Национальная ассоциация маломерного судоходства

Национальная ассоциация маломерного судоходства (https://www.nams.ru/forum/index.php)
-   Рабочие вопросы (https://www.nams.ru/forum/forumdisplay.php?f=5)
-   -   Канал Пинега-Кулой (https://www.nams.ru/forum/showthread.php?t=3184)

Евгений Тихомиров 26.03.2018 09:18

О спасении шестерых американцев так рассказывал в 1957 г. потомственный рыбак и охотник Василий Афанасьевич Куличкин: «Мы с отцом плыли по морю на охоту. Километрах в 15 от дома увидели шесть человек, бродивших по острову. Ёин-товка у одного была. В те времена, бывало, годами не увидишь людей, и мы сразу побоялись к ним подойти. Потом отец осмелился, мы пошли навстречу незнакомцам, а те схватили нас за руки, не отпускали. Видим — помирают люди. Как их принесло сюда, откуда они — непонятно. Разговаривали не по-нашему. По-русски, я помню, говорили только — «хорошо». Седьмой человек лежал мертвый в их лодке. Отец на корму их лодки сел, я — в наш челнок. Так доплыли до дома. Несколько дней кормили их — сначала понемногу, а затем отвезли их на мыс Быковский»...
Спасенной оказалась лишь одна группа из трех. После гибели паровой яхты «Жаннетта», раздавленной льдами севернее открытых экспедицией островов (и поныне носящих имя Де-Лонга), экипаж выходил на материк на трех шлюпках. Одна из них после шторма бесследно сгинула в студеном море. Вторая, во главе с самим Де-Лонгом, затерялась в необъятных и ненаселенных просторах устья Лены. Весной 1882 г. поисковая партия нашла место их последней стоянки. Сохранился дневник Де-Лонга. Все двенадцать человек погибли от голода и перенесенных лишений. Недалеко от этого печального места, на горе Америка-хая, над Ту-матской протокой, был воздвигнут памятный крест. Однако за прошедшие сто лет он, судя по всему, окончательно сгнил. Уцелела лишь перекладина с именами погибших, попавшая в тиксинский музей. Одной из задач нашей экспедиции и было восстановить этот памятник отважным исследователям.
Чтобы попасть к нужному месту Туматской протоки, сначала нужно было подняться по Быковской протоке к району начала дельты.
Утром 25 августа входим в Быковскую протоку. С хорошим ветром идем против течения под всеми парусами. Суда приветствуют нас гудками: встретить в этих местах яхты — дело редкое!
Надо смотреть в оба. Судовой ход узок, идти можно только точно по створам: коварные мели длинными языками тянутся к фарватеру. К вечеру погода портится, то и дело наплывает туман, в котором пропадают огни маяков. «Заря» держится чуть впереди нас, но и она то и дело скрывается из виду.
Неожиданно наша яхта кренится, под килем шуршит песок. Так и есть: чуть отклонились от судового хода и сели на мель. И сели основательно. Глубина — метр с небольшим. Надеваю длинные, чуть не до горла, резиновые штаны и, обвязавшись страховочным поясом, прыгаю в воду. Обхожу яхту со всех сторон и сначала даже не могу понять — как она могла оказаться на таком мелком месте. Только при повторном осмотре выясняется, что мы зашли далеко внутрь косы, умудрившись попасть точно по оси небольшой ложбинки. Теперь течением яхту развернуло поперек этой ложбинки. Начались мучения. Убираем паруса. Надуваем резиновую лодку, заводим через топ мачты якорный конец. Накрененная яхта медленно-медленно, буквально сантиметр за сантиметром, начинает ползти по песку... Кажется — все делали быстро, а проторчали на мели больше 5 часов! Это всем нам хороший урок.
К концу следующего дня без приключений добираемся до полярной станции Столб. Входить в Туматскую протоку ночью нельзя. Здесь Лена разветвляется на такое множество рукавов, что легко заблудиться даже ясным днем.
Следующий день и впрямь — ясный, а мы уже дней пять не видели солнца! Все воспринимается радостно и ярко, все в этот день удается. Быстро поднимаем паруса, красиво подлетаем к Столбу. Ставим яхты на якорь, взбираемся на вершину, любуемся широким пейзажем ленской дельты.
Еще через день мы благополучно пересекли мелководную протоку и остановились примерно там, где сто лет назад достигла берега шлюпка Де-Лонга.
Поднимаемся на гору Америка-хая, где были когда-то захоронены Де-Лонг и его товарищи. Останки их давно вывезены на родину, но место это и поныне почитается местными жителями и всеми, кому доводится здесь бывать. Конечно, бывают тут люди очень редко: об этом можно судить по памятным записям в небольшой книжице, аккуратно завернутой в полиэтиленовый мешочек. Из груды камней торчит обломок некогда казавшегося огромным креста. Время не пощадило памятник. Источенное жестоким северным ветром, иссушенное солнцем и морозами, огромное бревно развалилось на части. Сруб из карбазных досок, сооруженный вокруг креста, кое-где подгнил, но все-таки еще цел. Рядом стоит небольшой бетонный обелиск, установленный здесь комсомольцами Тикси. Но нам хотелось воссоздать картину, которая десятилетиями венчала гору, и мы принялись за работу.
Подобрали из завалов берегового плавника подходящие бревна, на перекладине вырезали слова «Памяти Де-Лонга и его товарищей», а ниже— на основании креста — даты «1881—1981». Собрав крест на берегу, мы вновь его разобрали и потащили вверх. Вскоре над горой, как и сто лет назад, поднялся памятник стойкости и беспредельному мужеству полярных первооткрывателей. Основание креста мы как следует укрепили камнями и вложили туда металлический цилиндр с запиской: «Времени подвластно все, кроме памяти»...
Под вечер, когда вновь сгустились сумерки, а из туманов, то и дело наплывающих на гору, посыпались снежинки, экипажи яхт выстроились у памятника и дали салют из ракетниц и ружей.
В этот же вечер мы снова вышли в путь по стране, имя которой дельта Лены.
Мы побывали на Оленекской протоке, видели выходы ископаемого льда, гостили у охотников, которые готовились к забою диких оленей, стадами в несколько тысяч голов переплывающих реку в одних и тех же, не меняющихся столетиями, местах миграции. А затем вновь вышли в основное русло Лены. Ветер, так и не стихавший все эти дни, понес нас против течения великой реки — к старому селению Тит-Ары. Многие дома здесь стоят без оконных рам, без дверей — жители давно уже перебрались в благоустроенные районные центры.
Места на нижней Лене суровы и величавы. Крутые скалы встают дворцами на ее берегах. Кое-где на вершинах уже в сентябре белеет снег. Мы входили в знаменитую Ленскую трубу — сужение реки, зажатой берегами. Здесь неистовствовала стихия: крепкий северный ветер задирал бегущую с юга волну, все бурлило. Как-то вдруг стало темно, а нам негде было пристать на ночлег — ни заводи, ни протоки. Только ветер свистит, да беснуется между скалами своенравная река. Ничего не оставалось делать, как идти в ночи, до рези в глазах вглядываясь вперед...
Мы решили завершить свою экспедицию в Кюсюре, поселке, сравнительно недавно появившемся на левом берегу Лены. А напротив, чуть наискосок от Кюсюра, стоит одинокая изба — все, что осталось от некогда знаменитого селения Булун. Здесь находится могила одного из хорошо в свое время известных на севере промышленников и купцов Санниковых; кстати сказать, знаменитый путешественник Яков Федорович Санников, именем которого назван мифический остров, был нашим земляком — якутским мещанином... А рядом — могила Трифона Носова, матроса с «Зари», той самой, что была в 1903 г. оставлена в бухте Тикси.
И над всем этим покоем, над остатками домов, над заросшим кустами ивняка заброшенным кладбищем возвышается сравнительно новый обелиск: он водружен в честь красных бойцов отряда особого назначения, принявших неравный бой с белогвардейскими бандами. И здесь, оказывается, шла гражданская война. Так на самом краю земли мы неожиданно для себя соприкоснулись с малоизвестной страницей истории Крайнего Севера нашей страны.
Наше плавание подходило к концу. Вскоре мы погрузили свои яхты на теплоход, идущий в Якутск, и уже пассажирами прибыли домой.

Евгений Тихомиров 26.03.2018 09:20

Под одним из очередных мостов затонул «Прогресс» вместе с продуктами. Спасательные р
 
От истока до устья Лены
Шесть чебоксарских водно-моторников на трех «Прогрессах»1 прошли всю Лену — от истока до устья. Точнее сказать, это плавание началось в 200 км от истока — в поселке Качуг, однако и отсюда под моторами идти было трудно: потеряв счет сломанным винтам, туристы остановили двигатели и поплыли по течению.
Первая остановка в Верхоленске, основанном еще в 1741 г. В дореволюционном прошлом России Верхоленский уезд был печально известен как центр политической ссылки. Первыми сюда были сосланы декабристы Н. П. Репин и Ф. Ф. Вадковский.
Спортсмены посетили дом, в котором жил в ссылке один из первых пропагандистов марксизма в России Н. Е. Федосеев. В Казани он был организатором первых марксистских кружков. В одном из них состоял молодой В. И. Ленин.
В начале лета 1902 г., следуя по этапу к месту пятилетней ссылки в Вилюйск, из Верхоленска совершил смелый побег Ф. Э. Дзержинский. Водномоторники с большим интересом познакомились с обстоятельствами этого побега.
Посовещавшись со ссыльным — земляком Г. Валецким, двадцатилетний Феликс пришел к выводу, что бежать надо обязательно вдвоем и только отсюда — из Верхоленска. В это время года вода полая, река широкая и бурная, одному не справиться. А из Вилюйска совершить побег будет почти невозможно, так как он расположен на реке Вилюй вдали от Лены и почтовых трактов.
Вначале Феликс Эдмундович предложил бежать М. С. Урицкому, но тот отказался из-за того, что не умел плавать и был сильно близорук. Пенсне у него было только одно, а без запасного отправляться в столь опасное «путешествие» было безрассудно. Тогда напарником Дзержинского стал Михаил Сладкопевцев. Они притворились больными и отстали от этапа, а спустя две недели бежали.
Темной июньской ночью беглецы угнали тяжелую рыбацкую лодку и, подхваченные бурным течением, понеслись навстречу свободе. Но радость их была недолгой. До них донесся гул, похожий на шум водопада. Впереди оказалась мельничная плотина. Пришлось выгребать к берегу и осторожно перетаскивать лодку по суше. Выбиваясь из последних сил, они приволокли ее на другую сторону и столкнули в реку, и некоторое время плыли, повалившись на дно лодки.
На рассвете реку закрыл туман, однако пережидать его на берегу не было времени. Наоборот, чтобы как можно быстрее достигнуть железной дороги, беглецы налегли на весла. Кончилась эта гонка вслепую очень плохо. Лодка налетела, на топляк и перевернулась, только чудом Дзержинский и Сладкопевцев успели выбраться на оказавшийся поблизости островок. В конце концов Дзержинский сумел выдать себя за богатого купеческого сынка, направлявшегося в Якутск, и благополучно добрался до Варшавы. Позднее он писал: «Путь от Верхоленска до Варшавы занял у меня всего 17 дней, а туда, в ссылку, царские сатрапы везли нас четыре месяца.»2
При плавании ниже по течению много хлопот доставляли низкие наплавные «мосты и паромные переправы. Опыта по их прохождению у спортсменов не было. И поэтому не обошлось без происшествий. Под одним из очередных мостов затонул «Прогресс» вместе с продуктами. Спасательные работы задержали на целый день.
На восьмые сутки пути мотолодки подошли к Усть-Куту, основанному еще в начале XVII века, но до недавних пор совершенно неизвестному. Сейчас этот город, раскинувшийся на несколько километров вдоль реки, знает вся страна. Здесь берет начало стройка века — Байкало-Амурская магистраль.
Средний участок пути от места впадения бурного Витима до слияния Лены с Алданом отличается от верховьев широкой долиной и полноводьем. Лена течет по территории Якутской АССР раскованно, разбиваясь на многочисленные рукава, образуя лабиринты из островов, и идти по реке можно лишь по судовому ходу. На пути город Ленек. Своим рождением он обязан открытию алмазов в Якутии. Всего двадцать лет назад на этом месте была небольшая деревушка, а сейчас это крупный речной порт по приемке и транспортировке грузов для алмазодобывающей промышленности Якутии. Отсюда берет начало автомобильный тракт на Мирный — столицу алмазного края.
В том месте, где в Лену впадает река Олёкма, расположен город Олёкминск, основанный еще в 1635 г, казачьим сотником Петром Бекетом. Сюда царское правительство ссылало декабристов, здесь провел многие годы профессиональный революционер М. С. Ольминский. За годы Советской власти Олёкминск превратился в современный город.
В село, где отбывал в 1897 г. ссылку видный деятель коммунистической партии М. С. Урицкий, пришли поздно. Но белые ночи позволили осмотреть и сфотографировать дом-музей, где революционер прожил долгие пять лет. Ниже села Урицкое — самое впечатляющее место на Лене — уникальные ленские Столбы, которые протянулись на 180 км вдоль правого берега реки. Тысячелетиями ветер, дождь, мороз обрабатывали каменные исполины, превращая их в фантастические фигуры.
К концу третьей недели вышли на створы Якутского порта. Городу в эти дни исполнялось 350 лет. Якутск служил базой экспедиций С. Дежнева, В. Пояркова, Е. Хабарова и др. Через него перебрасывались грузы на Камчатку и в Охотский край. Здесь жили ссыльные декабристы (среди них были А. А. Бестужев-Марлинский и 3. Г. Чернышев), большевики — Г. К. Орджоникидзе, Г. И. Петровский, Е. М. Ярославский. Из отсталой окраины Якутск за годы Советской власти превратился в крупнейший промышленный и культурный центр.
Ниже Якутска ширина Лены более 30 км, многочисленные острова создают настоящий лабиринт. Достаточно трудно проложить в нем курс и почти невозможно плыть без лоцманской карты и других навигационных пособий. До Северного полярного круга оставалось не так уж много. Солнце не сходило с небосвода круглые сутки и плыть в светлое время было приятно. Истинное удовольствие доставляла рыбная ловля, результаты которой превосходили все ожидания. На спиннинг или удочку можно было выловить щуку, тайменя, окуня.
После слияния Лены с Алданом вода в реке кипит как в котле. Алдан не сразу покоряется великой реке и долго течет самостоятельным бурным и чистым потоком вдоль правого берега, тогда как Лена несет свои мутные воды у левого.
Сложна для плавания так называемая Ленская труба, образованная с одной стороны отрогами хребта, а с другой кряжем Чикановского. Представьте себе, что русло реки с 30 км сужается до одного-двух километров. Вся вода устремляется в узкий проход между высоких скалистых берегов и образуется очень сильное свальное течение. Но наибольшую опасность представляют противоборствующие сильные ветры с Ледовитого океана, которые поднимают жесткую и крупную волну. На этой волне на моторных лодках выбило сливные пробки, которые в обычных условиях руками не оторвать.
Чем дальше уходит Лена на Север, тем резче меняется облик ее берегов, все чаще встречаются многометровые линзы вечной мерзлоты. Во время коротких встреч с рыбаками любовались мы богатством реки, особенно ленскими осетрами.
Наконец экспедиция подошла к последней вехе на пути к устью. Впереди овеянный легендами остров Столб, а за ним величайшая в мире дельта. Последние сорок километров преодолевали в шторм.

Евгений Тихомиров 26.03.2018 09:21

ак мы неоднократно убеждались, на том же Тимптоне груженая «Казанка-М» под 20-сильным
 
На подходе к цели экспедиция получила известие, что бухта Тикси покрыта коренным льдом. Пришлось изменить маршрут и пристать к западному берегу полуострова Быковский. Здесь «Прогрессы» тоже вынуждены были пробиваться между льдин и только через несколько километров все же удалось пристать к берегу. Сложный и интересный 40-дневиый марафонский пробег за двадцать параллелей закончился благополучно.
Транссибирский марафон
РДаршрут от Томмота — города на Алдане — до полярного порта Тикси, через Сибирь по меридиану, давно привлекал нас тем, что добрых 2000 км пути проходят за Северным полярным кругом, а конечный пункт находится на берегу Ледовитого океана, на 72°-северной широты. Не каждому водномоторнику выпадает удача побывать в таких высоких широтах. Исподволь подготовку к такому походу стали вести несколько экипажей нашего СТК «Поиск» (см. «КЯ» №103), однако когда время вплотную подошло к старту, выяснилось, что может идти только один. Выходить в Заполярье «в одиночку» был рискованно, но, с другой стороны, это несколько упрощало подготовку и организацию плавания (в частности, решение вопроса с заправкой). После долгих сомнений совет СТК постановил рассматривать поход А. Гречишникова и А. Сафронова как «разведку боем» и утвердил разработанный план3.

Наконец, мы стартуем. Тяжело груженный «Прогресс-4Л» уверенно выходит на глиссирование и после прощального круга покидает наш поселок Алексеевск.
Сначала путь лежал по Алдану. Знакомые места мелькали непривычно быстро. Мы и не заметили, как подошли к устью Тимптона. Каждое лето по Тимптону — крупнейшему притоку Алдана и одной из красивейших рек страны — спускаются на плотах и надувных лодках туристские группы из разных городов. Только до сих пор их было мало. Высокие скалистые берега, кипящие перекаты, девственная тайга — прекрасные места для отдыха, но доступны они пока немногим. А вот будущее у этих районов большое: их открывает для массового туризма Байкало-Амурская магистраль.
Кстати сказать, местным жителям (я не говорю о спортсменах-водномоторниках) много приходится плавать по всем здешним рекам не только вниз, но и вверх — против течения. И как тут не вспомнить некоторые выступления в прессе с призывами ограничить мощность подвесных моторов, а еще лучше — запретить их вообще. Что же тогда делать нам, сибирякам, если скорость течения большинства наших рек на перекатах достигает 20—25 км/ч? Как мы неоднократно убеждались, на том же Тимптоне груженая «Казанка-М» под 20-сильным «Вихрем» может одолеть течение далеко не всюду.
В Угино первая заправка. Топливо сюда мы забросили заранее, поэтому без задержки залили в баки 200 л бензина и поспешили дальше. По графику было намечено пройти в этот день 400 км, однако выполнить норму нам было не суждено. Виновато было легкомыслие! Идя по, казалось бы, хорошо известным местам, мы так уверенно полагались на свой опыт, что даже не вынимали лоцию. Наказание последовало незамедлительно — при переходе сложного двойного переката Васькина протока лодка налетела на камень, мы лишились корпуса редуктора и двух винтов...
Заночевали прямо у места аварии под немолчный шум бурлящей на перекате воды. Спали в креслах. На рассвете нас разбудили комары — безотказно работающий северный «будильник». Пока я заменял редуктор, Саша поймал тайменя килограммов на пять (страстный рыбак, он на каждой остановке, даже после самых утомительных переходов, первым делом брался за спиннинг, а так как готовить пойманное полагалось мне, скучать не приходилось).
Рано утром мы причалили в Чагде. Все кончилось благополучно: работники местной электростанции, заядлые лодочники, выручили — одолжили редуктор. Однако мы долго еще помнили о Васькиной протоке, да и сейчас ее не забываем!
На 620-м километре заночевали. Итог второго дня — 335 км, опять не удалось дотянуть до установленной нами самими нормы.
Из Усть-Маи вышли хорошо отдохнувшими, в великолепном настроении, но буквально через несколько минут в месте впадения Маи в Алдан нас «порадовала» такая болтанка, что стало не до шуток. Вдоль Маи меж высоких скал дул очень сильный ветер, усиливал крутые волны, образуемые слиянием двух быстрых рек. Высота самих волн была совсем не большой — около метра, но беспорядочная их толчея оказалась неприятной и для низкобортного «Прогресса» довольно опасной. Зеленоватые воды Маи долго не смешивались с прозрачными бесцветными бурунами Алдана. А болтанка продолжалась несколько километров. Не случайно все лодки местных жителей вытащены на берег! Идти здесь на полном газу оказалось невозможно. Мы отметили, что винт правого мотора то и дело кавитировал, а на переделанном левом уширенная антикавитационная плита хорошо справлялась со своей задачей. Когда тряска все-таки кончилась, мы занялись подсчетом полученных после Усть-Маи ссадин и шишек. Подсчитав, положили поближе мотошлемы и впредь в свежую погоду всегда их надевали.

Евгений Тихомиров 26.03.2018 09:22

В пос. Эльдикан мы надеялись быстро заправиться своим бензином, но быстро не получилось, так как наши бочки оказались под замком на складе, а рабочий день уже закончился. Пришлось обращаться за помощью к местным владельцам лодок. Закон взаимовыручки снова сработал — нам собрали 250 л!
Теперь наш «Прогресс» попал в следующую полосу препятствий: приток Аллах-юнь вынес в Алдан массу всевозможного деревянного мусора. Плавание напоминало упражнение в слаломе. Свободному от вахты члену экипажа приходилось сидеть на крыше рубки, чтобы следить за то и дело появляющимися среди волн ветвями, а то и целыми деревьями. Уже в сумерках мы дотянул# до «юбилейного» 1000-го километра. Здесь и решили заночевать, хотя в график так и не вошли: идти дальше по такой воде в темноте был небезопасно.
Минуем Охотский перевоз — старинный Поселок, от которого начинался знаменитей торговый тракт к Охотскому морю. До постройки Транссибирской железной дороги через него шли все грузы с Дальнего Востока: отсюда товары сплавляли к Лене, а далее доставляли к тогдашней столице Сибири — Иркутску.
Остановку сделали в Хандыге, крупном поселке, райцентре. Нам обоим доводилось здесь быть не однажды и всякий раз мы восхищались здешней лодочной стоянкой: чистая, благоустроенная, радиофицированная, заправка недалеко от берега.
Чем ближе устье Алдана, тем шире раздвигает он берега, на его просторах уже есть где разгуляться настоящей волне. Само устье интересно, пожалуй, только тем, что правый берег чисто «алданский» — высокий, каменистый, а левый — сугубо «ленский», т. е. песчаный, со множеством островов, мелей и кос. Остановку сделали на самом мысу, омываемом водами Алдана справа и Лены — слева.
Итак, мы на Лене. По-якутски это совсем не Лена, а Ёлюёнэ. Отсюда начинается 1370-километровый нижний участок этой великой реки, берущей начало где-то у самого Байкала. Лоцманских карт ее у нас нет. За ними надо заходить в Якутск, а это добрых 150 км в обратную сторону — не вниз, а вверх. Однако делать нечего. Поворачиваем не вправо, как хотелось бы, а влево. Идем, всецело полагаясь на судоходную обстановку. Хуже то, что створные знаки и буи с лодки видны плохо. (Кстати, на картах все буи и створы имеют порядковые номера, а на самих навигационных знаках они почему-то не нанесены. Жаль, по этим номерам было бы очень удобно ориентироваться.) Раза три мы все-таки вылетаем на мель, но так как кругом пески — винты целы!
На водной станции Якутска мы попутно перебрали моторы. Разобрав «тугой» двигатель, с ужасом обнаружили, что шатунный подшипник разрушился, а осколки его сепаратора попали в цилиндр, задрали гильзу, сломали поршневые кольца и изуродовали поршень. Как на зло, запасного коленвала у нас не было.. В мастерской «Рембыттехники» его тоже не оказалось. Пока думали как быть, подоспели наши давние друзья и соперники по гонкам на СНП В. Катюшин и С. Смирнов. Они, не раздумывая, предложили свой новый «Вихрь-30Р».
До пос. Сангар строго следуем фарватером и постепенно привыкаем к ленскому пейзажу. А он совсем не такой, как на родном Алдане: нет рядом правого и левого берегов, по обеим сторонам только острова. И острова эти и мели совсем не похожи на то, что изображено на картах в лоциях; иных и вовсе нет, ибо карты приводят их очертания в период межени. Порой приходится прибегать к помощи компаса.
На седьмые сутки путешествия погода испортилась. Задул ветер, стало пасмурно, появилась волна. Фарватер отошел от правого коренного берега, и мы начали плутать среди островов, надолго теряя из виду единственно надежные ориентиры — буи. Приткнуться к островкам (или мелям?) не было никакой возможности — задолго до них начинались пески, на которых накатная волна достигала высоты более 2 м. Обороты пришлось снизить до малых, так как винты то и дело хватали воздух, а мы при прыжках с волны на волну с трудом удерживались в креслах. За этот бесконечный тяжелый день мы испортили кинокамеру и магнитофон, загубили всю отснятую пленку и часть продуктов; судовой журнал разыскали плавающим под сланями! В довершение всего сели на мель на самой середине реки, причем сели так плотно, что снимали лодку целый час. Чтобы отчерпать воду, остановились с подветренной стороны хотя и большого, но низкого и голого острова. Снача-ло долго черпали колпаком от мотора, затем трехлитровой кастрюлей, только потом понадобился черпак. Заглянув в лоцию, узнали, что боролись с волнами мы на перекате Черпальском — поистине меткое название!
Искать убежища решили на дальнем острове: на нем виднелся какой-то лесок, а это значило, что должны быть и дрова. Да, был лесок, были и сухие дрова, но все впечатление от долгожданной встречи с берегом портили полчища комаров, моментально в два слоя покрывших мокрую одежду. От них удалось избавиться, побегав вдоль берега на ветру. А еще запомнилась нам песчаная поземка. Песок в этот день, прочно вошел в наш рацион — скрипел на зубах с хлебом, вылавливался из супа, покрывал дно чайника. Ветер до конца дня так и не утих, пришлось ночевать. Но не все было так уж мрачно: вечером удалось поймать на «закидушку» три крупных рыбины, похожих на сазанов. Как объяснили нам потом, это был ленский язь.

Евгений Тихомиров 26.03.2018 09:24

На десятый день пути наш «Прогресс» пересек Северный полярный круг. Следующая стоянка была в Жиганске. Это старое село, только что отметившее 350-летие. Оно расположено при впадении в Лену реки Стрекаловки. Берега здесь высокие, "скалы. Мы пристали к каменным плитам берега и стали для начала разбирать барахливший мотор. Местные ребята вызвались помочь. Завязался разговор о лодках, моторах, понемногу и о спорте. Мы показали парням журналы и газеты с отчетами о соревнованиях на хорошо известных им мотолодках, пригласили принять участие в первенстве ЯАССР (так беседовали практически в каждом поселке, на каждой лодочной стоянке).
Все ближе Студеное море. В окрестностях Кюсюра Лена становится уже и глубже, глубина ее явно превышает 20 м. Пески кончились, берега почти сплошь каменистые, высокие. В поселковом совете, куда мы пришли с просьбой помочь заправиться (сюда заранее было направлено соответствующее письмо), увидев нас, изумились. Потом пришла наша очередь удивляться. Оказывается, три дня назад здесь уже были водномоторники, идущие с верховьев в Тикси. Как выяснилось, это была группа чебоксарцев, они и получили бензин, который предназначался нам! Так мы узнали о «попутчиках».
Выпросив 200 л топлива (выйти из положения помог начальник нефтебазы), мы продолжили плавание. От Кюсюра до устья оставалось 320 км. Берега как бы сдвинулись. Между скалами, как в трубе, все время дует сильный ветер, поддерживая волну никак не менее метра. Правый берег, вдоль которого мы идем, представляет собой каменную стену, под которой клокочет пена; в случае необходимости причалить к нему вряд ли удастся! А левый — в туманной дымке не виден, хотя до него не так уж далеко...
Наконец, мы достигли самой северной точки на карте нашего плавания — 72° 30' северной широты! Отсюда начинается низменная дельта Лены, одна из крупнейших дельт в мире (площадь ее 30 тыс. км2). Остров Столб стоит посреди реки, как сказочный регулировщик, и делит русло на множество проток, разбегающихся гигантским веером. На карте такие разветвленные участки устьев имеют обычно вид треугольника; отсюда и взялось слово дельта — по названию треугольной греческой буквы.
Заметно похолодало, пришлось натянуть свитера, вторые брюки. Это не удивительно: на берегах лежит нетронутый снег! Сопки голые, лишенные какой бы то ни было растительности. Не видно и никакой живности.
Когда появился мыс Быков, уже у берега сломали о топляк пятый за тот день гребной винт и уперлись в черный песок. Итак, пришлось ночевать где-то вблизи поселка Быковского — на границе между Леной и морем Лаптевых.
Поутру решили, не мешкая, идти к Тикси — это всего около 100 км, но буквально через несколько километров попали в шугу, а затем увидели впереди сплошное ледяное поле. Пришлось вернуться в Быковский. О том, чтобы отправиться в обратный путь, не побывав в Тикси, и мысли не было. Нести в течение 10 суток (или, иначе, на протяжении 3488 км) на борту надпись «Томмот.
— Тикси — Томмот» и отступить, не дойдя до цели злополучные 100 км,

— это никак не укладывалось в наших головах! Однако, что делать?
Методом опроса местных жителей установили, что положение наше благодаря малой осадке «Прогресса» не совсем безнадежно. Первый выход — добираться до Тикси по заливу Неелова, прижавшись к берегу на ленской его стороне. Второй вариант — вернуться к злополучному перекату Дашка и войти в несудоходную, а потому и изображенную на карте довольно схематично, протоку Синицына, которая приведет в Тикси уже с южной стороны.
Залив Неелова тоже оказался забитым льдом. Ничего не оставалось, как использовать последний шанс.
В протоке Синицына первым делом поломали винты. Было так мелко, что мы часто шли пешком, толкая впереди себя лодку.
Председатель Булунского райкома ДОСААФ Н. В. Лопаткин встретил очень радушно. Он показал нам Тикси, рассказал его короткую «биографию». Оказалось, что название Тикси в переводе означает «пристань». Мы видели самый первый дом, построенный в поселке в 1934 г. (сейчас в нем клуб «Моряк»), видели новые большие здания, аэропорт, принимающий самолеты из Москвы.
Закупив продукты и заправившись, мы решили в тот же день выйти в обратный путь. После прощального ужина отчалили, провожаемые салютом из ракетниц. На удивление спокойно прошли протоку Синицына и основную Быковскую протоку, так же благополучно миновали остров Столб. Там, где совсем недавно нас мучили волны, миллионами солнечных зайчиков сверкала мелкая рябь.
На семнадцатый день плавания наш «Прогресс» вошел в прозрачные воды Алдана. Мусора нет, оба берега рядом, ориентироваться просто. Никакой болтанки. Хотя и против течения, но идти приятно. Кто-то заметил, что, отправившись в поход, первую половину времени вспоминаешь вещи, забытые дома, а вторую — считаешь расстояние, остающееся до дома. Так было и с нами.
Чем ближе к дому, тем короче день. Уже в сумерках нам замигал фарой большой туристский плот, идущий навстречу. Причалили, познакомились с группой отпускников из Якутска. Они сплавляются от Томмота до устья Алдана. Выяснилось, что вышли они раньше нас, а прошли за 24 дня всего около 1000 км. Ребята никак не могли понять прелести напряженного динамичного «моторного» плавания, а нам казался совсем не спортивным их «самосплав»...
На переходе до Угино мы сделали рекордный рывок — за сутки прошли 651 км, а ведь поднимались «в гору»!
Расчет оказался точным — подошли к дому мы в праздничное воскресенье и ровно в полдень. Прежде всего отправили последнюю телеграмму в Якутский обком ДОСААФ: «Транссибирский поход завершен. 6648 км экипаж прошел за 21 день — 185 ходовых часов. Средняя скорость на маршруте составила 36 км/ч».

Евгений Тихомиров 27.03.2018 09:00

Из Петребурга в Хельсинки на РИБ
 
А теперь мы перенесемся мысленно в Финский залив на Балтику. Очерк о морскомпутешествии из Петербурга в Хельсинки на лодке на РИБе под мотором.
http://terve-suomi.com/tours/vodoj/2...nom-bortu.html
Водный туризм в Финляндии
Из Петербурга в Хельсинки на надувном борту
Опубликовано: 15.07.2015 20:38 | Автор: Андрей Великанов
История нереальная: двое русских на надувном борту дошли из Петербурга в Хельсинки . Автор рассказа - Андрей Великанов, путешественник и журналист. Если собираетесь на лодке по Финляндии, к прочтению обязателен.
Фото Андрея Спирина
Небольшая преамбула. Из Петербурга в Хельсинки на яхте народ, хотя и редко, но все-таки ходит. А вот из Петербурга в Хельсинки на лодке, да еще на РИБе - большая редкость. Но поскольку Россия всегда славилась людьми, способными на отчаянные поступки, мы решили, что этот рассказ найдет своего читателя. Во-первых, потому что увлекательный, во-вторых, потому что содержит много полезной информации. И не только азбучные, типа, какие документы необходимо иметь при пересечении российско-финляндской границы на маломерном судне, и как проходить погранконтроль на заставе береговой охраны Сантио.
Заметим, что по понятным причинам рассказ опубликован здесь в сокращенном варианте. Но если вы хотите познакомиться с другими приключениями путешественника Андрея Великанова, советуем прочитать его книгу "Юкон - больше, чем жизнь", издательство "Элмор". В ней автор описывает приключения, которые случались с ним в разных уголках нашей планеты. Её можно приобрести в редакции журнала " Катера и яхты", шеф-редактором которого автор является. Телефон редакции - 314-39-42.
Итак, финские приключения Андрея Великанова и Андрея Спирина.
"Идея связать рядовым маломерным судном Россию и Финляндию надоедала мне несколько лет, причём, сделать это хотелось в бюджетном варианте. Так появилась надувная комбинированная лодка «Yamaran B 430 R», а в просторечии – РИБ (катер с пластиковым дном и надувными бортами), на транец которого я примостил четырёхтактный 50-сильный движок Yamaha.
Длину корпуса судна выбрали минимально возможную – 4.30 м. На четырёхтактный двигатель выбор пал из-за экономичности. Сам переход раскладывался на две составляющие: спортивную и рекреационно-рыболовную.
Команда Великанова и Спирина готовится к путешествию на РИБе из Петербурга в Хельсинки
Подготовка и первые сложности
Сразу за Кронштадтом – самое настоящее море со всеми вытекающими последствиями. Поэтому нам следовало скромненько пробираться в видимости береговой линии восточной части Финского залива. Тем более, что у финнов места перехода границы обустроены прямо на морских островах – Хаапасаари (60 17.2 и 27 11.2) и Сантио (60 27.34 и 27 42.80), которые расположены именно на востоке. Последний остров нам подходил более всего, ведь он плотно прикрыт от балтийских ветров угрюмыми каменисто-сосновыми соплеменниками. В этом крошечном архипелаге первым принимает на себя южные ветра наш российский остров Копытин.
Исходя из вышеизложенного, гипотетический курс рекордного плавания выглядел следующим образом: Васильевский остров СПБ – Толбухин маяк – архипелаг Фискар – острова Хуовари – Сантио – Котка – Хельсинки .
Штурманом и техническим гуру в походе выступал известный в Питере рыболов Андрей Спирин по кличке «GPS». Его любовь к этому приборчику доходила до сумасшествия, и в походе Спирин оправдал «кликуху» на все 100 процентов: однажды ночью был застукан в спальном мешке в обнимку со всей маленькой навигационной челобитной.
На удивление быстро экспедиция получила разрешение на вышеобозначенный маршрут. Все основные организационные моменты были утрясены всего недели за две. С установкой рации и навигацией неоценимую подмогу оказал матёрый питерский лососятник Дмитрий Лисочкин, от звонка до звонка курсирующий по штормовой Ладоге. Именно благодаря его напутствиям на командорском «430 м» появилась всепогодная японская рация ICOM и GPS с цветной мордашкой.
Помог и всемогущий «Транзас», своевременно закачавший в мой миниатюрный Panasonic toughbook шикарнейшие карты всего мира, но в условиях постоянной болтанки, полноценно попользоваться импортной «доской» так и не довелось. Хотя когда я покупал ПК в США, меня уверяли, что эта модель тестировалась на вершине самого Эвереста.
Прислушались мы и к советам опытных морских капитанов старой закалки и на весь маршрут раздобыли обычнейшие бумажные карты от «ГУ навигации и океанографии МО РФ». Установили в катере дополнительно таргу с сигнальными огнями, а в кокпите закрепили противотуманный горн. Как ни странно, и он нам впоследствии очень понадобился!
Просто удивительно, но всё вышеперечисленная организационная кутерьма нам со Спириным не только пригодилась, но в какой-то мере и спасла от многих неприятностей. Вдобавок в один из рундуков были запихнуты три сигнальных фальшфейра Ф-2, как того требует финская береговая охрана. Про спасательные жилеты упоминать не стану – этот аксессуар рыжего цвета должен быть на груди каждого человека, только шагнувшего в кокпит с надувным бортом!
В конце вступительного куплета хочется озвучить, какие бумаги следует иметь на маломерном судне при пересечении российско-финлядской границы по воде:
Судовой билет (свидетельство о регистрации в ГИМС)
Удостоверение на право управления маломерным судном.
Судовая роль (список экипажа) на двух языках в нескольких экземплярах (не менее шести и лучше с печатью)
Загранпаспорт с визой страны посещения.
Заполненная таможенная декларация на катер и мотор в двух экземплярах.
Полный вперёд
31 мая ровно в полдень сине-серый «трёхтрубный надувной гигант» отвалил от стен Петропавловки и после короткого оформления на Морском вокзале взял курс на Толбухин маяк. В первый день мы притирались к походной загрузке – опять считали расход бензина. Первая неожиданность подстерегала нас уже на Кронштадтской дамбе, где непредсказуемые строители благополучно засыпали щебнем проход, что был забит нами в навигатор всего пару дней назад! Если бы мы шли строго по GPS, то за секунду налетели бы на большие неприятности.

Впрочем, на российском фарватере в Финском заливе никогда нельзя ослаблять визуального контроля за ходом катера и слепо доверяться стрелке навигатора, ибо родные рыбаки умудряются ставить непроходимые заколы прямо на судовом ходу.
Сегодня в заливе райская погода - хоть яйцо кати, и мы со штурманом в голос посмеиваемся над напутствием директора стоянки катеров Санкт-Петербург Кирилла Игоревича: «Вы просто сумасшедшие, если собрались на этом пластиковом корыте дойти до Хельсинки !».
На Кронштадтском рейде хорошо видно, как серое небо прошивают солярной копотью неуклюжие сухогрузы, в основном импортного происхождения. С ветерком идём мимо морских гигантов со скоростью 40.5 км при оборотах движка - 4500, сжигаем штатный 24 литровый бак за 2 часа – ляпота! Хорошая экономия, вот что значит полный штиль.
Когда РИБ вышел за границу крепостной зоны Кронштадта (прямая линия от мыса Устинский на южном берегу до мыса Стирсудден на северном), родная матушка земля мгновенно растворилась, и крохотная экспедиция вдруг очутилась в самом, что ни на есть взрослом и ершистом открытом море.
По правую руку остаются Берёзовые острова и вход в Выборгский залив, в котором покоятся несколько сотен или даже тысяч погибших военных кораблей. Это места многовековых противостояний России и Швеции.
В самом конце залива стоит Выборг – крепость шведского производства, каким-то чудом не разрушенная в конце второй мировой войны. Если в море задует колючий ветер или вы просто устали от штурвала, то всегда можно бросить катер в патриархально-старинном Выборге.
Большой Фискар и пограничные ужастики
Ровно через 4 часа и 138 км после питерской суеты мы осматриваем мотор и подтягиваем поклажу в кокпите на российском архипелаге Большой Фискар. «Буревестник» (пластиковый корпус РИБ) только по внешним измерениям равняется 4.30 м, внутри же всего три обитаемых метра с самыми малыми копейками, приходится серьёзно ужиматься с поклажей, особенно по рыболовной части. Полностью согласуясь с таможенными правилами, в судовые котули был заботливо упакован лишь алкогольный лимит.
Громко названный архипелагом кем-то из царских картографов, Большой Фискар это всего несколько безлесых пологих скал, засиженных до противно-едкого запаха чайками и бакланами, плюс одинокий старенький маяк. Зато тут множество удобных гаваней для укрытия от ветров всех мастей. Наверное, изумительна на Фискаре и рыбалка. Но сегодня за окном сущий штиль, и мы, не медля, газуем в сторону финского острова Сантио. По пути, по согласованию с пограничным руководством, заходим на остров Козлиный, расположенный всего в 27 кабельтовых от финской погранзаставы. По рации мы получили прогноз на близкий шторм и хотим скоротать ночь на родной земле.
Снаружи форпост России смотрится точно давно брошенный цыганский табор – повсюду неаккуратно рубленые берёзовые стволы, в беспорядке валяются старые кровати с панцирной сеткой и какой-то ржавый металлолом. Тут нас встречают крайне недружелюбно. Весьма оригинальный в речах и отношении к воинскому долгу, пухлый старший лейтенант ФСБ Цаплин Иван Петрович открыто заявляет, что вертел на известном месте и начальника штаба, и главкома СЗ округа, а депутатов Госдумы и вовсе «сушил». Не пытаясь углубиться в разницу между «сушил» и «мочил», звоним по мобильнику начальнику штаба пограничного округа.
- Вы уж извините парня! Лучше уходите, – кричит в трубку полковник.
После такого «гостеприимства» мы понимаем, что штормовое предупреждение надёжнее пережидать уже в Суоми.

Евгений Тихомиров 27.03.2018 09:00

Словно в насмешку над российскими ФСБэшниками, через двадцать минут после заставы на Козлином, финские пограничники приняли нас как желанных гостей, хотя по правилам их заставу следует предупредить, как минимум за час до подхода судна на 16 канале радиостанции или позвонить по мобильному телефону. А мы этого не сделали! Кстати, мобильный телефон работает в Финском заливе практически везде.
Такого уютного и хорошо оборудованного лодочного дока, какой мы обнаружили на Сантио, нет, пожалуй, и у самого главного российского военного начальника. Есть здесь и прекрасно отделанный утеплённый туалет, а палатку, безо всякой канители и письменных заявлений, разрешают поставить прямо под развевающимся на балтийском ветру флагом Евросоюза. И было до слёз обидно, что всего в двух милях отсюда управляет таким же форпостом великой страны старший лейтенант Цаплин, встретиться с которым мы бы не пожелали даже терпящим бедствие полярникам.
Котка – морской город
Ночью погода начала не на шутку хмуриться, несмотря на начало лета сильно похолодало, по-хозяйски уверенно зашумел верхушками корявых морских сосен порывистый ветер, и в довершении всего полил самый настоящий ливень. Когда поутру наш РИБ отчалил от приветливого Сантио, ветер откровенно дул уже прямо в мордасы со скоростью 18 м в секунду, и видимо от этой неожиданности или ещё от чего мой славный штурман благополучно плутанул по навигационному прибору у ближайшего финского острова под названием Лехтинен.
При таких погодных условиях у пилота просто нет возможности даже мельком взглянуть на стрелку навигатора, и приходится тупо рулить, объезжая кочкастые водяные гребни и ухабистые морские горки. Порою волны вырастают до полутора – двух метров. А когда ты сидишь практически на уровне воды, твой видимый горизонт заканчивается уже на следующем гребне.
Данная эволюция на маршруте не осталась незамеченной для финских пограничников, которые вчера, при паспортном оформлении, были подробно оповещены о наших хельсинских планах. И откуда не возьмись, сказочные финские богатыри вдруг появились перед глазами среди бушующих волн на 10 метровом РИБе с закрытой стальной рубкой под двумя 250-сильными подвесными «Эвинрудами» с прямым впрыском.
- Вам в Котку или Хамину? – спросил старший патруля..
- Вообще-то нам в Хельсинки , но надо бы и заправиться.
- Тогда Котка по курсу, - что есть мочи прокричал белёсый финн сквозь пелену ветра и дождя. – Мы вас проводим, вставайте в кильватер!
Финские моряки на среднем газу уверенно рубили нам волну, наверное, километров 10, пока не вывели заплутавшую экспедицию на хорошо различимый фарватер у острова Куппари.
Дождь и ветер веселились с такой силой, что бедненький надувной « Буревестник» порою с трудом выкарабкивался на глиссирование, а когда это чудо всё-таки происходило, то мотор мгновенно захлёбывался от попавшего в него воздуха. Ревущая балтийская волна разгулялась во все стороны. Хотя любая волна по-настоящему страшна только первые пять минут, потом привыкаешь, главное - открыть самоотливные шпигаты и иметь на теле правильную экипировку. И тут пришло время познакомить читателя с тремя вещами, что оказались на борту вроде совершенно случайно, но без которых мы вряд ли бы успешно завершили это сложнейшее путешествие.
Буквально в последний день перед отходом в море, одна питерская компания снабдила нас гортексовскими костюмами «Survival Uursuit» финского производства, без которых теперь просто не мыслю холодно-мокрого экстрима. Они герметично закрывают тело и могут служить спасательными поплавками в случае выпадения за борт.
Так же, на авось, были прихвачены неопреновые перчатки и вентилируемые гоночные очки. О, как всё пригодилось в колючих и солёных финских широтах! Видимо, не зря на гонках «24 часа вокруг Петропавловки» смена пилотов происходит через каждые два часа. Точно так же меряем этапы и мы с тёзкой, максимум через 120 минут останавливаемся, отдыхаем от болтанки и заправляемся.
Для этого выбираем скрытую гавань за каким-то островком, благо их тут тьма- тьмущая. На некоторых стоят дачки беззаботных финских граждан, которые совершенно не опасаются, что заезжий злодей поколотит стёкла, по-взрослому нагадит на обеденный стол или сожжёт постройки.
Во время «перекуров» можем запросто пообщаться со всем цивилизованным миром по мобиле – на воде от постоянного рёва ветра и гула волны, треска мотора и корабельной болтанки сделать это не реально.

Евгений Тихомиров 27.03.2018 09:01

В Котку мы со штурманом причалили в 7.20 вечера 1 июня. Даже не передать чувств - как спокойно душе и сердцу в укрытой гавани, после дня борьбы с бушующими морскими горбами, ветрами и брызгами. На пирсе нас поджидал неприятный сюрприз: заправка горючкой в Котке осуществляется исключительно по пластиковым картам непонятного банка Скандинавии. А их у нас в кармане, конечно, нет!
Но на счастье, в самый разгар мучительный бензиновых страданий, натыкаемся в порту на пыхающий дизелем катер метров десяти длиною, внутри которого находим финскую супружескую пару лет шестидесяти. Мало того, что они на своей машине отвезли меня с канистрами на правильную бензоколонку, так ещё пригласили переночевать на собственный остров Кархусаари (в 12 км от Котки – www.karhusaari.com), где у Рииты и Матти Хорто построен уютнейший отель. Он даже немного прославился, когда лет пятнадцать назад здесь не нашлось места М.Горбачёву, решившему заехать на остров без предварительной записи.
Матти Хорто к тому же заядлый рыбак, о чем свидетельствуют многочисленные чучела в просторной деревянной гостиной, среди которых размерами сразу выделяется 22 кг лосось и 14 кг щукарь, пойманные совсем неподалёку.
Не смогли удержаться от рыболовных соблазнов и мы со штурманом и тут же, не прошло и пятнадцати минут, изловчили первую иностранную щуку, почти у дверей отеля. Ночь мой Спирин провёл беспокойно, он оказался первый раз за кордоном и не мог поверить, что не надо приковывать цепью мотор к пирсу или вытаскивать из катера спиннинги. Я его успокаиваю – через пару дней «совковая болезнь» пройдёт, труднее будет привыкать к обратному возвращению.
Хельсинки , ау!
Поздним хмурым вечером наша команда отошла ко сну с мыслями, что хуже быть не может. Однако с утра уютный Медвежий остров со всех сторон жадно облизывали юго-западные ветра на скорости уже более, чем 20 метров в секунду. Хорошее дельце!
Дождя нет, злорадно лыбится нарождающееся солнце, но корпус надувного «гиганта» колотит так, что ощущаешь себя мизерной песчинкой в природном калейдоскопе. Но зато техника не подводит: равномерно и мелодично работает «Ямаха», надувные баллоны крепко держат натиск волн. Нам деваться некуда - надо просто идти на столицу Финляндии.
Первые три часа перехода от Котки. ещё как-то выбираем правильный галс и даже глиссируем, но где-то с 12.30 от острова Hamnolm (N 60 15 55, E 26 12 25) волна колбасит так, что приходится не выпендриваться, а тупо идти в водоизмещающем режиме. Это значит, что бедненький японский трудяга «Ямаха-сан» рычит всего на 3500 оборотов коленчатого вала, и наша средняя скорость не превышает 12 км в час.
Было опасение, что на такой волне движок не выдержит постоянных механических ударов. Именно такой казус случился у меня в 2003 году на гонках, когда через 16 часов эксплуатации на больших оборотах у четырёхтактной ямаховской пятидесятки срезало болты крепления к транцу. Но к чести самурайского моторостроителя, за всю экспедицию к подвесному мотору не возникло никаких нареканий, хотя в конце пути немного забарахлила лишь кнопка триммера. В целом, из длительного и каверзного похода на выживание, «Yamaran 430 R» с ямаховским полтинником вышел с полноценной пятёркой и дипломом почётного долгожителя.
Около трёх часов дня делаем попытку скрыться в шхерах, но без забитого в навигатор маршрута разобраться, где лево, где право, в морской Суоми просто невозможно. В таких мизансценах легко сориентироваться на большом экране чарт-плоттера, но без знания окружающей топонимики и с обычным ручным навигатором иногда даже приходится доставать карту всей Финляндии, дабы просто понять, где солируешь в данную минуту!
Вдобавок ко всем злоключениям финские военные устроили манёвры со взрывами прямо на нашем курсе, о чём постоянно на плохом английском гнусил чей-то голос на 16 канале. В мирной жизни встретить финна в военной форме случается редко, а вот стоило выйти в море – вот тебе подарок в видё игры «Зарница».
Дыхание Хельсинки внезапно почувствовалось по распустившимся там и сям белоснежным яхтенным парусам, дорогим прогулочным катерам , что беспардонно пыхтели прямо на фарватере, да и просто по еле заметному и необъяснимому городскому запаху.
И вот через 18 часов пути, спалив 115 литров бензина при средней скорости 21.5 км в час «430-ый» причалил прямо напротив дворца президента Финляндии.
В гавани Норра-Хамнен стоят и океанические лайнеры и дорогие современные прогулочные яхты «аля Апрамофич». По аккуратненьким деревянным докам пирса прохаживаются породистые, классического европейского вида дамы. От статных финских кавалеров пахнет французским парфюмом и кубинским табаком. Мы со Спириным, в космических гортексовских прикидах и с обветренными красными рожами, пахнем только костром, солью и помётом чаек. И хоть улыбки и присутствуют на загорелых фейсах, но мы всё одно выпадаем из идиллической картины.
- И откуда пожаловали? – дружелюбно и очень по-хозяйски спросил один белозубый джентльмен в хорошо наутюженных парусиновых брюках и тёмно синем клубном пиджаке с фигурной золотистой вышивкой на нагрудном кармане.
- Да недалече, вот из Pietari пришли (так на местном языке звучит Питер - прим. авт.).
В тот момент я был несколько смущен столь пристальным взглядом солидного иностранного туза.
- По Балтике на этом? – Тут финн даже привстал на носки лакированных штиблет, чтобы получше разглядеть крохотный «Буревестник», который в те мгновения действительно гляделся недорослой креветкой на фоне вальяжных многоуровневых моторных яхт зачаленных прямо перед глазами - Meridian, Sea Ray и Tiara.
- Друзья, это сумасшедшие! – Тотчас громко воскликнул капитан. – Налейте им самого дорогого виски!
Впрочем, на российском фарватере в Финском заливе никогда нельзя ослаблять визуального контроля за ходом катера и слепо доверяться стрелке навигатора, ибо родные рыбаки умудряются ставить непроходимые заколы прямо на судовом ходу.
Сегодня в заливе райская погода - хоть яйцо кати, и мы со штурманом в голос посмеиваемся над напутствием директора стоянки катеров Санкт-Петербург Кирилла Игоревича: «Вы просто сумасшедшие, если собрались на этом пластиковом корыте дойти до Хельсинки !».
На Кронштадтском рейде хорошо видно, как серое небо прошивают солярной копотью неуклюжие сухогрузы, в основном импортного происхождения. С ветерком идём мимо морских гигантов со скоростью 40.5 км при оборотах движка - 4500, сжигаем штатный 24 литровый бак за 2 часа – ляпота! Хорошая экономия, вот что значит полный штиль.
Когда РИБ вышел за границу крепостной зоны Кронштадта (прямая линия от мыса Устинский на южном берегу до мыса Стирсудден на северном), родная матушка земля мгновенно растворилась, и крохотная экспедиция вдруг очутилась в самом, что ни на есть взрослом и ершистом открытом море.
По правую руку остаются Берёзовые острова и вход в Выборгский залив, в котором покоятся несколько сотен или даже тысяч погибших военных кораблей. Это места многовековых противостояний России и Швеции.
В самом конце залива стоит Выборг – крепость шведского производства, каким-то чудом не разрушенная в конце второй мировой войны. Если в море задует колючий ветер или вы просто устали от штурвала, то всегда можно бросить катер в патриархально-старинном Выборге.
Б

Евгений Тихомиров 27.03.2018 09:02

Большой Фискар и пограничные ужастики
Ровно через 4 часа и 138 км после питерской суеты мы осматриваем мотор и подтягиваем поклажу в кокпите на российском архипелаге Большой Фискар. «Буревестник» (пластиковый корпус РИБ) только по внешним измерениям равняется 4.30 м, внутри же всего три обитаемых метра с самыми малыми копейками, приходится серьёзно ужиматься с поклажей, особенно по рыболовной части. Полностью согласуясь с таможенными правилами, в судовые котули был заботливо упакован лишь алкогольный лимит.
Громко названный архипелагом кем-то из царских картографов, Большой Фискар это всего несколько безлесых пологих скал, засиженных до противно-едкого запаха чайками и бакланами, плюс одинокий старенький маяк. Зато тут множество удобных гаваней для укрытия от ветров всех мастей. Наверное, изумительна на Фискаре и рыбалка. Но сегодня за окном сущий штиль, и мы, не медля, газуем в сторону финского острова Сантио. По пути, по согласованию с пограничным руководством, заходим на остров Козлиный, расположенный всего в 27 кабельтовых от финской погранзаставы. По рации мы получили прогноз на близкий шторм и хотим скоротать ночь на родной земле.
Снаружи форпост России смотрится точно давно брошенный цыганский табор – повсюду неаккуратно рубленые берёзовые стволы, в беспорядке валяются старые кровати с панцирной сеткой и какой-то ржавый металлолом. Тут нас встречают крайне недружелюбно. Весьма оригинальный в речах и отношении к воинскому долгу, пухлый старший лейтенант ФСБ Цаплин Иван Петрович открыто заявляет, что вертел на известном месте и начальника штаба, и главкома СЗ округа, а депутатов Госдумы и вовсе «сушил». Не пытаясь углубиться в разницу между «сушил» и «мочил», звоним по мобильнику начальнику штаба пограничного округа.
- Вы уж извините парня! Лучше уходите, – кричит в трубку полковник.
После такого «гостеприимства» мы понимаем, что штормовое предупреждение надёжнее пережидать уже в Суоми.
Словно в насмешку над российскими ФСБэшниками, через двадцать минут после заставы на Козлином, финские пограничники приняли нас как желанных гостей, хотя по правилам их заставу следует предупредить, как минимум за час до подхода судна на 16 канале радиостанции или позвонить по мобильному телефону. А мы этого не сделали! Кстати, мобильный телефон работает в Финском заливе практически везде.
Такого уютного и хорошо оборудованного лодочного дока, какой мы обнаружили на Сантио, нет, пожалуй, и у самого главного российского военного начальника. Есть здесь и прекрасно отделанный утеплённый туалет, а палатку, безо всякой канители и письменных заявлений, разрешают поставить прямо под развевающимся на балтийском ветру флагом Евросоюза. И было до слёз обидно, что всего в двух милях отсюда управляет таким же форпостом великой страны старший лейтенант Цаплин, встретиться с которым мы бы не пожелали даже терпящим бедствие полярникам.
Котка – морской город
Ночью погода начала не на шутку хмуриться, несмотря на начало лета сильно похолодало, по-хозяйски уверенно зашумел верхушками корявых морских сосен порывистый ветер, и в довершении всего полил самый настоящий ливень. Когда поутру наш РИБ отчалил от приветливого Сантио, ветер откровенно дул уже прямо в мордасы со скоростью 18 м в секунду, и видимо от этой неожиданности или ещё от чего мой славный штурман благополучно плутанул по навигационному прибору у ближайшего финского острова под названием Лехтинен.
При таких погодных условиях у пилота просто нет возможности даже мельком взглянуть на стрелку навигатора, и приходится тупо рулить, объезжая кочкастые водяные гребни и ухабистые морские горки. Порою волны вырастают до полутора – двух метров. А когда ты сидишь практически на уровне воды, твой видимый горизонт заканчивается уже на следующем гребне.
Данная эволюция на маршруте не осталась незамеченной для финских пограничников, которые вчера, при паспортном оформлении, были подробно оповещены о наших хельсинских планах. И откуда не возьмись, сказочные финские богатыри вдруг появились перед глазами среди бушующих волн на 10 метровом РИБе с закрытой стальной рубкой под двумя 250-сильными подвесными «Эвинрудами» с прямым впрыском.
- Вам в Котку или Хамину? – спросил старший патруля..
- Вообще-то нам в Хельсинки , но надо бы и заправиться.
- Тогда Котка по курсу, - что есть мочи прокричал белёсый финн сквозь пелену ветра и дождя. – Мы вас проводим, вставайте в кильватер!
Финские моряки на среднем газу уверенно рубили нам волну, наверное, километров 10, пока не вывели заплутавшую экспедицию на хорошо различимый фарватер у острова Куппари.
Дождь и ветер веселились с такой силой, что бедненький надувной « Буревестник» порою с трудом выкарабкивался на глиссирование, а когда это чудо всё-таки происходило, то мотор мгновенно захлёбывался от попавшего в него воздуха. Ревущая балтийская волна разгулялась во все стороны. Хотя любая волна по-настоящему страшна только первые пять минут, потом привыкаешь, главное - открыть самоотливные шпигаты и иметь на теле правильную экипировку. И тут пришло время познакомить читателя с тремя вещами, что оказались на борту вроде совершенно случайно, но без которых мы вряд ли бы успешно завершили это сложнейшее путешествие.

Евгений Тихомиров 27.03.2018 09:03

Друзья, это сумасшедшие! – Тотчас громко воскликнул капитан. – Налейте им самого дор
 
Буквально в последний день перед отходом в море, одна питерская компания снабдила нас гортексовскими костюмами «Survival Uursuit» финского производства, без которых теперь просто не мыслю холодно-мокрого экстрима. Они герметично закрывают тело и могут служить спасательными поплавками в случае выпадения за борт.
Так же, на авось, были прихвачены неопреновые перчатки и вентилируемые гоночные очки. О, как всё пригодилось в колючих и солёных финских широтах! Видимо, не зря на гонках «24 часа вокруг Петропавловки» смена пилотов происходит через каждые два часа. Точно так же меряем этапы и мы с тёзкой, максимум через 120 минут останавливаемся, отдыхаем от болтанки и заправляемся.
Для этого выбираем скрытую гавань за каким-то островком, благо их тут тьма- тьмущая. На некоторых стоят дачки беззаботных финских граждан, которые совершенно не опасаются, что заезжий злодей поколотит стёкла, по-взрослому нагадит на обеденный стол или сожжёт постройки.
Во время «перекуров» можем запросто пообщаться со всем цивилизованным миром по мобиле – на воде от постоянного рёва ветра и гула волны, треска мотора и корабельной болтанки сделать это не реально.
В Котку мы со штурманом причалили в 7.20 вечера 1 июня. Даже не передать чувств - как спокойно душе и сердцу в укрытой гавани, после дня борьбы с бушующими морскими горбами, ветрами и брызгами. На пирсе нас поджидал неприятный сюрприз: заправка горючкой в Котке осуществляется исключительно по пластиковым картам непонятного банка Скандинавии. А их у нас в кармане, конечно, нет!
Но на счастье, в самый разгар мучительный бензиновых страданий, натыкаемся в порту на пыхающий дизелем катер метров десяти длиною, внутри которого находим финскую супружескую пару лет шестидесяти. Мало того, что они на своей машине отвезли меня с канистрами на правильную бензоколонку, так ещё пригласили переночевать на собственный остров Кархусаари (в 12 км от Котки – www.karhusaari.com), где у Рииты и Матти Хорто построен уютнейший отель. Он даже немного прославился, когда лет пятнадцать назад здесь не нашлось места М.Горбачёву, решившему заехать на остров без предварительной записи.
Матти Хорто к тому же заядлый рыбак, о чем свидетельствуют многочисленные чучела в просторной деревянной гостиной, среди которых размерами сразу выделяется 22 кг лосось и 14 кг щукарь, пойманные совсем неподалёку.
Не смогли удержаться от рыболовных соблазнов и мы со штурманом и тут же, не прошло и пятнадцати минут, изловчили первую иностранную щуку, почти у дверей отеля. Ночь мой Спирин провёл беспокойно, он оказался первый раз за кордоном и не мог поверить, что не надо приковывать цепью мотор к пирсу или вытаскивать из катера спиннинги. Я его успокаиваю – через пару дней «совковая болезнь» пройдёт, труднее будет привыкать к обратному возвращению.

Хельсинки , ау!
Поздним хмурым вечером наша команда отошла ко сну с мыслями, что хуже быть не может. Однако с утра уютный Медвежий остров со всех сторон жадно облизывали юго-западные ветра на скорости уже более, чем 20 метров в секунду. Хорошее дельце!
Дождя нет, злорадно лыбится нарождающееся солнце, но корпус надувного «гиганта» колотит так, что ощущаешь себя мизерной песчинкой в природном калейдоскопе. Но зато техника не подводит: равномерно и мелодично работает «Ямаха», надувные баллоны крепко держат натиск волн. Нам деваться некуда - надо просто идти на столицу Финляндии.
Первые три часа перехода от Котки. ещё как-то выбираем правильный галс и даже глиссируем, но где-то с 12.30 от острова Hamnolm (N 60 15 55, E 26 12 25) волна колбасит так, что приходится не выпендриваться, а тупо идти в водоизмещающем режиме. Это значит, что бедненький японский трудяга «Ямаха-сан» рычит всего на 3500 оборотов коленчатого вала, и наша средняя скорость не превышает 12 км в час.
Было опасение, что на такой волне движок не выдержит постоянных механических ударов. Именно такой казус случился у меня в 2003 году на гонках, когда через 16 часов эксплуатации на больших оборотах у четырёхтактной ямаховской пятидесятки срезало болты крепления к транцу. Но к чести самурайского моторостроителя, за всю экспедицию к подвесному мотору не возникло никаких нареканий, хотя в конце пути немного забарахлила лишь кнопка триммера. В целом, из длительного и каверзного похода на выживание, «Yamaran 430 R» с ямаховским полтинником вышел с полноценной пятёркой и дипломом почётного долгожителя.
Около трёх часов дня делаем попытку скрыться в шхерах, но без забитого в навигатор маршрута разобраться, где лево, где право, в морской Суоми просто невозможно. В таких мизансценах легко сориентироваться на большом экране чарт-плоттера, но без знания окружающей топонимики и с обычным ручным навигатором иногда даже приходится доставать карту всей Финляндии, дабы просто понять, где солируешь в данную минуту!
Вдобавок ко всем злоключениям финские военные устроили манёвры со взрывами прямо на нашем курсе, о чём постоянно на плохом английском гнусил чей-то голос на 16 канале. В мирной жизни встретить финна в военной форме случается редко, а вот стоило выйти в море – вот тебе подарок в видё игры «Зарница».
Дыхание Хельсинки внезапно почувствовалось по распустившимся там и сям белоснежным яхтенным парусам, дорогим прогулочным катерам , что беспардонно пыхтели прямо на фарватере, да и просто по еле заметному и необъяснимому городскому запаху.
И вот через 18 часов пути, спалив 115 литров бензина при средней скорости 21.5 км в час «430-ый» причалил прямо напротив дворца президента Финляндии.
В гавани Норра-Хамнен стоят и океанические лайнеры и дорогие современные прогулочные яхты «аля Апрамофич». По аккуратненьким деревянным докам пирса прохаживаются породистые, классического европейского вида дамы. От статных финских кавалеров пахнет французским парфюмом и кубинским табаком. Мы со Спириным, в космических гортексовских прикидах и с обветренными красными рожами, пахнем только костром, солью и помётом чаек. И хоть улыбки и присутствуют на загорелых фейсах, но мы всё одно выпадаем из идиллической картины.
- И откуда пожаловали? – дружелюбно и очень по-хозяйски спросил один белозубый джентльмен в хорошо наутюженных парусиновых брюках и тёмно синем клубном пиджаке с фигурной золотистой вышивкой на нагрудном кармане.
- Да недалече, вот из Pietari пришли (так на местном языке звучит Питер - прим. авт.).
В тот момент я был несколько смущен столь пристальным взглядом солидного иностранного туза.
- По Балтике на этом? – Тут финн даже привстал на носки лакированных штиблет, чтобы получше разглядеть крохотный «Буревестник», который в те мгновения действительно гляделся недорослой креветкой на фоне вальяжных многоуровневых моторных яхт зачаленных прямо перед глазами - Meridian, Sea Ray и Tiara.
- Друзья, это сумасшедшие! – Тотчас громко воскликнул капитан. – Налейте им самого дорогого виски!


Текущее время: 04:13. Часовой пояс GMT +3.

Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
МОО НАМС