились две лоции. И если страницы, иллюстрирующие северную часть Сайменской озёрной системы, мы прошли, то «южные» карты остались нетронутыми, но очень располагающими к прочтению. Тем более что по возвращении в гавань хозяин чартерной фирмы любезно показал нам другой катер следующего уровня. Искушение повторить поездку стало почти непреодолимым, поскольку договорные и визовые вопросы несколько упрощались ввиду проторенности пути. (Замечу, что все организационные вопросы, как и прежде, мы решали самостоятельно, не прибегая к услугам фирм-посредников, что позволило удержать затраты в разумных рамках). Сроки похода запланировали практически те же – вторая неделя августа. Мы, конечно, понимали, что через год погода вряд ли будет такой же замечательной. Забегая вперёд, скажу, что это подтвердилось (или опроверглось) на 50%. Солнечные погожие дни постоянно чередовались с хмурыми и дождливыми. К тому же было более ветрено, и это ощущалось на открытых участках озера. Но катер «Norppa 10 TK» больше и мореходнее. Число спальных мест 8. Именно ввосьмером мы и отправились в Финляндию. (Но комфортнее на борту будут чувствовать себя не более 7 членов экипажа). Ёмкость топливного бака 140 л., чего почти хватило на весь 400-километровый маршрут. Начав в точке прошлогоднего финиша, обогнули старинную крепость Олавинлинна и взяли курс на юг. Маршрут также проложили по кольцу, но два коротких участка пришлось пройти дважды. Посетили города Лаппенранта, Иматра, Пуумала, где делали полуднёвки. В первом ежегодно проводится фестиваль скульптурных композиций из песка на заданную тему. В 2008 г. авторы творили по мотивам Дикого Запада. В Иматра шёл дождь, поэтому очень кстати пришлось посещение аквапарка. Тем более что расположен он прямо над гостевой гаванью. Вечером отправились к плотине на Вуоксе. И хотя это в 7 км от стоянки, а дождь лил не переставая, увиденное того стоило. Когда-то матушка Природа, вероятно, при помощи своего сына Ледника создала здесь самый крупный в Карелии водопад, названный людьми Иматранкоски. На каком-то этапе своего развития (году так в 1932) люди сообразили, как обуздать стихию на пользу себе, и перекрыли водопад плотиной. А поскольку дело было уже в суверенной Финляндии, устыдились они столь масштабного вмешательства в Природу и пообещали в память об уникальном явлении наполнять каждый летний вечер каньон водой, дабы и потомки могли оценить великое зрелище. В 19 часов под музыку Сибелиуса и, увы, аккомпанемент дождя приоткрылись заслонки плотины, и началось завораживающее действо. Из тех, на которые можно смотреть долго... Следующий день по графику был солнечный, но ветреный. Тут уже вспомнили, что озеро Саймаа – водоём достаточно серьёзный, и поход на катере здесь – не просто увеселительная прогулка. Но открытые участки этой водной системы не столь протяжённы и чередуются с узкими плёсами и каналами. В отличие от северного кольца на южном нет ни одного шлюза. Есть пара каналов, где, образно говоря, берега можно потрогать с обоих бортов катера. В Пуумала есть интересный объект: сбоку к высокому мосту приставлена стеклянная башня, внутри которой ходит лифт со стеклянными же стенками. Кабина большая, можно войти с велосипедом, чтобы потом скатиться под уклон в сторону городка. На самом верху кафешка, откуда открываются манящие дали. Несколько слов о рыбалке. Она тут платная (6 евро в неделю). Зато улов почти гарантирован. Имея уже некоторый опыт, полученный в первой поездке, на этот раз, во-первых, завезли контрабандой наживку, и, во-вторых, места для стоянки выбирали в заливчиках с травой в воде у берега. Результат заметно улучшился, хотя крупных экземпляров всё равно не поймали. Арендуя большой катер, логично взять там же и надувную лодку, что расширит возможности ловли. Но если вас больше интересует осмотр береговых окрестностей, на палубе вполне реально разместить пару велосипедов. Никто не просил с нас денег за посещение каких-то мест, даже нацпарков (и позже в лыжном походе тоже). Какой маршрут приглянулся более: к северу или к югу от Савонлинна? Да оба хороши! В южной части, пожалуй, красивее берега, а в северной неизгладимое впечатление производят каналы и шлюзы. И везде много ягод, особенно брусники. А на юге один раз наткнулись на шикарную землянику, и это в августе! После круиза по Финляндии нам захотелось посмотреть на катере и континентальную Европу. Статья опубликована в газете «Вольный ветер», на нашем сайте публикуется с разрешения редакции. Сайт газеты http://veter.turizm.ru/ |
Нам предстояло пройти по пяти рекам, от поселка Жебрии по Сылве, затем по Чусовой, Ка
И все же наши реки нам точно не заменит ни Финляндия, ни судоходные каналы Западной Европы. Уж очень там все продумано заранее. спокойно, организовано, выверено, поэтому с нашими натурами нам все это не всегда по вкусу. Без романтики сложновато...
https://www.tourister.ru/responses/id_20338 Катера идут на Север 19 августа 2017 г. 18:45 Пермь — Россия Май 2011 223 15 26 Рассказ для авантюристов и проходимцев. Чусовское озеро находится на севере Пермской губернии, известно, как самый большой нерукотворный водоем края, что делает его достойным пиара. Гораздо меньше сведений о развитой сети Гулага в этой местности и о подземном ядерном взрыве, цель которого до сих пор неизвестна. Здравый разум подсказывает, что делать там нечего, но иные головы он просто обходит мимо, все равно бесполезно. Именно такая компания у моего брата Димы, каждый год они направляют катера в такие места, где Макар телят потерял и сам не выбрался. Не пойти с ними я просто не мог, логика мою голову давно покинула. Нам предстояло пройти по пяти рекам, от поселка Жебрии по Сылве, затем по Чусовой, Каме, Колве, Вишере и Вишерке, и все это за пять дней, длина пути 600 км по GPS. 5 мая, ночью, флотилия из четырех катеров остановилась на стрелке Чусовой и Камы, в темноте идти не было большого желания. Место очень живописное, но дохлый лось плавал около нашего бивака, аппетит не испортил, а желание умыться из реки пропало. Утро началось с приятной неги — чистое небо, солнце, легкий завтрак, хотелось расслабиться и получить удовольствие. Но Радик, наш безусловный вождь и лидер, раздумал допивать чай и закричал гагаринское — «поехали!». У меня отобрали фотоаппарат, кого-то вынули из кустов и мы помчались за катером Радика, стараясь не отстать. Слева по курсу осталась деревня Хохловка, превратившаяся в дачный поселок, особая достопримечательность — музей деревянного творчества, со всего пермского края собрали сторожевые башни, избы, солеварни, церкви. Не проезжайте мимо! Такого вы нигде не увидите! Далее, справа по курсу, санаторий Демидково, бывшее место отдыха нефтяников, теперь цены там кусаются, но комфортом и организацией посетители довольны. Суда были разнотипные, мощность моторов от 60-ти до 200 л.с., но скорость 50 — 55 км.ч. держали без напряга и штиль ласкал глаза. Около полазненского залива разрезали тонкую корку льда, температура воды была +1 градус. Поселку Полазна около 400 лет, основан как типичное демидовское творение — запруженная речка Полазна, плотина с механизмами для медеплавильного завода, церковь, здание управы и поселок для рабочих. В 56-м была построена Камская ГЭС, завод был затоплен, плотина сейчас выглядит как обыкновенная дамба. Компенсацией была найденная нефть, вышки посреди Камы смотрелись замечательно, теперь их срезали, оставив основания. Место красивейшее, сосновые боры, песчаные берега и густая парма, а рыбалка… Пермяки, устав от городской жизни, перебираются сюда, тем более сейчас поселок забыл о советских временах, когда магазины вызывали чувство отчаяния от ассортимента. И корни мои отсюда… Через 20 км виден городок Добрянка, бывший раньше типичным уральским захолустьем, в 80-х построили мощную ГРЭС, которая дала работу жителям, каменные дома и пр. После сооружения чусовского моста и реконструкции соликамского тракта, селение смотрится симпатично, из миллионной Перми люди бегут сюда. После Добрянки возникает нечто — Камское море. Несколько рек впадают в Каму практически в одном месте, ширина достигает 33 км. Характер у водоема довольно паршивый, двухметровые волны здесь не редкость и у судоводителей одно желание — проскочить. Как у нас раньше хватало авантюризма пересекать море на утлых лодочках типа МКМ и Прогрессах, да на советских моторах, которые работали когда хотели? Главное было уцепиться за самоходку и идти в ее кильвальтере, бросает поменьше, только опасно — бревна из-под винтов вылетали. Этот способ и сейчас годится, но могучее Камское пароходство почило в бозе, крупные суда встречаются крайне редко. Нам повезло, поверхность реки была идеально гладкая. При выходе на ширь водохранилища справа есть небольшая речка Ошва, в переводе с коми-пермяцкого — медвежья река, название свое она оправдывает, косолапые не понимают, что человек их пугается, меланхолично наблюдают за поднявшейся суетой при их виде. Кроме лохматых бандитов, там водится много экологически чистой рыбы, которая любит издеваться над рыбаками. Можно предлагать любую наживку, облизать червяка, показывая, что он очень вкусный, но поклевки ни единой не будет, ловится она только в сети. Не стоит описывать все притоки Камы, но один из них, Емельяниха, мне памятен с детства. Клюква, грибы и приключения тянули нас туда каждый год и всего было в изобилии. Зверье нас не особо пугалось, мы и не настаивали. В 40-х годах у немцев, мечтавших дойти до Урала, сбылась мечта. Лесоповал принял их в свои теплые объятия. Сохранилась дорога-лежневка, разрушенные мосты, землянки, бараки, узкоколейка. Больше всего запомнилась груда кирзачей, голенища сгнили, а низ обуви вполне годился для использования. На старых лесных дорогах можно легко встретиться с хозяином тайги. Однажды три женщины так взревели при его виде, что зверек испугался и пустился наутек. Я бы тоже так сделал, если они так кричат, то как они кусаются? Напротив Емельянихи есть еще одна достопримечательность — громадный плавучий остров. При затоплении вода подмыла берег, песок унесло, а болотная растительность, переплетенная между собой осталась. Постепенно выросли небольшие деревья и картина получилась сюрреалистичная. Поверхность острова колышется волнами, повторяя рельеф воды и качаются березы. Очень много крупной клюквы, но растет она в осоке, после сбора ягоды руки как кошкой драные. Ходить надо осторожно, попадаются промоины. Окуни охотно берут на отвесное блеснение, цвет рыбы почему-то черный. Посетить памятные места времени у нас не было, мы проскочили море по абсолютной глади и Кама сузилась, такой я еще не видел. Первая наша остановка была в селе Таман, его показывал Парфенов в «Хребте России». Радик транспортировал на своем катере его съемочную группу, журналист оставил о себе самые теплые воспоминания. Селение не всегда было деревней, когда-то здесь был демидовский завод, теперь осталось несколько избушек, да величественный храм, потрепанный временем. Кресты и маковки до сих пор сверкают позолотой, два купола разбило молнией. Двери церкви были подперты доской и Миша (друг брата), решил действовать старым способом — не пускают в двери, влезем через окно, которое оказалось для человека узким. Когда он прочно застрял, бабка, пасущая коз и с интересом наблюдавшая за форточником, спросила — " Ты чей-то в окно лезешь, лешак? Ворота-от есть! Открой, да закрой потом? Пошто в окно?» Миша, смутившись, выпал обратно. Внутри сохранилось немного фресок и жутко ржавая лесенка на колокольню, самые отчаянные на нее залезли. Пока мы фотографировались и осматривались, Коля (единственный непьющий среди нас) познакомился с отшельницей, которая зиму прожила на Чусовском озере. Женщина была абсолютно лысой, объяснила, что волосы потеряла там и место это проклятое. Моя лысина добавила мне оптимизма (все равно терять мало), я с удовольствием рассказывал остальным, что на парикмахерской они сэкономят. Никто не передумал. |
Следующей остановкой был небольшой симпатичный городок Орел. На берегу стоит красивый ухоженный храм. Народ разбежался прикупить мелочей и осмотреться, мы с Мишей решили попить пива. Вкус и качество местного напитка шокировало, мы заказали еще, набрали в емкости, скупили всю вяленую рыбу и пошли получать люлей за опоздание. После первых глотков пива уже никто никуда не спешил, решили не портить продукт и употребить его сразу. Через неделю я сидел в мюнхенской пивной и пил идентичное пиво! Нам бы только свое ругать.
Березники поразили своим береговым промышленным пейзажем — трубы, причалы, пакгаузы. Мы робко протискивались между самоходными баржами, попади мы под них, они бы даже не заметили. Желание было одно — выскочить из этого торжества производственного процесса. Задний план украшал рукотворный горный хребет из отработанной породы, побочный продукт соледобычи. Почти рядом красовался террикон из отработанной щепы, такой же величественный, это достояние принадлежало Соликамску. Набережная города чуть покрасивее березниковской, но древняя строгановская столица строилась вдали от берега, ближе к соляным скважинам и там есть, что посмотреть. Рядом с городом горела сухая трава, причем в нескольких местах. Среди дыма бродили люди, не верится, что пожары возникли сами по себе. Кама сужалась, вода была мутная и несла всякий хлам. Что-то сильно ударило по днищу катера, но 5 мм алюминий выдержал, повезло, что не попало в мотор. Вошли в Вишеру, она в тех местах равнинная, знаменитых горных берегов мы не увидели, т. к. повернули в Колву, где нас ждала заправка бензином в древнем городе Чердынь. При подходе к пристани нас приветствовали лобовой атакой, старенькая «Казанка» смело шла на столкновение. Маневрировать было особо некуда, весовые категории разные, мы не свернули. Местный судоводитель разочаровался и напал на наш другой катер, та же история. Поняв, что с нами неинтересно, исчез. В Чердыни нас ждал однокурсник Миши и моего брата, который организовал нам транспорт для бензина и провел очень неплохую экскурсию. Городок стоит на высокой горе, виды просто восхитительные, вдали гора Полюд, где раньше была застава, зажигающая костер при нападении местных нехристей. Жители были зажиточными, купеческих домов больше, чем хрущевок в рабочем городе. При накоплении богатств возникает проблема с избытком денег, да и совесть просыпается, появляется необходимость отмолить. Посему купцы строили церкви, которых здесь множество, красивых и величественных. Увидели здание сумасшедшего дома, где излечивался Мандельштам. Но у поэта возник кризис, это Пушкин мог в Болдино творить, Осип же Иваныч бросился из окна, благо было невысоко. После этого его отправили в Москву, где он был признан совершенно здоровым. Чердынь процветала до революции, да и после нее было чем заняться, но недавно запретили молевой сплав, теперь народ выживает чем может, в том числе сплавом металлолома по реке. Частушка про топор из села Чугуева нам вспомнилась, но мы зря смеялись. Вверху по течению осталось множество железного хлама, оставшегося на месте бывших артелей. Берется емкость из-под топлива, загружается металлом, герметизируется и на буксире плывет до ближайшего приемного пункта. Россия! Переночевали на другом берегу от Чердыни, все устали, но сил на ночной балаган с выпивкой и общением хватило. Компания очень приятная, люди состоятельные, но о работе и деньгах ни разу не слышал, что в наши времена большая редкость. Следующая наша остановка была в окрестностях Ныроба, забирали наших знакомых. Небольшая пристань с не очень живописным пейзажем. Два вагончика на берегу, очковый туалет над обрывом, затопленная баржа, затонувший катер-плотогон и три однотипных обшарпанных собрата пока на плаву, душа переворачивается при такой картине. Некогда могучее Камское речное пароходство в современных реалиях. Не завелся мотор у катера-красавца Квик Силвера, совершенно случайно у Радика нашелся исправный топливный насос, двигатель ожил. Затем стартер вхолостую раскручивал Судзуки 140 на нашем катере, настроение резко упало. Это у старых водномоторников поломка была рядовым явлением, имелся инструмент и пуд запчастей, а в эту япону мать надо еще рискнуть сунуться. Сняли колпак с мотора, сделали умные физиономии, результатов никаких. Оказалась банальная воздушная пробка в топливной системе, подкачали грушей и помчались вперед. Колва узкая, извилистая, езда напоминала гонки по горному серпантин. Мимо мелькали брошенные деревни, затопленные катера и баржи. Летом картина, наверное, более ласковая, зелень прикрывает, но в начале мая просто кадры из Апокалипсиса. Особенно впечатлил наполовину утонувший плакат, гласивший, что это заповедник и баловаться здесь нельзя. Слово «нельзя» в России никто не любит, посему плакат был прострелен крупной дробью и пулями 12-го калибра. Вышли на Вишерку, семь изгибов на версту, из воды торчали верхушки елок и берез, только GPS мог рассказать, где русло, ездить по полянам все-таки опасно. |
Поломка мотора, будь он трижды импортный, вполне реальна. Запас необходим во всем.
Совершенно внезапно безобразие с гонкой промеж елок кончилось, берега раздались, мы увидели широкую гладь Чусовского озера.
Ширина, простор, красота! Но дозиметры достали! Ничего. Альберт заявил, что электронике не доверяет и потребовал алкоголя, чтобы загнать показания радиационного поля в минус, все согласились. Ни местность, ни рыба не фонили, говорят, что около устья взрыва счетчик Гейгера может зашкалить, но искать эпицентр мы не стали, нам надо было найти место для стоянки. Это оказалось трудно, все удобные стоянки были залиты водой. С удивлением увидели два нехилых дома и пристань рядом, отдых у людей соответственен доходам. Побеседовали с хозяевами, анкету спрашивать не рискнули, нас вежливо попросили удалиться на другой берег, где раньше стояла артель по добыче местных богатств, каких так и не поняли. Бивак оказался хорошим, большая удобная поляна с остатками строений. Люди здесь явно не бичевали, дома из бруса, правда, сгнившего. Остатки загадочных механизмов, нашли панцирную кровать, где сетка была заменена коваными полосами, спать на нее, видимо, ложили тех, кто плохо себя вел. Мы ее использовали как стол, за которым и устроились поудобней. Предполагали, что место дикое и безлюдное, но через полчаса к нам приближался большой водоизмещающий катер. Хозяина посадили за стол, предложили выпить и закусить, а потом знакомиться. Мужчина на шестом десятке, мой тезка — Юра, обветренный и просоленный, общительный и вежливый человек. Сидел в этих краях, затем был на поселении, вернулся в родной Крым и заскучал. Делать там нечего, да и красота здесь, а люди какие? Из леса вышел статный мужчина в тельняшке и резиновых сапогах, портрет довершала длинная борода явно религиозного типа. От застолья не отказался, перекрестил скатерть-самобранку, пир был освящен по всем правилам. Священник, живет в скиту, пишет иконы и молится за нас, грешных. Водку пьет справно, если Юра к вечеру был несколько расслаблен, то служитель культа не имел ни в одном глазу. Речь поставлена и заточена под миссионерство, на протяжении всего общения вел среди нас агитационную работу, мы относились к этому снисходительно. Занервничал только непьющий Коля, незатуманенные мозги которого не готовы были к проповедям. На горизонте показался еще один катер. На берег выгрузились трое в защитной форме и с оружием различной мощности. Представились областным рыбнадзором и предложили официальный тон. Грешны мы были во всем — нерест, навигация не открыта, да и сетки собирались закинуть. Но жена Радика сумела сменить гнев на милость и усадила за стол старшего по званию. Выяснилось, что все гости отлично знают друг друга, живут в мире и согласии. Беспокоили перспективы не откушать местной рыбки, неудобно же браконьерить после всего, да и чужие мы здесь. Радик как всегда был прям и честен — «мужики, я вам сетки отдам, а вы нам рыбу!». Старший рыбнадзоровец вызвал кого-то по рации, через пятнадцать минут бесконвойник на моторке привез солидный улов. На вопрос, где ловили, получили ответ — отобрали. В 200-х метрах от нас стояло еще два катера, экипажи которых, не ознакомившись с обстановкой, побраконьерили и были на этом пойманы. В разговоре пытались хвастаться своей крутизной где-то там, за что были наказаны. Хорошо, что дело обошлось без штрафов и изъятия транспортных средств. Когда гости (вернее, хозяева этих мест) нас покинули, лишенцы подошли к нам и спросили -«это ваши друзья?». Наивные, неужели их не учили вежливости? Отметив 9 мая ночью, утром начали собираться в обратный путь. Мы отчалили первыми, сплавлялись по сильному течению. Светило солнышко, температура за двадцатник, настроение отличное. С берега раздался тихий голос — «Мужики, сахарку не найдется? Два месяца сахара не ел…». На берегу стоял мужчина неопределенного возраста, заросший и худой. Сердце облилось кровью, мы оставили себе минимум продуктов, остальное отдали. Слышали от местных, что живет здесь отшельник Вован, теперь увидели. По течению и уже знакомому маршруту путь был гораздо легче. Видели брошенный поселок Чусовской, где была зона, заключенные валили лес и сплавляли его. Пустые дома, железный хлам, запустение. К берегу подходить не стали, из воды торчали сваи, баржи и прочий мусор. Понятно, что место было невеселым, когда здесь кто-то жил, но разруха всегда угнетает. Как все-таки природа быстро уничтожает следы человека, железо ржавеет, дерево гниет, селения зарастают травой и деревьями. Заправлялись топливом снова в Чердыни, которая тоже праздновала День Победы. Тихо, пристойно. Купили что-то в магазине, но никак не могли найти транспорт, который бы нас доставил до пристани. Еле уговорили молодую пару довезти нас, хозяин оправдывался, мол, спешу очень. Я спустился загружать канистры с бензином, через час мы рассчитались на первый-второй, обнаружили отсутствие двоих. Вызовы по сотовым не помогли, аккумуляторы у многих давно сели. Выговорив весь запас нехороших слов в адрес пропавших, догадались поднять головы. На пригорке стоял знакомый автомобиль очень спешившей парочки, которая пьянствовала с Альбертом и Мишей. А чё не выпить с хорошими людьми? Логика водителя сразила своей простотой, действительно, зачем куда торопиться, если есть хорошая компания и амфора с напитком? Путь до камского моря прошел без приключений, но потом река разбушевалась. Крутые волны с «баранами» ставили катера носами кверху, затем резко опускали вниз. Всё незакрепленное путешествовало по пайолам, выловили и установили на место. Мы лидировали, на идущих следом было жутко смотреть. Нехилый по размеру Квик Силвер то взлетал на волну, то пропадал за очередным валом, остальных трепало еще сильнее. Вдоволь накатавшись на «камских горках», зашли на ночлег в Ошву. Остаток пути прошел буднично, как поездка на машине в магазин, да по хорошей знакомой дороге. GPS показал 1200 км незабываемого путешествия. Подобные походы не любят одиночек, вы идете в места, где сотовой связи не было и не будет, докричаться можно только до близлежащего медведя. Поломка мотора, будь он трижды импортный, вполне реальна. Запас необходим во всем. Коля единственный, кто имел двухтактный двигатель, остался без масла, в Чердыни ему предложили только лукойловское и он замаялся чистить свечи. Желательно иметь радиостанции для связи друг с другом. GPS тоже необходим, если вы не хотите оказаться матросом Железняком, который шел до Одессы, а вышел к Херсону. А самое главное — хорошая и проверенная компания! У меня она была именно такая, за что я им очень благодарен. Добро пожаловать в Пермский край! |
В 2015 мы ходили на нашем тримаране от Приозерска, что на Ладожском озере до Архангел
Удивительные не передаваемые и незабываемые ощущения испытываешь от доносящихся ароматов сосен, елей, трав, запахов воды озер, рек, морей русского севера. Такой бодрости духа мне испытать более ни где не водилось, ка там на северных широтах Ладоги, Онеги, Белого, Баренцева морей.
http://sevprostor.ru/expeditions/ot-...ogo-morya.html ОТ ЛАДОГИ ДО БЕЛОГО МОРЯ В 2015 мы ходили на нашем тримаране от Приозерска, что на Ладожском озере до Архангельска. Путешествие получилось очень неторопливым и весьма странным, но не смотря ни на что - оно увенчалось успехом. Как всегда мы стартовали очень поздно, в конце июля, так как нам мешали всевозможные обстоятельства. Непосредственно во время путешествия Наталье приходилось зарабатывать для нас деньги, чтобы мы могли идти дальше, покупая топливо и продукты. Изначально планировалось идти до Архангельска по Северо-Двинской водной системе, однако, дойдя до Северо-Двинского канала мы встали перед фактом, что в реке Сухоне, соединяющей этот канал с Северной Двиной нету достаточного количества воды. Мы были вынуждены повернуть обратно, вернуться на Онежское озеро и пойти на Белое море по Беломоро-Балтийскому каналу. Добравшись таким образом до моря, мы обошли его "внутреннюю часть" (Карельский берег, Терский берег от Оленицы до Стрельны, Зимний берег от м.Зимнегорского) кругом, и в первых числах октября пришли в Архангельск. Сейчас наша лодка зимует там, дожидаясь следующей навигации. ВСЕ ПРО ЛАДОЖСКО-БЕЛОМОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ: ОСЕННЕЕ БЕЛОМОРЬЕ: ОТ ГРИДИНО ДО АРХАНГЕЛЬСКА БЕЛОЕ МОРЕ:ОТ БЕЛОМОРСКА ДО ГУБЫ ВОНЬГА ПЕРЕХОД ПО БЕЛОМОРКАНАЛУ ПЕРЕХОД ПО ОНЕЖСКОМУ ОЗЕРУ В СЕВЕРО-ДВИНСКИЙ КАНАЛ И ОБРАТНО ПЕРЕХОД ПО ВОЛГО-БАЛТУ ДО БЕЛОГО ОЗЕРА ИЗ СВИРИ В ОНЕЖСКОЕ ОЗЕРО ПЕРВОЕ ШЛЮЗОВАНИЕ НА СВИРИ ДВЕ НЕДЕЛИ НА ЛАДОГЕ ДВЕ НЕДЕЛИ НА ЛАДОГЕ Концепция путешествия в этот раз получилась совсем не такой, как раньше: зарабатывать на поездку нам пришлось прямо в походе. На момент старта в Приозерске у нас было всего сорок литров бензина, пятьсот рублей в кармане и запас продуктов примерно на месяц. Поэтому почти весь наш поход Петя рулил, сидя в кокпите, а я в это время со всем удобством располагалась в каюте писала статьи на заказ, благо, маршрут проходил почти все время по населенным местам и почти везде ловил интернет. ПЕРВОЕ ШЛЮЗОВАНИЕ НА СВИРИ Легкий ветерок медленно продвигал нашу посудину к устью Свири. Руль был застопорен с помощью веревочных завязочек, Наташка работала в каюте, писала статьи, а я в кокпите пытался задремать. Делать все равно нечего — я уже и готовил, и наводил порядок, но теперь оставалось только развалиться в проходе между рундуков, чтобы как-то убить время. Смотреть вокруг было абсолютно не на что: полоска леса в нескольких километрах слева, и матовая рябь на воде вокруг. На той полоске суши, которая в течение нескольких последних часов разрасталась у нас по курсу и становилась более явной, вылезая все больше из-за горизонта, стали различимы отдельные детали. Вскоре я смог разглядеть даже буи, обозначавшие судовой ход. Ну, вот она, Свирь. ИЗ СВИРИ В ОНЕЖСКОЕ ОЗЕРО Во время перехода мы не видели почти ничего интересного: достаточно однообразные, поросшие лесом берега, рыбаки, деревеньки. Ночевали мы около Усланки, где река становилась узкой, а течение, соответственно, ускорялось. ПЕРЕХОД ПО ВОЛГО-БАЛТУ ДО БЕЛОГО ОЗЕРА Ночь выдалась холодной, поэтому, когда я встал с рассветом, все в кокпите было мокрым от густой и совершенно ледяной на ощупь росы. Однако я предполагал, что день сегодняшний будет столь же жарким, как и вчерашний, поэтому расстраиваться не стал, и только напялил на себя всю имеющуюся под рукой теплую одежду, включая зимние бахилы. Наташку я решил не будить, и снялся с якоря самостоятельно. В СЕВЕРО-ДВИНСКИЙ КАНАЛ И ОБРАТНО Покинув Белое озеро, мы шли несколько часов по Шексне и, утомившись, встали возле живописного островка неподалеку от Гориц. На самом деле, тогда мы еще не знали о том, что тут рядом находится этот городок, и мне казалось, что мы окружены только лишь небольшими уютными деревнями, которые виднелись там и тут. Поставив лодку на якорь, мы с Наташкой и собаками первым делом отправились погулять на островок. Он был сухим, высоким, поросшим лесом. ПЕРЕХОД ПО ОНЕЖСКОМУ ОЗЕРУ Если вам вдруг интересно, что же такое случилось на Вытегорском водохранилище, то я скажу вам, что ничего интересного не было. Когда я вылез и начал ругаться в темноту — оказалось, что в моей веревке запутались двое местных нетрезвых рыбаков на крошечной надувной лодке. Выпутавшись, они подошли к нам под борт, угостили меня пивом, и мы мило побеседовали о том, о сём. Самое веселое случилось в тот момент, когда рыбаки распрощались со мной и судоводитель принялся дергать стартер своего мотора. Мотор никак не хотел заводиться, лодка раскачалась, и один из аборигенов вывалился из нее прямо в воду. Но пока я бегал за спасжилетом и отвязывал байдарку, чтобы спасти бедолагу, тот уже влез обратно в их тузик, и вскорости они отбыли восвояси. Мы же снялись с якорей днем позже. Однако сразу пойти через Онегу мы не смогли, так как в тот день сильно раздуло. На озере вообще заштормило, и стоило нам приблизиться к устью, как мы сразу же передумали идти вперед, и остановились возле деревни, стоящей там же. ПЕРЕХОД ПО БЕЛОМОРКАНАЛУ Когда в Повенецкой губе мне, наконец, удалось связаться с работницей первого шлюза, в эфире тут же появился диспетчер движения, который начал задавать стандартные вопросы о маршруте, судовладельце и тому подобном. Работница шлюза при этом поторапливала меня, чтобы я подоспел к ним вместе с попутным буксиром — он, как было видно, уже подходил к самым воротам камеры. Но тут диспетчер движения задал самый главный вопрос: «А атлас-то у вас есть?» БЕЛОЕ МОРЕ: ОТ БЕЛОМОРСКА ДО ГУБЫ ВОНЬГА Я опустил за борт руку, обмакнул ее в бурлящую воду и облизал палец. Вода по-прежнему была пресной, хотя и Беломорск отсюда уже виднелся как какая-то невразумительная куча построек, а шлюза, из которого мы вышли полчаса назад, было не различить. Да, внутренне я ликовал. Теперь мы в море, мы на свободе! ОСЕННЕЕ БЕЛОМОРЬЕ: ОТ ГРИДИНО ДО АРХАНГЕЛЬСКА С утра мы покинули Калгалакшу и аккуратно выбрались из губы под парусом и мотором. Затем двинулись на север, к Гридиной губе. В общем-то почти весь день прошел в непрерывном раскачивании на волнах, и единственным примечательным моментом стала только наша попытка подойти к весьма странному маяку на о.Луда-Нахконица. Наташка заметила этот маяк и потребовала ее тут же высадить на остров. Я же, однако, таким желанием не горел, так как с моря по-прежнему шла большая зыбь и ветровая волна. Они бились о луду, осыпая скалы брызгами; тут же обнажались и подводные камни, на которых эти волны резко увеличивались и рушились. Подробнее... Добавить комментарий |
ПУТЕШЕСТВИЯ / ЭКСПЕДИЦИЯ НА ВАРАНДЕЙ ОТ ПЕЧОРЫ ДО НАРЬЯН-МАРА, 2011 ГОД, ИЮЛЬ
Это рассказ о путешествии по Печоре.
http://sevprostor.ru/expeditions/pec...ora-naryan-mar ПУТЕШЕСТВИЯ / ЭКСПЕДИЦИЯ НА ВАРАНДЕЙ ОТ ПЕЧОРЫ ДО НАРЬЯН-МАРА, 2011 ГОД, ИЮЛЬ Встречный ветер, конечно, был довольно свеж, но мотор тащил себе наш катамаран вниз по реке, и мы спокойно двигались к городу. Вот впереди показалась уже и труба ГРЭС на правом берегу, а на левом – скопище автомобилей, ожидавших парома на берегу. На Печоре нет ни единого автомобильного моста, кроме одного железнодорожного, поэтому желающие пересечь реку или отправиться в какое-либо отдаленное селение, пользуются паромами. Паромы, представляющие собой большие ржавые баржи, толкаемые буксирами-толкачами, постоянно маячили где-то в поле зрения: какой-то плелся позади, другие же постоянно попадались навстречу. Судовой ход на Печоре неширокий и очень извилистый, а сама река для судоходства довольно сложна, и поэтому нам приходилось идти именно судовым ходом, чтобы ненароком не наскочить на какую-нибудь мель, часто расходясь со встречными паромами. Так как я был еще совсем неопытным судоводителем, эти непрекращающиеся расхождения и вечное выискивание где-то впереди навигационных знаков, порой плохо заметных, очень напрягало меня, тем более, что я страшно хотел спать. Шутка ли – я не смыкал глаз уже целые сутки, собирая катамаран, а потом загружая его вещами. Скоро, когда стали видны городские дома, появилась и сотовая связь. Я смог позвонить Николаю, с которым мы договорились встретиться на одном из городских пляжей, и он объяснил мне, как лучше пройти вдоль берега, ибо река здесь раздваивалась, обтекая острова, я не мог разглядеть никаких знаков, указывающих на наличие судового хода, и пребывал в замешательстве. Городские обыватели, удящие рыбу с берегов, смотрели на нас с огромным любопытством, нас это раздражало, но поделать ничего мы не могли, так как двигались довольно медленно. Из-за насыпанных куч щебня выглядывали стрелы огромных кранов, на воде стояли на якорях целые скопища барж, на одной из которых что-то горело и сильно коптило, там и сям проносились мощные мотолодки, проползали мимо назойливые паромы. Усталость давала о себе знать тем, что я ощущал себя зрителем некоего сюрреалистического действа. Самый распространенный вид общественного транспорта - ржавые баржи Наконец мы добрались до цели, на берегу я увидел машущего рукой Николая, туда мы и подошли. Как же рад я был снова его видеть! Все-таки это совершенно замечательный человек, со всей этой своей восторженностью и пышущей во все стороны энергией. От встречи с ним я даже на какое-то мгновение смог вырваться из поглотившего меня сюра и ощутить реальность всего происходящего. После полученных от Николая инструкций я отправился на вокзал за нашим недополученным багажом – рундуком, заполненным бутылками чистейшего спирта, а Наташка и сам Николай остались возле лодки. Успешно забрав драгоценный ящик, я поймал такси и на нем отправился в ближайший салон сотовой связи, где положил сто рублей на счет той милосердной женщины, которая купила нам билет в автобусе, об этом я писал в прошлый раз. Затем, посетив продуктовый магазин, мы отправились обратно к пляжу. По пути водитель сообщил мне, что видел нашу лодку на реке. Уже поздно вечером, когда город остался позади, мы остановились в какой-то относительно тихой заводи. Небо было абсолютно чистым, стоял полный штиль. Относительно тихим это место я называю потому, что как мне показалось тогда, и что подтвердилось в будущем, на Печоре, во всяком случае, в ее основном русле, практически невозможно найти укромного места. На реке и днем и ночью имеет место оживленное движение: часто вверх и вниз идут паромы, груженые автомобилями, и еще чаще проносятся мимо мотолодки местных жителей. Если говорить о населенных пунктах, то встречаются они здесь каждые двадцать-тридцать километров, и невозможно найти между ними такую область, которая не использовалась бы местными в хозяйственных нуждах. Всюду здесь можно обнаружить установленные сети, и не пройдет и получаса, чтобы не увидеть «Казанку» спешащих куда-то по своим делам селян. Вообще, о Коми, во всяком случае, при взгляде с реки, у нас складывалось такое впечатление, что жизнь здесь кипит совершенно без всякого перерыва, хозяйства процветают, а люди заняты делами и живут вполне достойно. Первым делом нам следовало поставить на палубе палатку, и, казалось бы, ничего сложного в этом нет, но как же туго мы соображали не спавши и беспрерывно работавши уже более суток! Это, конечно смешно, но даже определить, где у тента находится изнанка, а где внешняя сторона, было в таком состоянии очень трудно; удержать в памяти последовательность простейших действий, не забыть на ходу, где у палатки перед, а где зад, просто не представлялось возможным. Впрочем, это было даже чем-то весело. Общую картину дополняли полчища комаров и абсолютно нереальные картины белой ночи, которая сейчас приобретала совершенно фантастический вид. Казалось, что эта сказка скрывается где-то совсем рядом, и сейчас выскочит из-за верхушек ближайших елей, заполнив собой всю вселенную, но она так и не собиралась показывать себя явно, а лишь дразнила, напоминая о себе только каким-то еле-уловим сюрреалистическим привкусом, будоражившим сознание. Небо, хотя и было явственно бледно-голубым, но одновременно и переливалось всеми цветами радуги. Это была прекрасная ночь. Я полагаю, что подобное состояние хорошо знакомо многим, но вызывает его отнюдь не бессонница. Следующие дни проходили в непрерывном движении вниз по реке. Так как мы из-за накладки с грузом в Печоре и так уже опаздывали на встречу с нашим заказчиком, нам приходилось очень торопиться. Первые дня потребовались для того, чтобы освоиться здесь, а дальше мы более-менее разогнались, и делали переходы по сто двадцать километров, это примерно одиннадцать часов ходу под мотором. Белые ночи были в самом разгаре, нам не составляло труда двигаться в любое время суток, а когда мы уставали, то находили себе тихое место, ставили палатку, ужинали, пили настойку, затем ложились спать, а с утра снова вставали и снова шли вперед. |
вижение на реке заметно усилилось, постоянно мимо нас проносились Казанки, хозяева ко
Спуск по реке оказался довольно скучным делом: нас окружали низки, заросшие лесом берега, один берег, как правило, представлял собой земляной либо песчаный обрыв, а другой – широкий песчаный пляж. За пляжами и обрывами всегда стеной стоял смешанный и унылый лес. Целый день я держал в руках румпель, сидя на своем месте, а иногда вглядывался в подзорную трубу куда-то вперед, разыскивая очередной створ или буй, указывающий границу судового хода. Наташка же сидела рядом, и когда наставало время она готовила сначала завтрак (мы завтракали прямо на ходу), потом обед (обедали мы также на ходу), а потом и ужин, который предстояло съесть уже на стоянке.
Днем погода обыкновенно портилась, поднимался сильный встречный ветер, который возбуждал на реке волнение такой силы, что иногда нам становилось даже страшновато. Так как ветер дул против течения, довольно быстрого, волна поднималась очень короткая и крутая. Порой узкие места в реке под напором этого ветра начинали клокотать как самые настоящие шиверы, и катамаран на волнении начинал скакать как бешеный: выскакивал из воды мотор, мы злились и проклинали эту долбанную речку. Но вечером все затихало, небо очищалось, вода становилась совершенно зеркальной. Мимо проплывали деревни, стоящие на высоких берегах, заставленных лодками, возле которых возились хозяева. В окрестностях этих деревень паслись стада коров и лошадей. Кстати что меня сочень удивило, так это популярность коневодства в Коми. Лошади здесь имелись в огромном количестве в каждой деревне. Деревенские панорамы сменялись очередным унылым лесистым берегом, становилось прохладно. От нечего делать мы пили настойку, потом пили чай, потом опять настойку, и все шли и шли вперед. Все эти дни в моей памяти слиплись в какую-то однородную массу из елок, ивняка, мотолодок, деревень, и бессчетного количества навигационных знаков, которые всегда так и норовили спрятаться от моей зрительной трубы. Наконец мы минули Усть-Цильму, после которой оказались на «финишной прямой» перед Нарьян-Маром. Река здесь делала очередной поворот и дальше текла прямо на север. Следующим же вечером мы покинули Коми и вошли в Ненецкий Автономный Округ. Удивительно, как прямо на границе этих двух субъектов природа резко поменялась: лес, вдруг ни с того, ни с сего уступил место ивовому стланику. Настроение наше поднялось, опутывающие все кругом заросли ивняка радовали глаз, нам казалось, что пожаловали в какие-то очень знакомые и чуть ли не родные места. Какое-то время мы двигались вдоль высоченного песчаного обрыва. Затем мы увидели, что река здесь разбивается на два рукава – один идет прямо, другой ответвляется куда-то направо. Ночное солнце, светившее прямо в глаза никак не давало рассмотреть, есть ли впереди какие-то створы или другие знаки, но, тщательно обшарив реку и берега зрительной трубой, я все-таки нашел двухцветный красно-белый буй, обозначавший, что судовой ход здесь раздваивается. Немного подумав, мы свернули направо, в протоку Старая Печора: таки, старый друг лучше новых двух – зачем нам идти по Новой Печоре, когда есть Старая? Скоро, впрочем, я усомнился в правильности нашего выбора, так как больше никаких знаков, указывающих на судовой ход, впереди нам не встретилось. Постепенно река погрузилась в сумерки, и разглядеть что-либо стало очень трудно. Я, было, совсем огорчился, но вскоре мы поравнялись с каким-то поселочком, возле которого стоял пассажирский кораблик, и тогда я понял, что эта протока, вероятно, вполне судоходна. Однако, мне все мне все равно пришлось встать в полный рост, чтобы лучше выглядывать мели, кои особенно сильно повылезали сейчас, в разгар лета, когда уровень воды в реке совсем низок. Пройдя почти всю Старую Печору, перед выходом в Печору Большую, мы решили остановиться на ночлег. Отсюда до Нарьян-Мара оставалось всего каких-то шестьдесят километров. Перед сном мы немного погуляли по берегу. Как же милы нашим сердцам были все эти сухие коряги, торчащие среди зарослей непроходимого стланика, каким все знакомым тут казалось. Все-таки Ненецкий Округ отличается от Коми очень сильно. К концу следующего дня мы уже подбирались к городу Нарьян-Мару. Движение на реке заметно усилилось, постоянно мимо нас проносились Казанки, хозяева которых спешили по своим делам, кто в город, а кто наоборот, из города. Показались впереди портовые краны, на берегах кое-где велись какие-то работы. Скоро кроме кранов мы увидели и городские постройки: все лежало как на ладони: вон, собственно порт; чуть дальше – город, а еще дальше стоит поселок Искателей, составляющий с Нарьян-Маром одно целое. Подойдя к шару, ведущему в порт, мы свернули, потому что именно в порту нам была назначена встреча со связными нашего заказчика. Речное движение тут стало совсем оживленным, лодки следовали в разных направлениях сплошным потоком. Их водители оглядывались на нас и приветственно махали руками, мы отвечали тем же. Вот и порт оказался совсем рядом, осталось найти только условленное место, «пляжик возле дебаркадера, не доходя до самого порта». Означенного дебаркадера я нигде не увидел, стояла у берега только какая-то полузатопленная баржа с металлической надстройкой. Решив, что это судно вполне можно назвать дебаркадером, я направил катамаран к пляжу, находившемуся рядом с баржей. Как выяснилось спустя час после нашего прибытия, место мы выбрали совсем не то. Это объяснил нам рассерженный водитель машины встречавшей нас: в течение всего этого времени он искал нашу лодку и нашел только теперь, и сейчас нам нужно было пройти еще немного. Оказалось, что «не доходя до порта» дебаркадер стоит, если глядеть на порт с другой стороны, совсем не стой, откуда пришли мы. Мы быстро перешли в то место, где стояла ожидавшая нас буханка; Наташка, как всегда осталась возле лодки с собаками, а я отправился в город за продуктами и двумястами литрами бензина. Все это я купил здесь без всяких проблем, мне была выдана местная сим-карта, дадены определенные наставления, и уже через сорок минут мы с Наташкой паковали все накупленное на катамаран. Завтра мы уже выйдем в море, слава богу! Возможно, нам даже удастся не опоздать к заказчику. Сейчас заканчивался седьмой день нашего скучного сплава по Печоре. |
У Дальневосточных причалов — путешествие по Амуру
А это просто иключительно любопытно описание путешествия пятидесятилетней почти давности по самой дальней речке Отечества, по Амуру.........
http://www.barque.ru/stories/1972/journey_along_amur У Дальневосточных причалов — путешествие по Амуру Год: 1972. Номер журнала «Катера и Яхты»: 35 (Все статьи) 0 «Ковш» — стоянка хабаровского Горкоммунхоза Самолет пошел на снижение. Медленно и плавно разворачиваясь, он опустил одно крыло, и огромная тень накрыла половину города, растянувшегося километров на пятьдесят по берегу Амура. И на протяжении почти всех этих пятидесяти километров береговой полосы были видны причалы и лодочные стоянки, большие и маленькие, и какое-то немыслимое количество лодок и катеров на воде, около воды, на берегах, приусадебных участках и просто во дворах домов, выходящих к реке. Директор краевой хабаровской станции юных техников Илья Егорович Валетов, потомок русских переселенцев, осваивавших в далеком прошлом этот край, посадил меня на мотолодку, построенную собственными руками, пару раз дернул стартер «Вихря», и мы отправились в путешествие по Амуру. Не знаю, сколько километров было пройдено по великой реке, расстояние определюсь по-местному — день туда, день обратно. Мотолодка «прописана» на стоянке краевого общества охотников и рыболовов — самой большой и благоустроенной в городе. Стоянка открытая, на пологом песчаном берегу. Никаких причальных сооружений нет; Амур капризен, нередко за одну неделю уровень воды в нем колеблется на два-три метра, а шквалы бывают такие, что мотолодки и катера выбрасывает на берег. Поэтому легкие суда оттаскивают подальше от воды сразу по возвращении из плавания, а катера ставят на якорь в гавани, отгороженной от реки бонами из толстенных бревен. На береговом откосе расположена бензоколонка, отапливаемое здание администрации, будки сторожей. Право на пользование стоянкой и получение места для установки рундука предоставляется членам общества охотников и рыболовов. Размер арендной платы определяется в зависимости от стоимости судна. Такая система, как я убедился позже, принята и в Приморье, и на Сахалине. В среднем хранение мотолодки типа «Казанка» стоит от двух до трех рублей в месяц летом и от полутора до двух рублей зимой, катера со стационарным мотором — пять рублей летом и три зимой. На стоянке сосредоточено около двух тысяч судов, в основном «Казанки» и «Прогрессы». Дюралевые лодки неприхотливы, а при хранении под открытым небом это очень важно. В последнее время появились мотолодки «Крым» и «Вымпел», выпускаемые местными предприятиями. Однако ими многие недовольны: для жесткой амурской волны они недостаточно прочны. На просторах Амура На просторах Амура Много самодельных лодок и катеров. В большинстве своем это гибриды старых, выработанных в течение десятилетий «местных» форм и более или менее современных обводов, особенно в кормовой части. Конструкции довольно примитивные: стремясь сделать свои суда попрочнее, «понадежнее», строители совершенно пренебрегают дисциплиной веса. На обшивку идет бакфанера — «понтонник» чрезмерной толщины, а набор, как правило, не соответствует ей по прочности, собирается небрежно. О современных тенденциях в мелком судостроении знают мало, и относятся к ним без особого доверия. — «На воде этого не видели, поэтому не хотим рисковать», — и в результате получаются тяжелые неуклюжие утюги, которые и глиссировать как следует не в состоянии, и подняться на волну не могут. Сборник «Катера и яхты» пользуется на Дальнем Востоке большой популярностью. Но я слышал много упреков в адрес редакции по поводу того, что публикуемый материал сложен для начинающего судостроителя. Все просят организовать печатание и распространение рабочих чертежей новых катеров и мотолодок в масштабе !:1 (за отдельную плату). Есть, конечно, и здесь хорошие самодельные лодки. Правда, они не отличаются высокой культурой отделки, но для суровых местных условий эстетика — дело второстепенное, важнее обеспечить надежность. Именно такой оказалась деревянная моторка Ильи Егоровича. Надо было видеть гордое выражение лица ее создателя, когда мы уверенно обгоняли «Казанки» и «Прогрессы», шедшие под такими же моторами и при той же нагрузке. Лодка является доказательством того, что новые идеи постепенно получают признание и на Дальнем Востоке: глиссирующий корпус с остроскулыми обводами и днищем типа «крыло чайки» сделан немного длиннее и намного шире стандартной «Казанки», высота борта около метра. В носу легкой переборкой выгорожено помещение для ночлега. Условия плавания на дальневосточных реках тяжелые. Часто меняющийся уровень воды, быстрое и коварное течение, обилие каменистых банок, которые ежегодно «кочуют» по руслу — все это накладывает определенный отпечаток как на конструкцию строящихся здесь судов, так и на технику их вождения. Например, широкое распространение имеет деревянная или металлическая лыжа, устанавливаемая вдоль днища лодки для защиты редуктора подвесного мотора при ударе о камень. Катера, построенные хабаровчанами Зашли в один из притоков Амура, чтобы посмотреть на осенний ход нерестящейся кеты. Сильные, стремительные рыбы длиной около метра каждая крупными косяками идут вверх по реке, которая разбегается км навстречу многочисленными протоками и ручейками. Видим, как на глубине не более пятнадцати сантиметров самка выкапывает ямку, энергичными движениями разгребая песок и гальку, и высыпает в нее икру, похожую на яркие горошины; самцы немедленно ставят вокруг высыпавшихся икринок дымовую завесу молоки. Затем рыбы начинают кружить около ямки, постепенно засыпая ее песком и галькой; чтобы скрыть от врагов свое потомство. А врагов много: тут и хищные рыбы, и птицы, и медведи-браконьеры... И самка будет дежурить здесь, пока не погибнет от истощения. Спускаемся вниз, к Амуру. Иногда быстрое течение проносит мимо нас изуродованных рыб. — «Это побаловался икрой медведь, — говорит Илья Егорович, он умеет отличать самца от самки!». Подкараулив увлеченных свадебным танцем рыб, зверь лапой выбрасывает самку на берег, вспарывает ей брюхо и поедает икру. Выйдя в русло Амура, останавливаемся на ночлег возле одного из поросших густым тальником островов, но спать приходится недолго. Ночь внезапно наполняется гудением многих моторов — это мимо нашей стоянки идет непрерывная вереница мотолодок и катеров, охотники и рыболовы из Хабаровска спешат попасть на свои излюбленные места до восхода солнца. Водители судов в кромешной тьме лавируют между островами с помощью каких-то неведомых ориентиров, рискуя налететь на топляки, которых немало в быстрых амурских волнах. Но, вероятно, охота в любом смысле пуще неволи. И поют в темноте моторы, и весело перекликаются над рекой люди, разыскивая знакомых, с которыми разминулись, отходя от городского причала. |
завод «Дальдизель» испытывал водометный комплекс с новым 25-сильным стационарным двиг
Утро следующего дня мы посвятили рыбалке, а в полдень отправились знакомиться с хабаровскими стоянками. Илья Егорович, вздохнув, собрал спиннинг, спрятал в рюкзак свои улов, который по нашим понятиям был великолепен, а по его мнению никуда не годился, и мы тронулись в путь.
Возле города нас довольно уверенно обошла старая «Казанка», на которой даже при самом внимательном наблюдении мне не удалось обнаружить... мотора! Вдоль борта лодки белой краской было выведено слово «испытания». На причале, к которому подошла загадочная «Казанка», мы познакомились с ее экипажем: оказалось, что это завод «Дальдизель» испытывал водометный комплекс с новым 25-сильным стационарным двигателем «Амур». Лодочная стоянка в Николаевске-на-Амуре Лодочная стоянка в Николаевске-на-Амуре Знакомство со стоянками продолжаем в «ковше» — просторном бассейне, облицованном по краям гранитными ступенями. С руслом реки бассейн соединяется нешироким проходом в стенке набережной, который может быть закрыт массивными металлическими воротами. Как бы ни бушевал Амур, в «ковше» всегда тихо. Директор А. Н. Федотов охотно рассказывает о своем хозяйстве, находящемся в ведении Горкоммунхоза. Это не только стоянка примерно 250 судов, но и прокатная станция. Имея водительские права, здесь можно взять за пять рублей в сутки «Казанку» с мотором «Москва» или за десять — «Крым». Если клиент не имеет водительских прав, его обслужит опытный моторист. «Наша станция очень популярна среди жителей Хабаровска, — говорит Александр Николаевич, — но, к сожалению, прокатных лодок и моторов не хватает. Отпускники, например, берут лодки на длительный срок. Поэтому в ближайшее время мы намерены обзавестись каким-то резервным количеством судов и моторов специально для этой цели». Возле «ковша» — платная стоянка автомобилей. Здесь можно разместить до 200 машин автотуристов; приезжающих в Хабаровск, и столько же «водных» туристов, при условии хранения их судов на берегу. Кроме двух упомянутых стоянок, в Хабаровске функционируют еще семь мотолодочных баз. Всего в городе более 12000 зарегистрированных лодок и примерно такое же количество незарегистрированных. Ввиду того, что «малый» флот очень быстро растет, решено создать стоянку на несколько тысяч судов в Амурской протоке с молом, отделяющим гавань от русла, и капитальными бетонными причалами. Выдачей удостоверений на право управления и судовых билетов в Хабаровске занимается ДОСААФ. О существовании ОСВОДа знают очень немногие, и пока эта организация еще никак себя не проявила. Спасательные функции и наблюдение за порядком на реке осуществляет водная милиция. Автор статьи с амурскими трофеями Автор статьи с амурскими трофеями На стоянках можно видеть любопытные конструкции, например, лодку, спроектированную и построенную Эдуардом Стрижаком: прямоугольный в плане корпус глиссирующего типа длиной 4,5 м и шириной 2 м. Шофер Анатолий Пахомов построил деревянный катер «Тайфун» по моему проекту, искусно выполнив сложные носовые обводы (позже я видел немало «Тайфунов» на Сахалине). В «ковше» много судов «модерных» форм, но, к сожалению, модные прямоугольные палубы скрывают давно устаревшие обводы. Хочется посоветовать хабаровским любителям создать технический совет при одной из крупных стоянок или морском клубе ДОСААФ, наладить обмен опытом, учебу, консультации. Чем меня особенно удивил Хабаровск — водно-моторным и воднолыжным спортом здесь практически не занимаются, за все время я не видел на Амуре ни одного скутера или глиссера, в то время как при таком количестве судов (а значит и судоводителей, и судостроителей) спортивную работу наладить было бы несложно. Трудно причислить к спорту проводимые в Хабаровске в День Военно-Морского Флота соревнования разнотипных любительских судов, хотя они, безусловно, полезны, и из числа их участников могут вырасти настоящие спортсмены. С такими мыслями я летел на уютном «Ан-24» в Николаевск-на-Амуре. Самолет шел сравнительно низко, видимость была отличной. По мере приближения к морю Амур становился строже: исчезали острова, на берегах появлялись поросшие хвойным лесом сопки с отвесными каменистыми сбросами до самой воды; и вдруг берега широко расступаются. Только слева виден невысокий горный хребет, а за ним — море, и низкий длинный островок. Ну конечно, это же знаменитый Удд, теперь остров Чкалов в заливе Счастья! Это на нем тридцать пять лет назад прославленный ас посадил свой самолет после первого в истории авиации беспосадочного перелета из Москвы на Дальний Восток. В те времена не только о спорте, но и о лодочных моторах в этих краях мало кто имел представление. Мы же, прилетев в Николаевск, увидели в спортивном магазине целую витрину «Нептунов», «Прибоев», «Салютов». Не было только «Вихря» — он пользуется наибольшим спросом и на прилавках не залеживается. Двумя днями позже, приехав на райкомовском «газике» в Залив Счастья, я убедился, что подвесные моторы здесь имеются в каждом рыбацком доме. С ними отлично управляются и взрослые, и дети, но... до первой вынужденной остановки. Устройство мотора, правила ухода и регулировки знают, мягко выражаясь, плохо. Остановившийся мотор начинают «дергать», не вникая в причины неполадки. Выдернув самоубирающийся пусковой шнур, ставят вместо него обычную веревку, длина которой подбирается в соответствии с физической силой владельца мотора и уровнем его технических познаний. Катер «Амур» Стоянка общества рыболовов и охотников в Николаевске устроена возле длинного причала из бревен, напоминающего недостроенный мост, с высотой свай более двух метров. Здесь уровень воды также часто меняется, и лодки хранятся на наклонных подмостках, пристроенных к длинному сараю, где размешены металлические боксы для моторов и снаряжения. На причале порядок, территория и служебные помещения освещены. В Николаевске я имел возможность впервые прокатиться на катере «Амур», который выпускается для продажи населению здесь же, на Дальнем Востоке. В городе есть еще несколько мелких стоянок, принадлежащих разным предприятиям. Всего в Амурском заливе около шести тысяч мотолодок. Во время полета я повторял про себя строчки из популярной песенки: Ну что вам рассказать про Сахалин? На острове — нормальная погода... А потом я целых пять суток мог распевать эту песенку в аэропорту города Оха на севере острова. Не то прошедший, не то еще приближающийся тайфун обеспечил вышеупомянутую «нормальную погоду» с ветром до 50 метров в секунду и шквалами с дождем, который уже не мог падать с неба, как положено, и летел горизонтально. Мы нервничали, местные же пассажиры воспринимали происходящее совершенно спокойно. Других видов транспорта нет, значит сиди и жди, когда повезут в «Южный» — так называют здесь Южно-Сахалинск, главный город области. Пять суток в аэропорту — пустяки, здесь бывает и не такое! Нанайская промысловая лодка Нанайская промысловая лодка Океан неспокоен. Он рассержен прошедшим тайфуном, «хвостик» которого хлестнул и но Южно-Сахалинску: выбитые окна, сорванные крыши, перебои в водоснабжении и все такое прочее. Переход улицы граничил с подвигом, на это отваживались немногие. Пришлось сутки отсиживаться в гостинице. После такой суровой встречи показался особенно поразительным тот факт, что люди, которые живут на берегах океана, вынуждены пользоваться для отдыха на воде все той же сугубо речной «посудой» — «Казанками», «Процессами» и тому подобными «кораблями». Мотолодки и катера повышенной мореходности для продажи населению у нас до сих пор не выпускаются. И это при наличии береговой линии протяженностью свыше тридцати тысяч километров, вдоль которой проживает, по самым скромным подсчетам, более тридцати миллионов человек! Здесь нужны люди морских профессий, а степень подготовки молодежи к овладению ими прямо зависят от наличия достаточно мореходного «малого» флота. Море, как известно, шутить не любит. Требования к материальной части здесь совсем не те, что, скажем, на Москва-реке или Неве. Не имея возможности приобрести суда, отвечающие этим требованиям, люди вынуждены приспосабливать отслужившее свой век и списанное за негодностью старье. Ветхие ялы и мотоботы превращаются в «туристские корабли» фантастических очертаний, явно небезопасные в плавании. «Оморочка» — охотничья долбленая лодка Нужны проекты хороших водоизмещающих мотолодок и катеров длиной от 5 до 15 м, мореходных глиссирующих и полуглиссирующих судов. Не имея таких проектов, умельцы применяют устаревшие формы, либо строят современные, но малоподходящие для плавания в прибрежной зоне лодки. Так, осенью 1969 г. группа комсомольцев из города Томари на Сахалине затеяла большой морской поход вокруг острова и для этой цели построила «Тайфун» с водометной установкой под двигатель «М-21». Честно говоря, узнав об этой затее, я очень испугался за судьбу участников похода. Ведь наш «Тайфун», хорошо зарекомендовавший себя на внутренних водоемах с незначительным волнением, малопригоден для дальних морских походов. К счастью, все кончилось благополучно. Изрядно помучившись на крупной волне Татарского пролива, путешественники прошли по штормовому морю около 500 километров и вынуждены были прекратить поход в заливе Тык. Смельчаков трижды выбрасывало на берег, а в районе Александровска-Сахалинского им пришлось пережидать шторм... в ковше земснаряда, на высоте около десяти метров над поверхностью воды! Еще лет двадцать назад поезд из Москвы до Владивостока шел десять суток, а то и дольше. Сегодня турбореактивный лайнер покрывает этот путь за десять часов. И надо сделать все, чтобы водный спорт и водный туризм на Дальнем Востоке поднялись до уровня наших достижений сегодняшнего дня. |
Плавание на мотолодке «Морсан» по Прибалтийскому кольцу Год: 1991. Номер журнала «Кат
И теперь вновь к путешествиям водномоторников по Балтике, "Балтийскому кольцу. Обратите внимание. что двое мужчин лодку сотворили самостоятельно.
Плавание на мотолодке «Морсан» по Прибалтийскому кольцу Год: 1991. Номер журнала «Катера и Яхты»: 152 (Все статьи) 0 Ми — двоюродные братья Владимир и Эрик, оба — рабочие, оба — читатели «КиЯ» и строители мотолодок, оба — страшно любим путешествовать. Специально для плавания, которое мы готовили около пяти лет и о котором хотим теперь рассказать, построили из 4-миллиметровой фанеры (с оклейкой стеклотканью) моторную лодку. Это — морские сани с центральной лыжей в ДП, чтобы исключить аэрацию винта, и двумя поперечными реданами. Точнее сказать, вышел гибрид морских саней и тримарана, тем не менее судно как-то само собой получило имя собственное «Морсан» — от слов, «морские сани». Его длина — 4,0 м, ширина — 1,6 м, высота борта — 0,6 м, вес корпуса — 120 кг. Забегая далеко вперед, скажу, например, что мореходными качествами «Морсана» мы довольны. Перевернуть его практически невозможно. Неплохо показал себя и наш «Привет-22» — мотор очень выносливый и надежный (ему бы чуть побольше мощности!). Примерная карта-схема маршрута Примерная карта-схема маршрута Теперь о походе. Стартовать от поселка Спартак (под Елгавой) мы смогли только 25 июля, хотя первоначально планировали выход на первые числа месяца. Когда все снаряжение и запасы кое-как запихали в носовой и кормовой багажники, стали сомневаться — вытянет ли «Привет» наше тяжеловесное хозяйство на глиссирование! Рывок, мерное урчание двигателя, плавный набор скорости — и мы вздыхаем облегченно. Средняя скорость 30—35 км/ч, совсем неплохо! На реке — мы мчимся вниз по Лиелупе — небольшая зыбь, но для нагруженного «Морса на» она неощутима. Проходим Елгаву. Проплывают сельхозакадемия, старый причал, яхт-клуб. Ощущаем заинтересованные взгляды горожан с берегов. Возле устья сворачиваем в канал Бульупе и устраиваемся здесь на первый ночлег. До Рижского залива — рукой подать. Забравшись на одинокую высокую дюну («Белая гора»), можем различить барашки. Даже становится жалко наше маленькое белокрылое суденышко, которому завтра предстоит штурмовать соленые волны. 26 июля. Тянет сыростью, прохладно. Наскоро перекусив, надеваем спасжилеты, решительно разворачиваем «Морсан» носом в сторону залива и запускаем мотор. Здесь-то более или менее спокойно, но впереди видны грозно перекатывающиеся серые валы. Едва успеваем сообща оценить высоту волн — мы решили, что она около метра, как сходу врезаемся в первую из них и оказываемся в беспорядочной, суматошной толчее морской воды. Лодку, словно щепку, подбрасывает высоко вверх, а потом с той же силой швыряет в позеленевшую от злости пропасть. Неужели это всего лишь метр? Ну вот оно — море! Почему же мы не кричим от радости? Почему вместо бурного ликования у обоих застрял ком в горле? Трудно разобраться в своих чувствах. Можно сказать, получили то, что хотели, и даже больше. Так или иначе, обратного хода нет... Я сидел у мотора — на транце, и мне доставалось куда меньше, чем Эрику, который правил лодкой. Временами казалось, что нас вот-вот перевернет, но постепенно мы уверовали в остойчивость «Морсана». Зрелище бушующего столпотворения понемногу захватило каким-то непонятно радостным, полудиким азартом. Возле Энгуре волнение постепенно улеглось, а в районе Мерсрагса мы уже смогли сделать кратковременную остановку прямо в море. Мели здесь тянутся далеко от берега. К тому же. здесь настоящее царство гранитных валунов, которые раскиданы беспорядочно вдоль побережья. Колонии чаек считают их своей собственностью. о чем свидетельствуют «белые шапки» на черных камнях. Из этого живописного и спокойного места просто не хотелось уходить, но надо было торопиться. «Морсан» на ходовых испытаниях «Морсан» на ходовых испытаниях Длина волн заметно увеличилась, лодка теперь плавно скатывается с их склонов. Все чаще появляются рыбацкие сети, которые мы аккуратно проходим, подняв мотор. Вот и гавань Роя. Оформляем документы, берем горючее, воду и — снова вперед, к выходу в открытое море — мысу Колкасрагс на южном берегу Ирбенского пролива. Через пару часов стал виден огромный маяк, стоящий далеко в море. Обогнув мыс, решили, что пора искать место для стоянки. Дневной переход составил около 140 км. Нам, охваченным азартом странствующих рыцарей, казалось, что этого мало. Увы, очень скоро мы поняли, что это — абсолютный рекорд. с |
Текущее время: 08:11. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС