Царя Петра Великого считают одним из первых любителей речного туризма.
Об истории расцвета Российского государства и расцвета Российского речного судоходства в эпоху Петра Великого.
Великий Государь, великие проекты, великие начинания. великие каналы, великие победы, свершенные из любви к Отечеству нашему. Когда же в кабинетах властных появятся профессиональные порядочные чиновники, имеющие совесть с понятием благородства. чести, которые хотят начнут возрождать Великую Россию, процветающую экономику, которые превратят наш униженный народ в свободный счастливый, просвещенный и богатый народ Российский, когда нам удастся выбрать, подобрать честных патриотично настроенных чиновников и освободиться от финансового и экономического гнета, поборов и все новых и новых налогов, ненавидящих и презирающих собственный народ и свою страну, аморальных, лживых насквозь, вороватых и коррумпированных алчных чиновников -хамов, вообразивших себя новыми "панами". http://bekishev.ru/history/tourism-5205/ В эпоху правления Петра I начали создаваться первые «водные» курорты, такие как «Марциальные воды». В XVIII веке круизный туризм стал важной частью светской жизни. Дворяне совершали путешествия по Европе, Америке, Востоку, изучая иные страны и расширяя свой кругозор. Таким образом, Петр I не только развил кораблестроение, морские экспедиции и торговлю, но и научил людей путешествовать с лечебными, познавательными и развлекательными целями. Он стал основоположником и популяризатором современного круизного туризма12. Царя Петра Великого считают одним из первых любителей речного туризма. Беспокойный самодержец любил путешествовать по разным русским городам со своей многочисленной челядью. При Петре I было возобновлено также строительство Волго-Донского судоходного канала между донским притоком р. Иловлей и впадающей в Волгу р. Камышинкой, начатое еще во второй половине XVI в. турками. Была вырыта часть соединительного канала и построено несколько шлюзов, но из-за начавшейся войны со Швецией работы по строительству в 1701 г. были прекращены. Для соединения Волги с Доном предпринимались попытки строительства канала между Ивановским озером, откуда берет начало Дон, и р. Шатью, притоком р. Упы, впадающей в Оку. К 1707 г. было построено более 20 каменных шлюзов, но в связи с передачей Азова туркам (по условиям мирного договора) работы в 1711 г. также были остановлены. Таким образом, первые попытки производства работ на водных путях в интересах судоходства не внесли каких-либо изменений в условия плавания судов. Реки использовались для целей судоходства в их естественном состоянии, и плавание по ним далеко не всегда было безопасным.13 XIX век явился этапом бурного развития судовой индустрии. В 1813 году появляются коноводные машины (с использованием лошадей). Первое русское паровое судно было построено на Неве в 1815 году владельцем механико-литейного завода в Петербурге Карлом Бердом.14 Он организовал пароходную компанию, целью которой стало налаживание судоходства по рекам Волхова, Молога и Волга. Было положено начало коммерческого судоходства. В 1823 г. на Волге было создано АО «Компания парового судоходства по реке Волге, Каме и Каспийскому морю», а в 1843 г. в Петербурге образовалось пароходное общество «По Волге». В 1853 г. организовывается специальное общество «Самолёт». Его силами в Бельгии было построено несколько пассажирских пароходов мощностью по 50 номинальных сил, длиной 47 м. с многочисленными постройками и помещениями: «Ундина», «Бывалый», «Резвый», «Казань» и другие. Сборка их осуществлялась в Твери, где были организованы мастерские15. И так в XIX веке на внутренних водных путях начали использоваться пароходы, а первый речной теплоход, и первый теплоход в мире, был построен в 1903 году в России. Не смотря на это, примерно до середины XIX века в России круизный туризм в основном преследовал сугубо утилитарные цели. В конечном счете, это был не туризм как таковой, а экспедиции с торговыми, исследовательскими, научными целями. Туризм, исходя из политических, экономических и социальных особенностей имперской России, не мог быть массовым развлечением. Путешествовать могли лишь избранные. В результате быстрых темпов развития судовой отрасли к 1907 г. Россия имела самый большой речной флот в мире, большая часть которого находилась в бассейне реки Волги16. На реке Волге к концу XIX — началу XX вв. были созданы десятки акционерных обществ по судостроению и эксплуатации пароходов, а позже — теплоходов. К 1913 г. было построено 11 теплоходов, что позволило открыть пассажирскую линию Нижний Новгород – Астрахань. Дореволюционный российский туризм отличался от своих европейских или американских аналогов в основном религиозной спецификой. За границу и по стране ездили не только люди довольно обеспеченные с целью «мир посмотреть, себя показать», но и паломники, для поклонения святым местам. Имущественный ценз в таких поездках особой роли не играл: ко Гробу Господню в Иерусалим плыли на пароходах как великие князья и богатые купцы, так и вполне обычные селяне. Например, в 1914 году Землю Обетованную ежегодно посещало 35-40 тыс. человек, по преимуществу — крестьяне. Это отметил и поэт Андрей Белый, который писал о пасхальных праздниках 1911 г. в Иерусалиме: «Пол-Иерусалима говорят по-русски… сейчас здесь 6 000 паломников- мужичков». Интересно, что почти сто лет спустя подобные поездки (правда, чаще всего в составе круизных туров) стали пользоваться в России столь же большим спросом. Первая мировая война, а позже революция 1917 года эту традицию прервали. Но как только страна начала оживать после катастрофической разрухи, развитие туризма началось уже на государственном уровне. Во второй половине 30-х гг. прошлого столетия речные путешествия стали одной из форм поощрения и отдыха передовиков производства и представителей политической и культурной элиты. Война помешала превращению речных круизов в массовый вид отдыха, и только со второй половины 50-х гг. XX столетия они стали доступны широким кругам населения. В 1959 г. Центральный совет по туризму и экскурсиям ВЦСПС организовал первый речной маршрут. За навигацию этого года 10 судов перевезли 12 тыс. путешественников. В советское время по мощности судов и масштабу речных перевозок Волжское судоходство занимало второе место в мире, уступая только глубоководному водному пути по реке Святого Лаврентия в Северной Америке, а по числу судов с механическими двигателями – первое место в мире. Так же в то время реки и водоемы активно использовались для |
Эта великая северная река так манит....
И вновь рассказ путешественника о путешествии по северной таежной речке Вашке, о побережье, о людях, об истории освоения этого края, о быте. культуре и местных традициях. К сожалению, люди этого лрекрасного таежного края вынуждены выживать или уезжать. бежать от нищеты, от безденежья, от безнадежности. от полного отсутствия медицины, возможности нормально учить детей.
Очевидно уже давно, что нынешние чиновники не просто так делают вид, что не слышат нас, когда мы твердим о необходимости создавать условия для организации предпринимательства, о создании условий для организации малого бизнеса водных перевозок. водного туризма, создания инфраструктуры береговой,так как это и есть цель и задача реальная и фактическая, которую преследуют чиновники превращения нашего Российского народа в рабов нищую безликую дикую дремучую и не образованную массу. которая будет все терпеть и выживать, чиновники тридцать лет создают сознательно видимость работы. на деле же создают все необхоlимые условия и предпосылки, чтобы препятствовать самой возможности развития экономики, создания предприятий сельскохозяйственных, глубокой деревообработки, образования для населения высоко оплачиваемых рабочих мест. возрождения закрытых школ . поликлиник. больниц. Именно поэтому из-за опасной для самого существования нашего народа и нашего государства, вредоносности их деятельности, явно ощутимых страшных результатов уничтожения промышленности, развала сельского хозяйства, ликвидации медицины и образования. обнищания значительной части населения бездеятельности чиновников в течение последних тридцати лет необходимо переизбирать нынешних чиновников, дать карт бланш другим политическим силам, нацеленным на возрождение экономической мощи? на возрождение индустрии. промышленности России. на реальный,а не мнимый подъем благосостояния людей, на создание рабочих мест. на утверждение во всех сферах жизни социальной справедливости и торжества закона, а не торжества чиновничьего произвола и беззакония. Чиновники нынешние должны отчетливо представлять себе, что за причиненные страдания миллионов наших людей, за личные и семейные трагедии, за испоганенное и нищенское детство миллионов детей, за искалеченные сломанные жизни, судьбы, за искусственно и сознательно организованный бандитизм и казнокрадство в стране ответить и понести ответственность и наказание либералам сполна, рано или поздно, но неизбежно придется и перед Российским народом и пред законом! С чиновниками разговор должен в принципе быть короткий: если количество налогов и поборов для населения растет , если наша жизнь становится все хуже, а не лучше, если число промышленных предприятий сокращается, если количество школ и больгиц сокращается, то чиновники должны "пойти вон из своих кабинетов" быть незамедлительно сняты со своих постов и должностей не взирая на высокие ранги. http://www.rozhdestvenka.ru/vashka.htm прояснить эти вопросы в Москве, ничего не дали. Это удалось сделать только в автобусе на пути из Кослана, удорского райцентра, в Кривое. Меня главным образом интересовал участок пути, который обычно бывает самым глухим, на границе областей: от Коптюги, последней деревни Коми, до Кебы, первой деревни в Архангельской области. Ситуация, как выяснилось, обнадёживающая: дорога есть, пройти можно, коптюгские мужики в Кебу ходят - 23 километра. По карте я, правда, намерил 17, но 23 - не многим больше. В Коптюге и в Кебе живут. Что касается транспорта - по крайней мере по Удоре есть автобусное сообщение до Чупрово (последний коми-сельсовет на Вашке). Что ж, ситуация однозначная: надо идти. Поработать сколько-то с мужиками и идти. Итак - 29 июля 1999 года. На сегодняшний день я себе назначил старт. Точка старта - Удора, деревня Кривое. Здесь я пробыл 17 дней. Осваивали наш новый "объект", часовню Параскевы Пятницы, кстати, самую старую на территории Коми, середины XVIII века. Домкратили, меняли нижние венцы, устанавливали новые столбы, настилали полы, начали заново возводить колокольню - старая совсем обветшала и потому была разобрана. Как всегда, работы много, времени мало. Однако раньше при всём при этом мы всё же умудрялись жить интереснее. А в этот раз как-то уж всё чересчур угрюмо. Мужики не в меру серьёзные. Работают с утра и до позднего вечера без выходных и даже без обеда. Только работа и ничего кроме. Только девчонки с этнографической экспедиции доктора Власова обретались у нас несколько дней, разнообразили немного наш незатейливый быт, да сам доктор со товарищи наведался как-то к нам на пару часов, водочки покушал да и отбыл обратно на свою базу в Важгорт, за реку. А так - каждый день похож на предыдущий. Мужики недовольны, что я их покидаю, хотя вслух не говорят. Рассчитывали, видимо, что буду с ними до последнего. Но так я просто нигде не побываю, ничего не увижу. Хотя кое-что я уже увидел. Кривое - деревня тоже примечательная. По сравнению с Отлой довольно большая - 161 постоянный житель. Интересные сохранились традиции. Часовня здешняя, оказывается, очень почитаемая. Хотя праздник Параскевы Пятницы 10 ноября, здесь празднуют почему-то девятую пятницу после Пасхи. В этот день местные бабушки собираются в часовне, берут иконы и с молитвами, с песнопениями крестным ходом идут за деревню к речке Керъю, которая почитается священной. И дальше начинается интересный обряд "купания икон": с молитвами, с песнопениями иконы погружаются в воду, после чего бабушки сами омываются этой водой. С этих икон, кстати сказать, смыто уже почти всё изображение, одни голые доски с кое-где сохранившимися кусками левкаса, краски. Но бабушки чётко знают, где какая икона - где Спаситель, где Богородица, где Параскева Пятница. Есть в часовне и другие иконы, свежего письма, написанные (естественно, без всякого благословения) местным художником-самоучкой Валерой Яковлевым по прозвищу Репин. Дома здесь большие, добротные, встречаются в 8-9 окон на фасаде, нигде больше таких не видел. Срублены по старой технологии: кровля на курицах-потоках, даже совсем недавно построенные дома, 60-х, 70-х годов (хотя сверху теперь почти везде шифер). Очень симпатичные амбары. Стоят то здесь, то там этакими скоплениями, "квартальчиками". Интересные старые колодцы-журавли: вместо сруба огромный лиственничный ствол с выбранной серединой. Технология такая: сначала ствол распиливают бензопилой напополам вдоль, затем у каждой половины выбирается нутро, после чего обе половины обратно воссоединяются, скручиваются проволокой и ставятся комелем вверх в колодезную яму. И сверху два-три венца обыкновенного колодезного сруба. |
"Кто на Чупрово - на том конце села на берегу красная моторка"
Деревенские жители разговаривают между собой на коми языке, даже дети этого языка не стесняются, как в других местах. Траву косят старинными косами-горбушками. Из сосновой щепы плетут короба для ягод.
Через 6 километров, на другом берегу Вашки, село Важгорт, сельсовет. Некогда он был центром Вашки, сюда съезжались торговать купцы, были традиционные крещенские ярмарки. Сохранились старые торговые ряды. Вообще, эти места исторические, здесь в гражданскую проходила линия боёв. Сейчас в Важгорте совхоз, к которому относятся и два оставшихся ниже по Вашке коми-сельсовета, пучкомский и чупровский. Совхоз еле теплится, мужики говорят, что, наверное, вообще последний год. Уже три года не платят зарплату, выдают иногда натурой - мука, сахар. Остальные деньги начисляют на какие-то специальные счета, с которых выдают по 5-6 процентов в год (это рублей 50). А ещё здесь место падения ступеней от ракет, запускаемых с плесецкого космодрома. Мужики шутят, что у них в лесах вся морошка пропитана ракетным топливом. И рассказывают массу разных баек на эту тему. Такое оно, Кривое. Скажем по секрету, что своё название оно вполне оправдывает - зашибают тут основательно. Мне же сегодня отсюда уезжать. Иду на Лешуконское. Иду в одиночку. Без палатки. С минимальным количеством еды. Ещё в Москве, когда ситуация была неясная, я решил ничего специально для этого перехода не брать (и так рюкзак огромный), а сориентироваться уже на месте. Взял только маленький котелок. Книжек, понимаешь ли, начитался всяких автостопных, о том, например, как добраться из Магадана в Москву с 10 копейками денег в кармане. Обычно в таких случаях у меня возникает мысль: а почему я так не могу? Даже из чисто спортивного интереса - смогу я совершить этот переход по Вашке или нет? У меня уже есть и свой кое-какой опыт в подобных путешествиях. Но не надо останавливаться на достигнутом. Многие недоумевают, почему я люблю путешествовать в одиночку. Не скучно ли одному? (Забегая вперёд, скажу, что уж чего не было, того не было - скучать не приходилось ни минуты). На самом деле я люблю путешествовать всяко. И в одиночку тоже. В одиночных путешествиях есть свой особый вкус. Я им начал проникаться несколько лет назад. Поясню. Когда путешествуешь в группе, группа в определённой степени самодостаточна. А посему количество взаимодействий вовне вольно или невольно ограничивается. При этом как-то незаметно теряется то, ради чего ты сюда выбрался. Из Москвы ведь затем и уезжаешь, чтобы пожить немного другой жизнью, в других условиях, узнать новые места и проникнуться ими, пообщаться с людьми, здесь живущими, увидеть, чем они живут, их быт, заботы. Когда идёшь в группе, то обычно просто не возникает в этом необходимости. Когда же ты один, то сама ситуация вынуждает тебя искать контакты, знакомиться с людьми, решать с их помощью свои проблемы, непременно возникающие на трассе, узнавать ту же дорогу. Правда, при этом возникает ряд чисто технических неудобств, но тем интереснее. Хотя зачастую это чувствуется уже потом - приятно вспоминать. А сейчас, когда стоишь на остановке и вот-вот должен подойти автобус и увезти тебя неизвестно куда, ощущения несколько другие. Семнадцать дней я пробыл здесь вместе с мужиками, а теперь вдруг резко снимаешь с себя всякое прикрытие, всякую защиту: вот ты один, такой, какой ты есть. Сквозит и неуютно... Авантюрный, надо признаться, этот мой проект. Был у меня пару лет назад опыт довольно сложного одиночного переезда, когда я добирался в Карелию, на Водлозеро. Но то была принципиально иная ситуация: я чётко знал, куда еду, и на Водлозере меня ждали. А сейчас куда я еду? Кто меня сейчас ждёт? Татьяна, правда, наша, Степановна, когда была у нас в Кривом от своей экспедиции, дала мне одну зацепочку в Чупрово... А может остаться? Обратно к мужикам "под крышу". Те будут рады. И работать себе с ними дальше, потихонечку, без всяких там приключений на свою голову - день похож на другой. А потом так же буднично сесть на поезд и уехать домой в Москву. Главное, никаких при этом проблем. Нет, только не это! Никогда себе этого не прощу! Вот и автобус. Народу мало. Прощаюсь с мужиками, загружаю вещи, загружаюсь сам, автобус трогается. До свидания, Кривое! Всё-таки как-никак, а 17 дней я здесь поработал. Может быть, это в какой-то мере и оправдывает всё остальное... Село Пучкома - конечный пункт автобуса. По понедельникам и четвергам на том берегу его встречает следующий автобус, до Чупрово. Сегодня четверг. До Чупрово сегодня надо обязательно добраться, Степановна мне оставила там один адресок. Семья Шлоповых. Хорошо их знает, и отзывы самые восторженные. Не раз бывала в их доме по своим экспедиционным делам, дочки у них учатся в Сыктывкарском университете и тоже специализируются по этнографии, одна аспирантка, другая студентка. По словам Степановны "там проблем быть не должно". Обещала на прощание, что постарается из Кослана дозвониться, предупредить (из Кривого это сделать не удалось). Удорские деревни, кстати сказать, несмотря на их удалённость, хорошо телефонизированы. В Пучкоме нас ожидает огромнейшая толпа желающих уехать. Хорошо хоть дали вылезти. Автобус брали на абордаж. Откуда столько взялось? Никогда ещё такого не было. Кажется, детей вывозят - конец месяца. Среди встречающих-провожающих выделяется человек с всклокоченной курчавой шевелюрой и красными глазами навыкат: "Кто на Чупрово - на том конце села на берегу красная моторка". Перевозчик. Берём вещи и идём на тот конец. По узенькому, в две доски, на скорую руку сколоченному мостику переходим речку Пучкому, достаточно широкую, но очень мелкую. На том берегу у перевозчика мотоцикл с коляской. Грузим в него вещи, сами идём налегке. Перевозчик со своим дружком обгоняет нас на мотоцикле и останавливается у магазина. Доходим до конца села, выходим на берег Вашки, садимся в лодку. Вскоре слышится тарахтенье мотоцикла, появляется перевозчик с бутылкой в руках. Здесь его уже поджидают друзья-товарищи. Тут же они эту бутылку оприходывают, после чего перевозчик с глазами ещё более красными, шатаясь, на автопилоте залезает в лодку, с третьей попытки заводит мотор и врубает полную скорость. Вашка в этом году очень сильно обмелела. По этой причине у нас очень интересная траектория: сначала мчимся вдоль левого берега, затем резко, не сбавляя скорости, разворачиваемся на 90 градусов вправо и несёмся поперёк реки прямо на правый берег, в нескольких метрах от него так же резко поворачиваем на 90 градусов влево и мчимся дальше уже вдоль правого берега. В самом конце делаем крутой разворот на 180 градусов вправо и выскакиваем носом лодки на низкий травянистый берег. Приехали. Пять рублей за перевоз. Автобус на Чупрово оказался обыкновенной машиной-вахтовкой ГАЗ-66. Шофёр куда-то отошёл, долго нет. Что ли пройтись немного по дороге, посмотреть на здешнюю природу? Что я вижу! Вереск! Первый раз его встречаю на территории Коми. Удивительно: архангелогородчина - вроде бы та же природная зона, а вереска там видимо-невидимо. А здесь почему-то вереском называют можжевельник (за неимением настоящего). И вот он, наконец! Светло-сиреневые цветочки с тонким-тонким запахом. Значит, земля архангельская где-то совсем близко. Минут через 50 отъехали. Пассажиров - четыре человека. Дорога неровная, не укатана ещё, только что отсыпали. Слева, в просветах между деревьями иногда проглядывает Вашка. Деревня Верхозерье, бывший центр скрытничества, остаётся в стороне от дороги, её даже не видно. Вот большая деревня Муфтюга. Дорога идёт краем, видны озадки домов. Остановка. Кто-то выходит, кто-то заходит, в машине появляется большой почтовый мешок, едем дальше. Ещё 14 километров, и слева лес расступается, открывается взлётная полоса бывшего чупровского аэродрома. Сарай-аэропорт. Мостик через речку Ёла, и вот оно, само Чупрово. Встречает нас длинным-длинным амбарным городком, постепенно переходящим в банный городок. А вот наконец и дома. Перекрёсток, главная улица, центр села. Приехали. Дом Шлоповых здесь знают все. Полностью совпадает с описанием Степановны. Ну, с Богом! Захожу за ограду, стучусь в дверь. |
И сёмги в реке считай что не стало - рыбозавод в Мезени перекрывает реку сеткой, и ры
Бывает так, что человека никогда раньше не знал и сейчас его ещё не видишь, только доносится из глубины дома: "Да, да, войдите", но по тому, как это сказано, по голосу, интонации становится сразу всё ясно. Дозвонилась всё-таки Степановна с Кослана. И меня здесь ждали. Как дорогого гостя. Николай Иванович, Нина Михайловна, дочки. Средняя Рита и младшая Аня, очень милые и очаровательные, настолько похожие друг на друга, что я с трудом научился отличать, кто из них кто. И бабушка, слепая. Сразу же за стол - пообедай с дороги (довольно кстати: из Кривого я добирался сюда часа четыре). Слово за слово, и через несколько минут начало казаться, что знаем мы друг друга уже очень давно, так всё было дружелюбно и по-простому. Бывает же такое! Всё замечательно, но у меня есть и своя программа. Здесь где-то должна быть деревянная церковь, да и село хотелось бы посмотреть. И надо уже что-то думать и о дальнейшем передвижении: следующий пункт Коптюга, 9 километров, на другом берегу. Попробовал об этом издалека намекнуть. Реакция была незамедлительной: "Да ты что, сегодня собрался? Даже не думай! Обязательно отдохни. И вообще пожил бы у нас дня два-три". Ну, "два-три дня" - это в мои планы как-то не совсем укладывается, но сегодня - без вариантов. А пока можно немного погулять, посмотреть село.
Чупрово - сельсоветовское село, так же, как и Важгорт, так же, как и Пучкома. Обычно такие сёла ожидаешь увидеть более-менее обухоженными, "оцивиленными", с широкой центральной улицей, если не асфальтированной, то хотя бы хорошо укатанной, с аккуратными рядами домов, с приметным зданием администрации, клубом, почтой, школой. В этих краях совсем не так. Улицы разбитые, неухоженные, сейчас ещё недавно прошёл дождь, очень грязно. Здание сельсовета такое, что не сразу и заметишь, деревянный барак, только что с флагом. И всё же есть что-то такое, что говорит о том, что это нечто большее, чем просто деревня. Многие дома обшиты досками, покрашены. Здесь они уже не такие крупные, как выше по Вашке, в том же Кривом: редко попадаются больше, чем в 6 окон на фасаде (3+3 с перерубом посередине). Интересно, что во многих домах окна в двух половинах расположены на разных уровнях. Николай Иванович что-то мне объяснял по этому поводу, из его объяснения я мало что понял и потому не запомнил. Что-то связанное с заменой то ли полов, то ли нижних венцов. Церковь. Деревянная Спасская церковь, по разным сведениям - 1891, то ли 1899 года постройки. Обшита досками, тем же манером, как на Онеге. Это уже что-то привычное, родное. Основной объём, квадратный в плане, перекрыт на 4 ската. Завершение не сохранилось, только какое-то подобие барабана. Прямоугольная алтарная апсида. С западной стороны - небольшая трапезная, крыльцо, всё сейчас перекрыто на 2 ската. Уже после, за ужином, пытались выяснить у бабушки, как церковь выглядела раньше. Через переводчика (Николая Ивановича), бабушка говорит только по коми. По её словам, была одна глава и колокольня "там же, где глава". Странная конструкция. "Иже под звоны"? Ни разу ещё не видел деревянных церквей "иже под звоны". Впрочем, почему бы и нет? Сделал два кадра - сфотографировал церковь и амбарный городок на въезде в село, попутно выслушав лекцию Николая Ивановича об амбарах. Здесь их принято ставить не возле дома, а на краю села, на случай пожара - если вдруг сгорит дом, то амбар и всё, что в нём уцелеет. Поэтому получаются такие амбарные городки. Раньше в них хранили съестные припасы, сейчас же, главным образом, вещи, не очень нужные в данный момент, например, летом зимнюю одежду. Для защиты от грызунов амбары ставят на четырёх столбиках по углам. Столбик же представляет из себя нечто вроде коротенького куска доски, поставленного на торец вертикально - оказывается, по такому столбику мышь в амбар забраться не может, а по обыкновенной чурке-кругляку влезает запросто. Самцы на кровле поставлены часто-часто, чуть ли не вплотную друг к другу - чтобы труднее было залезть через крышу (это уже не про мышей, это уже про человеков). А когда в амбарах хранили зерно, то пол зачастую выкладывали кирпичами, чтобы нельзя было залезть под низ и просверлить дырку. Кроме лекции об амбарах Николай Иванович ещё много чего порассказал, пока мы с ним ходили по селу. Обо всём здешнем житии-бытии: как раньше хорошо жилось, какие большие были заработки в совхозе, каждый год куда-нибудь ездили, бывало даже по нескольку раз, а сейчас при таких ценах разве куда поедешь? Да ещё зарплату не платят третий год. Как в совхозе шофёром работал, почему оттуда ушёл, как после работал несколько месяцев кочегаром у жены в школе (Нина Михайловна работает учительницей), пришлось уйти и оттуда, сейчас без работы. О том, что в нынешнее время, после того, как начались эти перестройки-приватизации всё приходится прятать под замок, раньше-то, бывало, из дома куда уйдёшь, палку к двери поставишь - "сторож" : никого нет дома, и никто не заходил, бак с бензином можно было в лодке запросто оставить, теперь - в одну ночь сольют, причём свои же, молодёжь. И сёмги в реке считай что не стало - рыбозавод в Мезени перекрывает реку сеткой, и рыба уже на нерест в Вашку не идёт. И вот ещё незадача: дожди зарядили, каждый день мочит, сено никак нельзя убрать, скоро гнить начнёт, того и гляди останешься на зиму без сена. И я ему, в свою очередь, немного рассказал о себе, о том, как попал в эти края, как вообще начал путешествовать по Северам, заниматься реставрацией "деревяшек", как при этом познакомился с сыктывкарскими ребятами, которые меня сюда и вытащили. Незаметно начало темнеть, и возвратились мы в дом. За ужином я сделал ещё одну попытку выяснить что-либо про Коптюгу и дорогу от Коптюги до Кебы, "через границу". По карте на этом участке дорога пересекает две речки, причём первая из них, Ежуга, похоже, не маленькая. И мостов, скорей всего, нету. А ещё мне про Коптюгу порассказывали всякие жуткие вещи, там, оказывается, пропадают люди - население там будто бы довольно своенравное: граница областей, их там так и зовут - пограничники. Хотят - пропускают, не хотят - не пропускают. Цыганскую семью как-то убили и утопили в озере. Оказалось не так уж всё страшно. Да, действительно, был такой случай несколько лет назад, убили двух молдаван, мужа и жену. Но они отчасти сами это и спровоцировали. А того, кто это сделал, нашли, сейчас он сидит. Что касается Ежуги, то её легко можно перейти вброд. Медведи здесь водятся. И в больших количествах. Но не нападают. Если вдруг встретится, надо ему только посильнее гакнуть, и он убежит. В Архангельской области на Вашке ещё недавно было несколько зон. Но года три назад их ликвидировали, зэков вывезли. Но вообще-то в Чупрово плохо знают Кебу и прочие архангельские места, в Коптюге их знают лучше, многие коптюгские женаты на кебских и наоборот. И вообще, часто сообщаются друг с другом, одно время регулярно наведывались в Кебу за рыбой: там дешевле, с Мезени, морская. |
Вода в Вашке действительно очень мелкая. Кроме того, изменился фарватер.
Тем не менее, до Коптюги ещё надо добраться. "Ты что, пешком что ли собрался? Да брось! Что-нибудь придумаем", - говорил мне Николай Иванович и начинал названивать по телефону, придумывать это "что-нибудь". Понемногу начали возникать варианты. Возможно, утром туда повезут почту. Возможно, кто-нибудь поедет от Володи, коптюгского бригадира. А пока, говорят мне, отдыхай, выделили отдельную комнату. Девчонки снуют: шмыг-шмыг, туда-сюда, молодые, полные кипучей силы, энергия так и струится. Подруга к ним пришла, закрылись в соседней комнате, свои у них там девичьи посиделки. Что-то оттуда доносится народное, кажется, свадебно-величальное - репетируют. Я сижу, пытаюсь понемногу прийти в себя от столь внезапно нахлынувшей лавины впечатлений, что-то пишу в тетрадь, а в голове одно: нет, это какая-то сказка! Так не бывает. Ай да Степановна! Ай да адресок дала! Ну, Татьяна, с меня причитается!
30 июля. Ещё с вечера я предчувствовал, что в Коптюгу мы поедем на лодке Николая Ивановича. Так оно и получилось. Все другие варианты отпали. И Николай Иванович, естественно, повёз меня сам. А бензин, надо сказать, здесь жутко дорогой, поэтому у всех его мало, и каждый его старается экономить. Но - не в таких случаях. Утренний чай, сборы, между делом - экскурсия по дому с показом старой утвари и рыболовных снастей. Слова благодарности, прощание с домочадцами. Особенно трогательно получилось с Ритой. От неё будто бы какое сияние исходит: "И когда вы обратно?" Удивилась, когда узнала, что обратно я здесь быть не предполагаю. "Ну приезжайте на следующий год". И вот мы в лодке, отчаливаем. До свидания, Чупрово! Скрылось за поворотом. Вода в Вашке действительно очень мелкая. Кроме того, изменился фарватер. Николай Иванович по привычке повёл лодку вдоль правого берега - как выскочим вдруг на мель! Слой воды сантиметров 20. И пошли эти мели одна за другой. Николаю Ивановичу порядком пришлось поработать шестом или вообще вылезать из лодки и проталкивать её вручную. А вдали, у противоположного берега, нас благополучно обошла лодка рыбаков, с которыми мы вместе стартовали из Чупрово. Перед самой Коптюгой накрыл дождь. "Опять сено не убрать", - всё сокрушался Николай Иванович. Так под дождём и причалили. "Кратковременные дожди" (как обещали в прогнозе) бывают достаточно сильны. Переждав под свесом крыши сарая, двинулись мы в деревню. Вот совхозные постройки, гараж. В гараже трое мужиков. Клеят мотоциклетную камеру сырой резиной. Среди них бригадир Володя. Здороваемся, знакомимся. Пока клеится камера, я получаю массу интересных сведений. По дороге на Кебу есть изба, на второй речке, что обозначена на карте. Оттуда до Кебы останется 8 километров. Церковь есть в Олеме и, вроде бы, в Кебе. А в Коптюге некогда была часовня, и с ней поступили очень интересно. Сам сруб разобрали на дрова, а завершение, начиная от кровли, перенесли на кладбище. Неплохо бы взглянуть, сфотографировать. Туда мы и направляемся с Николаем Ивановичем. Действительно, посреди домовин и крестов прямо на земле стоит четырёхскатная крыша с венчающими барабаном и главкой. Никогда ещё такого не видел. Сейчас должен подъехать на мотоцикле Володя: согласился подкинуть меня до устья Ежуги, перевезти на ту сторону и довести до развилки дорог. Только успел намотать портянки, надеть бродни - затарахтел мотоцикл. Володя. "Обязательно приезжай ещё", - говорил мне на прощание Николай Иванович. И всё сокрушался, что "как-то вышло не по-людски" - толком не позавтракали. Вот человек! Николай Иванович, дай вам Бог здоровья. Вам и всему вашему дому. |
Транспортное сообщение с Лешуконским - только собственные моторки. А было время, из О
Село Олема живописно расположилось на высоком обрывисто-глиняном берегу Вашки. Глина здесь ярко-красная и очень вязкая (как на дороге из Кебы). Внизу, под обрывом, на узкой береговой полоске россыпь красновато-бурых не то камней, не то кусков застывшего гипса, на самом деле - просто спёкшиеся обломки глиняных пластов. Такой высокий обрывистый берег называется щелья. Противоположный берег Вашки низкий, песчаный. Тоже как-то называется (жалею, что не записал).
В олемский сельсовет входят деревни Кеба, Резя, Чуласа, Русома и посёлки Б. Щелья и Усть-Чуласа. Каждое название что-нибудь означает: Олема - мольма (мольба), Резя - резня (по преданию произошедшая на этом месте между русскими и чудью), Чуласа - от слова чудь, Русома - Русь+Ома. Кроме названия каждая деревня имеет ещё и прозвище, Николай Иванович мне их все называл, прозвища имели и сами жители деревень. Из всех прозвищ запомнилось только то, что в Русоме - вороны. И вот в связи с чем. Ещё в доме Геннадия Надежда Викторовна предупреждала: "Ну здесь мы тебя устроим, ну в Резе ещё устроят, даже в Чуласе. Но уж в Русоме точно никто в дом не пустит, тебя просто в упор не заметят. Их даже так и зовут - вороны". А про Кебу наоборот отзывалась восторженно: "Туда как ни приедешь, в каждый дом зовут пить чай". Похоже, чем ниже по реке, тем хуже народ. Ладно, сходим, узнаем. Кстати, и Николай Иванович, ещё тот, чупровский, говорил, что в Архангельской области люди уже не такие приветливые, как в Коми. Между прочим, что интересно (это уже забегая вперёд): везде, где прошёл по Вашке, ни разу не встретил ни одной заброшенной деревни, как, например, на Онеге. В таких глухих труднодоступных местах я ожидал увидеть обратную картину. Нет, всё, что обозначено на карте, есть и в действительности, и деревни достаточно большие: Олема - 382 человека, Кеба (вместе с посёлком) - более 400, Усть-Чуласа - Николай Иванович назвал цифру 405. Это при том, что работы здесь нет: совхоз ликвидировали три года назад; ещё здесь раньше производились большие лесозаготовки, зэки там работали, потом зэков убрали, лесозаготовки прекратились. Пытаются их сейчас возрождать, даже какой-то новый русский взялся финансировать, но дело пока идёт довольно слабо. Транспортное сообщение с Лешуконским - только собственные моторки. А было время, из Олемы каждый день туда летало 12 рейсов, и билет стоил 50 копеек. Можно было утром вылететь в Лешуконское, оттуда сразу в Архангельск, в Архангельске сбегать по магазинам и к вечеру вернуться обратно в Олему. Сейчас же машина от сельпо, например, в Архангельск за товаром добирается примерно так: сначала кое-как своим ходом до Лешуконского по этим разбитым дорогам, там грузится на баржу, баржа идёт по Мезени вниз, выходит в Мезенскую губу Белого моря, оттуда сразу же в Кулойскую губу, далее по Кулою вверх до посёлка Кулой, а оттуда уже есть дорога на Архангельск через пос. Пинега, вдоль Пинеги, потом вдоль Двины. Зимой проще: от Усть-Чуласы есть на Пинегу зимник, 114 километров. Ещё тянут через Кулой круглогодичную дорогу на Мезень, но она должна пройти где-то возле Кимжи, а это довольно далеко от этих мест. О здешних храмах и вообще о духовной стороне. Сведения довольно обрывочные, но иного ожидать и не приходилось. После русской колонизации к середине XVI века в этих местах существовали следующие приходы. Олема - церковь Спаса, Усть-Вашка - церковь Богоявления, Юрома - церковь Архангела Михаила, Койнас - церковь Николая Чудотворца. Основание олемской церкви датируется примерно 1444 годом. Современное здание построено в начале XX века, после пожара. Было три главы: большая, поменьше и ещё меньше. Их даже называли: поп, попадья и попёнок. Основная, центральная, "иже под звонами". Значит, видимо, такая конструкция характерна для здешних мест. Главы сдёрнули в начале 70-х. Вообще, как мне сказали, народ здесь не был сильно верующим, поэтому храмов сохранилось очень мало. В Русоме церковь сейчас разбирают на дрова. Должна ещё быть эта часовня в районе Рези. И ещё - непроверенная информация - на реке Чуласе когда-то был монастырь. Думаю, скорей всего это могло быть что-то типа удалённой пустыни, где подвизались один или несколько иноков. И вряд ли что сейчас сохранилось. "Если хочешь посмотреть церкви, надо ехать на Мезень", - это мне и здесь не раз повторяли. Назвали несколько мест - Нисогора, Кельчемгора, Березник. Будем иметь в виду. Что же касается Ущельского монастыря, то по словам Николая Ивановича от него сейчас ничего не осталось. Тем не менее побывать там надо, опыт показывает, что иногда всё бывает не так однозначно. Варианты дальнейшего передвижения. Ниже Олемы по этому берегу только посёлок Усть-Чуласа. Все дальнейшие деревни - Резя, Чуласа, Русома, Каращелье - на противоположном, правом берегу. А Лешуконское снова на левом. Дорога туда, судя по карте, идёт сначала по левому берегу, до Рези, далее пересекает реку и идёт по правому. На самом деле не совсем так. Дороги есть по обеим берегам: по левому без переправ, но километров на 20 длиннее. Переправа же для автомашин есть только в Лешуконском. По мере приближения к райцентру дорога лучше не станет, и вряд ли улучшится ситуация с транспортом. Впрочем, есть вариант. По тому берегу на электростанцию в Щелью иногда ходят бензовозы, возят солярку. Насчёт же той информации "от тракториста" про Николая из гаража, все только недоумённо разводили руками: здесь и гаража-то никакого нет. Итак, ближайшая цель - Резя. Николай Иванович взялся меня утром подкинуть на мотоцикле. Специально ради меня поедет. 1 августа. Слава Богу, мотоцикл на этот раз с коляской. Ещё свежи в памяти те пять километров от Коптюги до устья Ежуги. Рюкзак и гитару в коляску, сам на заднее сиденье и вперёд. Выезжаем из деревни, выруливаем на взлётную полосу аэродрома и на полной скорости по полосе! Ну, думаю, сейчас взлетим. "Здесь дорога ровнее", - комментирует через плечо Николай Иванович. Кончилась полоса, съезжаем обратно на основную дорогу. Она, кстати, и так ровная - боровой песочек. Через какое-то время сменяется глиной. Вот дорога раздваивается, левая основная, мы же сворачиваем на правую, спускаемся вниз, на щелью, на береговую полосу, едем по щелье. "Здесь лучше, - говорит вполоборота Николай Иванович, - машины часто ездят здесь, а не по дороге". Под колёсами твёрдо и каменисто. Этакая естественная булыжная отсыпка. Береговая полоска неширокая, чтобы разъехаться двум машинам, одной наверняка придётся залезать в воду. Стоп, остановка. Что такое? "Кресты хочешь посмотреть?" Действительно, в этом месте в Вашку впадает ручей, а там, где он пробивается сквозь обрыв - целое скопление крестов, штук семь. Какие-то из них уже подгнили, упали, их не трогают, ставят новые. Одеяния на них навешаны. И по определённым дням в году сюда приходят из окрестных деревень, приезжают даже издалека, и молятся, замаливают грехи. Ручей же почитается священным. Оказывается, в этих краях хотя храмов осталось мало, зато сохранились ещё такие традиции. Снова едем дальше. Щелья закончилась, поднимаемся обратно на дорогу. Опять глина и грязь, пришлось даже вылезать и толкать мотоцикл. Николай Иванович порой такие виражи выделывает по этой глине, что становится страшно. Вот сворачиваем с трассы на лесную дорогу и вскоре выезжаем на болото. Всё, думаю, приехали. Ничего подобного! Как двинет на мотоцикле прямо по болоту! Внизу когда-то был настил из брёвен, кое-где он ещё крепкий. Останавливаемся у первой большой промоины, которую не объехать. Дальше пешком. Уже недалеко, около километра. Николай Иванович вывел меня на берег прямо напротив деревни, покричал, вызвал лодку. Только когда лодка подошла, и я погрузил в неё свои вещи, только тогда мы с ним распрощались, он мне пожелал удачи, а мне захотелось сказать ему что-нибудь особенное за всё то, что он для меня сделал. Но у меня это, кажется, не совсем хорошо получилось. Николай Иванович, низкий вам поклон! |
Деревня Резя по здешним меркам совсем небольшая - домов двадцать. Многие пустуют. В некоторые приезжают только на лето. Есть магазин, работает раз в неделю, по вторникам, когда приезжает продавец из Олемы. Деревня пока незнакомая, чужая. Что ж, надо начинать в ней осваиваться. Иду, ищу первого человека.
Вот женщина средних лет хлопочет возле дома. Процесс знакомства уже отработан. Примерно так: "Добрый день. Мне сказали, здесь где-то есть часовня. Как бы её посмотреть?" Далее о себе, откуда сам, что здесь делаю, куда иду. Потом по обстоятельствам: "А нельзя ли у вас пока оставить вещи?" Обстоятельства мне благоприятствовали. Женщина оказалась довольно контактной. Зовут Аня. Родом отсюда. Сейчас живёт с мужем и детьми в Северодвинске. Сюда приехала к родителям. Вывела меня на тропу до часовни. Напутствовала: "Главное - не проскочить левый поворот, там дорога явно пойдёт вниз". Поворот вычислил правильно. Всего пути - около трёх километров. А часовня - новодел. Как мне потом сказали, её сложил три года назад один местный мужик по обету, дед у него болел. Старая, которая будто бы XVI века, обрушилась, рядом видны её остатки, груда гнилого дерева. Была из досок. Новая часовня представляет собой маленькую будочку примерно полтора на полтора, с расширяющейся кверху фасадной стеной. Перекрыта на два ската, без главки, без креста. Два креста стоят рядом, у развалин старой. Напротив - ручей, почитается священным. Каждый год, 27 сентября, на Крестовоздвижение, сюда стекается народ, в основном бабушки, и здешние, и из отдалённых мест и по-своему празднуют этот праздник. Молятся, замаливают грехи, омываются водой из ручья, набирают её с собой. Потом садятся за стол, достают кто что принёс и продолжают праздновать. Перед часовней стоят их скамейки, сколоченные четырёхугольником, стол убирают в часовню. Самодельная икона одна интересная висит внутри, среди прочих: на обыкновенном белом листе бумаги акварелью - Христос и Богородица, на такой русский сказочный манер, чуть ли не в народных костюмах. И вот я снова в деревне. Аня предложила выпить чаю. Середина дня, света нет. Пришлось довольствоваться утренней заваркой и плюшками. Компенсировал количеством. Аня очень оживилась, когда я ей рассказал про Николая Ивановича: "Это же мой школьный директор!" Рассказала, между прочим, про церковь в Русоме. Оказывается, в своё время в ней была школа и медпункт, и она там работала фельдшером. После в церкви был клуб, потом построили новый клуб, старый забросили, и церковь осталась совсем бесхозной, сейчас её потихоньку разбирают на дрова, ничего почти и не осталось. Насчёт бензовозов ничего конкретного узнать не удалось. Аня сказала, что они очень часто идут не через деревню, а низом, по берегу, поэтому они их даже не видят. В общем, ясно, что надо идти пешком, по крайней мере до Чуласы. Причём трогаться прямо сейчас, оставаться здесь смысла нет - середина дня. Дом, где меня поили чаем - это дом аниной свекрови. Посидели мы вдвоём совсем немного, пришёл её отец, потом мать. Всё вроде бы дружелюбно, но иногда проскакивает в глазах какая-то настороженность. В чём дело, понять было нетрудно. Новость о том, что в доме у замужней женщины чужой мужчина, облетела деревню мгновенно. Когда я дал понять, что вот прямо сейчас собираюсь двинуть на Чуласу, настороженность исчезла. Дед рассказал о подробностях дороги. Аня подарила на прощание печёную картофелину. Рюкзак стал немного полегче: я наконец-то разделался с одним из кебских огурцов, самым маленьким. До Чуласы совсем немного, всего 10 километров. На полпути речка Чуласа. Как и предупреждал дед, моста нету, машины переезжают вброд. Надо форсировать. Неглубоко, вода чистая, быстрая. Песчаное дно. После переправы дорога раздваивается, об этом дед тоже говорил. Мне по правой, левая идёт на Усть-Чуласу. Выворот направо довольно резкий, дорога идёт вдоль речки. А это ещё что такое? Опять развилка. Может, это её имел в виду дед? Как раз правая более накатанная. Но электрические столбы идут вдоль левой. Может они дальше обратно сойдутся? Так иногда бывает. Небольшое раздумье и принимаю решение: иду по столбам. После первого километрового знака все сомнения разрешились. С километровыми знаками вообще идти веселее. А дороги так и не сошлись. Та, правая, видимо идёт вдоль Чуласы на лесоразработки. Дорога стала широченная-широченная, машины могли бы здесь ехать ряда в четыре. Опять моя любимая развороченная глина. Но уже проще. Сегодня первый день без дождя, немного подсохло. А по сухой глине идти вполне можно, даже по развороченной. И ещё. Я, кажется, понял свою ошибку. После переправы я пристегнул гитару к рюкзаку, и идти стало заметно легче. Раньше я это делать ленился, рассуждал так: гитара лёгкая, донесу и в руках. Ни в коем случае! На таких переходах в руках не должно быть ничего. Перед самой деревней меня встретил первый на всём пути дорожный указатель: "Чуласа". Признак приближения к цивилизации. Чуласа - деревня не маленькая. Вопреки названию, находится в пяти километрах от одноимённой речки. Здесь мне предстоит ночевать. Николай Иванович дал одну зацепку. Надо найти Анну Андриановну, у неё сын работает на бензовозе, она может быть в курсе движения машин. Анны Андриановны нет дома. Возле её дома две молодые девчонки гуляют с малыми детьми. Судя по всему, они у неё в гостях. "Будет позже", - говорят. И с подозрением на меня косятся. Ладно, бросаю вещи в стороне, сажусь на ступеньки магазина, жду, мозолю глаза местному населению. Проходят мимо люди, но никто меня не замечает. Только девки косятся да собака настырно гавкает. Вспомнились слова Надежды Викторовны, о том, что чем ниже по реке, тем у меня больше будет проблем. Ладно, ещё не поздно, хватит гнаться бегом. Так жить нельзя. Олему бегом пробежал, Кебу бегом пробежал - не за тем сюда приехал. Пусть лучше Николай Иванович бегает свои марафоны. Шутка. Не надо обижать хорошего человека. Хотя бы немного, без спешки обозреть здешние красоты. Заодно присмотреть себе на всякий случай какой-нибудь пустующий дом. Выхожу к реке. Действительно, полюбоваться есть чем. Чуласа расположена на высоком мысу на правом берегу Вашки. Вашка здесь уже достаточно широкая, заметно шире, даже чем в соседней Резе. Из-за красного дна и красных берегов вода сама кажется чуть красноватой. Противоположная сторона - лес, тайга, островерхие ели. Ширь и простор, хочется взлететь. Это уже не та Вашка, что течёт в Коми. Там она скромная и неброская, местами даже угрюмая. Что ещё интересно, здесь, в Лешуконье, все деревни стоят непосредственно на реке. В Коми не так, там создаётся впечатление, что деревни Вашку не очень-то любят, стараются от неё "убежать". Некоторые стоят от реки на расстоянии, некоторые её специально от деревни отводят. В Важгорте, например, ту протоку, на которой непосредственно стоит село, искусственно заболотили, засадили кустами. Говорят, подмывала берег. А в Острово вообще, специально нанимали цыган, чтобы прокопать искусственное русло подальше от деревни. Между делом присмотрел себе домик без окон, без дверей - бывший клуб. Стал уже подумывать, как бы туда сподручнее перетащить своё барахло, и тут появилась баба Дуня. Сразу же заинтересовалась моей личностью, она меня, оказывается, заметила, как только я вошёл в деревню: "Кто это, - думаю, - идёт с таким мешком?" Короче, вскоре я уже сидел у неё в доме, баловался молоком с лепёшками и чаем с печеньем. Живёт она одна, стало ясно, что здесь я и останусь. Это как же, вопреки прогнозам Надежды Викторовны? Нет, не вопреки: баба Дуня сама родом из Кебы. Вариант немного напряжённый. Баба Дуня - как бы это выразиться поточнее и покорректнее - слегка не в себе. Общаться с ней тяжеловато. Говорит сначала одно, через несколько минут совсем наоборот, по много раз рассказывает одно и то же, потом, видимо, забывает и опять по новой. Раз пять спрашивала, как меня зовут. Тщательно запирает все двери в доме непонятно от кого, потом забывает, куда положила ключи. Тем не менее, всё сравнительно безобидно. Судьба у неё драматичная. Был муж, Даниило Ильич, схоронила уже давно. Был сын, единственный - убили в Усть-Чуласе. Застрелили из ружья, непонятно кто. Рассказывает о них и всё время плачет. Осталась молодка (жена сына) и внук. Живут в Лешуконском, иногда приезжают. А так всё одна. Отдал бабе Дуне два кебских огурца. Анну Андриановну сегодня уже ловить не стал. |
2 августа. Утром свет включают с шести до восьми. Вся жизнь здесь завязана на этом. Посему подъём в шесть. Баба Дуня встала ещё раньше, ходит вокруг, кряхтит, копошится, спать не даёт, спальником моим заинтересовалась. Ладно, чайку, собраться да и надо уходить. Делать здесь больше нечего. Бабе Дуне поклон и спасибо. Она чуть не прослезилась: "Так ты что же, совсем уходишь?" Обняла на прощание.
Всё же надо найти Анну Андриановну. Вдруг подскажет какой вариант. Дома. Действительно, сын работает на бензовозе. Но когда пойдёт машина, ничего сказать не может. И вообще, вроде как бензовозы уже сделали серию ездок на электростанцию, навезли топлива с запасом и потому сейчас эти ездки временно прекращены. Стало быть, опять придётся, видимо, рассчитывать исключительно на собственные ноги. Вскоре выясняется, что не один я жду оказии: вон женщина бегает по дворам, высматривает машины - не поедет ли сегодня кто. Мужика ей надо отправлять в Лешуконское: на работу пора выходить. Конкуренция, ёлы-палы! Короче, надо идти. Прямо сейчас. Даже не ждать открытия магазина, еды ещё осталось немного. Следующий пункт - Русома. Десять минут девятого. Так рано я ещё не выходил. Это хорошо: значит, раньше дойду. Приятно идти по утренней прохладе. Вот опять скопление поклонных крестов у ручья возле дороги. И по всем признакам к ним ходят. Да, интересные традиции в этих местах. До Русомы 16 километров. Дорога идёт то боровым песчаником, то глинистыми местами, то уходит от реки, то приближается к ней, то забирается наверх, то спускается вниз. Последний кебский огурец начал в рюкзаке потихоньку портиться. Периодически останавливаюсь и срезаю нарастающую гниль. По мере приближения к Русоме из памяти всплывают нелестные слова Надежды Викторовны относительно сей деревни. Решаю: надо там вписаться из принципа! Ради спортивного интереса. Километров за 6 до Русомы впереди на дороге вдруг показались две чёрные точки. Люди! Встретить человека на такой трассе завсегда приятно, только какие-то уж слишком чёрные эти две приближающиеся фигуры... Вот поровнялись, поздоровались. Молодые парни, лет двадцати, Ваня и Саня. На лицах неприкрытое удивление. Ещё больше удивились, когда узнали, что я иду на такое расстояние в одиночку. Это, вообще, у всех вызывает уважение, кого ни встречаю, но здесь, похоже, ситуация особая. Что-то нехорошее присутствует в облике этих двоих. Лица какие-то колючие, у одного кровавый глаз. Одеты в чёрную одинаковую то ли робу, то ли непонятно что. На руках татуировки, садятся на корточки - определённо зэковские замашки. Уж не те ли это двое сбежавших, о которых говорил Геннадий в Олеме? Но те сбежали в верховьях Вашки, а эти идут совсем с другой стороны, с Лешуконского (говорят, работают там). О наличии лагерей в той стороне мне неизвестно, но вот что ещё странно. Идут они то ли в Архангельск, то ли в Карпогоры, к родственникам. Без денег, без вещей, без еды. Добираться собираются через Усть-Чуласу, по зимнику. А это 114 километров, и участок почти на всём протяжении совершенно глухой. Что-то здесь не то. А ещё - на дороге никого больше нет, я один, их двое, в принципе, могут сделать что угодно. Как вести себя в такой ситуации? Внутренний голос подсказывает: приветливо и доброжелательно, и если не знаешь, что говорить, то говорить правду (всё равно не смог бы с самого начала соврать, что за мной ещё идёт группа). И молиться, Господь оградит от всякого зла. Кажется, всё мирно. Звали с собой: "всё веселее". Попросили "что-нибудь поесть". Остатков кебского огурца показалось мало, отдал им ещё остатки печенья. Дали русомскую "вписку" - некая Баурова Раиса Николаевна, они у неё ночевали. Сказали, что только что видели медведя: "Не бойся, ничего не сделает". Между прочим, сколько мне о них ни рассказывали на трассе, так ни одного и не встретил. Распрощались, пошли каждый в свою сторону. На всякий случай прибавил шагу. Деревня Русома стоит в стороне от дороги. Поворот отмечен указателем. В деревне был без десяти час. Таким образом, на эти 16 километров я затратил 4 часа 40 минут. Дошёл нормально. Не очень и устал, вполне могу идти дальше. Но надо немного отдохнуть, и ещё здесь должна быть церковь. Вопреки прогнозам Надежды Викторовны, не прошло, пожалуй, и десяти минут с того момента, как я появился в самой, по её словам, неприветливой деревне, как я уже сидел в одном доме, пил чай. Такого стремительного темпа не было ещё ни разу. Чай, правда, пришлось доставать свой, у хозяина его не оказалось. Зато оказался грибной суп. Хозяина зовут Алексей. И дочка Зина, двенадцати лет. Сам, оказывается, мой земляк, москвич, с Чертаново. В этих краях уже 15 лет: женился, переехал к жене. Работает на лесозаготовках от МРУ (Мезенское речное управление). Жену его не видел, по словам Алексея, у неё некоторые проблемы с головой, и сейчас начался очередной кризис. Предупредил, чтобы не пугался, если появится. Видимо, поэтому в доме неприбрано, обстановка примерно как в охотничьей избушке, грубый мужицкий быт - закопчёная посуда, грязные полы, обшарпанный стол. Сам дом старый, бабкин, так они живут в другом доме, а как бабка померла, на лето перебираются сюда. Ничего здесь не ремонтируют: пока стоит - стоит. "Если хочешь, - говорит, - оставайся, ночуй". Вот и "вписка". А хозяйка той "вписки", что мне дали на дороге, Раиса Николаевна, оказывается, цыганка. Этого мне ещё не хватало! Слава Богу, я до неё не дошёл, Алексей перехватил. |
Периодически выскакиваем на мель, приходится работать шестом.
Проясняются между делом нюансы дальнейшего передвижения. Вечером с Лешуконского должна прийти машина с хлебом. Но обратно, скорей всего, сегодня не пойдёт. Может быть, завтра. Ждать не хочется, уж лучше пешком. До Лешуконского осталось 25 километров. За 6 километров перед ним деревня Каращелье, т. е. от Русомы это будет 19. Тоже много, за сегодня не дойду. Алексей подсказал интересный вариант: "Тебе, - говорит, - наверное, неинтересно будет идти всё время по дороге". Оказывается, через 8 километров от деревни должен быть спуск к ручью, а потом отворот от основной дороги на щелью, по которой можно дойти до самого Лешуконского. А через 2 километра после выхода на щелью есть избушка, там можно переночевать. Вот это как раз то, что нужно. 8+2=10, а 10 километров, я ещё пройти вполне в состоянии. До Лешуконского тогда доберусь только завтра, ближе к вечеру, но время пока позволяет.
С Алексеем долго пообщаться не удалось, ему надо было на работу, и он быстро ушёл. Угощала меня главным образом Зина. Кажется, немного отдохнул. Надо теперь сходить посмотреть церковь. Церковь стоит на берегу Вашки, на небольшом возвышении. Пока ещё как-то стоит. То, что это церковь, можно определить только по алтарной апсиде. Зияют громадные дыры сверху донизу: бензопилой выпиливают на дрова целые простенки. Действительно, ничего уже почти не осталось. Рядом несколько аккуратных поленниц уже готовых дров. Жуткая и вопиющая картина. Всё, программа исчерпана, можно идти. Надо только найти здешних коммерсантов, купить чего-нибудь в дорогу. Зина подсказала, где они живут, магазин у них прямо в доме. Пока на крыльце трепался с хозяином, сверял дорогу, сзади, за калиткой вдруг промелькнули две тёмные фигуры. Оглядываюсь и узнаю тех двоих с дороги. Встречаемся взглядом, киваем друг другу, и они уходят по направлению к дому той цыганки. Так. Это мне уже не нравится. Прошло уже два часа, как я здесь, этих же друзей я встретил в 6 километрах от деревни. Значит, они после этого час шли дальше (а это ещё 5, всего 11 - расстояние приличное) - и потом вернулись. Зачем? Уж не за мной ли? Вообще, любому, наверное, станет ясно, что человек на такую трассу, как моя, не пойдёт без хотя бы какой-то суммы денег. Правда, скорее всего, причина их возвращения другая, более банальная, но зачем мне лишний раз подставляться? Видимо, придётся пересмотреть своё решение о немедленном выходе. Только не надо дёргаться. Я пока под прикрытием Алексея, вещи мои у него. Вон Зина сидит на берегу с подругой, можно посидеть с ними, поговорить, может что интересное скажут. Приятно посидеть на берегу, никуда не спешить. Вашка неторопливо течёт, тишь и спокойствие. У девчонок потихоньку уточняю интересующие меня моменты. Когда речь зашла о здешней церкви и о том, что в ней был медпункт, Зина очень удивилась, когда я спросил: "А врачом у вас была тётя Аня?" - откуда я её знаю. Погода начала портиться. Набежали тучи, закапал дождь, пришлось возвращаться в дом. Вроде приутих, но в любой момент может начаться снова. Придумал! Принимаю решение. Пойду "по парадоксу": именно в такую погоду. Зине скажу, что пошёл прямо до Лешуконского по основной дороге, вдруг какая попутка подберёт, сам же, как только будет сворот на щелью, сверну туда - и до избушки. Чтобы идти в направлении Лешуконского, надо пройти всю деревню, дом Алексея находится в дальнем конце. Берег здесь невысокий и всё же не грех перестраховаться. Выхожу к самой кромке воды и деревню прохожу низом, чтобы поменьше народу видело. Сразу на дорогу не иду, захожу в лес, беру по компасу азимут. Полчаса плутаю по боровым тропинкам, прежде чем выбираюсь наконец на основную дорогу, после чего "включаю пятую скорость" и вперёд! Идётся довольно легко, кажется, я всё-таки нащупал под конец трассы оптимальный режим. Надо выходить рано утром, а в середине дня делать большой перерыв, часа на три. Что я вижу! Машина! Огромный 157-й ЗИЛ с трудом, утопая в глине, переваливаясь с бока на бок, медленно-медленно ползёт навстречу. Единственная машина на всём пути (если не считать тот трактор на Комше), и та встречная. В кузове на штабеле досок сидят мужики, изо всех сил держатся, чтобы не вылететь. Кабина забита до потолка, везут детей. Торможу. Надо узнать, когда поедут обратно. Увы, только завтра. Больше вопросов нет. Сворот на щелью оказался не через 8 километров от деревни, а через 6. Действительно, по щелье идти гораздо приятнее. Под ногами ровно и твёрдо. Слева в паре метров плещутся воды Вашки, справа - красная почти отвесная глиняная стена высотой с трёхэтажный дом. Но долго наслаждаться этой красотой не пришлось. Не успел пройти и 200 метров, как сзади, с реки послышался шум моторки. Останавливаюсь, снимаю кепку и начинаю интенсивно ею размахивать - гидростоп. Кажется, сработало. Причаливает. И вот я в лодке. В Лешуконском буду уже сегодня. Как всё просто. Даже скучно. То ли дело утопать в мокрой глине под рюкзаком вкупе с медведями и беглыми зэками - романтика! Только отплыли - причаливаем снова, подбираем ещё одного мужика, ягодника. Тот, узнав, что я иду из Коми, очень этим заинтересовался, сразу стал меня расспрашивать - как там живут, чем занимаются, какие цены, сколько водка стоит. Есть ли там ягода - здесь её в этом году очень мало. Я пытаюсь тем временем высмотреть на берегу избушку, где собирался ночевать. Так её и не увидел, видимо, скрыта за деревьями. Но примерно в том месте, где она должна находиться, какая-то группа людей, то ли рыбаки, то ли просто отдыхают, костерок у них на берегу. Стало быть, избушка, по всей видимости, занята. Значит, всё идёт как надо. Опять дождь мочит. И ветер обдувает. Укрыться нечем. Промозгло и холодно. Периодически выскакиваем на мель, приходится работать шестом. Вот показалась деревня Каращелье. Огибаем каращельский мыс, и впереди, на высокой горе открывается длинная вереница домиков на фоне нескольких одиноких мачт. Лешуконское. Минут через пятнадцать причаливаем. |
По Волге на моторной лодке: Нижнекамск - Нижний Новгород
Замечательные красивые пейзажи, едва видные иногда берега, частые шторма, все это о Куйбышевском водохранилище, широко разлившемся, порой напоминающее действительно морские просторы. Перед теми, кто отваживается совершить переход на моторной лодке снимаю шляпу. Самому мне один раз пробежать по этому водохранилищу на рыбацком мотоневоднике от Ульяновска до Самары и этот переход мне запомнился навсегда, так как ночью попали в шторм и побросало и поваляло как следует, пока мы не спряталисьв одом из убежищ.......
http://www.vodkomotornik.ru/travel/w...d.html?start=2 По Волге на моторной лодке: Нижнекамск - Нижний Новгород Автор: Чистяков Вячеслав Категория: Путешествия по воде Создано: 19 декабря 2013 Просмотров: 11591 ЛОДКА НАДУВНАЯ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОХОД НИЖНЕКАМСК НИЖНИЙ НОВГОРОД КАМА ВЯТКА 4.06593406593411 1 1 1 1 Рейтинг: 4.07 (182 голосов) Оглавление: По Волге на моторной лодке: Нижнекамск - Нижний Новгород Куйбышевское водохранилище Незаметно и дошел до Волги Чебоксарское водохранилище Монастырь - Макарьевский Страница 3 из 5 Незаметно и дошел до Волги И вот 2 августа, так же в девятом часу утра снова отчаливаю от Нижнекамского берега. Прогноз - грозовые дожди и ветра, но больше ждать нельзя - отпуска может не хватить. Справедливости ради следует сказать, что за время путешествия меня ни разу даже не намочило. Грозы носят локальный характер, и пронесясь в километре от тебя, через час снова солнце и лето. Снаряжение и запас бензина - как в прошлый раз. Первый день прошел 150 км, переночевал у Алексеевского на островах, и снова в путь. На Куйбышевском водохранилище штормит, ветер северо - восточный, волна большая, но попутная. Идти по такой волне на глиссере - всё равно что спускаться на заднице по ступенькам лестницы. После моста у Сорочьих Гор появилось неприятное явление - перекрёстная волна. Это к попутной волне прибавилась волна с левого борта такого же размера, и когда они встречаются, образуют такие пирамидки, на которых лодка становится совершенно неуправляемая, очко сразу сжимается, и я машинально надеваю и застёгиваю спасательный жилет. Так незаметно и дошел до Волги. В протоку, чтоб не огибать мыс напротив Камского Устья, меня не пустил какой-то инспектор на катере с сиреной, объявив, что я нахожусь на территории заповедника и что здесь всё запрещено. Он обрадовался моему появлению, потребовал документы и даже начал составлять протокол, но у меня не оказалось орудий лова и охоты, и он очень расстроился. На Волге волна поменьше. Около того мыса, на котором я ночевал и менял масло прошлый раз, много рыбаков, и я на правах завсегдатая, высадился на берег не обращая на них внимания, отобедал, и взял курс на Казань. В Казань прибыл около трёх часов дня. Первым делом нужно выяснить, где могу пополнить запас бензина. Это на случай, если не смогу переправиться через плотину в Новочебоксарске и буду возвращаться, то мне моего теперешнего запаса до дома не хватит. Захожу в затон для зимовки судов, есть информация, что там заправка на воде. На входе в затон стоит старенькая казанка с вихрём без колпака, на ней - седой татарин, улыбается, кивает в приветствии головой. Подхожу к нему, швартуемся, очень приятный человек, и очень рад поговорить. В прошлом году, говорит, тут была заправка, а нынче вроде нету. Всё универсиада спутала. Сам, говорит первый раз в этом году выехал. А совет такой: выше по Волге, километрах в пяти, есть водокачка на воде, и небольшой залив около неё, там прямо на дамбе автозаправка, работает круглые сутки. Там всегда много лодок, увидишь. Поговорили о жизни, о лодках, и я беру курс на Чебоксары. Проезжая, видел эту водокачку и залив около неё, и подходить даже не стал, всё понятно. Начал барахлить навигатор - зарядка то есть, то нет. Пришлось остановиться, выяснить причину - дело в разъёме от мотора, разболтался от вибрации. Обрезал провода от разъёма, соединил напрямую - всё работает. Прошел Казанский мост М-7, сделал первые фото, потом удалил - всё смазанное. Вообще с фото в этом путешествии не повезло - снимать не даёт волна, и над водой постоянно присутствует дымка. К тому же я тогда ещё не предполагал, что буду публиковать свои путешествия. Прошел Васильево, взял ближе к берегу - посмотреть Зеленодольск, и заблудился в камышах. Навигатор камыши не кажет - чистая вода, а тут сплошные лабиринты, к тому же опять какой-то заповедник. Через час, с помощью рыбаков, вышел на судовой ход. Прошел Зеленодольск, прошел Волжск, за левым бортом остался славный город Козловка. Нужно на ночлег, но причалить некуда - все, даже маленькие залысинки на берегах и островах заняты - народ гуляет. Кажется, всё местное население двинулось на Волгу, музыка, костры и шашлыки. Ветер стих, тёплый субботний вечер. Лишь через 10 километров попался остров без музыки с большой песчаной косой, где я поужинал и устроился на ночлег. За день прошел 214 км. От дома - 364 км. |
Текущее время: 10:52. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС