Национальная ассоциация маломерного судоходства

Национальная ассоциация маломерного судоходства (https://www.nams.ru/forum/index.php)
-   Рабочие вопросы (https://www.nams.ru/forum/forumdisplay.php?f=5)
-   -   Канал Пинега-Кулой (https://www.nams.ru/forum/showthread.php?t=3184)

Евгений Тихомиров 05.12.2016 10:41

Позиция: Леонид Васильев: Россия не сдаст своих позиций в Арктике
 
Прошу обратить внимание на позицию председателя Архангельского отделения Русского Географического Общества Васильева Леонида Юрьевича http://portnews.ru/digest/11426/
Источник: http://rus.ruvr.ru/

17 декабря 2012
Леонид Васильев: Россия не сдаст своих позиций в Арктике

Насколько успешно развиваются российские проекты по исследованию и освоению Арктики и какие действия предпринимаются для сохранения экологии региона и культуры малых северных народов, рассказал председатель Архангельского областного отделения Русского географического общества Леонид Васильев

Гость в студии "Голоса России" - Леонид Юрьевич Васильев, руководитель Северного межрегионального территориального управления Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, председатель Архангельского областного отделения Русского географического общества.

Интервью ведет Андрей Ильяшенко.

Ильяшенко: В Санкт-Петербурге недавно прошел Международный форум "Арктика: настоящее и будущее". Его цель - поиск решений по комплексному управлению развитием арктической зоны России. Это один из многих форумов по арктической тематике, которые проходят сейчас в нашей стране.

О том, насколько важна Арктика для России и насколько активно РФ действует в Арктике, мы побеседуем с Леонидом Юрьевичем Васильевым, руководителем Северного межрегионального территориального управления Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды. Леонид Юрьевич является также председателем Архангельского областного отделения Русского географического общества.

Россия долгие годы доминировала в Арктике, активно развивала арктическую зону. Затем в 1990-е годы, как и во многих сферах, возникла некая пауза. Однако сейчас тема Арктики переживает ренессанс. В чем причина, на ваш взгляд?

Васильев: Вы правильно отметили, что Россия доминировала в своем секторе Арктики, начиная с 1930-х годов, со времени образования Северного морского пути и основания станции "Северный полюс-1" легендарной папанинской четверкой.

Это доминирование продолжалось в 1930-е, 1940-е, 1950-е годы, до начала 1990-х годов. В этот период в Арктике было открыто большое число полярных станций. Ежегодно по трассе Северного морского пути перевозилось более 10 миллионов тонн различных народно-хозяйственных грузов. Активно работали арктические порты: Тикси, Амдерма, Диксон, Певек, Архангельск.

Но кризис 1990-х годов привел к тому, что во многом позиции России в Арктике были минимизированы, в ряде случаев оказались на грани утраты. С конца 1990-х - начала 2000-х годов началось возрождение и укрепление присутствия нашего государства в Арктике.

Чем это можно объяснить? Во-первых, тем, что экономика после кризисных явлений стала возрождаться. Безусловно, этому способствовали климатические факторы, а именно глобальное потепление. В настоящее время на Северном морском пути наиболее благоприятные условия плавания за последние 30 лет. Безледокольное плавание может осуществляться в период с июля по октябрь-ноябрь, а затем - с помощью атомных ледоколов.

Третий фактор, безусловно, это то, что мы открыли большие богатства, большие запасы углеводородов на шельфе. Всем известно, что в настоящее время идет настоящая борьба за арктический шельф между всеми приарктическими государствами и даже теми, которые не имеют непосредственного выхода в Арктику, я имею в виду страны Юго-Восточной Азии.

Ильяшенко: Китай, наверное, прежде всего?

Васильев: Да. Они проявляют очень большой интерес к экспедиционным работам, всеми силами пытаются туда проникнуть.

Вы знаете, с каким трудом нам удалось отрегулировать взаимоотношения с Норвегией по границам континентального шельфа. Недавно наша страна в очередной раз подала заявку в Организацию Объединенных Наций по поводу уточнения, определения границ нашего континентального шельфа.

Всем известно, что наш известный полярник, Герой Советского Союза, Герой России Артур Николаевич Чилингаров - он, кстати, является первым вице-президентом Русского географического общества - совершил погружение на дно Северного Ледовитого океана и установил там вымпел.

К этой акции можно относиться по-разному. Кто-то может считать ее популистской, но на самом деле она дала толчок следующей большой экспедиции, которая имеет серьезное международное значение. Это экспедиция, организованная Министерством природных ресурсов с использованием научно-исследовательского судна Росгидромета "Академик Федоров", которая продолжалась в течение двух лет (2009-2010 годы).

Судно было оснащено многолучевым эхолотом. Задача - определение границ континентального шельфа. Данные этой экспедиции лягут в основу определения границ нашего континентального шельфа...

Евгений Тихомиров 05.12.2016 10:56

О ПУТЕШЕСТВИИ ПО ПИНЕГЕ
 
Прошу познакомиться еще с одним путешественником, писателем, просто увлеченным человеком, серетарем Архангельского отделения РГО АВТОРОМ РОМАНА
О ПУТЕШЕСТВИИ ПО ПИНЕГЕ, ПОКА ЕДИНСТВЕННОМ РОМАНЕ и
И О РАБОТЕ В ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ
http://lotsiya.ru/kraevedy/658-shybin
Любимов Владимир Алексеевич

Сейчас даже не вспомню, откуда в моей домашней библиотеке взялась книга «Воевода Михаил Озеров: страницы истории Русского Севера во времена царствования Ивана Грозного». Наверное, кто-то подарил, но это, в общем, не важно.
К авторам книг, особенно художественных, я всегда относилась, как и к их героям – считала нереальными и о встрече с ними думала как о чем-то невозможном.
Но однажды мне повезло, и я встретилась-таки с настоящим писателем – Владимиром Алексеевичем Любимовым.
Родился Владимир Алексеевич в Ульяновске 20 мая 1946 года. В 1974 окончил истфак ЛГУ и по распределению попал в Архангельск. Работал учителем в школе, но недолго.
Всю свою жизнь посвятил музейной работе, Русскому Географическому обществу и экспедициям по Архангельской области. Владимир Алексеевич – лауреат премии имени М.В.Ломоносова, обладатель почетных грамот Географического общества, администрации Архангельской области, министерства культуры РФ и т.д.
Владимир Алексеевич опубликовал больше сотни научных трудов. «Воевода…» – его единственный художественный опыт. История этого романа началась в далекие 80-е годы.
Тогда Владимир Алексеевич вместе с группой ученых-краеведов готовил хрестоматию по истории Архангельского края и в одном из документов наткнулся на имя Михаила Озерова.
– Оказалось, такой замечательный, интересный человек, а о нем никто не знает. Вот я и решил написать книгу, – вспоминает Владимир Алексеевич. – Можно, конечно, было и в виде научного труда все это сделать, но я посчитал, что нужно это донести, особенно для молодого поколения, так, чтоб было понятно: как народ жил, какой он был.
Работа над «Воеводой…» шла быстро и без особых трудностей, но готовый роман долго лежал в столе. Когда вышла хрестоматия, кто-то из коллег Владимира Алексеевича вспомнил о «Воеводе…», и на ученом совете Архангельского центра РГО единогласно решили: надо издавать. Так на свет в 2005 году появился первый, и пока единственный, исторический роман Владимира Алексеевича.
С 1975 по 2014 годы он работал в музее деревянного зодчества Малые Корелы, в областном краеведческом музее. Участвовал в создании литературного мемориального музея Федора Абрамова в деревне Веркола Пинежского района.
С 1982 года Владимир Алексеевич состоит в Архангельском центре Русского Географического общества. За время работы совершил несколько десятков этнографических и археологических экспедиций, принимал участие в поисках, обследовании и приобретении памятников архитектуры и экспонатов для музеев. Владимир Алексеевич объездил практически всю Архангельскую область и часть Ненецкого автономного округа.
– Наша природа – простая, но за душу берет везде, – делится Владимир Алексеевич. – Я помню, однажды во время экспедиции в Нюхче мы лодку долблёную нашли, купили, и на этой лодке втроем спускались по Пинеге. И знаете, красота вокруг – неописуемая! Вроде бы что? Ели, сосны, лужки какие-то, но всё вместе очень сильное впечатление производит.
Наша природа действительно очень красивая, и мест красивых много, на той же самой Пинеге, на Мезени, на Северной Двине, на Белом море.
Особенно когда в шторм попадешь – вообще блеск, красота, душа поёт!
Не так давно, в октябре 2014 года, Владимир Алексеевич вышел на пенсию и оставил музейную работу. Сегодня занимается общественной деятельностью и исполняет обязанности ученого секретаря в Архангельском центре Географического общества – на эту должность с 1985 года его постоянно избирают коллеги.
Кроме того, его выбирали делегатом шести съездов Русского Географического общества. Пустившись в свободный полет, Владимир Алексеевич надеялся выкроить время на продолжение «Воеводы…». Уже и персонажа подыскал – Киприяна Оничкова.
– Накропал около трехсот страниц, – смеется Владимир Алексеевич, – но закончить пока не удается, нет свободного времени.
И, правда, работы в Архангельском центре Русского Географического общества немало: постоянные конференции, общественно-научные чтения, издания сборников статей, монографий, буклетов, карт и многое другое. Иногда свободное время у Владимира Алексеевича все-таки бывает – тогда он берет в руки книги и пытается приобщить к чтению внука.
Владимир Алексеевич не молод, но в душе – озорной мальчишка, которому интересно все новое – изучать, открывать и исследовать. Двигаться куда-то, бежать, иногда даже вприпрыжку – образно, конечно. Блеск в глазах, веселый нрав и горячая юношеская увлеченность делом – черты настоящего краеведа, исследователя и путешественника – Владимира Алексеевича Любимова.

Евгений Тихомиров 05.12.2016 11:40

На Пинеге в прошлом веке
 
А вот, какое судоходство было в прошлом веке в семидесятые годы прошлого века на Пинеге. http://sanatatur.ru/forum/viewtopic....=9733&start=11
Обратите внимание, какие бегали суда тогда по речке....сколько их было
Материал из журнала


Сообщение Gamakatsu » 20 фев 2012, 12:47 » #531725
Журнал «Вокруг Света», №7 (2598) | Июль 1975

Путь каравану открыт

В оконце иллюминатора, словно в раму, вставлена картина под названием «Половодье», и я вижу синюю летящую реку, дальние леса над рекой и льдины, похожие на груды грязного хлопка. Еще вчера они бились в двинские причалы, стонали и лязгали, как товарный состав с ржавыми тормозами, давили друг друга, вставали на дыбы, поднимая к небу ноздреватые, истаявшие бока, а потом обессиленно падали, разбивались и плыли дальше.

Ночью в каюте я просыпался от этих звуков и выходил на палубу. В сиянии белой ночи река выглядела непрерывно движущимся конвейером, и только черные точки куликов и уток да темные прошлогодние бревна, очевидно, забытые лесозаготовителями на песчаных отмелях, нарушали белесые, чуть приглушенные ночью цвета весеннего разлива,

А сейчас мы стоим у впадения Пинеги в Северную Двину и ждем, когда пройдет последний лед. Путейский катер № 86 с полным комплектом километровых и створных знаков, с командой из шести человек и с провиантом на шесть суток должен идти вперед, на Пинегу, но инженер-гидрограф Епифанов, «король здешних вод», не торопится, заставляет судно маневрировать вдоль берега взад-вперед, выбирая подходящий зазор между льдами. Кстати, пинежский ледоход заметно обессилел, одряхлел и уже не представляет собой той грозной силы, которая еще вчера бухала орудийными залпами, вырывала с корнями деревья по берегам. Льдины теснились к причалам, слабо покачивались на воде и казались нестрашными.

— Последыши, — говорит Епифанов, читая глазами ледяные поля. — Рискнем, пожалуй, — и он лезет в рубку отдавать распоряжения.

Вздрогнув всем телом, катер разворачивается против течения и входит в устье Пинеги. Он идет прямо по льдинам, подминает их днищем, и те сшибаются лбами, крошатся, с тяжким стоном погружаются в воду и с шумом выныривают из-под кормы. Мы плывем уже больше часа — и никаких неожиданностей. Капитан Саша Морев радуется, помощник прораба Володя Визжачий радуется, матрос Коля Никитин тоже доволен: все идет как по маслу. И только с лица гидрографа не сходит угрюмое выражение.

— Ишь, развеселились! — И он круто бросает катер к левому берегу. — Смотрите!

Навстречу нам, в окружении множества обломков, плывет гигантская льдинина. Она размахнула свои концы почти на всю реку и даже цепляется за правый берег, выцарапывая оттуда пласты известняка. Мы вплотную прижимаемся к мелям, ищем мало-мальски удобную бухточку, чтобы избежать встречи с ледяной тушей, но она настигает нас и тащит назад. Скрипит металлическая обшивка, ревет, надрывается 75-сильный мотор, сопротивляясь десяткам тонн льда, помноженным на скорость течения. Дыбится, крошится лед, кричит Епифанов, но все напрасно: катер несет вниз, обратно, и мы бессильны что-либо сделать. Впереди невеселая перспектива «впадать» в Двину и все начинать сначала.

Но — это должно было случиться! — льдина не выдержала напора катера. (А может быть, собственного веса?) Она вдруг оглушительно треснула, и мы буквально втерлись в образовавшуюся трещину, раздвинули ее железными бортами и на малых оборотах спустя минут десять оказались на абсолютно чистой воде.

— Ну и дела, ну и приключения, — облегченно вздыхает Епифанов.

А капитан Морев, вытирая пот со лба, заключает:

— Эх, сейчас бы баньку справить! А, мужики?!.

На Пинеге я не впервые. Внешне цивилизация обошла этот край стороной — ни асфальта, ни телевидения, ни каменных домов. Московские газеты приходят лишь на третий день... Первое впечатление таково, что жизнь здесь течет степенно и размеренно, как часовой механизм, заведенный исстари. Кажется, что пинежане давно смирились со своим положением и даже не прочь пошутить, позубоскалить над своим якобы «провинциализмом», памятуя старую поговорку: «Назови хоть горшком, только в печь не сажай...»

Но приглядишься повнимательней и увидишь: Пинежье обновилось в последние годы, увеличилось население, вырос экономический потенциал края. В лесу работают трелевочные тракторы, вывозящие древесину. Рокочут в небе «Аннушки». В тайге работают партии геологов и геофизиков: земля Пинежья таит миллионы тонн целестина, миллиарды тонн гипса. Подозревают — и не без основания — нефть и газ. Полным ходом идет строительство железной дороги, которая в будущем соединит Пинегу с другой северной рекой — Мезенью...

И все же, как ни крути, жизнь этой окраины во многом зависит от ее природы. В особенности весной, в распутицу, когда деревенские жители отрезаны не только от райцентра, но и от ближайших сел. Единственная возможность выбраться в город — самолет, но на него надежды плохи: взлетные полосы заливает талая вода, и они надолго выбывают из строя.

Ну, а как быть со снабжением — едой, одеждой, медикаментами, другими предметами первой необходимости? Все это доставляют пинежанам караваны судов из Архангельска. Раз в год более ста самоходок, танкеров и катеров заходят в Пинегу и по большой воде следуют до самых верховьев. Каждый леспромхоз, каждый сельсовет знают, какой груз и на каком судне им нужно встречать.

Мы прокладываем путь первому каравану — ставим на мелях вешки, обозначаем фарватер створными знаками. Мы — путейский катер № 86...

Каждый на судне знает свое дело и обязанности, каждый на своем месте. Кто-то стоит на вахте, чистит картошку, драит палубу, кто-то спит, свободный от вахты, читает, подстерегает с ружьишком уток, травит разные бывальщины и небывальщины, а река течет себе, как текла, быть может, двести миллионов лет назад, еще в доледниковый период, и нет ей никакого дела до людей. В этом ее течении, я думаю, скрыт такой же смысл, как в циркуляции крови по нашим капиллярам.

И еще я думаю о том, что, наверное, ошибаются люди, говоря о тихой, беззаботной жизни на реке. Какому речнику от воды покой? Скорее ему знакомо постоянное, хотя и невидимое простому глазу, напряжение. Оно узнается, вернее угадывается, по вздутиям вен на руках, когда те держат штурвал, по легкому подрагиванию морщин у глаз, по движению зрачков. У речного жителя как бы двойная натура. Одна расслаблена, открыта для друзей и разговоров, другая плотно застегнута и сжата, как пружина, в ожидании возможной беды. Вдруг какая мель откроется по фарватеру, или вынырнет топляк, или донное течение прижмет катер к опасному берегу? Да мало ли что может случиться в рейсе!..

— Разве это река?! — откровенничает Епифанов, стоя за штурвалом. — Вот где она у меня сидит! — И ребром ладони он хлопает себя по шее. — Попробуй, доверься ей, ослабь внимание! Одна навигация шестьдесят третьего года чего стоила. Полжизни унесла! Самоходки тогда на мели сидели, и весь груз мы на катерах перевозили. Вот была работенка! А сейчас что — игра...

Евгений Тихомиров 05.12.2016 11:41

На Пинеге
 
Интересно, а что скажет Володя Визжачий? Он родился и вырос на Пинеге, исходил ее сызмальства вдоль и поперек, можно сказать, матерый речной волк. Однако и он не может привести в защиту реки ни одного аргумента.

— Дурная река, опасная. К ней открыто, с душой, а она козни на каждом шагу строит. Одних перекатов штук сорок. А сколько песку намывает! И это несмотря на то, что земснаряды работают и спецсуда фарватер вымеряют... Бывало, плывешь летом — полный порядок. Обратно через день возвращаешься — вдруг по течению бугорок проглядывает. Подплываешь ближе — да это песчаная коса. Пляж! Хоть телогрейку снимай и загорай...

Почему-то здесь принято ругать Пинегу. И коварная она («То так повернет, то эдак — попробуй, приноровись!»), и мелководная («В верховьях я ее вброд перехожу»), и лесосплаву помеха («Считай, пятая часть на берегах остается»), и семгой нынче не балует («Рыбка-то в ямах прячется»)... А река делает свое дело: кормит и поит людей, связывает их с миром.

...Левый берег круто взбирается вверх и, заслонив солнце, хмуро щетинится елью, сосной. Правый отвечает цепочкой старинных островерхих изб с гордо посаженными коньками на крышах. (Хорошо сказал Есенин: «Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице...») Левый не останется в долгу, обязательно выкинет какое-нибудь коленце. Так и есть: «прогнал» с себя всю зелень, обнажился раздольным пляжем на километр и теперь пленяет плавной, торжественной мелодией поворота... Чувствуя свою слабость, правый тускнеет на время, меркнет: еловая глухомань однообразна, глаз не радует, а потом как выстрелит буровой вышкой, как подпрыгнет гипсовой скалой или разольется такими просторами, что и слов не отыщешь.

Пинежские деревни под стать берегам. Карпогоры, Пильегоры, Чешегоры, Матигоры, Веегоры, Шеймогоры. Есть еще Труфанова Гора, Высокая Гора, Айнова Гора, Церкова Гора, Шотова Гора, Вершинская Гора. То и дело встречаются Горка, Горушка, Холм... Можно подумать, нет более гористого края в стране, нежели Пинежье. Однако вокруг стелется плоская, будто укатанная и засаженная лесом равнина.

«Гористые» названия произошли от того, что древние люди всегда отыскивали для жилья самые высокие места в округе. И пусть «гора» возвышалась на какие-нибудь пять-шесть метров — что же делать, если нет выше! На «горе» нет болота, там сухо, можно поставить дом, завести пашню; стиснутый со всех сторон лесом, древний поселенец хотел воспарить духом...

— Какое место на реке самое опасное? — спрашиваю я у Епифанова.

— Это смотря когда и смотря как песок движется. Если дно жидкое — беды жди в любую минуту. Плывун — он плывун и есть. А если дно твердое, каменистое, то получше. Здесь и течение посильнее, и риску поменьше.

Он передает штурвал капитану, раскрывает передо мной внушительный альбом под названием «Лоцманская карта реки Пинеги. 1971 год» и на одном из листов показывает местонахождение судна.

— Через триста метров будет раскидистый перекат с песчаными грунтами. А потом берег сожмут высокие каменистые гряды, и вода как бы ляжет в фарватер. Очень сильная будет вода — шесть километров в час. А вот здесь, — он указывает пальцем на вытянутый светло-голубой кружочек у самого берега, — летом можно увидеть залом. Что такое залом знаете?

Еще бы не знать?! В свою очередь, я открываю лоцию в самом начале, нахожу Пьяный порог и от него, примерно в километре вверх по течению, точно такой же светло-голубой кружок, только побольше. Два года назад на этой отмели я видел гигантский залом, который соорудили бревна, вода и песок.

Чаще всего такие пробки возникают случайно. Очевидно, занесло на мель какую-нибудь подгнившую ель, и она осела на дно, заилилась. Бревно, плывущее следом, толкнулось о нее и, развернувшись по течению, стало надежным тормозом для других деревьев. Вот остановятся, замрут возле нее две-три могучих сосны. Не найдя выхода, они поднырнут вниз, найдут упор в песчаном дне и торчком застынут над рекой, как артиллерийские орудия. Дальше — больше. Весь лес, плывущий вольной россыпью, задержится у этих «орудий». Бревна с грохотом будут уходить вниз, громоздиться наверх, выползать на берег, загораживая русло. Залом станет шириться, разбухать, вся площадь вокруг него покроется бревенчатым настилом. И чтобы «выцарапать», растащить этот лес, сплавщикам потребуется не одна неделя.

Евгений Тихомиров 05.12.2016 11:42

Лоция была составлена с великим тщанием и дотошностью. Более подробной карты видеть мне еще не приходилось. На ней можно было найти любой ориентир, не боясь ошибиться на десять-пятнадцать метров. Масштаб позволял разглядеть даже такие места, где я когда-то ночевал, разводил костер, удил рыбу и где едва не выкупался, неосторожно садясь в резиновую лодку...
Навстречу нам по каменному коридору реки катится веселое, звонкое эхо. Оно рождается отрывистыми ударами металла о металл и непохоже на церковный перезвон, оглашавший когда-то пинежские леса. Это скорее звуки путейского молотка, вбивающего в шпалы железные костыли.
Пинега делает крутой вираж, и перед нами вырастает стайка щитовых домиков, — лодки, приткнувшиеся к берегу, туманная скобка моста, шагнувшего через реку. Это Шилега — поселок мостостроителей, штаб большой стройки, которая развернулась в северной тайге.
Трест «Севтрансстрой» прокладывает здесь дорогу, которая уже соединила Архангельск с Пинегой. Впоследствии эта магистраль откроет прямой путь к лесным богатствам междуречья Мезени и Пинеги. Там, на огромной площади, вдали от дорог и жилья, стоят не знающие топора и пилы спелые боры — беломошники, кисличники, брусничники.
Пинега когда-то была «так отрезана от всего живущего, что появление первого парохода весной, после ледохода, приветствовалось, как вестник из другого мира», — писал известный американский журналист Альберт Рис Вильяме. Почти пятьдесят лет назад по совету М. И. Калинина он путешествовал по глухим деревням Севера, плыл по Пинеге на тихоходном колеснике «Курьер» и видел толпы людей на берегах. Утробное, дрожащее всем корпусом судно встречалось криками «ура», в воздух летели шапки, а в некоторых селах даже били в колокола...
Много воды утекло с тех пор, но не будет преувеличением, если я скажу, что нас встречали не хуже. Правда, особого фурора 86-й не производил — здесь видели катера и побольше, и поновее; и «ура» никто не кричал; и вопросы, которые задавали нам, были самые обыденные. Но в поведении людей, скрываемые внешним безучастием, сквозили тайная радость и нетерпение. Первое судно за долгие-долгие месяцы зимы!

— Когда встречать караван? (Обычно это спрашивали хозяйственники.)

— На какой барже суперфосфат? (Это, конечно, агроном.)

— Мотоциклы будут? (Механизатор, только что из армии.)

— А детские коляски? (Молодая мать.)

— А нейлоновые кофточки пятьдесят шестого размера? (Кладовщица, эдакая богиня плодородия...)

Епифанов отвечает, что знает, что помнит, но долго мы задерживаться не можем. Пинега, веселая живая дорога, ведет нас все дальше и дальше.

Утро встречаем у деревни с поэтичным и звучным именем Явзора. Утро такое, словно его вымыли родниковой водой. Еще недавно туман столбами ходил по лесным лужайкам — розовый в отсвете солнца, белый в тени сосен. А теперь загустел, напитался собственной испариной, приник к земле и воде.

«Жизнь... жи-и-знь!» — ликует на дальнем болоте журавль. Из сиреневой мглы, из притихших лесов несутся на нас птичьи голоса.

«Вит-тю видел, Вит-тю ви-и-и-дел?» — спрашивает с березы какая-то птаха, видимо, чечевица.

— Видел, видел, — смеется Саша Морев. — Плохой пацан, непутевый.

Но чечевица, недовольная ответом, все спрашивает и спрашивает.

Морев слушает птаху, а думает о своем:

— Эх, сейчас бы в баньку сходить! А, мужики?

И вновь змеится Пинега в изворотах, вновь сошлись в разгульной пляске берега, прыгает катер на быстром течении. Река разливается, и берега ее при этом напоминают красно-зеленую чашу, в которую налита бирюзовая влага. На ярко-желтой отмели мелькают черные точки стрижей. Тишина вокруг такая, что слышен малейший шорох в лесу.

Вот уже сутки катер идет без остановок. Прошлой ночью Епифанов звонил из ближайшего лесопункта в Усть-Пинегу, и ему сказали, что караван из пятнадцати судов уже вошел в устье реки и полным ходом движется к верховьям. Танкеры и самоходки везут свой груз строго по графику, и если сравнить их скорость с нашей, то через 'тридцать-сорок часов они настигнут катер и обойдут. Вот почему мы торопимся. Кроме того, водомерный пост в деревне Согра, конечном пункте нашего путешествия, сообщил угрожающие уровни паводка: 18 мая — 431 сантиметр, 19-го — 440, 20-го — 448.

При цифре 448 Епифанов даже подскочил:

— Ну и дела, ну и приключения!

За восемнадцать навигаций, что он провел на Пинеге, это одна из самых рекордных отметок. Теперь понятий, почему он отдал приказ нигде не останавливаться, строго экономить горючее, беречь машину.

Больше всего гидрограф боится за пойму в верховьях реки: «Вот где будет работенка! При такой воде, видно, все прошлогодние знаки унесло». Я трижды бывал на верхней Пинеге, но этого места себе не представляю. Речка, как речка, течет в высоких цветочных берегах, трава по пояс, жаворонки в небе, кой-где осина, ива, березняк; на горизонте бродят идиллические стада, а в тихих омутах удят рыбу деревенские ребятишки — окунь, сорога, елец...

Чем ближе к верховьям, тем уже русло и больше пены — верный признак того, -что вода еще будет прибывать. Катер идет вдоль огромных, нависших над рекой штабелей бревен. Скоро их скатят вниз, и бревна поплывут к запани, а оттуда в Архангельск на лесопильные заводы... Мимо пролетают берега — две тугие размашистые косы с вплетенными в них деревьями и кустами. Вылетают из-за поворота рыжие кручи, глухие ельники, зеленые пожни с тихими озерцами и одинокие замшелые избушки — приюты сплавщиков и пастухов.

Пойма открывается неожиданно. Я даже не сразу сообразил, что это и есть то самое место, о котором говорил Епифанов. Летом, когда я плыл на лодке, здесь были крутые песчаные откосы, увенчанные густыми шапками зарослей; на них приходилось смотреть, задрав голову.

Сейчас мы лавируем среди этих зарослей. И кругом острова, острова. По колено в воде стоят сумрачные ели и осинки, трещат голые верхушки ивняка — бьет, заливает его наша волна. На первый взгляд все остается на своих местах: и вода, и кусты, и деревья. Но где Пинега, где фарватер?

Капитан Морев в растерянности. Он впервые в верховьях и никак не может сориентироваться: нет прежних створных знаков. Штурвал принимает опытный Володя Визжачий. Не сбавляя скорости, катер обходит деревья и пни, таранит кусты. Нужно срочно найти пару подходящих лесин, чтобы прибить к ним навигационные знаки. Иначе, чего доброго, караван угодит прямо в лес.

На одном из островков, где посуше, мы вбиваем столб, укрепляем на нем два белых щита. Один обращен назад, к створу, который уже пройден; другой нацелен вперед, на избушку — там предстоит новая работа. Но это только издали кажется, что избушка, на самом деле нечто вроде старообрядческой часовни. Фундамент ее наполовину повис над обрывом, обнажая черные прогнившие бревна, и трудно сказать, какие силы удерживают ее на земле.

Но нам некогда рассматривать «богово место». Мы ставим новый столб со щитом, утрамбовываем землю вокруг него и спешим дальше — до «финиша» добрых шесть часов хода.

Взгляд тонет в сумасшедшем разгуле воды, Половодье не пощадило ни створы, ни совхозные поля с нежными заплатами озимых. Там, где раньше бродили стада, плывут ящики, бревна, лодки и даже сани. Залитый по кабину, стоит старенький «Беларусь». И кругом множество течений с резкими перепадами высот; иногда кажется, что мы плывем в гору.

В деревне Великая затопило баньки и амбары «на курьих ножках». Мы подплываем к какому-то складу, и я вижу, как два кладовщика прямо с крыльца бреднем ловят рыбу.

— Как жизнь?! — кричит им Володя Визжачий.

— Жисть — только держись! — смеются кладовщики, выхватывая из капроновой сетки здоровенных ельцов.

Ребята продолжают ловко орудовать топорами и баграми, и после нас, по пенному извилистому следу, остается стройный коридор белых и красных вешек. По этому коридору караван придет в Сотру.

Сильно трясет, холодно. Трех-четырехбалльные волны бьют в борта катера и, кажется, вот-вот опрокинут его. С надрывом ревет мотор, падает скорость. Но это длится недолго. Стоило нам войти в маленькую бухточку, как все стихает. Тайга, словно ожесточившись, снова подступает к берегам, и река чувствует ее крутую узду — сникает, тускнеет.

— Ну... — Епифанов вытирает потное лицо и улыбается. — Вот и все!

Катер стоит на приколе у здания сельсовета в Согре, покачиваясь на белых волнах разлива. А мы сидим в баньке, которую «спроворил» местный речник-путеец, и наслаждаемся заслуженным теплом. Вдруг тишину нарушил сильный, требовательный гудок. Мы бросились к окошку.

Раскидывая на стороны белоснежные хлопья пены, к разливу шел флагман каравана — могучая по здешним масштабам самоходка, за ней — танкеры, грузотеплоходы, буксиры, катера. В чистых широких окнах флагмана отражались деревья, избы, бегущие навстречу люди, застывшие на полях тракторы. И белая ночь над белой летящей рекой...

039.jpg

Евгений Тихомиров 05.12.2016 15:09

Феномен рек НЕ ВИДИМОК Паники, Пинеги и Кулоя
 
Вначале расскажем не о Пинеге и не о Кулое, а совсем о другой речке "Панике" совсем из другого региона https://kamaran.ru/lipetskaya-oblast...rnye-kamni-296
Местные жители не советуют появляться тут даже днем. Говорят, кто побывает на «Дурных камнях», с тем обязательно случится что-нибудь плохое.

Область: Липецкая область

В 13-ти километрах от Данкова, за селом Бигильдино, находится небольшая деревня Масловка, где сейчас обустраивают свой быт выходцы с Кавказа. Не доезжая Масловки, перед небольшой плотиной, можно повернуть налево на проселочную дорогу, которая идет вдоль рощи с одной стороны и вдоль русла речушки Паники с другой. Интересная особенность Паники заключается в том, что река то исчезает (поникает), то вдруг появляется вновь. Ученые феномен «реки-невидимки» объясняют особенностью здешнего грунта. А еще если учесть, что луга вдоль русла Паники усыпаны земляникой и покрыты серебристым ковылем, то это место и вправду становится по-настоящему уникальным.
В Липецкой области луга ковыля большая редкость. В заповеднике Галичья гора это растение уже давно показывают посетителям как диковинное.
Но «река-невидимка» и дикорастущий ковыль — это не все, что притягивает в эти места туристов. Здесь же в 3-4 километрах от плотины расположено что-то вроде запруды, а слева холм, на котором разбросаны огромные камни. Шикарное место для фотосессий и пленэров художников. Своеобразный «данковский стоунхендж», созданный еще во времена ледникового периода и поражающий очевидцев своей красотой и загадочностью. Место, прозванное в народе «Дурные камни» давно обросло большим количеством легенд и преданий.

Говорят, что когда-то здесь произошла трагедия: влюбленная девушка по имени Анна, страдавшая из-за того, что ее возлюбленный Иван женился на другой, бросилась вниз с камней и разбилась. С тех пор по ночам и в ветреную погоду в этих местах слышны душераздирающие стоны. А однажды, тосковавший по свой первой любви Иван, возвращаясь домой, проходил мимо камней. Вдруг он увидел незнакомую девушку. Приблизившись к ней, он обнаружил, что это Анна и вместо ног у нее дьявольские копыта. Из-за греха самоубийства девушка стала оборотнем.

Также ходят слухи, что уже в наше время на «Дурных камнях» собираются почитатели черной магии, которые проводят здесь свои страшные ритуалы. Сюда слетаются ведьмы со всех близлежащих окрестностей и начинается шабаш. Столетия назад здесь могли совершаться жертвоприношения.

Местные жители не советуют появляться тут даже днем. Говорят, кто побывает на «Дурных камнях», с тем обязательно случится что-нибудь плохое.
Такая там речка Паника. А у рек Пинега и Кулой тоже есть такая способность удивительная, - то пропадать, то появляться. Правда эти наши речки не исчезают под землю, они вообще ни куда не исчезают и пока и не собираются ни куда исчезнуть. к счастью!
Зато эти реки удивительным образом становятся то видимыми. то не видимыми. Если надо переправу, например, обеспечить через эти реки, то эти реки видимые становятся. А если необходимо круизный водный туризм начинать организовывать, создавать инфраструктуру на берегах рек для начала хоть для маломерных судов, да и для любых других судов с малой осадкой, то тогда эти реки становятся абсолютно не видимыми, их даже и в расчет ни кто и ни где принимает, в планы ни в какие не вписывают ни к краткосрочные, ни в перспективные. Более того, не смотря на общеизвестную истину, что обустройство одного километра водного пути обходится значительно дешевле, чем обустройство километра "сухопутной дороги". тем не менее перспективу организации хотя бы местного пассажирского судоходства на Пинеге. и Кулое ни где, ни кто не рассматривает, что означает одно только -проявления чуда, то есть -феномена рек-невидимок. Такие вот чудеса в чудесном красивом Пинежье случаются. Раньше-то в двадцатом века этих "феноменов" не случалось почему-то. Только в двадцать первом века "феномены" начались. Чудеса и только! Впрочем, мы ждем нового, очередного феномена-явления какого-нибудь плана, например перспективного, или концепции какой, где речки Пинега с Кулоем вдруг проявятся, всплывут неожиданно. И странного ничего в этом не будет, потому, что это феномен, то есть они то видимы, то не видимы, то нам видимы, то нам не видимы...

Евгений Тихомиров 05.12.2016 17:06

А вот рекомендую прочитать об открытии пароходства по реке Мезень преинтереснейшая информация:
http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmo...f499d6&keyno=0


Пароходный гудок над Мезенью

[2006-08-25]

(Окончание. Начало в N 32, 33).

24 мая 1905 года Мезенский уездный исправник шлет рапорт Архангельскому
губернатору :


" В первых числах сего мая прибыл из Пинеги в реку Мезень через реку Кулой,
пароход " Берта " компании Владислава Игнатьевича Вериго и Владимира Карловича
Эккерт, с целью испытания, возможно ли и насколько выгодно установление
пароходных рейсов по реке Мезени до села Койнас и далее. С 15 числа сего мая
пароход проследовал по реке Мезени от города до села Койнас и вернулся обратно,
один только раз обмелившись, но снявшись благополучно". /Л.78/.

Исправник лично на этом пароходе "проследовал до села Устьвашки". Он сообщает
также, что команда парохода состоит из 11 человек, включая капитана.
Наверное, мы вправе за точку отсчета рождения пароходства на Мезени принять 15
мая 1905 года - день, когда речной пароход отошел от города в свой первый рейс
до села Койнас.
В тот год весеннее половодье было особенно большим. Архангельские губернские-
ведомости /N 121 от 2 июня 1905 г./ сообщали: "Из села Лампоженского Мезенского
уезда. Нынешняя весна оказалась особенно тяжелою для жителей этого селения,
пострадавших от наводнения во время половодья реки Мезени. Такого разлива, по
отзывам старожилов, давно не было. 24 апреля, в день наивысшего поднятия воды,
все село Лампоженское, расположенное на низменном берегу реки Мезени, оказалось
под водою". Газета сообщала, что унесло заготовленные бревна, жерди, дрова, сено
- убыток составил 1800 рублей. Кроме того, смыт водой с полей весь вывезенный
зимой навоз - еще примерно 1500 рублей убытка.
А чуть позднее эта же газета /АГВ. N 126 от 9.06.1905/ известила: "7 июня в 2
часа дня на пароходе Архангельско-Мурманского срочного пароходства "Федор Чижов"
выехал в Мезень для обозрения церквей Преосвященный Иоаникий, Епископ
Архангельский и Холмогорский".
Газета печатает расписание рейсов по Мезенской линии на навигацию 1905 года
Товарищества Архангельско-Мурманского срочного пароходства - пять рейсов
плановых и шестой - в случае надобности, в первых числах сентября /АГВ. 1905. N
109 от 18 мая/.
Архивная история умалчивает, как обстояли дела с пароходным движением по реке
Мезени в период с 1905 по 1909 годы.



В январе 1909 года открывается новое дело по этой проблеме: "Об открытии
пароходства по реке Мезени" /ГААО. Ф.1. Оп.8. Т.1. Д.2544. 1909-1910 гг./. Новая
страница в этой затянувшейся эпопее.


Если верить торгующему крестьянину города Мезени В.В. Мельникову, после пробных
рейсов в 1905 году пароходы не бороздили воды реки Мезени вплоть до 1909 года. В
своем прошении Архангельскому губернатору от 18.02.1909 года он пишет:
"Мезенское товарищество не осуществилось и до сих пор пароходства на реке Мезени
нет". Он берется решить эту проблему при условии выделения ему ссуды в 25 тысяч
рублей. /ГААО. Ф.1,0п.8.Т.1.Д.2544.Л.19/.



В марте того же года мезенский промышленник П.Е. Ружников шлет губернатору
"Проект устройства речного пароходства по реке Мезени". Он обязуется, при
выделении ссуды в 60 тысяч рублей, приобрести 2 совершенно новых парохода не
менее 30 сил каждый, с каютами для пассажиров. Перевозка пассажиров и грузов
будет согласовываться с приходом морских пароходов Архангельско-Мурманского
пароходства. Проект предусматривает строительство необходимых крытых барж и
крупных лодок для разгрузки с морских, судов. Планируется бесплатная перевозка
почты, чиновников, служащих воинских подразделений и т.д. Плата за провоз не
должна превышать действующих тарифов.


Мезенский уездный исправник, на запрос губернатора, высказывает свое мнение по
этому вопросу. Приветствуя организацию пароходного сообщения на Мезени, он
сомневается, что запрошенной В. Мельниковым ссуды в 25 тысяч рублей будет
достаточно. Кроме парохода необходимо устройство грузовых барж, барж-пристаней
для складирования груза и приюта пассажиров в больших населенных пунктах.
Мельников капитала своего не имеет, все его имущество оценивается в 6 с
половиной тысяч рублей. П.Ружников был бы более солидным предпринимателем в этом
деле /Там же. Л.18/.



В октябре 1909 года губернатор просит Мезенского исправника объявить Ружникову,
что "рассчитывать на получение казенной субсидии не представляется возможным".
/Там же. Л.26/.


Смогли ли предприниматели получить ссуду, не известно. Но к навигации 1910 года
было куплено два парохода: один Ружниковым, другой - Мельниковым.



Вот как сказано в общем обзоре Мезенского уезда за 1910 год: "Несмотря на то,
что в отчетном году было куплено для совершения рейсов по реке Мезени два
парохода - товариществом лесопромышленного общества А.Ружникова и торгующим в
городе Мезени крестьянином В.Мельниковым -, надежда на установление, по реке
Мезени постоянного пароходного сообщения не оправдалась, так как по мелководью
реки Мезень оба купленные пароходы оказались глубоко сидящими.


Пароход Ружникова совершил только один рейс, доставив около 15000 пудов муки, но
и единичный случай совершения рейса произвел значительный переворот в местной
торговле. Цена на ржаную муку с 7-8 рублей за мешок опустилась до 5 рублей.



Пример этот настолько красноречиво говорит о необходимости пароходства по реке
Мезени, что всякие другие доказательства излишни.


Пароход Мельникова, давнишней постройки, вверх по реке мог подняться только до
80 верст от устья, где и должен был оставить принятый груз.



Постоянное пароходство по реке Мезени может установиться только с приобретением
предпринимателем мелкосидящих пароходов, с тремя-четырьмя при них баржами"
/ГААО. Ф.1.0п.8.Т.2.Д.641.Л.12/.


Вот еще одна страничка мезенской летописи, посвященная значительному событию
уезда - открытию Мезенского речного пароходства. Эта артерия продолжает работать
вот уже сто лет.



Анатолий НОВИКОВ,
действительный член Русского географического и Северного историко-родословного
обществ.

Евгений Тихомиров 06.12.2016 11:42

рошу убедительно прочесть несколько строчек из произведения Великого русского Совет
 
А вот прошу убедительно прочесть несколько строчек из произведения Великого русского Советского писателя, уроженца Пинежья Федора Александровича Абрамова.
Просил бы также любезно Господ из Министерства транспорта Архангельской области выбрать время и также прочесть. о том. сколь важна была роль пароходного движения на реке Пинеге, и уверяю Вас, что эта роль судоходства не меньше и в настоящее время!
http://book-online.com.ua/read.php?book=488&page=1

Федор Александрович Абрамов

Две зимы и три лета

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ
1

— Па-ро-ход! Па-ро-ход идет!

С пекашинской горы косиками — широкими проезжими спусками, узенькими, вертлявыми тропками покатились люди.

За разлившуюся озерину попадали кто как мог: кто на лодке, кто на ребячьем плотике, а кто посмелее — подол в зубы — и вброд. В воздухе стоял стон и гомон потревоженных чаек, черные чирята, еще не успевшие передохнуть после тяжкого перелета, стаями носились над головами ошалевших людей.

Так бывает каждую весну — к первому пароходу высыпает чуть ли не вся деревня. Потому что и весна-то на Пинеге начинается с прихода пароходов, с той самой поры, когда голый берег под деревней вдруг сказочно прорастет белыми штабелями мешков с мукой и крупами, пузатыми бочками с рыбой-морянкой да душистыми ящиками с чаем и сладостями.

В этом году никто не ждал даров из Архангельска — пинежские подзолы да супеси вот уже который год подкармливают отощавший город. Мало было надежд и на приезд фронтовиков. Где же им обернуться, когда только что кончилась война? Но давно-давно не видал пекашинский берег такого многолюдья. Ребятишки, девки, бабы, старики — все, кто мог, выбежали к реке.

Пароход из-за мыса не показывался долго. Костерик, наскоро сложенный из не просохшего еще хвороста, не разгорался, и люди, чтобы согреться, жались друг к другу.

Наконец у того берега, под красной отвесной щелью, леденисто сверкнул белый нос.

— «Кура», «Кура»! — закричали с насмешкой ребята, явно разочарованные тем, что вместо двинского богатыря-красавца к ним бредет маленький местный тихоход, который был построен пинежскими купцами Володиными еще в начале века.

Пароход с трудом подавался вперед, густо разбрасывая летучие искры по реке. Быстрым течением его откидывало к тому берегу, пенистая волна задирала нос. И уныло-уныло выглядели грязные, свинцового цвета бока, все еще по-военному размалеванные в черные полосы.

Но голоса своего «Курьер» за войну не потерял. Пронзительно, молодо закричал он, подходя к берегу. Будто весенний гром прокатился над головами людей. И как тут было удержаться от слезы! В войну помогал, можно сказать, жить помогал «Курьер» вот этим самым своим гудком. Бывало, в самые черные дни как заорет, как раскатит свои зыки да рыки под деревней — сразу посветлеет вокруг.

Варвара Иняхина с молодыми бабенками, едва приткнулся пароход к берегу, вцепилась в старика капитана, единственного мужчину на пароходе:

— Чего мужиков-то не везешь? Разве не было тебе наказа?

— Смотри, в другой раз порожняком придешь — самого оставим.

— Ха-ха-ха! А чего с ним делать-то?

Тут кто-то крикнул:

— А вон-то, вон-то! Еще один пароход!

Пароход этот — плот с сеном — плыл сверху. Круто, как щепку, вертело его на излучине повыше деревни, и два человека, навалившись на гребь — длинную жердь с лопастью, вделанною в крестовину, — отчаянно выгребали к пекашинскому берегу.

— Да ведь это, никак, наши, — сказала Варвара. — Кабыть, Мишка с Егоршей.

— Его, его — Мишкина шапка. Вишь, как лиса красная.

— Это они с Ручьев, из лесу едут.

Бабы заволновались. Пристать к пекашинскому берегу в половодье можно только в одном месте — у глиняного отлогого спуска, там, где сейчас стоял «Курьер».

— Отваливай! — разноголосо закричали они капитану. — Не видишь разве люди к нам попадают.

— Отваливай, отваливай! Поимей совесть.

И капитан, чертыхаясь, уступил — отдал команду сниматься.

Плот с сеном впритык, под самым боком прошел у разворачивающегося парохода.

Евгений Тихомиров 07.12.2016 11:02

Ф.А. Абрамов: «Сегодня пассивность и равнодушие стали национальным бедствием страны
 
И вновь о наследии Ф.А. Абрамова
Прочитайте: Абрамов исключительно точно сформулировал суть проблемы на мой взгляд!
8 августа 1979 года, 30 лет назад в районной газете «Пинежская правда» было напечатано открытое письмо землякам выдающегося писателя Фёдора Александровича Абрамова «Чем живём-кормимся». Писатель попытался найти истоки социальных бед деревни, повального пьянства

На ХШ-м съезде Союза писателей России православный литератор Николай Коняев из Санкт-Петербурга, один из авторов «Русского Дома», говоря о предстоящем 90-летии со дня рождения выдающегося советского писателя Фёдора Абрамова, сказал: «Нам ещё предстоит, наверное, осмыслить, отмечая этот юбилей, великую, непостижимую загадку: как получается, что на страницах произведений Солженицына, который позиционировал себя как православный человек, живёт сатанинский дух разрушения, а произведения Абрамова, всегда считавшего себя коммунистом, проникнуты духом Православия, любви и смиренномудрия?»

Одна из разгадок состоит в том, что Абрамов был истинным сыном северной деревни, матери-земелюшки, русским солдатом. И этот дух, исконный, впитавший века веры, преданности, отчелюбия, пронизал всё его творчество. Не только повести, романы, эпопею из жизни Севера «Пряслины», но и публицистику, которую он и при славе лауреата — не оставлял.

На том же съезде ещё один автор «Русского Дома» Александр Арцыбашев, из лучших знатоков современного российского села, заявил: «Двадцать лет уже талдычим о каких-то реформах, о каких-то демократических преобразованиях и так далее. И за эти же двадцать лет двадцати миллионов народа не стало в России! Въезжают в Россию каждый год по полмиллиона человек, и вот за счёт этого не показывают всю истинную нашу трагедию. А ведь в год уходит из жизни по миллиону! И главным образом потому, что плюнули на деревню». Арцыбашев привёл в своей речи цифры: «В начале XXI века Россия имела 30 миллионов коров, теперь — всего 9 миллионов».
http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmo...77042c&keyno=0
Патриот до глубины души

Образованный (кандидат филологических наук), увенчанный лаврами (лауреат госпремии по литературе), с боевым опытом (офицер военной разведки во время Великой Отечественной войны, заслуживший много разных наград) Федор Александрович, как отмечают многие исследователи, стал продолжателем классической литературы XIX века. Другие традиции, которые слышны в его произведениях, – это сказания и поверья Русского Севера – его родины.


О ней, о ее жителях и подобных им людях из глубинки – речь почти во всех авторских текстах. Причем все свои романы, рассказы, повести, эссе Федор Абрамов пишет довольно жестко, ничего не выдумывая, не «лакируя» сельский быт. К слову, в 1954 году он опубликовал в журнале «Новый мир» статью «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе», в которой как раз ругал тенденциозность литературы о деревне, ее упрощенность и бесконфликтность. За эту статью автора обвинили в нигилизме, антипатриотизме, критиковали и даже чуть не лишили работы.


А в 1958 году родилось его первое серьезное литературное детище – «Братья и сестры», после чего он перешел в ряды профессиональных писателей. Затем последовали «Две зимы и три лета» (1968), «Пути-перепутья» (1973), «Дом» (1978) – по словам автора, вместе эти произведения – единый по сюжету роман. Многие исследователи отмечают равнозначность его произведений книгам Льва Толстого («Война и мир») и Михаила Шолохова («Тихий Дон»).


О замысле первого романа Федор Абрамов говорил так: «Не написать “Братья и сестры” я просто не мог… Великий подвиг русской бабы, открывший в 1941 году второй фронт, быть может, не менее тяжкий, чем фронт русского мужика, – как я мог забыть об этом?»


Кроме романа творчество писателя – это и многочисленные повести: «Вокруг да около» (1963), «Пелагея» (1969), «Алька» (1972), «Деревянные кони» (1970), «Мамониха» (1980), неопубликованная при жизни «Поездка в прошлое», незавершенная повесть «Кто он?».


Но, пожалуй, самым громким произведением писателя стало письмо землякам «Чем живем-кормимся» (1979). Опубликовано было оно впервые в районной газете «Пинежская правда». Его строки актуальны и по сей день: «Сегодня пассивность и равнодушие стали национальным бедствием страны». « Чиновники пожирают , как саранча , Пинегу , а значит и Россию … чиновники все пожирают и ни за что не отвечают». «Да где же выход? Пока народ не возьмется за свои дела сам – ничего не будет».


В целом, в творчестве писателя, конечно, много скорбных мыслей о России , но все же больше идей и поисков путей возрождения страны. И здесь главную роль Федор Абрамов отдавал людям из народа, имеющим твердый внутренний стержень. Об этом его запись 1974 года: «Мудрость так называемых простых людей более великая, чем мудрость так называемых великих. Ибо эти простые люди освобождены от тщеславия, творят жизнь и добро, не рассчитывая на бессмертие, на славу, на вознаграждение. Тогда как так называемые великие часто утверждают лишь себя… Истинно великие люди – простые, безымянные…»


Мотив простого человека, отдавшего жизнь за родину, за свое село звучит и в маленьком рассказе «Бревенчатые мавзолеи», которым и хотелось бы завершить публикацию о Федоре Абрамове. Пусть его слово само скажет о нем лучше всяких высоких похвал...

{typography box_white}

Евгений Тихомиров 07.12.2016 15:31

Обезглавливание реки Кулой рекой Пинегой (приток Северной Двины
 
А сейчас о весьма любопытных и интересных геологических процессах, имеющих прямое отношение к рекам Пинега и Кулой, истории их существания
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОВЕРХНОСТНЫХ ТЕКУЧИХ ВОД
Обезглавливание реки Кулой рекой Пинегой (приток Северной Двины):
http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmo...a1cb4f&keyno=0
РЕЧНЫЕ СИСТЕМЫ И ИХ РАЗВИТИЕ

В каждой речной системе выделяют главную реку и притоки. Притоки подразделяются на притоки первого, второго, третьего и других порядков. Так, в Волжской системе реки Ока, Кама, впадающие непосредственно в Волгу, будут притоками первого порядка; Москва, Белая, Чусовая, Вятка, впадающие в притоки первого порядка, являются притоками второго порядка; реки Руза, Истра, Уфа, Сылва — притоками третьего порядка и т.д.
Вся территория, с которой стекают воды к главной реке и ее притокам, называется водосборным бассейном. Схема важнейших бассейнов рек в пределах европейской части . Водосборные бассейны могут достигать значительной площади, так:

для р. Оби 3 354 000 км'

» р. Миссисипи 3 250 000»

» р. Лены 2 712 308»

» р. Енисея 2 240 487»

» р. Амура 2 050 000»

» р. Волги 1 460 000»

» р. Амударьи 351 300 »
Речные системы отделяются друг от друга водоразделами. Водоразделами называют линии пересечения двух смежных склонов, или, иначе, повышенные участки, разделяющие два смежных склона. Обычно различают главный и боковые водоразделы. Под главным понимается водораздел, разделяющий склоны различных покатостей, например водораздел, отделяющий реки склона северной покатости (Северная Двина, Печора) от рек склона южной покатости (Волга, Дон, Днепр). Боковые водоразделы разделяют смежные реки одной покатости. Водоразделы имеют чрезвычайно извилистые очертания, что объясняется различиями в интенсивности регрессивной эрозии. Благодаря этому водоразделы не остаются постоянными, а постепенно смещаются в ту или иную сторону. Можно сказать, что речные системы в своем развитии ведут непрерывную борьбу за водоразделы, и побеждают в этой борьбе более сильные реки .
В природных условиях редко можно наблюдать симметричные склоны, по которым стекают реки в противоположных направлениях. Обычно они характеризуются асимметрией (неодинаковым наклоном), что вызывает различие в скорости эрозионных процессов. Значительно энергичней будут протекать процессы эрозии в той реке , которая стекает по крутому склону и имеет более низкий базис эрозии, чем в реке , стекающей по пологому склону и обладающей более высоким базисом эрозии. В результате регрессивной эрозии водораздел будет все время перемещаться в сторону реки , текущей по пологому склону. Это будет продолжаться до тех пор, пока более сильная река не захватит ее верховья в свой сток, т. е. не «обезглавит» ее. Таким путем, например, произошло обезглавливание притоков Дуная речной системой Рейна. Явление перемещения водоразделов и обезглавливания рек наблюдается в ряде горных районов, отличающихся асимметрией хребтов. Так, например, Кордильеры Северной Америки круто обрываются в сторону Тихого океана и полого спускаются на восток, в сторону Атлантического океана, что способствует успешной борьбе за пространство рек , впадающих в Тихий океан.
Близкое к этому явление наблюдается и на Кавказе, где Терек «обезглавил» Арагву. Таких примеров можно привести много.
Перемещение водоразделов наблюдается не только по отношению к главным водоразделам, но и к боковым, т.е. проходящим между смежными речными долинами одного склона. Возможен, например, случай, когда одна из рек обладает большей водосборной площадью, чем другая, а следовательно, и большей массой воды; тогда эта река и ее притоки будут углубляться и расширяться скорее, чем соседние реки и их притоки. В результате ее мощные притоки, протекающие на более низком уровне, могут подобраться к верховьям соседней реки и перехватить ее воды (рис. 7.29).
Такие случаи наблюдаются в различных речных системах. Остановимся на одном из них (рис. 7.30). Река Пинега , ныне приток Северной Двины, раньше представляла собой одно целое с р. Кулой , впадающей в Мезенский залив. Близко протекающая Северная Двина обладала значительно большей водосборной площадью и живой силой. Один из притоков Северной Двины, впадающий в нее близ Холмогор, энергично разрабатывая свое русло, дошел вершиной до р. Пинеги в месте, где расположен г. Пинега . Вследствие более низкого положения этого притока воды Пинеги направились по его руслу, а обезглавленное нижнее течение ее ныне представляет собой относительно небольшую реку Кулой . Таким путем сильная река при помощи своих растущих притоков, передвигая боковые водоразделы, может захватить весьма обширную водосборную площадь от смежных рек .


Текущее время: 17:53. Часовой пояс GMT +3.

Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС