Глубина Оки здесь по колено, ширина 8—10 м, а местами и того нет. Дно илистое. Толкая
Был и такой водный поход почти пятьдесят лет назад
http://www.barque.ru/stories/1977/hi...route_kiev_ufa Поход по маршруту Киев — Уфа на мотолодках «Казанка» Год: 1977. Номер журнала «Катера и Яхты»: 66 (Все статьи) 0 Расстояние в 4200 км нам предстояло преодолеть за 27—28 дней, чтобы уложиться в требования «Единой всесоюзной спортивной классификации». На пути следования — 6 крупных рек, свыше 100 км несудоходной части Оки, пересечение Куйбышевского водохранилища и на последнем этапе более 500 км по своенравной реке Белой. Нам — это восьми членам секции дальних спортивных плаваний киевского завода «Ленинская кузница». За плечами у большинства походы по рекам Украины, Белоруссии, Прибалтики, но переход Киев — Уфа, который мы запланировали на лето 1976 г., — достаточно серьезное испытание как мастерства и волевых качеств участников, так и надежности техники. Поход возглавляют мастера спорта: флагман — Ю. Лабик, штурман — Л. Кравченко, механик — В. Гороховский. На чем идти? На своих «Прогрессах»? — Не хватит времени отпуска, чтобы вернуться на них назад. Решили приобрести старые «Казанки» первых моделей. (В будущем сезоне есть намерение продолжить на них путешествие по рекам Урала и Восточной Сибири.) Ну, а под чем идти, нам было ясно — все симпатии на стороне надежного и неприхотливого «Нептуна-23». Наши «Казанки» на полном ходу 19 июня четыре «Казанки» под индексами КМШ (Киевская морская школа) — наши «камышинки» — вышли в дальний рейс. Идем с крейсерской скоростью — на лодках новые «Нептуны», их надо обкатать. Пройдены Чернигов, устье задумчивого Сейма. График движения жесткий — наверстываем время, затраченное на обкатку моторов. За Новгородом-Северским Десна становится уже и мельче. Часто встречаются паромные переправы. За пристанью Белая Березка река совсем обмелела. Пошли низенькие мосты. Сняли ветровые стекла, порой лодки приходится притапливать и буквально протискивать под ними. И вот, наконец, Брянск — конечный пункт нашего плавания по Десне. Отсюда лодки на автомашине перебрасываем в Орел. Глубина Оки здесь по колено, ширина 8—10 м, а местами и того нет. Дно илистое. Толкая лодки впереди себя или подтягивая их за веревки, трогаемся в путь. Начинается мелкий, противный дождь. Наконец под килем хоть какая-то глубина — можно запустить моторы. Идем осторожно, след в след, но то и дело летят шпонки на винтах — мели, камни, перекаты. Поздно вечером подошли к плотине у села Литовец. За день пройдено 38 км — но каких! На следующий день дело пошло веселее. Ока несется по выступающим из воды камням мимо берегов, поросших низко склоненными ивами. Когда пытаешься уйти со стремнины и прижаться к берегу, есть большой риск быть выбитым за борт нависшим над водой стволом (что, кстати, и произошло с одним нашим экипажем). На ночевку становимся на высоком правом берегу у лесничества Хрящ. За день пройдено около 100 км — мы сильно отстаем от намеченного графика. За устьем р. Упы Ока стала значительно шире и глубже. Вскоре она поворачивает на восток, и нас встречает сильный лобовой ветер. Ливневый дождь, гроза, — но мы не останавливаемся. На ходу переключаем бачки с горючим, сами подкрепляемся хлебом и холодными консервами. Мы стремимся к г. Мошковичи, откуда, согласно имеющимся у нас картам и путеводителям, начинается судовой ход. Но увы, — прибыв в Мошковичи, узнаем, что суда здесь уже лет десять как не ходят. Ну что ж, значит опять вперед — через мели и перекаты. Пройдя за день 200 км, причалили в Калуге. Утро следующего дня встречает нас дождем. Подъем в четыре часа, сорок минут на завтрак и сборы — и в путь. С сожалением оставляем за кормой Тарусу, Поленово: у нас нет времени на экскурсии — надо наверстывать время, упущенное под Орлом. К вечеру 1 июля прибыли в Коломну. Подсчитываем: Днепр — 11 км, Десна — 850, Ока — 535. Итого — 1396 км за 8 дней. Мы вошли в график! Через Белоомутский шлюз нас — мокрых и прозябших — пропустили, сжалившись, без задержки. За шлюзом Ока полноводная, спокойная. Во второй половине дня дождь прекратился. Обрадованные дошли до г. Спасск-Рязанский, где комфортабельно расположились на ночь в гостинице. На следующее утро отчаливаем в 12 ч. Солнечно, безветренно, река спокойная. Идем без остановки 6 ч. Привал ниже устья р. Пра у овеянного легендами Добрынина о-ва. Затем заправка в г. Касимове. От пристани Ватажка Ока сворачивает на северо-восток. Она становится все полноводнее — сказываются многочисленные притоки: Мокша, Споведь, Виля. Проходим Муром, Павлово, где заправляемся бензином. У пристани Дуднево Ока врезается в склоны высокого берега и резво бежит к Волге. И вот, наконец, Горький. Причаливаем у городской лодочной стоянки. Нам повезло — сюда как раз прибыл бензовоз. Ока, впадая в Волгу, образует большое водное зеркало. Лодки осторожно пробираются между буксирами, теплоходами, баржами. Идем строго по фарватеру. Приближаемся к порту Ильника. Остановки здесь не планировали, но одна из лодок налетела на бревно и погнула винт. В районе Ильинки оборудован затон и тут идти надо особенно осторожно. 7 июля в 18 ч подходим к Казани. Здесь в морской школе нам оказали самый радушный прием, помогли с запчастями, выделили машину подвезти бензин, подробно проинструктировали о дальнейшем пути до устья Камы. За Чебоксарами чувствуется приближение водохранилища. Волга разливается вширь, становится полноводнее. Так и хочется свернуть с судового хода, чтобы сократить расстояние. Но первая же такая попытка стоила нам лопасти винта — мели. Куйбышевское водохранилище, которое нам предстоит пересечь, — крупнейшее на Волге. От устья Камы нас отделяют 42 км. С утра проводим инструктаж. Вещи в лодках надежно закреплены, на экипажах — спасательные жилеты. Осевые буи стоят в 7—8 км от берега. Некоторое время идем вдоль них, а вот и полосатый буй — знак поворота. Сворачиваем прямо на восток. Минут через двадцать показался берег, а через час «камышинки» вошли в Каму. Плотина Куйбышевской гидроэлектростанции образует подпор воды, который поднимается по Волге до Чебоксар и до устья Вятки по Каме. В Чистополь пришли поздно вечером. Причалили у городской стоянки моторных лодок. Их здесь, как сообщили местные жители, более 3000. За Набережными Челнами Кама между Тихими Борами и Ижевским источником чем-то напоминает нашу Десну. Правый берег лесистый, много грибов и ягод. Отличная рыбалка. Рассвет 14 июля застает нас в устье Белой. Идем среди скал, поросших лесом. До ближайшей пристани Дюртюли 150 км. Близок конец маршрута, н это действует магически — только вперед! 15 июля начинаем последний переход Дюртюли — Уфа. «Камышники» значительно полегчали: иссякли запасы консервов, картошки, крупы. Все чаще штурмана спрашивают — сколько? Бирск — до Уфы 200 км. Самое большое шесть часов ходу. И вот — Уфа. Поход завершен. 4200 км пройдено за 152 ходовых часа. |
На мотолодках по Колыме.
http://www.barque.ru/stories/1975/on...g_river_kolyma На мотолодках по реке Колыма от поселка Сеймчан до Зырянка Год: 1975. Номер журнала «Катера и Яхты»: 57 (Все статьи) 0 Две лодки «ПК-5» (прототип «Оби») по проекту сборника и «Колымчанка-2» по проекту Г. Малиновского («Волжанка») были построены мною несколько лет назад. По-настоящему испытаны они были в 600-километровом походе по реке Колыме от поселка Сеймчан, где мы живем, до поселка Зырянка. При нашем отплытии 7 июня никто не произнес вдохновенной напутственной речи, не пожелал «семи футов под килем и попутного ветра». Нас провожал только унылый, безлюдный в ненастье берег с вереницей таких же, уныло-серых, «казанок», раскачивающихся на волне. И, конечно, дождь... Позади натужно ревели два новых, только что обкатанных «Вихря». Они толкали вперед почти восемьсот килограммов груза. Откуда все взялось?! Ведь где-то впереди — еще и вторая лодка! И в ней тоже груз, немного меньше... Так мы прошли первые 67 километров, не выходя на глиссирование, вниз до речушки Ала-Урях, что впадает в одну из многочисленных проток Колымы. На высоком берегу протоки, которая в межень становится обыкновенным тихим затоном, стоит когда-то давно построенная избушка. Места эти нами обжиты. На следующий день мы заиялись подсчетами. Контрольный перегон показал, что при такой загрузке идти на моторах даже в переходном режиме — бред безумца. Моторы все равно поедали бы горючее, которое в тайге не имеет цены! .. Значит дальше только сплавом, пока вынесет душа. В утихшей протоке сделали прощальный круг и на малых оборотах мимо коряг вышли на стрежень переката Неожиданный. Ровно в девять вечера подняли моторы, притянули лодки борт к борту и, связав их тросами, начали сплав. Я глядел на тихую и густую, что масло, воду, в которой изредка то тут, то там взбурливали страшные водовороты — попади в такой, и не выберешься! — и невольно пробегала по телу дрожь. Но до чего же дивно окрест! Сколько лет я ездил по стране: видел природу Воркуты и Кавказа, Молдавии и Сибири — и нигде ни разу не встречал такой, как здесь, на суровой Колыме! Мы сидим, покуриваем, считаем километры и, время от времени, поглядываем на часы: вроде бы и неплохо — километров по семь в час тянет... Все же, как ни спокойно на воде, а к утру руки веслами повыкрутило. Груза-то в лодках — тонна с гаком! Попробуй двумя веслишками в ладонь такую махину на путь наставить. А дурная вода куда надумает, туда и тянет. Проток уйма, и от каждой отгребаться нужно. Иную так и совсем под носом увидишь, когда наполовину в свое русло втянет. Тогда и ударяем веслами так, что стон из груди. Моторы только при крайности дергаем, — если на корягу несет или еще что, — бензин бережем. Туда-то ладно, доберемся: дотянет и вода. А вот — обратно? Позади давно уже остался перекат Красивый, где-то мелькнул Суксукан; осторожно пронес наши лодки перекат Каменный. Первую остановку сделали перед Заячьим. Худо-бедно, а 47 км от Ала-Уряха прошли. И это без грамма горючего! Для дневки выбрали хорошую косу поголее и упали спать прямо в лодках, не натягивая тента. Ветерок дует и солнце нежаркое. Часа через три поднялись. Попили чаю, заправили термосы, и снова — по лодкам: тянуло нас дальше. Навстречу зашлепали самоходки: то с углем, то с горючим. Пока вода большая стоит — торопятся. И нам веселее. Позади остались перекаты Ягодный, Суксуканская банка, где-то в стороне прошли Базу Васильева. Так за первые сутки прошли 95 км. И погода баловала. К вечеру на 1435 километре прибились к косе. Тут уже и отдаление от населенных мест почувствовалось: все реже какая лодчонка мимо прогудит. И то все больше не наши — балыгычанские. На следующий день солнце уже было высоко, когда вновь вытянулись на стрежень. По карте определили, что проходим перекат Коварный. Вернее даже три, и все — «коварные». Шли-шли, а так и не поняли, в чем же их коварство. Правда, на последнем русло резко влево бросает, и так путанно, что сразу и не разберешь, что к чему. Говорят, что несколько лет назад здесь действительно было страшновато. Немного погодя — Медвежий прошли, Княжеский. И втянуло нас в длинный, километров на двенадцать, перекат Корчевое поле. Это уж точно — «корневое»: куда ни бросишь взгляд — топляки... С иными встреться на полном ходу — насквозь прошьет и узлом завяжет! |
Сразу — толпа. Расспросы, возгласы одобрения, порой — удивления (Из Сеймчана?.. Своим
На тысяча четырехсотом сбросили вторую бочку с бензином. (Наши запасы на обратный путь.) Пока «схоронок» искали, протоку в Балыгычан проворонили. Ну и растяпы!
Правда, горечь нашу по этому поводу чебак сгладил. Едва мы пристали на ночь, как ребятишки тут же за удочки. За час штук пятьдесят на хлеб наловили. На следующий день к интересному участку подошли: полдня вокруг одной сопки крутились. И за это время на все четыре стороны света поплыть успели. А через водораздел, напрямик, судя по карте, километра два от силы наберется. Ну и «вилюшка»! А русло узкое, стиснутое, как по трубе идешь. И течение быстрое да с волной. .. А за Буксундой последнюю бочку с бензином спрятали. Здесь Колыма уже пошире пошла, силу набрала. Потихоньку и сопки все дальше отодвигались. Гольцы, так те совсем исчезли. .. Здесь мы решили положить нашему медлительному сплаву конец. Как-никак, а позади — двести восемьдесят километров и девять дней пути. Тут еще и рыбаки из Балыгычана подстегнули: дескать, в Оройке, до которого по нашим расчетам оставалось еще более двухсот километров, мы заправимся без труда. Можно понять наше состояние, когда дружно взревели моторы, и лодки, выскочив на глиссирование, стремительно рванулись вниз по течению! Унеслись назад перекаты Эльгейский, Туманный. Промелькнула по левому борту речушка Бургалы. Ни первый, ни второй перекаты Радостные не оправдали своего названия. Не знаю, чему уж радовались те первопроходчики, которые окрестили их, а мы, именно здесь, обнаружили, что винты погнуты. На Втором Обойдском — длительная остановка: нужна профилактика моторам и лодкам. Наконец стоянка, закончена. За трое суток было подтянуто все, что в этом нуждалось. Передвинуты транцевые плиты, немного сдвинуты моторы. И мы снова на ходу... После нескольких поворотов по немыслимо извивающимся протокам выскакиваем к горе Сюрях-тас, что в переводе означает Сердце-камень. А впереди уже поблескивает каменная игла напротив устья речушки Столбовой. Зрелище было настолько привлекательным, что мы с полчаса петляли вокруг островка, на котором возвышался каменный столб, трещали кинокамерой, щелкали аппаратами. К вечеру на одном из многочисленных поворотов завиднелась какая-то башня, а по склону облысевшей сопки — белые, блестящие точки. Сомнений быть не могло — это и есть Ороек, последний населенный пункт Магаданской области, за которым начиналась уже Якутия. Решили заночевать, как обычно, на косе, не доезжая поселка. Ночь на сей раз выдалась злая: холодная и с ветром. По темному небу неслись обрывки облаков. На утро спустились в Ороек. Пристань была оживленной. Заметив несколько причаленных лодок, направились к ним. На берегу — группа мужчин. Выясняем, что бензин здесь достать невозможно: в свободной продаже нет. Бредем по поселку в надежде все же достать, выпросить, выменять, купить бензин. Условия принимаем любые. Правда, денег у нас почти нет, есть талоны. Но они здесь — ничто. После долгих поисков, просьб, уговоров достаем бочку бензина. Затем тратим столько же энергии на поиски масла. Около семи вечера отходим от берега. Но не тут-то было! Лодочная станция — если так можно назвать то место, где стоят здешние лодки — ловушка! Когда-то бульдозер (как нам потом объяснили) прорыл траншею вдоль берега. Но течение сносит на оголенную косу. Выход из западни вверху, возле самой самоходки. Не успеваю завести один мотор, как оказываюсь на косе. Сниматься с нее против быстрого течения на веслах, имея на борту четырех человек и более пятисот килограммов груза, — отчаянная бессмыслица! Мотор же опустить нельзя — цепляет гравий. Пытаюсь отойти от косы на полуопущенном. Немного удалось, но ценой срезанных штифтов. Пока дергаю второй мотор, нас снова затаскивает на косу. Начинай все сначала... А пот застилает глаза, комары впиваются в лицо, шею, руки, но отмахнуться некогда! Наконец, летят штифты на втором моторе, и мы снова на косе. Быстро меняем штифты, и я, с треском раскидав по сторонам с полкубометра гравия со дна, выхожу на течение... Нас еще долго тащит течением. Мы сидим, утираем обильный пот, до крови раздираем искусанные комарами места и со злостью смотрим на медленно удаляющийся поселок. Впереди еще 180 километров пути. Зырянка вынырнула из-за поворота неожиданно. Посовещавшись на ходу, решаем раскинуть лагерь на правом берегу, против острова Харагаюх, где мы и оставались все дни пребывания в Зырянке. На следующий день, в воскресенье, выгрузлв все вещи, надраив до блеска лодки, на полном газу пошли к поселку. Небольшой отдых на берегу В широком и вечно клокочущем затоне, образованном рекою Гонюха, было шумно и суетно: самоходки, катера и множество лодок. Они, видимо заменяют зырянцам все виды транспорта. На них ездят и на работу, и в магазин, и в гости... На урезе крутого галечного берега лежат сотни «казанок». Лишь несколько лодок не принадлежат к этому распространенному здесь типу. Летим туда. Именно летим, потому что пустые лодки идут отменно. Сбрасываем газ почти у береговой кромки и с шиком мягко утыкаемся в грунт. Сразу — толпа. Расспросы, возгласы одобрения, порой — удивления (Из Сеймчана?.. Своим ходом?). Наши лодки ощупывают, остукивают, залезают внутрь, крутят руль, двигают дистанционное... Лодки получают высокую оценку. |
начинаем лелеять мечту — дойти до Ледовитого океана.
Народ здесь приветливый, гостеприимный и влюбленный в свой поселок. Мы же сразу попадаем впросак. В ответ на вопрос: кому можно сдать на хранение лодки? — раздается дружный хохот. Выясняется, что лодки здесь вообще никто не охраняет, хотя их более шестисот. Моторы хранятся в лодках.
Нам пора уходить в свой лагерь: небо затягивают темные, грозовые тучи. По уже довольно высокой волне, на полном газу, словно торпедные катера, быстро исчезаем в затоне. Часа через полтора (только успели приготовить ужин) разразился ураган. Палатку метало во все стороны, вырывало колья, оторвало угол крепления. Дождь полностью застлал противоположный берет, огромные волны катили по почерневшей до жути Колыме. 22 июня мы запланировали возвращение домой. С утра предстояла процедура заправки, которая из-за ряда осложнений (талоны рыночного фонда здесь почему-то оказались не в почете) отсрочила отправку до следующего дня. Но уже в полдень 23-го прощаемся с Зырянкой. Лодка моя шла тяжело, нудно выбираясь на глиссирование. И причиной тому оказалась вовсе и не загрузка, как мы предполагали, а мотор. В этот день мы с трудом прошли километров пятьдесят. Изводили многочисленные остановки из-за мелких неполадок. Пятнадцатый раз за эту поездку укладываемся спать в лодке. При одной только мысли об этом начинает судорожно сводить челюсти. Чтобы лечь спать, нужно достать из рундуков груду различных подстилок, одеял, одежды. Затем, непременно до блеска вычистить внутри лодку, постелить все это, натянуть тент, законопатить малейшие щели, отделить пологом баки с горючим, чтобы не пахло, вытравить всех комаров — и лишь тогда можно лечь, не имея при этом возможности вытянуть ноги. На все эти приготовления уходило час-полтора/ И несмотря на это, палатку мы все же ставили редко. До Оройка шли целый день. Я все время плыву позади лодки «ПК-5» тыркаясь то в один, то в другой берег, чтобы поковыряться в моторах. Это в конце концов переходит уже в привычку, и мне хочется залезть в их «потроха» даже тогда, когда этого совершенно не требуется... Наконец ночью, где-то в сорока километрах от Оройка, я обнаруживаю, что пробита бобина. На берегу «военный совет». Принимаем боевое решение: идти обратно до Оройка и там любыми путями доставать бобину. Сказано — сделано. Полностью разгружаем вторую лодку и настолько поспешно уходим, что забываем на берегу сумку с инструментами. А если поломка и на этом моторе? Даже нечем открутить гайку... Ладно, бог даст, пронесет! Летим дальше. Километров через двадцать в бинокль различаем прилипший К берегу катерок с баржей. Есть грамм надежды! Будим старшего — механика Шишкина. До сих пор удивляюсь его сообразительности: разбудить безмятежно спящего человека в четыре часа утра, что-то бубнить ему о каком-то несчастье, о чем-то просить... А он понял, и через несколько минут в руках у нас была бобина. Спасибо, Шишкин! С бобиной за пазухой летим обратно к своим. Подъехав, тут же падаем спать — уже пять утра. Мотор завелся с одного рывка. Идем хорошо. Вошли в стремительный перекат. Против течения лодка стоит почти на месте. Видим, как из-за поворота на нас идет огромная самоходка-наливник. Ее неудержимо несет течением. Возле правого берега по воде шлепают страшные топляки. По левому — опасная мель — уйти некуда! А самоходку, развернув почти поперек, все стремительнее затаскивает в узкий поворот, преграждая нам путь... Я чувствую, как потеют ладони... Метров за пятьдесят, самоходка (ее нос уже возвышается трехэтажной громадой) медленно разворачивается и идет мимо нас по топлякам. Разошлись... А я еще долго не могу перевести дух. Минут через пятнадцать настигаем вторую лодку. Там возятся с мотором: лопнула тяга газа. А нашу неожиданно выносит на глиссирование. Моторы ревут ровно, в унисон. И газ не полный, но идем просто отлично! Значит, заработали все цилиндры... Через некоторое время попадаем в какой-то лабиринт, где повороты следуют один за другим. Стремительно настигаем идущие впереди две «казанки». Они, хотя водители и видят нас, с фарватера не уходят. Приходится обходить, прижавшись к опасному обвалившемуся берегу с топляком. При обходе одна из «казанок» пытается прижать нас еще ближе к берегу. Я машу рукой, но в ответ черная кудлатая борода на «казанке» трясется от смеха: доволен... И вдруг мы видим, как ее мотор вылетает из воды и глохнет. Удар был крепким, вряд ли уцелел дейдвуд. Но почему-то совсем не жаль... Какой-то тонкий и нудный звук в моторе вынуждает остановиться. Снимаю стартер: гребенка в порядке. Долой крышку блока и глушитель! Кажется, и с поршнями все нормально. Идем дальше. Появляется легкий стук... Идем хорошо — вверх по течению что-то около 40 км/ч. Начинает стрелять карбюратор. Треск то утихает, то усиливается. Прикидываю в уме, что лучше не останавливаться, а идти сколько можно. При серьезной поломке все равно ничего не сделаю: ни одной запасной части, кроме входящих в комплект. По этому поводу в адрес Подольской базы Посылторга за эту поездку было отпущено не одно крепкое слово. Начали писать туда за год и получили — две свечи и резиновые вкладыши для винтов. И все! Мотор наконец на полном ходу глохнет и его отбрасывает на защелки. Кидаюсь к нему, щупаю: перегрева нигде нет... подбираемся к берегу и оказываемся на том же самом месте, где делали первую остановку. Значит, до Ала-Уряха 47 километров! А до последней бочки с бензином — 5. Колымчанка-2» возле буруга Разбросив на берегу мотор, устанавливаем причину: полетел подшипник шатуна. Это уже катастрофа... Собираем винтики и гаечки от мотора в мешок. Подпиливаем и вырубаем кронштейн и подвигаем сколько можно второй мотор ближе к центру транца. Снова мотор ревет на полном газу, а мы почти ни с места. Около двух часов молотим по одному перекату. Своих догнали у последней бочки с бензином, когда уже было утро. Все спали. Часа через три пошли на последние сорок километров до Ала-Уряха, где мы могли считать себя Дома, и за восемь часов одолели эти самые «веселые» километры. Итак, позади 1200 километров и 22 дня трудного, но увлекательного пути. И сейчас, когда прошла в теле усталость тех дней, начинаем лелеять мечту — дойти до Ледовитого океана. |
участники ленинградской экспедиции «Победа» — совершили дальний переход по маршруту:
А сейчас Вашему вниманиею представлю отчет о Дальнем спортивном плавании ленинградских водномоторников на четырех «Суперкосатках» в рамках IX этапа Всесоюзного похода молодежи по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа.
МОО "НАМС" считает, что традицию таких водных экспедиций следует вернуть в рамки практические. чтобы сегодняшних владельцы маломерных судов смогли ощутить атмосферу участников экспедиций! http://www.barque.ru/stories/1981/expedition_victory Экспедиции «Победа» по маршруту Архангельск — Кронштадт Год: 1981. Номер журнала «Катера и Яхты»: 90 (Все статьи) 0 Дальнее спортивное плавание ленинградских водномоторников на четырех «Суперкосатках» в рамках IX этапа Всесоюзного похода молодежи по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. В июне минувшего года мы — участники ленинградской экспедиции «Победа» — совершили дальний переход по маршруту: Архангельск — Соловецкие о-ва — Беломорск — Петрозаводск — Ленинград — Кронштадт, посвященный 35-летию Великой Победы. Переход, организованный Географическим обществом СССР, редакциями сборника «Катера и яхты» и журнала ЦК ВЛКСМ «Аврора», проводился в рамках IX этапа Всесоюзного похода молодежи и комсомольцев по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. Схема перехода Архангельск — Кронштадт Это было дальнее, 1504-километровое групповое спортивное плавание II категории трудности. Мы шли на четырех каютных мотолодках типа «Суперкосатка» с двумя моторами «Вихрь-М» на каждой. Одной из особенностей нашего перехода было то, что суда были однотипными, построенные самостоятельно — руками самих капитанов по чертежам, опубликованным в «Катерах и яхтах» (см. №28 и №29). Все четыре «Суперкосатки» и почти половина участников похода представляли хорошо известный у нас в Ленинграде водно-моторный клуб «Петроградец» (председатель В. Ф. Щеглов). На этот раз на рубках наших бело-голубых катеров красовались одинаковые четкие надписи — «Экспедиция «Победа», а ниже, по бортам, названия трех городов: Архангельск, Петрозаводск, Кронштадт. Надо отметить, что в период подготовки большую помощь и содействие нам оказали старшие товарищи — наши наставники, известные ветераны Великой Отечественной войны. Это — адмирал, профессор, мастер спорта Ю. А. Пантелеев, хорошо известный читателям сборника. В годы войны он был начальником штаба КБФ, а в 1944—1945 гг. — командующим Беломорской военной флотилией. Это еще один автор сборника, скончавшийся недавно контр-адмирал, доцент С. В. Кудрявцев. Это ученый секретарь Географического общества СССР Л. И. Сенчура, председатель совета ветеранов Краснознаменной Ладожской военной флотилии (Дороги жизни) 3. Г. Русаков, председатель совета ветеранов Онежской военной флотилии П. С. Рождественский, начальник Волго-Балтийского водного пути им. В. И. Ленина и ветеран Дороги жизни — В. К. Шурпицкий. Несколько слов о выборе маршрута экспедиции. Хотелось отойти от «стандартного» для наших ДСП варианта «по городам-героям», расширить географию Всесоюзного похода по местам революционной, боевой и трудовой славы привлечением относительно новых для туристов-водномоторников районов страны. По совету ветеранов и родилась мысль взять старт в Архангельске, пройти вдоль северного фланга 4000-километровой линии фронта Великой Отечественной. Маршрут проложить там, где воевали воины Карельского и Ленинградского фронтов, моряки Беломорской, Онежской и Ладожской флотилий, Краснознаменного Северного и дважды Краснознаменного Балтийского флотов. Мы ставили перед собой несколько задач: выполнение военно-патриотической программы; выполнение научной программы Географического общества СССР — по охране окружающей среды; испытание в сложных условиях группового ДСП портативных радиостанций (УКВ) типа «Ласточка» и «Причал»; испытание мотолодок «Суперкосатка»; съемка киноматериалов для ленинградской молодежной телепрограммы «Монитор». Забегая вперед, хочу сказать, что поставленные перед нами задачи были полностью реализованы. Сейчас, спустя несколько месяцев после перехода, перелистывая страницы нашего путевого дневника, вспоминаю впечатления нелегкого, но интересного двухнедельного плавания. По просьбе редакции часть этих записей передаю на суд читателей. 13 июня. В жаркий солнечный полдень, оставив в аэропорту Пулково будничные заботы, вылетаем на Север. Полтора часа в воздухе — и Архангельск встречает нас шквальным холодным норд-вестом: идет град, температура воздуха 4—5 градусов! Негостеприимную погоду скрасила теплая встреча представителей архангельского обкома BЛKCM. Нам предоставили уютный автобус и четкое расписание нашего короткого пребывания в городе. Прямо с аэровокзала едем на стоянку архангельских водномоторников — гавань рыбаков и охотников на Северной Двине, самую крупную в городе. Как нам первым делом сообщили гостеприимные хозяева, сюда еще вчера прибыли с катерами на теплоходе «Волго-Балт-210» из Ленинграда наши капитаны — братья Игорь и Олег Егоровы, сопровождавшие суда. Издалека узнаем нарядные бело-голубые «косатки». Им выделены удобные, гостевые места. Катера экспедиции — в центре внимания, местным знатокам они явно по душе. «Суперкосатки» на ходу Стоянка архангельских водномоторннков нам очень нравится. Удачно спланирована, безопасна и, главное, не занимает много места. Порядок всюду завидный! Знакомимся с куратором нашей группы Николаем Степановичем Коряковским — известным капитаном, ветераном-североморцем, основателем уникального на Севере музея тралового флота. Отмечу, что он очень многим помог экспедиции. В тот же день нас принимали в обкоме комсомола, где была организована интересная встреча с участниками Великой Отечественной войны, доблестными защитниками Севера во главе с председателем областного совета ветеранов Краснознаменного Северного флота К. А. Душиным, с молодежью и активом комитета. Открыли встречу секретарь обкома комсомола Сергей Ларионов и заведующий отделом спортивной и оборонно-массовой работы Николай Есипов. О целях и задачах экспедиции присутствующим рассказали комиссар похода Юрий Коробченко и я. Готовясь к экспедиции, мы внимательно читали рекомендованную литературу, познакомились, в частности, с мемуарами командующего Северным флотом А. Г. Головко и командующего Беломорской флотилией Ю. А. Пантелеева. Однако здесь, в общепризнанной столице нашего Севера, в годы войны служившей главной базой Беломорской флотилии, мы узнали много нового. Да и хорошо известное предстало в ином свете. Встреча с героями — участниками событий, о которых написаны книги, оставила неизгладимое впечатление. Фотографируемся на память. Прощаемся с новыми друзьями и вручаем им памятные вымпелы экспедиции. Архангельск — первый русский порт и первый наш судостроительный центр — сыграл в годы войны особую роль: ведь захватив Медвежьегорск и Повенец, противник перерезал прямую железную дорогу на Мурманск и Беломорканал. По тем временам Архангельск был один из крупнейших портов мира, а через Белое море проходили не только коммуникации, связывающие СССР с союзниками, но и морские пути в порты морей и рек советской Арктики и Дальнего Востока. |
Вот несколько фактов и цифр, записанных мной тогда со слов капитанов.
«Суперкосатки» экспедиции, подготовленные к отправке в Архангельск «Суперкосатки» экспедиции, подготовленные к отправке в Архангельск 31 августа 1941 г. прибыл в Архангельск первый союзный конвой — 7 транспортов. Гитлеровские адмиралы не могли даже предположить, что такие рейсы в принципе возможны, поэтому первые коивои шли без всяких помех. С начала 1942 г. битва на морских путях развернулась в полную силу, а защита морских коммуникаций стала главной задачей Северного флота и специально созданной Беломорской флотилии. В советском секторе Арктики в боевые действия с обеих сторон было вовлечено одновременно свыше 450 военных кораблей и более 1000 самолетов морской авиации. Всего за годы войны под жестокими бомбежками врага наши северные порты — главным образом Архангельск, приняли и отправили с обратными грузами 77 конвоев. Прибыло 738 англо-американских и наших советских транспортов, ушло на запад 726. По нашим же внутренним коммуникациям в Арктике прошел 1471 конвой в составе 2568 транспортов, на которых было переброшено более 1672 тыс. бойцов и 1,5 млн. т воинских грузов. Нетрудно представить себе значение этих перевозок! Вот об этом массовом подвиге моряков и портовиков и рассказывали нам в тот памятный вечер. 14 июня. Погода немного улучшилась. В этот день мы совершили чудесную автобусную экскурсию по старинному, готовящемуся отметить свое 400-летие Архангельску, основанному еще Иваном Грозным под названием Новохолмогоры. В центре большого и современного города, насчитывающего сейчас около 400 тыс. жителей, нам показывают старые-престарые деревянные домики и черные дощатые тротуары: целый квартал дореволюционной застройки сохраняется как своеобразный музей под открытым небом. Удалось нам посетить п знаменитые Малые Карелы — уникальный музей деревянного зодчества русского Севера. Знакомясь с городом, с волнением стояли мы у величественного обелиска Жертвам интервенции 1918—1920 гг. — на утопающей в зелени набережной, рядом с причалом, где швартуются белоснежные лайнеры. Свыше 30 ООО отборных англо-американских солдат под командованием генерала Пуля высадились здесь, на северных берегах, 2 августа 1918 г. заняли Архангельск и, соединившись с белогвардейскими частями, двинулись в глубь революционной России. Интервенты свирепствовали. Каждый шестой житель края оказался брошенным в тюрьмы и лагеря. Расстреливали без суда и следствия. Однако большевики организовали отпор. Мы посетили места ожесточенных боев, фотографировались у сохраняемого в качестве памятника тем событиям неуклюжего английского танка. Нам много рассказывали о герое гражданской войны, организаторе борьбы против интервентов Павлине Федоровиче Виноградове. Рабочий Сестрорецкого оружейного завода, революционер, брошенный царским судом в Шлиссельбургскую крепость, участник штурма Зимнего, он, выполняя директиву Ленина о необходимости защиты Котласа, сформировал и возглавил Северодвинскую речную флотилию, преградившую врагу путь на юг. Нельзя без волнения смотреть на документы и фотоснимки тех лет. Флотилия — это звучит громко. А на фотографии — самые обычные речные буксирчики, наскоро вооруженные полевыми пушками. Три таких буксира ночью, совершенно неожиданно для противника, напали на его передовой отряд, насчитывавший пять кораблей, и нанесли ему существенный урон. На сохранившемся телеграфном донесении об этом сражении на Березниковском рейде — собственноручная надпись Владимира Ильича Ленина: «Крупная победа над англичанами и белогвардейской сволочью». Мореходная глиссирующая мотолодка типа «Суперкосатка» Мореходная глиссирующая мотолодка типа «Суперкосатка» Жители Архангельска свято чтут память мужественных борцов за власть Советов. Именем Павлина Виноградова названа главная улица города, в самом центре его установлен памятник... Вечером собрались на стоянке. Снова похолодало. Ветерок легкий, однако синоптики обещают неустойчивую погоду. Барометр, к счастью, не падает — это немного успокаивает. К пристани подъезжает долгожданная машина с бензином. Довольно быстро управляемся с заправкой. После импровизированного обеда каждый приступает к своим прямым обязанностям. Юра Дроздов и я в который раз колдуем над картами1, уточняя пункты заправок горючим. Капитаны завершают подготовку судов к выходу в море. Завхоз Митя Шустов с Женей и двумя Юрами занимается укладкой снаряжения и продуктов по рундукам. Из транзистора льется жизнерадостная музыка, под которую самый веселый член экспедиции — Виктор Салий ловко заряжает кинокамеру. Все при деле, и все думаем об одном и том же: о завтрашнем дне. Местные жители не очень-то советуют выходить в плавание при такой неустойчивой погоде. К полуночи вернулись в гостиницу. После короткого предстартового совещания — легкий ужин. Немного расслабились от всевозможных расчетов и приготовлений. За окном белая ночь, непривычно светлая даже для нас — ленинградцев. Засыпаю с мыслью — какая ожидает нас завтра погода? 15 июня. К 6.30 утра — все на причале. Пасмурно, но дует моряна — ветер с севера. Это, по местным признакам, значит — к чистому небу! На реке легкая зыбь. Завершаем последние приготовления. Еще раз проверяем все восемь радиостанций (по две на каждый катер) — работают хорошо. До самого выхода в Белое море нас любезно решили сопровождать на «Москве-2» новые друзья — соседи по стоянке Анатолий и Виктор и, разумеется, Николай Степанович. Несмотря на ранний воскресный час на стоянке собралось довольно много народу. Дружески прощаемся с местными водномоторниками, которые дают нам кучу советов, касающихся знакомства с капризным морем. Ровно в 8.00, точно по нашему графику, даю команду экипажам — отдать швартовы! Берем курс — норд, на Двинский залив. Еще одно «лирическое отступление» на тему о так понравившемся нам Архангельске. На этот раз как о порте, сыгравшем важнейшую роль в освоении Арктики и Северного морского пути. Отсюда выходили в море В. А. Русанов, А. М. Сибиряков, Г. Я. Седов. Архангельск провожал в путь многочисленные советские полярные экспедиции. Неслучайно же в центре города, на площади Ленина, воздвигнут Обелиск Севера! И мы не без гордости всегда будем помнить, что и наша экспедиция официально началась у знаменитой Красной пристани. Той самой, от которой отходили суда прославленных мореплавателей и исследователей! Северная Двина при впадении в море образует три основных устья: Мурманское, Никольское и Корабельное. Мы идем западным — Мурманским рукавом и по малой воде. Коренные поморы называют свое море «дышащим» из-за приливов и отливов, накладывающих определенный отпечаток на весь распорядок жизни людей, живущих у моря. Мощное приливное течение входит во все рукава реки с северо-запада и имеет правильный полусуточный ритм. Оно начинается через час после малой воды и продолжается почти пять часов. Отлив же начинается спустя час после полной воды и длится около семи часов. Важно знать, что скорость отливного течения больше приливного, и использовать эту особенность. Кстати, в Архангельске регулярно выпускаются на специальных бланках ежеквартальные графики приливов и отливов, расписанные по часам (их можно приобрести на любой стоянке маломерных судов или в яхт-клубе). Величина прилива 2,5—3,5 м, а в отдельных районах Белого моря и гораздо больше. Группа участников экспедиции на встрече с моряками-ветеранами Группа участников экспедиции на встрече с моряками-ветеранами Перегруженные снаряжением и дополнительными канистрами бензина наши «Суперкосатки» не очень-то охотно выходят на глиссирование. Идем вниз по Двине ровным строем, на небольшом удалении друг от друга. Наконец выглядывает солнце — становится чуть теплее, Моряна освежает лица. Отлив набирает силу. Прямо на глазах обнажаются вдоль пологих берегов реки песчаные отмели и острые черные камни, прежде скрытые водой. Близость моря ощущаем по... неполадкам в «Вихрях». Моторы то на одном, то на другом катере начинают чихать — отказывают свечи, мы все вынуждены то и дело останавливаться. Причина одна — соленая вода. Время неумолимо бежит, а движемся мы — из-за этих частых остановок — черепашьими темпами. Приходится стать на песчаной косе, у самого выхода в залив, чтобы основательно разобраться с моторами и заодно пообедать. Миша Знесин с остальными капитанами и нашими проводниками, которые на ходу делятся опытом, долго мучается с «Вихрями» и, наконец, дает добро на выход. Мы прощаемся с экипажем «Москвы-2», и наступает долгожданный момент — наши «Суперкосатки» выходят в открытое море, точнее сказать — в Двинскую губу. |
Намаявшись с моторами, только к вечеру добираемся до старинного поморского селения Сюзьма, оставив за кормой за день всего-навсего 85 км. Наш график летит с самого начала. После бурного обсуждения итогов первого дня похода Митя Шустов, — наш непревзойденный кок, предлагает такой вкусный ужин, что нервной обстановки и усталости — как не бывало! Всеобщее возбуждение выплеснулось у потрескивающего костра оживленной беседой, смехом, шутками.
Море спокойно. Второй час ночи, но, если не смотреть на стрелки часов, поверить в это невозможно: абсолютно светло, солнце так и не опустилось за горизонт... Расходимся на ночлег по катерам. 16 июня. Погода наладилась. Солнце. Температура воздуха плюс 10°, воды — плюс 7°. Дует утренний шелонник — юго-западный ветер, порывистый, но не очень сильный. Красиво развеваются флаги экспедиции на транцах катеров. Только сейчас разглядели, какое оно — бескрайнее Белое море. Да, все что пишут о нем восторженные путешественники, включая катерников, яхтсменов и байдарочников — авторов «Катеров и яхт», сущая правда! Оно производит неизгладимое впечатление серебристой гладью воды, пастельными тонами красок, белыми ночами и сказочными закатами. Настроение у всех бодрое. Экипажи «рвутся в бой». Следующий 130-километровый переход — вдоль Летнего берега до острова Жижгин. Море относительно спокойно — пологая волна высотой не более 1,5 м. Выходим на глиссирование. Предварительно сделав короткую остановку для заправки у селения Летний Наволок, огибаем мористее коварный мыс Горболукский и к вечеру благополучно доходим до цели. Пройден этот участок трассы за 5 ходовых часов. «Приспособившись» к соленой воде, «Вихри» беспокоят нас уже мало. Английский танк подбитый в январе 1919 года Английский танк подбитый в январе 1919 года Жижгин оказался живописным островком длиной и шириной не более 2 км, с населением всего 45 человек. Несколько деревянных домишек и стройный Жижгинский маяк — каменная цилиндрическая башня светло-желтого цвета, вот и все сооружения! Здесь мы познакомились с людьми редкой профессии — ловцами водорослей, увидели их за работой. В основном это молодые люди — сезонники, приезжающие сюда из разных мест на три летних месяца, пока в море много ламинарии. Здесь же, неподалеку от мола, мы познакомились с беломорскими тюленями: они бодро резвились, совсем близко от нас, на серых камнях. Смотритель маяка — Иван Дмитриевич, проживающий на острове со всей семьей, узнав, что мы из Ленинграда, встретил нас очень любезно, ознакомил с устройством маяка, угостил свежей рыбой. Рады, что и мы смогли оказаться полезны — помогли ему наладить старенький «Вихрь», очевидно, лежавший у хозяина без дела не один месяц. К ночи — полнейший штиль. Решаем этим воспользоваться. Дождавшись отлива, который, по словам островитян, должен быстро домчать нас до Соловков, запускаем моторы и начинаем по очереди выходить из бухты по узкому фарватеру в море. Неудача: стоит Игорю Егорову взять чуть в сторону — ломается о камни гребной винт. Стоим — меняем. Игорь что-то причитает, но дело ясное: виноват сам! Над нами чистое небо. Очень холодно. Светло — в разгаре белая ночь. Энергичный побережник — сухой северо-западный ветер сечет лица. По зеркальному серому морю мчимся со скоростью более 35 км/ч. Интервалы между катерами довольно большие. Наши легкие (1,5 кг) и удобные в обращении «Ласточки» позволяют поддерживать устойчивую радиосвязь. Из-за непрерывной работы двигателей слышимость иногда низкая, появляется треск в манипуляторе. По договоренности каждые 50 минут вызываю на связь «Белену-1», «Белену-2» и «Белену-3». Обмениваемся короткими деловыми фразами — этого вполне достаточно. Проходим широким проливом — Восточной Соловецкой Салмой — и вдруг видим прямо по курсу странные темно-серые огромные фигуры, будто плывущие над водой. Это знаменитые беломорские миражи, уникальное явление природы. Нам повезло, далеко не всем побывавшим здесь удается увидеть такое чудо. Держим курс на Соловки. И вот показываются на горизонте очертания острова Анзерский... Ансамбль Соловецкого монастыря Ансамбль Соловецкого монастыря 17 июня. К Соловкам подходим ранним белым утром после короткой остановки на о-ве Заяцком. Сбавляем быстрый ход наших юрких «косаток». Сквозь легкую пелену утреннего тумана, перед нами, словно из легенды, точно сказочный град Китеж, вырастают прямо из серебристой глади моря величественные купола, мощные стены и башни Соловецкого кремля. Невольно вспоминаются пушкинские строки: «Остров на море лежит, град на острове стоит с златоглавыми церквами, с теремами да садами...». Еще два дня назад, когда мы, покидая Архангельск, кутались в ватники и штормовки, местные знатоки ободрительно говорили: «На Соловках погреетесь! Да не забудьте выкупаться в Святом озере!». Не могу сказать, что мы в это верили. И вот теперь, и в самом деле, утро в гавани Благополучия встречало нас по-южному знойным солнцем. Жарко. Температура воздуха — 32°! И это в каких-то полутора сотнях километров от Северного полярного круга. Как тут не вспомнить слова, сказанные здесь, ка Соловках, певцом русской природы М. Пришвиным: «Можно подумать, что я не у полярного круга, а где-нибудь в Италии...» Жемчужиной Беломорья называют Соловецкие острова. Кто хоть однажды побывал на этом удивительном архипелаге легенд, состоящем из шести крупных островов, несомненно, навсегда запомнил чувство восхищения суровой красотой северной природы. Замечательные хвойные леса, более 400 озер, многочисленные заливы и бухты, искусственные каналы и загадочные лабиринты придают островам особую, чарующую живописность. Мы стали на маленьком зеленом островке, в 5 кабельтовых от стен кремля. Первым делом, с помощью местных моряков уладили дело с заправкой (надо сказать, на архипелаге с бензином трудно). Экскурсию для нас проводил молодой ученый, зам. директора Соловецкого музея-заповедника по научной работе А. Я. Мартынов. На территории музея-заповедника более 170 уникальных памятников истории и архитектуры. Сооружение каменной крепости здесь начато было в 1436 г. поморскими крестьянами «по начертанию» монаха Зосима. Первостепенный интерес представляет ансамбль монастыря, формировавшийся в течение нескольких столетий. Он был неприступной твердыней, охраняющей северные рубежи русской земли, важным экономическим, политическим и культурным центром русского Севера. Особую выразительность и архитектурную законченность своей грандиозностью и суровостью форм придают кремлю его соборы и башни. Это Успенский и Преображенский соборы и Благовещенская церковь — шедевры древнерусского зодчества. Неповторимы стройные башни (всего их восемь), величественная главная колокольня с уникальными массивными колоколами, на которых искусные древние мастера рельефно изобразили вехи становления монастыря, старинная каменная водяная мельница, — да разве все перечислишь! Мы с восхищением осматривали этот изумительный по красоте архитектурный ансамбль. С Соловками связана одна из славных страниц истории флота. В мае 1942 г. здесь, в «глубоком тылу», была создана первая в стране школа юнг. Среди 4000 выпускников школы немало героев, доблестно сражавшихся на флотах и фронтах. Многие из них сложили головы в боях за Родину. Среди тех, кто сегодня с гордостью носит юбилейный значок Соловецкой школы с изображением летящего по волнам парусника — военные моряки контр-адмирал Ю. Падорин, вице-адмирал В. Коробов, бывший комиссар школы капитан 1 ранга С. Шахов, писатели В. Пикуль и В. Гузанов, крупнейший ученый археолог Г. Матюшин, Герой Социалистического Труда В. Бабасов, народвый артист СССР Б. Штоколов.» Беломорский пейзаж Беломорский пейзаж Соловки сегодня — это еще и современный поселок, раскинувшийся вокруг кремля. Самое крупное на острове предприятие — Соловецкий производственный участок Архангельского водорослевого комбината. Нам удалось ознакомиться с этим уникальным предприятием. На прощание нам вручили экзотические сувениры — высушенные ленты ламинарии, похожие на угрей. Есть на острове богатейшая библиотека, где собрана большая коллекция книг и произведений древнерусского искусства, есть своя средняя школа, гостиница и турбаза, столовая и магазины. И, конечно, почтовое отделение прямо у кремля, где по давнишней традиции вам поставят штамп на открытке или конверте с видом Соловков, удостоверяющий что вы на самом деле посетили этот сказочный архипелаг. 1 |
8 июня. Покидали мы Соловки с грустью и сожалением. Возложили букет скромных северных цветов к памятнику юнгам Соловецкой школы. Следуя совету архангельских друзей, искупались, в знаменитом Святом озере — это к удаче!
Был теплый вечер. Уходили на малом ходу, чтобы не разбудить удивительную тишину гостеприимной гавани Благополучия, чтобы не растревожить первозданную красоту острова. Провожали нас новые друзья-соловчане, десятки белокрылых чаек и... тюленей. Теперь наш курс лежал на юг, в Карелию — к Беломорску, куда мы благополучно и дошли за 2,5 часа. Итак, за кормой остались более 360 км, пройденных открытым морем, которое отнеслось к нам благосклонно. На совете подводим итоги наиболее ответственного морского этапа трассы. Наши «Суперкосатки» зарекомендовали себя отлично, на «Вихри» особых жалоб нет, если не считать неполадок в начале похода из-за соленой воды. Портативные радиостанции работали неплохо, помогая поддерживать связь между судами даже на довольно значительном расстоянии — до 3—5 км. (Мы настоятельно рекомендуем по возможности шире внедрять в практику групповых ДСП использование портативных легких и удобных в обращении УКВ-радиостанций; такая необходимость давно назрела2.) 19 июня. Беломорск. Сидим в порту — ждем телеграмму из Министерства речного флота РСФСР, подтверждающую, что нам разрешено самостоятельное прохождение Беломорско-Балтийским каналом. Согласно официальным документам «плавание по каналу спортивных и туристических судов своим ходом категорически запрещено». В порядке исключения официальное разрешение (письменно и телеграфно) может быть выдано Министерством речного флота РСФСР, ГМП — Управлением главморпути министерства и Управлением канала (г. Медвежьегорск) . Жаркий солнечный день. Стоим у пятого пирса. В порту кипит работа. Большие сухогрузы, солидные танкеры и вездесущие буксиры то и дело приходят и уходят, а мы ждем и ждем. Время идет медленно. Несколько ребят на машине уехали в город за горючим, остальные готовят обед на «шмелях». Читаю материалы по истории ББК, как называют здесь Беломорско-Балтийский канал, соединивший Белое море с Онежским озером и на 4000 км сокративший путь между Ленинградом и Архангельском. Это одно из важнейших сооружений I пятилетки. Общая длина канала, включающего 37 км искусственного судоходного пути, а также участки рек Выг и Повенчаика, Выгозеро, озеро Узкое и Маткозеро — 227 км. Имеются 19 шлюзов, 15 плотин и другие гидротехнические устройства. Перепад высот — около 50 м. Каналом могут проходить крупно-тоннажные суда смешанного (река — море) плавания. Создание канала имело самое прямое отношение к истории Краснознаменного Северного флота. Собственно, с него и начинался здесь флот. Еще до официального открытия ББК (июль 1933 г.) в него вошел сформированный в Ленинграде отряд боевых кораблей — Экспедиция особого назначения № 1. Первыми прошли каналом эскадренные миноносцы «Урицкий» и «Куйбышев», сторожевые корабли новой постройки «Смерч» и «Ураган» и две подводные лодки. На середине пути по Беломорско-Балтийскому каналу, на Выгозере, у приверха острова Сиговец, присмотрели тихую бухту и встали на отдых. Пристроились у заброшенной охотничьей избушки, прямо у берега. От постоянной гонки и недосыпания все чувствовали усталость и напряжение. Но вот к делу приступили Митя Шустов и Игорь Егоров: им удалось приготовить на костре превосходный обед, и мы воспрянули духом. «Великий» рыболов Женя Тыкоцкий с Димой Донским отправились порыбачить на песчаном мысу. Миша Зиесли с Игорем улеглись у опушки леса. Олег Егоров и Юра Коробченко о чем-то оживленно спорили. Наши «Суперкосатки», только что отдраенные щетками, лениво покачивались на пологой волне. Петрозаводск. Участники экспедиции у мемориала Неизвестному солдату Петрозаводск. Участники экспедиции у мемориала Неизвестному солдату Погода стояла чудесная. Радовали редкая тишина и чистый воздух, пропитанный запахом хвои. Было жарко, поэтому несмотря на то, что озерная вода казалась довольно прохладной, рискнули искупаться. «Разрядившись», к вечеру снялись с якорей и вышли на трассу. 21 июня. Благодаря «зеленой улице» весь ББК удалось пройти довольно быстро. Соблюдая правила шлюзования маломерных судов (см. сборники №58 и №67), на переход мы затратили всего 20 ходовых часов. К 10 часам утра позади остались 19 шлюзов и последние ворота Повенецкой лестницы, которая «опустила» «Суперкосатки» вниз на Онегу. В Повенце ожидал сюрприз. Почти все население старинного поселка вышло на пристань, чтобы приветствовать посланцев города на Неве. Совсем маленькие ребятишки и пионеры вручили цветы. «По секрету» нам сказали, что вчера позвонили из Петрозаводска и сообщили о прибытии экспедиции «Победа». Мы рассказали присутствующим о целях и задачах похода, вручили вымпелы. «Незапланированная» встреча оказалась на редкость теплой и трогательной. Особое впечатление произвела беседа с ветеранами канала: В. К. Соколовым — начальником Повенецкого района сооружений, А. И. Павловой, Ф. Я. Семихатко и другими, защищавшими ББК в суровые годы войны. Интересно отметить, что большинство из них до сих пор трудится на родном канале. Немного истории. С 1941 г. Повенецкая шлюзовая лестница ББК была занята и удерживалась противником. В ночь с 20 на 21 июня 1944 г. передовые части 313 дивизии форсировали подступы к каналу, внезапным ударом выбили неприятеля из этого района, освободили Повенец и направились к Медвежьегорску. В 1946 г. судоходство по всей линии ББК уже было восстановлено. Проведенная в 50-х — начале 70-х годов реконструкция канала значительно увеличила его пропускную способность, улучшила условия эксплуатации. Советский народ свято чтит память тех, кто отдал свою жизнь, защищая Родину. В Повенце и Медвежьегорске установлены памятники героям гражданской войны и воинам Советской Армии, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Мы удалялись от поселка, держа курс на Медвежьегорск, а люди еще долго не расходились на пристани. Старенький буксир на прощанье весело прогудел вслед... Стоянка в гавани Благополучия. — Соловецкие острова Стоянка в гавани Благополучия. — Соловецкие острова Через полтора часа мы уже были на траверзе Медвежьегорска. У входа в губу нас встречал сейнер, который и привел «эскадру» в порт. Па пристани экспедицию встретили председатель горисполкома А. М. Виноградов, второй секретарь горкома партии В. В. Корнев, представители горкома комсомола и молодежь. В Доме моряков состоялась встреча с ветеранами Великой Отечественной войны. После торжественной части мы вместе возложили венок на братскую могилу. Целый день пробыли в городе, ознакомились с крупнейшим в РСФСР Медвежьегорским портом-автоматом, гордостью горожан. Однако пора в путь. Вечером, после ужина, в порту нас уже ждал грузовик с бензином. Заправку завершили быстро. Попрощались с хозяевами, и строем вышли в Онежское озеро. Через час на горизонте показался Аженский маяк. Обогнув живописный мыс, на малом ходу подошли к пологому берегу. Здесь решили разбить бивак. Рядом оказалось несколько палаток с туристами. Вечер провели традиционно: «сварганили» ужин, капитаны деловито осмотрели «Вихри», что-то подправили в них. Вскоре вернулись и наши рыбаки с внушительной добычей: на этот раз они оказались на высоте — угостили вкусной ухой. Посидев у костра, разошлись на отдых по своим катерам. На следующий день предстоял 200-километро-вый бросок через Кижи в Петрозаводск, куда запланировали прибыть к 16 часам (была назначена встреча). |
22 июня. Сегодня воскресенье.
Стоит солнечная погода. Ветер всего 3 балла, однако на онежской воде — белые отдельные барашки. Этот день нам запомнится как день невезения. В 10 утра с некоторым опозданием против графика стартуем с Аженского мыса. Сбросив лишний вес, «Суперкосатки» бегут стремительно. Средняя скорость порядка 35 км/ч. Мористее огибаем остроконечный полуостров Клим. В районе мыса Лейнаволок второй раз за этот переход «ломается» катер Игоря Егорова: снова отказал бензонасос, забарахлили свечи. Останавливаемся, ждем пока он завершит ремонт. Наконец, все в порядке. Выходим на глиссирование и тут же, буквально через полчаса, вдалеке от нас встает катер Димы Донского. По рации вызываю «Белену-2» (позывной третьего катера), узнаю о причине остановки. Снова ждем. А время неумолимо бежит! Лишь около 15 часов, гораздо позже, чем предполагали, впереди по курсу видим стройные купола Преображенского собора. Это Кижи. Из-за нехватки времени делаем короткую 20-минутную остановку — для съемок, по просьбе нашего кинооператора. И снова в путь. Сложный кижский фарватер проходим осторожно: то и дело снуют идущие из Петрозаводска быстроходные «Метеоры» и «Ракеты» с туристами. Отпускная же братия, читая маршрутные надписи на катерах, явно принимает нас за «заморских» чудаков. У острова Леликовский снова «ломается» катер Игоря. Наш катер подходит к нему для оказания помощи, остальные два ждут у Горницкого маяка. Ремонт затягивается. Принимаю вынужденное, по запоздалое решение: экипаж Игоря остается на месте для завершения ремонта, остальные должны идти в Петрозаводск. К сожалению, на торжественную встречу мы опоздали. К Петрозаводску подошли лишь к 18 часам. Недалеко от города к нашим «Суперкосаткам» стремительно приблизился красивый катер «Ладога-2», с которого жестами указали, куда идти. Выяснилось, что на борту находились встречавшие нас петрозаводские спортсмены-водномоторники: председатель секции ДСП городского комитета ДОСААФ Л. Н. Федоров и штурман Ю. Н. Июдин. Они любезно привели нас на стоянку Морской школы ДОСААФ, там предоставили почетные гостевые места. Узнав о нашем приходе, на стоянку сразу пришли товарищи из Карельского обкома комсомола: Игорь Назаров, Олег Шереметьев и другие. Через два часа к стоянке подошел катер Игоря Егорова. Вечер, омраченный опозданием, был испорчен. Торжественная встреча в Новой Ладоге Торжественная встреча в Новой Ладоге Военная хроника: В ночь на 28 июня 1944 г. Онежская военная флотилия высадила в окрестностях Петрозаводска десант — 31-й батальон морской пехоты. Убедившись в том, что противник уже начинает отходить от Петрозаводска и приступает к планомерному разрушению города, командующий флотилией принял решение — вновь посадить морскую пехоту на корабли и на этот раз высадить десантников прямо на причалы петрозаводской бухты — те самые, к которым подходили теперь «Суперкосатки». Город был спасен. Еще через двое суток в столицу Карелии торжественным маршем вошли наши войска. И. С. Молчанов — командир батальона десантников, ставший первым комендантом освобожденного города, впоследствии был удостоен звания «Почетный гражданин Петрозаводска». В память о погибших за освобождение Карелии воинах в 1969 г. в Петрозаводске был открыт мемориал, зажжен Вечный огонь. На пристани в честь моряков установлена мемориальная доска. Две улицы города названы в честь Онежской флотилии и ее командующего, Героя Советского Союза контр-адмирала Н. В. Антонова. Пионерские дружины и отряды школ № 3 и № 29 названы именами героев. На следующий день вместе с местными комсомольцами — представителями Карельского обкома и горкома ВЛКСМ мы возложили венки к мемориалу Неизвестного солдата и памятнику В. И. Ленину, совершили автобусную экскурсию по городу. К вечеру уладили дела с заправкой. (Надо отметить, что официальный документ, выданный накануне нашего похода Ленинградским горкомом ДОСААФ, с просьбой помочь участникам экспедиции «Победа» в обеспечении ГСМ, нам во многом помог. С предъявлением этого документа заправка проводилась более организованно и быстро.) Итак, короткое пребывание в столице Карелии закончилось. Настала пора прощаться с местными водномоторниками, которые уделили нам немало времени и внимания, и отправиться в путь. Погода благоприятствовала: вечер был теплый, на Онеге — почти штиль. Приняли решение до Вознесенья, следующего пункта отметки, идти ночью. 24 июня. Белая ночь в разгаре, светло, но холодно. Онега спокойна. Идем резво, парами: впереди катера Олега Егорова и Димы Донского, наш катер и Игоря сзади. На мой взгляд, в групповом ДСП разделение судов по парам — во многих отношениях лучший вариант передвижения. Каждые 50 минут поочередно выходим на радиосвязь. На Онеге ночью пустынно, лишь изредка попадаются встречные «Волго-Балты» и танкера. Оставив за кормой 130-километровый участок трассы, через 5 часов ранним утром входим в Свирскую губу. Здесь у Куликова мыса встаем на отдых. Кратко подводим итоги второго этапа трассы: за кормой остались ББК и Онега, существенных замечаний нет. Наспех перекусываем: в нашем меню крепкий чай, бутерброды с тушенкой и сухофрукты. После оживленной беседы у костра и обмена впечатлениями укладываемся спать. Единственное, что омрачает наше настроение, это вездесущие комары. Стоянка на Выгозере — на трассе Беломорско-Балтийского канала Стоянка на Выгозере — на трассе Беломорско-Балтийского канала 25 июня. После плотного завтрака выходим на трассу. Погода не балует. В Вознесенье штурман Юра Дроздов быстро делает очередную отметку в маршрутных листах — и снова вперед! Реку Свирь протяженностью 224 км с двумя шлюзами проходим без особых трудностей. Возле Лодейного Поля, у места легендарной переправы, делаем остановку. Снова вспоминается война. Более тысячи дней и ночей старинный городок на Свири — Лодейное Поле находился под прицелом фашистских пушек. По Свири проходила линия фронта. 12 июня 1944 г. войска Карельского фронта во взаимодействии с Ладожской флотилией начали решительное наступление — знаменитую Свирско-Петрозаводскую операцию. Именно здесь, в районе Лодейного Поля началась отчаянно дерзкая переправа советских войск через Свирь — на правый берег, занятый немцами. Река — ширина ее здесь около 400 м — кипела от бомб, снарядов, пулеметных очередей... О мужестве и самоотверженности советских солдат и матросов, участвующих в Свирской операция, свидетельствует тот факт, что 51 воин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Среди них было 12 комсомольцев, десантников-добровольцев. совершивших коллективный подвиг при форсировании реки. Тысячи доблестных воинов были отмечены боевыми наградами. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июля 1944 г. «за образцовое выполнение задания в боях с немецко фашистскими захватчиками при форсировании реки Свирь, прорыв сильно укрепленной обороны противника и проявленную доблесть и мужество» Ладожская военная флотилия была награждена орденом Красного Знамени — стала именоваться Краснознаменной. В честь защитников города в Лодейном Поле установлен стройный гранитный обелиск, на котором высечены слова: «Слава героям, здесь на Свири, тысячу дней оборону державшим!», заложен зеленый мемориал-парк, установлены стелы. В честь защитников Лодейного Поля — Героев Советского Союза С. Я. Киреева, В. И. Шмакова, А. И. Мошкина, Т. И. Паршуткина — названы улицы, лучшие пионерские дружины и отряды. Участники легендарной переправы и сейчас живут и трудятся в городе: бывший партизан, в настоящее время работник кинотеатра «Мирный» A. В. Шустров, директор городского торга И. П. Максимов и другие. 26 июня. Пасмурно. Ладога штормит. Холодный порывистый норд-ост образовал крутую волну высотой до трех метров. Серые низкие облака действуют угнетающе. Десятки судов в Свирице «ждут у моря погоды». Чтобы не рисковать, принимаем решение идти в Новую Ладогу безопасным путем — Новоладожским каналом. О том, что новоладожане готовят нам встречу, мы знали еще весной от нашего куратора по Ладоге 3. Г. Русакова — председателя совета ветеранов Краснознаменной Ладожской военной флотилии, автора очень интересной книги «Нашим морем была Ладога». Но торжественная встреча, которую нам устроили, превзошла все ожидания! Очевидно, у каждого из нас она останется приятным воспоминанием. Еще при подходе к Новой Ладоге мы увидели на пристани десятки людей: пионеров, молодежь, людей старшего поколения. Несмотря на ненастную погоду, они ждали нашего прибытия. Два малых сейнера с обеих сторон «подхватили» «Суперкосатки» и привели к рыболовецкой пристани, где собрались люди. Торжественный митинг открыли заместитель председателя горисполкома B. В. Мутор и ветеран Великой Отечественной войны председатель рыболовецкого колхоза им. М. И. Калинина А. Н. Суханов. Об этом человеке, его нелегкой судьбе стоит рассказать более подробно. Войну Суханов встретил 22-летним молодым человеком — старшиной. Воевал на Невском пятачке. Был штурманом на канонерской лодке «Шексна» — вооруженном пароходике ледокольного типа. Потом ходил в «адские рейсы», как называли моряки путь с грузом из Кобоны в Морье и обратно. Сначала плавал помощником командира на транспорте «Ханси», а с весны 1943 г. сам стал командиром транспорта «Стензо». Вот как о Суханове вспоминает командующий флотилией вице-адмирал В. С. Чероков: «Он сразу оказался на месте: волевой, решительный, строгий и внимательный к подчиненным»... Алексей Николаевич — активный участник форсирования Свири и проведенной сразу после этого знаменитой Тулоксинской операции. Тогда, 23 июня, 8 транспортов и свыше 40 катеров и тендеров при поддержке всех сил Ладожской флотилии и авиации фронта начали высадку десанта в тылу противника — в 65 км от линии фронта. (Стоит, наверное, провести такую историческую параллель: точно в этих же местах, в междуречье Тулокса — Видлица, моряки молодой Советской республики нанесли удар по интервентам 25 лет назад 27 июня 1919 г.) |
Очередной ремонт перед финишным броском
Очередной ремонт перед финишным броском В рыболовецкую артель, тогда еще колхоза не было, Алексей Николаевич пришел инвалидом II группы в 1948 г. Сначала работал капитаном флота моторно-рыболовецкой станции, а с 1960 г. возглавил колхоз, фактически объединил 16 разрозненных по всей Ладоге мелких артелей. За эти годы он воспитал и обучил морскому делу десятки людей; большинство капитанов, работающих сейчас на колхозных судах, это воспитанники А. Н. Суханова. Под его руководством колхоз стал образцовым, школой передового опыта. После Суханова нас приветствовали ветераны войны А. А. Шевчук, II. Я. Куприянов, И. С. Разливаев, а также представители горкома комсомола. Пионеры вручили пышные букеты, командиру экспедиции преподнесли хлеб-соль. С ответной речью выступил комиссар похода Юра Коробченко. Колхозные рыбаки угостили нас знаменитым ладожским сигом. Мы долго беседовали с защитниками Дороги жизни, с большим волнением слушали рассказы о тех суровых днях и ночах... О Ладоге, которая в тяжелейшие месяцы 900-дневной блокады связывала осажденный Ленинград со всей страной, написаны книги, стихи, сложены песни. Днем и ночью, в метель и оттепель, под бомбежками и обстрелами шли через Ладогу важнейшие грузы. За период блокады в 1941—1943 гг. по Ладожской коммуникации в обоих направлениях удалось перевезти 2275 тыс. т грузов, из Ленинграда только по легендарной Дороге жизни было эвакуировано около 1376 тыс. женщин, детей, раненых. Ладога! Это слово вселяло надежду в сердца тех, кто защищал Ленинград, кто по водной, ледовой и воздушной трассам спешил к нему на помощь. И подвиг военных и гражданских моряков, летчиков, водителей машин, железнодорожников, подвиг гидрографов, строителей и тех, кто охранял и обслуживал Дорогу жизни, — бессмертен! Недаром ленинградская поэтесса Ольга Берггольц в своей «Ленинградской поэме» в 1942 г. писала: «Дорогой жизни шел к нам хлеб, Дорогой дружбы многих к многим. Еще не знают на земле Страшней и радостней дороги.» На следующий день мы осматривали город, который в годы войны служил главной базой Ладожской флотилии. Посетили судоверфь колхоза, где своими силами строят известные всей стране малые рыболовные боты и сейнеры. В память о героических защитниках легендарной Дороги жизни члены нашей экспедиции вместе с ветераном флотилии, уроженцем Новой Ладоги Н. С. Кожевниковым и председателем горисполкома В. А. Сорокиным опустили с флагманского катера на седые волны суровой Ладоги венок... Расставание с добрыми людьми было теплым и немного грустным. Погода несколько улучшилась. Сквозь серые тучи показалось солнце, но ветер не стихал. Проходим легендарный Орешек — Шлиссельбург. Когда мы готовили экспедицию, 3. Г. Русаков рассказывал нам о сравнительно мало известных страницах битвы за Ленинград — шлиссельбургских десантах. В самые тяжелые для города Ленина сентябрьские дни 1941 г. уже на занятый врагом берег Ладоги высаживались моряки-курсанты и группа краснофлотцев-водолазов. Утром 23 сентября, несмотря на 6-балльный ветер и крутую волну, диверсионную группу из 30 моряков высадили два 14-метровых деревянных катера «КМ». Через два дня пять «каэмок» и несколько прогулочно-разъездных катеров типа «ЗИС» со шлюпками на буксире снова прорвались к берегу и высадили 200 моряков... С воды хорошо виден белокаменный обелиск — памятник «Переправа». Он поставлен в честь радостных событий. Сразу после прорыва блокады здесь, еще под непрерывным артобстрелом врага, была построена временная железнодорожная переправа, соединившая осажденный Ленинград с Большой землей. А ниже по Неве, уже на левом берегу, в районе деревни Марьино, видим «тридцатьчетверку» с гвардейским знаком на башне: это памятник «Прорыв», посвященный начавшейся 12 января 1943 г. самой операции по прорыву блокады. Здесь ударили с хода форсировавшие Неву наши танки... На Свири. Ничто не напоминает сейчас о жестоких боях на берегах этой реки На Свири. Ничто не напоминает сейчас о жестоких боях на берегах этой реки Всю Неву мы прошли в ровном темпе, замедляли ход только у Ивановских порогов и легендарного Невского пятачка, чтобы почтить память о погибших воинах. Невская Дубровка стала символом несокрушимого мужества .и стойкости советских воинов. В ночь на 20 сентября 1941 г. бойцы 115-й стрелковой дивизии и 4-н бригады морской пехоты по приказу командующего фронтом маршала Г. К. Жукова под жестоким огнем врага переправились на захваченный немцами левый берег Невы в районе Невской Дубровки. Им удалось отбросить врага от берега и захватить небольшой плацдарм — по берегу до 4 км и глубиной до 800 м. Так был образован легендарный Невский пятачок. Около 400 дней гитлеровцы беспощадно обстреливали пушками и бомбили самолетами этот клочок земли. Подсчитано, что в среднем за сутки на защитников «пятачка» обрушивалось по 50 тыс. снарядов, бомб, мин, приходилось отражать по 12—16 атак противника за день. Весь этот клочок левобережья перепахан взрывами... Каждый ленинградец слышал о Невском пятачке. Он был надеждой на освобождение от блокады, бастионом обороны города Ленина. Именно здесь родилась ленинградская гвардия — 70-я дивизия генерала А. А. Краснова стала первой гвардейской на Ленинградском фронте. Тысячи воинов и командиров, выполнив свой священный долг перед Родиной, Ленинградом, сложили здесь головы. Подвиг сражавшихся на Неве бессмертен. Ленинградский поэт-фронтовик Михаил Дудин так писал о «пятачке»: «Земля бесстрашия — Невский «пятачок». Здесь полегли храбрейшие из храбрых... Потомок, знай своей свободы цену И мужеству учись у храбрецов!». На самом плацдарме — запоминающийся мемориальный ансамбль. На одной стороне «Рубежного камня» рельеф с изображением ополченца, солдата и матроса, на другой — надпись массивными медными буквами: «Мы стояли насмерть у темной Невы, мы погибли, чтоб жили вы»... Родной Ленинград приветствовал нас солнечным погожим днем. Выйдя Большой Невой в Финский залив корабельным фарватером, 28 июня ровно в 17 часов, как и планировали, мы швартуем «Суперкосатки» у Зимнего причала Кронштадта — легендарного города морской славы, колыбели русского флота, откуда уходили на Гангут и Чесму, к Антарктиде и на Камчатку, откуда начинались первые русские кругосветные плавания. В городе, который с момента основания Петром ни разу не был повержен врагом. На пристани оживление — нас встретили родные и друзья, заместитель председателя президиума Федерации водно-моторного спорта ДОСААФ Ленинграда и области К. Е. Клямкин, представители Географического общества СССР и военные моряки, которые в нашу честь устроили радушный прием на борту учебного корабля «Перекоп». Итак, нелегкий поход завершен. Подводим его итоги. За 8 ходовых дней пройдены 1504 км. Это более 10 городов, Белое море, Беломорско-Балтийский канал, Онежское и Ладожское озера, 2 реки, 21 шлюз и Невская губа. Полностью выполнены спортивная, военно-патриотическая и научная программы, успешно проведены испытания в сложных условиях ДСП судов самостоятельной постройки и портативных радиостанций, отснят документальный телефильм. |
Текущее время: 17:42. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС