Маяк Моржовский сооружен вблизи юго-западного берега острова Моржовец, лежащего в Бел
 

И Из истории острова Моржовец
http://www.mayachnik.ru/book/export/html/1243
МОРЖОВСКИЙ (МОРЖОВЕЦКИЙ) МАЯК
Маяк Моржовский сооружен вблизи юго-западного берега острова Моржовец, лежащего в Белом море при входе в Мезенский залив. Остров невысок, имеет довольно плоскую поверхность, сложен из перемежающихся пластов песка и льда. Летом лед вытаивает, что приводит к обрушиванию берегов. В среднем в год море разрушает сушу почти на 10 м.
Остров Моржовец
Название остров получил, видимо, от промышленников, охотившихся здесь. Еще в X веке на нем были открыты первые на Белом море богатые лежбища моржей: “Противу Сосновца острова, насредине Белого моря, находится немалый и славный остров Моржовец, так прозванный оттого, что при оном находят много морских зверей, моржи называемых” [19].
Восточный берег острова нанесен на карту в 1736 году участниками Великой Северной экспедиции 1733—1743 годов лейтенантами А. Сухотиным и А. Скуратовым. Более подробная съемка острова выполнена в 1756 и 1757 годах штурманом Беляевым и его помощником Толмачевым. Они же сделали промер от этого острова до мыса Воронова и до реки Мезень. Промер этот был первым, сделанным русскими моряками в Белом море, и до 1829 года единственным исследованием глубин в южной части Мезенского залива.
Точное положение острова определил 24 июня 1827 года М. Ф. Рейнеке во время экспедиции в Белое море на бриге “Лапоминка”. Подойдя к острову, он отправил на него мичмана Писарева и штурмана Пахтусова с поручением выполнить гидрографическую опись местности и установить башню, которая должна была служить приметным ориентиром для дальнейшей описи Белого моря.
Обследовав остров, исследователи рекомендовали установить на нем не просто башню, а классный световой маяк для ориентировки мореплавателей при входе в Мезенский залив и для указания положения острова, за крутыми берегами которого можно было переждать непогоду.
Остров Моржовец лежит на пути к порту Мезень, основанному еще в XVI веке новгородцами. М. Ф. Рейнеке сообщает, что к началу XIX века Мезенский уезд простирался от берега моря до Уральского хребта на 900 верст и к югу от берега океана до северной границы Вологодской губернии на 500 верст. Промышленность и торговля в начале XIX века здесь были значительными: звериные и рыбные товары шли в Москву и морем за границу. Жители этого края отправляли свои лодьи на Новую Землю за промыслом моржей, песцов и медведей. В Мезенской губе промышляли морских зайцев, серок и белух.
Исследователь Севера С. Максимов писал, что на острове часто спасались и охотники, промышлявшие зверя зимой. Один из его собеседников рассказывал в 1840-х годах: “По берегу-то по Канинскому теперь избы настроили, хоть и не больно часто; у иной и часовня есть, и образ есть — да ведь в наледном-то промыслу что в этих избах. Тут вон со зверем-то ломаешься, хитришь, бьешь его: ум теряешь и сметку всякую, а на ту пору — глядишь: ветер оторвал твою льдину от припая, да и понес в голомя (открытое море. — Авт.). Сгоряча-то это тебе не в примету, а огнешься — руками махнешь, крестное знамение на лоб положишь, родителей — коли есть — вспомянешь, знакомые, какие на ум взбредут, сердцем опять надорвешься, глаза зажмуришь, и поплывешь наудачу, куда ветер несет. На этот случай нам остров Моржовец — подспорье хорошее: все больше на него попадаем. Так вот со мной раз было дело. А то уносит в океан, так там и погибают ”[17].
Таким образом, решение в 1836 году Управления генерал-гидрографа о первоочередном строительстве маяка на острове Моржовец было вполне оправданным.

Над отдаленным от Архангельска Моржовским маяком нависла угроза нападения.
 

В 1837 году гидрографы лейтенант Н. Ф. Корсаков и инженер-поручик Тихонов выбрали место для башни. В 1838 году здесь появились первые строители, а 1 августа 1842 года маяк начал действовать. Он был возведен на песчано-глинистом северо-западном конце острова в 480 м от берега. Башню маяка сделали каменной красного цвета, высотой от основания в 20,4 м. Наверху ее установили металлический фонарь с катоптрическим осветительным аппаратом из 7 ламп с рефлекторами. Светил маяк с 1 августа до конца навигации. Нередко его зажигали и весной, чтобы облегчить ориентировку зверопромышленникам.
Обслуживали маяк пять матросов, проживавших в двух деревянных домах у озера. Других жителей на озере не было. Сообщение с Архангельском осуществлялось очень редко — только через маячные суда и только летом. С ноября по май при появлении плавающего льда сообщение с материком прерывалось.
Трудно было матросам зимой на острове без семей и близких. Вокруг ни одного дерева — один ягель да кустарник. Некачественное однообразное питание часто приводило к болезням. В 1857 году умерла от цинги вся команда — смотритель с женой и двое служащих (в 1850-х годах матросов заменили на вольнонаемный состав).
Во время Крымской войны 1853—1856 годов в Баренцевом и Белом морях появились корабли англо-французской эскадры. Освещение всех маяков было прекращено. Над отдаленным от Архангельска Моржовским маяком нависла угроза нападения. В июне 1854 года крестьянин деревни Патракеевка М. Д. Чухчин с риском для жизни, несмотря на запрет губернских военных властей выходить в море, прибыл на своем судне на остров, снял с него команду маячников, осветительный аппарат и доставил все в Архангельск, за что был награжден серебряной медалью.
Благодаря спасенному аппарату, после войны маяк удалось быстро ввести в строй.
К сожалению, при выборе места для башни не учли скорость обвала берега от подмыва прибоем. Через 16 лет после завершения строительства край берега приблизился к маяку и находился в расстоянии 170 м от башни, а к 1865 году это расстояние сократилось до 106 м.
Чтобы избежать обвала, в 1871 году каменную башню разобрали и в 300 метрах к северо-востоку от прежнего места построили новую светло-желтую деревянную восьмигранную с металлическим фонарем.
Башню срубили в Архангельске из бревен и в разобранном виде доставили на остров. Устанавливал ее на месте крестьянин Котлов. Осветительный аппарат оставили прежним. Горючим материалом для него служили рыбий жир и конопляное масло. Новый маяк начал действовать 1 августа 1871 года. Первое время его огонь освещал пространство от 225 до 330°, но в 1910 году по просьбе мореплавателей его освещение сделали круговым. Для туманных сигналов маяк снабдили пушкой образца 1866 года.
На маяке было два флигеля, часовня, баня, сарай. Обслуживали его, как и до перестройки, один смотритель и трое служащих с семьями. Кроме них, никаких жителей на острове не было. Но с середины февраля население острова увеличивалось и достигало иногда 200 человек, проживавших здесь до осени для звериного промысла. Императорское общество спасения на водах, которое содержалось за счет промышленников, обеспечивало им теплый угол и запасы провизии.
В 1916 году обвал стал угрожать и этому маяку. Дом смотрителя к этому времени уже обвалился. Главное гидрографическое управление дало задание Дирекции маяков Белого моря срочно разработать проект новой железобетонной башни и заказало Русскому акционерному обществу “Газоаккумулятор” (филиал известной одноименной шведской фирмы) новый ацетиленовый осветительный аппарат.
Место для новой башни выбрали в трех километрах к югу от старой на левом берегу речки Золотуха. Однако Первая мировая, а затем Гражданская войны не позволили выполнить строительные работы.
В 1917 году на маяке случился пожар, старый катоптрический аппарат спасти не удалось. Чтобы не прерывать освещение, на оставшейся от пожара части башни установили фонарь, снятый со светящего бакана. Его огонь, конечно, был очень слаб и виден на небольшом расстоянии.
Беды преследовали маяк одна за другой. Спустя год после пожара при выгрузке в ненастную погоду с гидрографического судна “Саломбала” провизии оказались намоченными морской водой и испорченными почти все продукты. Долгое время маячникам пришлось жить на крайне скудном пайке, пока судно не сделало новый рейс. Надо напомнить, что шел 1918 год и в стране шла Гражданская война, значительно усложнившая решение таких задач, как доставка продовольствия на маяки. Маячники пережили этот период с большим трудом, но работу не бросали.
17 ноября 1918 года северный пронизывающий ветер нагнал мороз, видимость резко снизилась, и смотритель В. Г. Редружин послал служащую Дарью Миллер звонить в колокол. Ночью колокол стих — оборвалась веревка. Заметив это, смотритель, чтобы не оставлять моряков без сигнала, бросился раздетым скорее выяснить в чем дело и открыть огонь из пушки. Сигналы об опасности вновь понеслись над морем, но Редружин простудился, и семья смотрителя осталась без хозяина. Осиротели жена, две дочери и три сына. Командование над маяком принял 24-летний сын умершего маячника.
В 1925—1927 годах по настоянию Убекосевера маяк, наконец, был перестроен. Новая башня представляла собой деревянную усеченную четырехгранную пирамиду с фонарным сооружением и ацетиленовым осветительным аппаратом. Цвет башни остался желтым. Вблизи маячных зданий выросли мачты радиостанции, которая связала остров с Архангельском.
В годы Великой Отечественной войны маяк играл роль часового при входе в Белое море. Небольшой гарнизон острова нес бдительную вахту, наблюдая за морем и немедленно посылал радиодонесения кораблям охранения о появлении противника. В эти годы пришлось маячникам побывать и под бомбами, и под артиллерийскими обстрелами.
Маяк Моржовский
Начальником маяка во время Великой Отечественной войны был Степан Васильевич Малыгин, один из сыновей старейшего маячника северных морей Василия Малыгина. Начинал он службу задолго до революции. Служил на разных маяках и вырастил себе смену. Сыновья Степана Адольф и Апполинарий стали начальниками маяков, Аркадий — старшим техником, дочери Надежда и Таисия — техниками. Их семьи также связали свою судьбу с маяками и морем.
В 1970-х годах Моржовский маяк пришлось еще раз перестроить. В 1974 году вступила в строй новая железобетонная коническая башня высотой от основания 30 м. От традиционного желтого цвета на этот раз отказались. Чтобы усилить видимость, ее окрасили черными и белыми горизонтальными полосами. В остекленном фонарном сооружении установили светооптический осветительный аппарат с белым группопроблесковым огнем. Высота огня от уровня моря 46 м, дальность видимости 26 миль. Маяк оборудован круговым радиомаяком с дальностью действия 110 км.
С 1954 по 1997 год более 40 лет начальником маяка был Алексей Васильевич Тумановский. Вместе с женой Розой Евгеньевной они отдали маяку лучшую часть своей жизни, привив любовь к морю и своему сыну Петру Алексеевичу, который работает на маяке с 1973 года. После ухода на пенсию отца в 1997 году он был назначен начальником маяка и вместе с женой продолжает традиции семьи Тумановских.

Остров, где живет ветер. 170-летию МГ-2 Моржовец посвящается. 11 июня 2013
 

http://sevmeteo.polarpost.ru/news/20...434.shtml.html
Остров, где живет ветер. 170-летию МГ-2 Моржовец посвящается.
11 июня 2013 Все новости
На Белом море уже нет моржей, а топонимией они отражены. И в этом удивительного ничего нет: они были раньше и встречались здесь совсем недавно, а окончательно исчезли лишь в ХIХ веке. На беломорских моржей регулярно охотились, и скорее всего это стало причиной того, что названия островов Моржовец и Моржовый превратились в надгробные памятники морским гигантам. Пусть же это послужит нам предостережением в отношении других видов, обитающих в самом Белом море и на его берегах.
Неподалеку от острова Моржовец, на Зимнем берегу, есть место – Абрамовский берег. Меня заинтересовало: «Откуда такое название?»
Вот, что мне удалось отыскать в источниках. Оказывается, раньше поморы молодых моржей звали абрашками, На берегу, моржихи выводили своих детенышей на лежбищах. Так и пошло: Абрашкин берег. Потом окультурили до Абрамовского. Такая вот интересная топонимика.
На острове Моржовец, я бывал неоднократно, но мои посещения ограничивались совсем коротким промежутком времени. Вдобавок, все мои прилеты сюда были уже поздней осенью или зимой, когда наступает полярная ночь, и всех красот уже не увидишь. А мне очень хотелось не просто посетить нашу метеорологическую станцию, которая находится на юго-западном берегу, но и по возможности побывать в центре острова, увидеть обрывистые берега его северной оконечности. И вот, после короткой экспедиции на НЭС «Михаил Сомов» в центр Арктики на остров Греэм-Белл архипелага Земля Франца-Иосифа, меня вертолетом с корабля доставили на остров.
Перед вылетом я попросил вертолетчиков сделать круг над маяком и метеостанцией, чтобы у меня была возможность сфотографировать окрестности с высоты птичьего полета. Благо погода стояла в Белом море на загляденье: на небе ни облачка, легкий ветерок, горизонт просматривался на многие десятки километров. С воздуха хорошо были видны сотни озер этого небольшого острова.

Для справки: Моржове́ц — остров в Белом море при входе в Мезенскую губу. Площадь около 110 км², из-за размытия морем постепенно уменьшается. К востоку и юго-востоку идут мели — Моржовские кошки. Растительность тундровая. Есть ручьи и около четырехсот озёр. Остров имеет овальную форму, сложен рыхлыми песчано-глинистыми породами с прослойками ископаемых льдов.
В 1843 году на острове Моржовец были организованы метеорологические наблюдения. До 1895 г. происходили перерывы в работе, с 1895 года начались регулярные наблюдения по программе II разряда. До 1938 года станция называлась Моржовский Маяк, с января 1938 г. - Моржовец.
Первыми наблюдателями были служители маяка: Большаков М.И. (1896-1901), Зыков М.Т. (1902-1910), Редрухин В.Г. (1919-1921). В последующие годы штат наблюдателей станции постоянно менялся (Судзиловский Т.И., Редрухин С.В., Малыгин С.В., Фомин В.С. и др.). В 50-е годы прошлого века начальником МГ-2 Моржовец был Иванюха В.А., который вместе с женой Иванюха Е.И. отработал на станции около 15 лет. В период с 1966 по 1984 гг. станцией руководил Вдовкин Игорь Иванович, который также работал со своей женой Вдовкиной Г.И.. С 1984 по 2010 год в качестве начальника на станции трудился Востряков Б.Н.. Сейчас станцию возглавляет Мороз В.А.
Метеорологическая площадка неоднократно переносилась в зависимости от нахождения маяка: с 1953 г. станция находится в северо-западной части острова.
На станции постоянно усложнялась программа наблюдений. С 1906 г. начались наблюдения за температурой воды, степенью волнения моря, удельным весом воды, ледовые наблюдения. Позже дополнилась наблюдениями за снежным покровом, за солнечным сиянием, за температурой почвы, за гололедно-изморозевыми отложениями. Примечательно, что в этом году станция отмечает свой 170-летний юбилей. Это одна из старейших метеостанций России.
На станции меня ждали еще две недели назад, но в виду незапланированной для меня экспедиции на остров Греэм-Белл, я немного задержался.
Встречали меня мои старые знакомые: начальник метеостанции Мороз Владимир Альбертович, его супруга Вера Ивановна и старожил станции Чесноков Иван Павлович, который провел здесь уже четырнадцать зимовок. Я прекрасно понимал, что навигация еще не началась в Белом море и поэтому, попросил на корабле дать мне два мешка картошки и мешок лука в подарок аборигенам. Надо было видеть благодарные лица островитян за эти привычные для нас продукты, которые мы спокойно можем купить в любом магазине. Времени на инспекцию было больше, чем достаточно – ближайшая оказия для снятия меня с острова будет не ранее чем через две недели, но я времени даром терять не стал. Сделать дело и потом наслаждаться рыбалкой и исследованием острова.

Вера и Владимир (они просили называть их по именам, без отчества) здесь уже два года. Уехали на остров сразу же после свадьбы. И именно столько уже длиться их медовый месяц. Вера, правда, скучает иногда по городу, по родным, но любимый муж рядом быстро развевает ее грусть-печаль. С гордостью хозяйка показала мне свой дневник, который регулярно ведет. В нем досконально записаны все события – сколько они заготовили дров, когда прилетели лебеди, гуси и утки, сколько собрали грибов, морошки, брусники, черники и клюквы. «А сколько Володя наловил рыбы в прошлом году! – восклицает Вера. – Заготовили на всю зиму, еще и маячникам отдали много. А вот мой огород, – на подоконнике в ящике росли огурцы, укроп, зеленый лук, петрушка. Под окном дала первые ростки редиска. – Еще в прошлом году ведро картошки посадили, ведро и собрали, зато молодой и свежей. Грибы разные здесь растут. Очень много груздей, подосиновиков, а в один удачный день нашли три десятка белых грибов. Ходить далеко не нужно и искать тоже, издалека видно. Маринуем, солим, сушим их. С оказией отправляем детям и знакомым в Архангельск. Вам тоже с собой дадим, не переживайте, без гостинцев от нас не уедете.
На мой вопрос, много ли летом на острове комаров и мошки, Вера улыбнулась и сказала: «На нашем острове живет ветер, и он всех комаров сдувает».
Иван Павлович в этом году собирается в отпуск, но как он говорит, что через неделю уже начнет скучать по острову. Очень устает от городской суеты, а здесь чистый воздух, красивая природа. Он просто не представляет себе другой жизни и чувствует себя частичкой этого укромного уголка Беломорья. Ему в этом году исполняется 67 лет, но он бодр и полон сил, поэтому покидать станцию и уходить на заслуженный отдых пока не собирается.
Надо сказать, что кроме метеорологов на острове живут еще работники маяка, которые его обслуживают. Живут, в принципе, с соседями дружно, но иногда и бывают ссоры, о которых быстро забывают, понимая, что в согласии всегда лучше. Примечательно, что один из маячников, Дмитрий Михеев, здесь уже в четвертом поколении. Его прадед начинал службу на маяке еще на заре Советской власти. А бабушка ему рассказывала, как у них часто гостил на маяке знаменитый полярный летчик М.С. Бабушкин. Работники маяка жаловались, что техника у них очень старая, постоянно ломается. Еще бы, когда я увидел их трактор, то просто остолбенел от удивления, Т-150 был похож на диковинный агрегат и ему место уже давно в музее, а он еще как-то ездит.
Конечно, я не преминул задать вопрос о пойманной рыбе в этом сезоне. Владимир улыбнулся, зная мою слабость к рыбалке: «Только вчера клев на озере начался, поймал первых двух сигов, лед ведь только сошел недавно, а вот на море пока тишина».
Хоть и ярко светило солнце, но в течение нескольких дней упрямо дул жесткий норд-ост до 15 м/с. И вот, через пять дней, наконец-то утром выйдя на крыльцо, я почувствовал дуновение теплого южного бриза. Температура поднялась до +17 градусов.
– Вот и лето пришло,– констатировал событие начальник станции. – Слышишь, как пахнет тундра? Это багульник зацвел, даже голова кружиться начинает. И действительно, набрав полные легкие воздуха, я почувствовал в нем незаметные сначала оттенки позабытого уже за зиму аромата тундры.
– Сегодня обрыбимся, – на правах знатока ловли сиговых пород уверенно заявил Владимир. Собрать нехитрые снасти было нескольких минут, наживку – местных островных червей, накопали также быстро. Идти до озера было недалеко, всего 15 минут и мы были уже на месте.
– А вот и мое плавсредство, – с гордостью продемонстрировал мне он свой плот.
–Не беспокойся, не утонем! – видя, мои сомнения в его непотопляемости, поспешил развеять их Володя.
Еще несколько минут и мы уже в ста метрах от берега. Встали на якорь и забросили удочки. Ждать долго не пришлось, поклевка, и мой первый трофей с острова Моржовец трепыхался в корзине для рыбы. Следом вытащил стандартный экземпляр граммов на четыреста и Владимир. Азарт рыбака, дремавший всю зиму во мне, проснулся. Менее чем за час корзина была наполнена. Я был в восторге, Владимир шутил: «К твоему приезду готовился сиг, не хотел клевать раньше времени!»
А через несколько дней и на море поймали первую добычу – пинагору, из нее получилась очень вкусная уха, а 700 граммов великолепной икры разнообразили наш стол. Чуть позже стала попадаться и камбала, о ней работники метеостанции мечтали всю зиму. Володе я подсказал, как сделать рюжу для ловли камбалы и наваги, после этого дело пошло у нас еще веселей.
На станции быт устроен хорошо, есть, конечно, и проблемы – нет уже несколько лет своей бани, приходится идти на поклон к работникам маяка, они не отказывают, служебные здания требуют капитального ремонта, необходим снегоход, нужна новая мебель, связь с Большой Землей только по радио. Но все эти вопросы разрешимы, прошло то время, когда станции были практически предоставлены сами себе и в буквальном смысле слова выживали. В прошлом году установили автоматизированный метеорологический комплекс (АМК), работники сначала с недоверием относились к новому оборудованию, а когда перешли на наблюдения по нему, поняли все преимущества модернизации – работать, действительно, стало намного проще и интереснее. Теперь еще ждут, когда на острове появится спутниковый интернет, тогда и молодежь охотнее поедет работать на труднодоступные станции.
Путешествие вглубь острова
На следующий день я запланировал поход вглубь острова, со мной в провожатые вызвались Владимир и Вера, тем более у начальника станции и его супруги был выходной. Я, было, попытался отговорить их от этой идеи, путь был неблизкий, да и дорога – не тротуар в городе, а болото и тундра, но все было тщетно. Заблудиться я не боялся, у меня с собой был GPS навигатор, но выдержит ли женщина столь нелегкую дорогу. Кроме навигатора я взял с собой фотоаппарат и запасной аккумулятор, справедливо рассудив, что зарядить мне его в тундре будет невозможно.
Дойдя до заброшенной воинской части, я увидел то, что и ожидал: тысячи ржавых бочек, десятки единиц брошенной техники, заброшенные дома и казармы, даже зенитная установка времен холодной войны стояла, устремив в небо свои стволы. Я все это фиксировал на фотоаппарат, на душе было немного пакостно. Мы очищаем далекую Арктику, а на ближайших островах за Полярным кругом мусора ничуть не меньше.

Особой славой «острова спасения» у по*моров пользовался остров Моржовец, располагавши
 

Обрушение берега
Местами, где была старая дорога, идти было легко, но вот пересекать болото оказалось делом непростым. Подумав, я предложил дойти до северной оконечности острова и возвращаться домой уже берегом, там идти по плотному мокрому песку можно, как по асфальту. Обратный путь тем же маршрутом занял бы намного больше времени. Однако я не учел, что северный берег был наиболее обрывист, и спуститься нам будет очень нелегко, местами его высота достигает 25-30 метров.
Зенитная установка времен холодной войны
Но нам повезло, что с севера еще не сошел весь снег и мы съехали на пятой точке по снежному склону до моря, как на американских горках. Счастливые и довольные, что под ногами не хлюпающее болото, а твердь земная, мы продолжили обход острова уже по берегу. Мой фотоаппарат щелкал все красоты, которые возможно в недалеком будущем никто уже и не увидит, остров разрушается и с катастрофической скоростью исчезает в море.
На северо-западной оконечности в 1841 г. на расстоянии 576 м от берегового обрыва был построен первый маяк. В 1857 г. расстояние от маяка до обрыва сократилось до 202, а в 1865 г. - до 65 м. В 1869 г. была начата постройка второго Моржовецкого маяка, на этот раз в 790 м от края берегового обрыва. В 1882 г. расстояние до берегового обрыва уменьшилось до 277 м, т. е. в течение 12 лет разрушение северо-западной части острова шло со средней скоростью 43 м в год. Столь высокой скорости размыва способствует наличие озер, которые по мере разрушения берега стекают в море. По мнению известного гидрографа П.И.Башмакова, через 1000 лет от острова Моржовец останется одно напоминание в виде нескольких рядов песчано-глинистых кошек. Скорость разрушения острова Моржовец может быть сравнима лишь с широко известными примерами размыва Новосибирских островов и острова Визе. Вполне возможно, что так исчезла и Земля Санникова.
Домой добрались только под вечер, надо отдать должное Вере, она стойко и мужественно перенесла этот поход. Сказала только, чтобы ужин разогревали сами, и завалилась спать.
Потом я посчитал по навигатору, нами было пройдено почти тридцать километров. Хорошая зарядка для городского жителя. На удивление утром из нас никто не чувствовал усталости. Может быть воздух здесь особенный.
Остров спасения
Раньше, когда поморы ходили в море ловить зверя, буря могла вынести их в море, а это часто означало гибель, и острова были их последней надеждой. Особой славой «острова спасения» у по*моров пользовался остров Моржовец, располагавшийся в самом горле Белого моря при выходе в Ледовитый океан. Поморы говорили, что в гибельных случаях относа морского «нам остров Моржовец подспорье хорошее: все больше на него попадаем». Было даже такое выражение – «зацепиться за Моржовец». Поэтому поморы поставили на острове часовню, жаль, что она не сохранилась.
М. В. Ломоносов – первый русский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, художник, историк – вспоминал о необычном сне: «…на рассвете вздремнул и увидел сон необыкновенный. Вижу, будто мой корабль огибает остров Моржовец, что в горле Белого моря. Вхожу в губу Глухую. Падает снег. На берегу карбас; в нем, под снежной пеленою, человеческое тело. Я рукою охитил снег с лица и… узнаю отца. Он испытно глядит на меня и вопрошает: «Дитятко, ты меня на Страшном суде не будешь уличать, что я тебе встать на ноги не пособил?». И я будто отвечаю ему: «Нет, татушка, не буду. А ты на меня вечному судии не явишь, что я тебя при старости лет бросил?» – «Нету твоей вины, дитятко!». И тут его накрыла метель. Это побережье Моржовца мы не раз навещали с отцом ради промысла. В Петербурге я поспешил разыскать своих земляков-двинян, весенних гостей столицы. Они уже стояли кораблями на Неве. Здесь встретило меня известие, что отцов корабль не вернулся прошлой осенью с промысла. Неведомо и то, на каких берегах погиб…
Я немедля отправил на родину депешу, дабы искали в Глухой моржовецкой губе. Послал и деньги, потребные к расходу по сей экспедиции. Снаряженный из Архангельска гальот нашел останки отца моего в указанном мною месте. Понеже грунт явился кремнист, накрыли кости бревенчатым обрубцем».
Памятный знак В. Д. Ломоносову – отцу великого русского ученого М. В. Ломоносова
Перед тем, как поехать на остров Моржовец, я хорошо изучил его по картам, в том числе и XVIII и XIX века, но Глухой губы на них не нашел. Не знали такой губы и старожилы маяка. Хотя место около метеостанции наиболее подходящее: здесь и берег более пологий и грунт кремнист.
Несколько лет назад на остров высадилась экспедиция Полярного парусного отряда Морской арктической комплексной экспедиции под руководством Сергея Седова. Их целью было установить на острове два памятных знака. Первый – Василию Дорофеевичу Ломоносову – отцу великого российского гения, а второй знак – Михаилу Францевичу Рейнеке, известному русскому учёному-гидрографу, вице-адмиралу, член-корреспонденту Академии наук, члену Императорского Географического общества. По его проекту были устроены три маяка: на мысе Терском Орлове и на островах Моржовце и Жижгине. Между знаками поставили деревянный крест «В память усопших на море». Эти памятные знаки находятся недалеко от метеорологической станции.

Остров Моржовец оказался спасительным для бывшего мичмана дивизиона охраны водного района Беломорской военно-морской базы Олега Григорьевича Антонова, которого захлестнуло волной и смыло с борта морского буксира, доставлявшего грузы в отдаленные гарнизоны и на маяки в Белом море. Он начал барахтаться, кричать, но буксир ушел — в сумерках, да еще и при волнении моря просто-напросто его не увидели и не услышали. Это уже потом он узнал, что хватились только к четырем утра, ко времени его заступления на ходовую вахту. Тут же развернулись и пошли осматривать мезенский берег. А Олега Григорьевича вынесло на остров Моржовец. В общем, похоронили как бы заочно, но он смог выжить в суровых условиях штормящего Белого моря, и попав на остров, все не мог понять – каким образом. Ведь, до него было несколько миль, не меньше. Скорее всего, дело в местных течениях — остров почти в горле Белого моря, в разное время года тут вода течет в совершенно разных направлениях. Так или иначе, пришел он в себя только на берегу, хоть и одетый, но весь мокрый. И нога подвернута, не ступить на нее. Вот из-за ноги-то и провел он так долго в робинзонстве. Если бы не вывих, давно бы на кого-нибудь набрел. Плохо было то, что не у него было спичек, огонь не развести. Зато полным-полно ягоды, вот они-то и не дали ему пропасть. Сел, что называется, на диету. Из грибов собирал только сыроежки — не зря их так называют, в принципе, можно не варить их и не жарить. Но есть их нужно с солью. Благо, в море вода соленая.
Жилище себе построил из камней, что-то вроде пещеры. Пробовал огонь трением добывать, да не получилось. Уже в самом конце октября как-то утром услышал звук моторки, вскарабкался на свою хижину и заорал что есть мочи. И чудо — его заметили рыбаки. Отвезли в Мезень, оттуда в Северодвинск сообщили, забрали его сразу в госпиталь. Потерял он на "ягодной" диете всего лишь 10 килограммов. На острове Моржовец Олег Григорьевич провел 46 суток. Такая вот современная робинзонада со счастливым концом.
Быстро пролетело время. Кроме основной работы я целую неделю посвятил изучению острова, исходив десятки километров по тундре и берегу. Собраны десятки палеонтологических и геологических образцов, сделана почти тысяча снимков укромных уголков этого клочка суши посреди Белого моря. И, когда пришло судно «Мангазея», я тепло и с некоторой грустью попрощался с островитянами, технику-метеорологу Чеснокову Ивану Павловичу пожелал хорошего отпуска и легкой зимовки, а Володе и Вере скорой встречи на Большой Земле с родными. Прощай, ласковый остров. Теперь я знаю, где живет ветер.

Кандалакшский заповедник включает материковую сушу и острова двух морей - Белого и Ба
 

Пора рассказать и о Великом острове Белого моря, что спряталсяв Кандалакшском заливе.
http://www.littorina.info/kandalaksh...a_ostrovax.htm
На островах Беломорья
Из путешествий по Кандалакшскому заповеднику
Острова участка заповедника в Кандалкшских шхерах. Вид с перевала
Ещё несколько веков назад, когда человек начал интенсивно осваивать природные, особенно биологические, ресурсы Севера - рыбу, морского и пушного зверя, оленя, стало ясно, что их надолго не хватит. Первыми в Арктике на рубеже XVIII и XIX вв. были выбиты морские гиганты - киты Северной Атлантики; тут "потрудились" европейские зверобои. Запасы этих промысловых морских млекопитающих стали столь малы, что норвежские и английские китобои и зверобои, а затем и рыбаки, переключились на Баренцево море и острова Русской Арктики. В это же время на востоке, в северной части Тихого океана, от рук неуёмных зверобоев пало знаменитая Стеллерова корова, эндемичный вид морских млекопитающих Алеутских и других островов этой области Пацифики. А позже - антропогенный пресс подобно гигантскому молоху стал набирать обороты и подмял под себя морских колониальных птиц (тех, что образуют знаменитые птичьи базары на скалистых островах Арктики, и гагу), китов и тюленей, калана и котиков, дикого северного оленя, гольца и другие виды рыбы. Специализирующиеся веками на морских промыслах в Арктике и отечественные зверобои, и зарубежные фирмы стали терпеть убытки.
Дело дошло до того, что в конце 1950-ых годов у нас в стране на правительственном уровне было принято постановление об охране животного мира Арктики. А в начале 1970-ых и отдельные виды животного мира и вовсе попали под юрисдикцию международного природоохранного права; первым в подобном списке стал белый медведь, живая эмблема циркумполярной области Земли. В 1970-1980-ых годах арктические обитатели – морж, белый медведь, некоторые виды гусей, казарки и лебеди, «украсили» Красные книги СССР и РСФСР. В конце 1980-ых - начале 1990-ых годов были разработаны и приняты ряд новых международных природоохранных и экологических законов и соглашений, целью которых стала защита легко ранимой под влиянием деятельности человека природы Арктики. Ежегодно на встречах глав приарктических стран обсуждаются самые актуальные экологические проблемы в регионе, принимаются новые регламентирующие хозяйственную деятельность человека международные соглашения и рассматривается эффективность ранее принятых и уже действующих. Многие современные экологические и природоохранные вопросы, особо значимые для высоких широт Арктики и пограничных с ними районах, без которых они, как составляющие естественные области Земли, не могут функционировать, решаются ныне под эгидой Всемирного Фонда Природы (ВФП) (World Wide Fund for Nature). Учитывая глобальную значимость проблемы в его структуре даже создано специальное арктическое подразделение, Арктическая программа ВФП (WWF International Arctic Programme), решающая, какие проблемы требуют скорейшего изучения и какие проекты нужно финансировать в первую очередь.
Но в истории мировой природоохранной деятельности на Севера (в широком смысле понимания этого термина) роль первой скрипки, безусловно, принадлежит СССР и России. Именно в нашей стране, озабоченные ростом негативного влияния антропогенных нагрузок на природные комплексы суши и морских акваторий этой обширной части Земли, деградацией популяций промысловых животных, отечественные учёные первыми забили тревогу и обратились в соответствующие правительственные организации о взятии под государственный контроль ставшие, по их мнению, актуальными проблемы охраны запасов биологических ресурсов Арктики и Субарктики. И как реальное воплощение предложений учёных в начале 1930-ых годов на Русском Севере, в пределах современной Мурманской области и республики Карелия, были образованы два заповедника - Лапландский и Кандалакшский. Первый из них был сугубо сухопутным, включал таёжные и горно-тундровые участки центральной части Кольского полуострова, выполняя задачу спасения и восстановления поголовья быстро уничтожаемого тогда дикого северного оленя, а заодно и других животных региона. А Кандалакшскому заповеднику (его современное официальное название – Кандалакшский государственный природный заповедник) уготована была судьба войти в историю природоохранных учреждений страны как главному резервату по охране и восстановление поголовья популяций обыкновенной гаги, заселяющей острова и прибрежные участки суши в Кандалакшском заливе Белого моря. Проводивший ещё до его создания орнитологические исследования на Кольском полуострове известный учёный А.Н. Формозов так своеобразно выразил значение гаги для этого региона – гага «среди птиц северного моря, как соболь среди пушных видов тайги».
В 1960-1990-ых годах я несколько раз бывал в первом отечественном морском заповеднике, в Кандалакшском. Самая старая часть Кандалакшского заповедника территориально состоит из нескольких фрагментов, охватывающих основные природные комплексы морского залива и прибрежных береговых участков суши. Все они находятся в пределах кутовой части (в основании) и центральной акватории одноимённого залива Белого моря. Отдельные участки старейшей территории заповедника занимают прямоугольник, ограниченный географическими координатами: по долготе - 32° 15´ и 34° 34´ в.д., а по широте - 66° 25´ и 67° 08´ с.ш. Ближайшие к городу Кандалакше заповедные острова - Кандалакшские шхеры (группа из нескольких десятков больших и малых островов, удалённых от 4-5 до 30 км от Кандалакши), расположены всего в нескольких минутах езды на моторной лодке от города. Они хорошо видны в бинокль даже из окон административного знания заповедника, выстроенного у самой воды, у самого Белого моря, в ветреную погоду бьющего своей сильной волной в береговые камни.
Здание Кандалакшского государственного заповедника в г. Кандалакше.
Эта часть заповедника расположена южнее и севернее Северного полярного круга. Южнее Кандалакшских шхер находится входящий в состав заповедника Ковдский полуостров и острова, тяготеющие к деревне Ковда и посёлку Лесозаводскому, а восточнее - заповедный участок из островов Лувеньгского архипелага близ южного берега Кольского полуострова. В центре заповедной акватории, у западного берега Кандалакшской губы одноимённого залива, лежит самый большой в пределах резервата остров - Великий; к нему примыкают несколько небольших островов и залив Бабье море. На противоположном, восточном берегу, находятся ещё два фрагмента заповедной территории - побережье, акватория и острова Порьей губы и мыс Турий. А самой южной территорией беломорского отделения заповедника является очень живописный Кемьлудский архипелаг /Все географические названия, как бы удивительно они не звучали, выверены по картам. Н.В./.

В 1951 г. в состав Кандалакшского заповедника на правах его северного филиала вошли несколько архипелагов, расположенных близ Мурманского берега в Баренцева моря, - Айновы острова и Семь островов, Так что современный Кандалакшский заповедник включает материковую сушу и острова двух морей - Белого и Баренцева и находится в таёжной и тундровой зонах. Каждый из расположенных в Кандалакшском заливе участков заповедника интересен по-своему, и в каждом из них представлено то, что менее выражено в других. Поэтому в своём очерке, я остановлюсь на специфике природной каждого из посещённых мной подразделений беломорских территорий заповедника.
Заповедные острова в Кандалакшском заливе Белого моря и небольшие охраняемые участки прибрежной материковой суши сложены древними архейскими метаморфизированными породами, наиболее распространёнными из которых являются гнейсы, гранито-гнейсы, граниты и амфиболиты гранатово-кварцевые, последние бывают пронизаны жилами кварца разных цветовых вариаций - от белого до розового. Коренные породы в большинстве случаев скрыты под маломощным слоем (до 1-1,5 м) моренных отложений с валунами разной величины. Во многих местах встречаются скальные обнажения. Беломорская территория Кандалакшского заповедника и относится к подзоне северной тайги, растительность тут имеет особую специфику, обусловленную главным образом её островным положением. По этой причине в 1934 г. она была выделена известным специалистом по растительному покрову Севера Ю.Д. Цинзерлингом в особый геоботанического район островов Белого моря, где в силу неблагоприятного влияния холодных ветров леса растут лишь в относительно защищённых от ветра местах.
Живописная сосна с флаговой формой кроны на скалах о. Ряшков на фоне гор Кольского полуострова
Кандалакшские шхеры (около 120 заповедных островов) - один из основных научных полигонов заповедника на Белом море. Сюда входят острова Оленьего, Северного, Лувеньгского и Кибринского архипелагов, архипелага Вачев. Большинство их островов, особенно крупные - Телячий, Олений, Ряшков, Лодейный и Медвежий (их длина по несколько километров), покрыты лесом (островными вариантами таёжных лесов); мелкие же (луды и корги - небольшие участки огромных валунов и скал, имеющие длину по несколько десятков и сотен метров и торчащие из воды; в прилив и сильные шторма они либо совсем, либо частично заливаются морем) лишены лесного покрова и заняты травянисто-кустарниковыми ассоциациями, так называемыми островными вариантами тундровой растительности (правильно её называть тундровоподобной). Как относительно большие, так, тем более, и незначительные по площади острова представляют собой незабываемое зрелище. Прежде всего, это - миниатюрный мир, окружённый со всех сторон морем. Большая часть поверхности почти всех островов неровная, с многочисленными поднятиями, максимальная высота которых доходит до 70 с небольшим метров, скалами и обрывистыми, по несколько десятком метров, берегами, хотя нередки и живописные бухточки и заливчики, обрамлённые скалами или окружённые полосами прибрежных лугов. Ведь генетически острова этой части заповедника - верхушки послеледникового рельефа, не залитые водой остатки территории, освободившейся от покровного оледенения. Поэтому вся суша вдоль и поперёк покрыта моренами и усеяна огромными валунами - бараньими лбами.
Лес покрывает самые возвышенные участки и уже заполненные низины между остатками древних морен, а по скалам и моренным грядам, в понижениях между ними, выходит к самой воде. На островах Кандалакшских шхер встречаются фрагменты сосняков-беломошников и ельников с примесью лиственных пород - берёзы, осины и ивы. Известны тут и участки лиственных лесов из осины и берёзы. Но таких размеров и возраста, каких достигают эти породы в массивах коренных, девственных лесов на Карельском и Кольском берегах Кандалакшского залива, тут встречаются весьма редко. Скалистые участки берега прямо обрываются в море, а там, где берег низкий, вдоль уреза морской воды, он, как правило, обрамлён полосой прибрежных волосенцовых и разнотравных лугов. Подобные природные выделы на островах - излюбленные места для поселения гаг и морских уток, устраивающих здесь либо небольшие гнездовые колонии, либо одиночные поселения. На некоторых островах (например, на Лодейном, Ряшкове, Ламбине и других) встречаются небольшие пресные озёра (длиной от нескольких десятков до нескольких сотен метров и глубиной до 10 м) с характерной для них водной растительностью (с кубышками, сабельником болотным, рдестами, урутью и тростником). Эти водоёмы имеют чрезвычайно непостоянный запас пресной воды; ведь озёра питаются только талой водой или пополняются атмосферными осадками. Они являются основными поставщиками пресной воды на островах.
Озеро на вершине о. Ламбина в архипелаге Кандалакшские шхеры в Кандалакшском заливе
Озеро в котловине в центре о. Ряжкова, окружённое осоковым болотом и хвойным лесом.
Известны тут и болота, занимающие в основном понижения между моренными грядами. Интерес представляют прибрежные солёные марши - заливаемые морской водой во время прилива или во время штормов нагонными ветрами ровные, низменные участки берега, обычно образующиеся вокруг заливов и бухт. Обилие выбрасываемых штормом и приносимой приливной водой органики, наряду с хорошо структурированными субстратами - песками и галечниками, обусловливает образование тут солонцеватых лугов из морского подорожника, приморской астры, других солянок и луговой растительности.
Кустик приморской астры поселился в расщелине скал
Образуемые ими заросли поражают высотой растений, среди которых гиганты - зонтичные и волосенец, достигают 1,2-1,7 м. Но, как и всё, эти луга на островах миниатюрны; нередко луговые выделы занимают всего несколько квадратных метров. Самые большие площади солёных маршей и приморских лугов наблюдаются на о. Лодейном, западная и северная части которых изрезаны глубоко вдающимися в сушу мелководными лопастными заливами. По низким берегам прибрежные полосы волосенцовых зарослей, луговин из пырея и вейника с примесью тростника и луговых трав глубоко вдаются внутрь островной суши. На таких участках заповедных островов находятся основные гнездовья гаги, чаек и куликов. С возвышенных участков, скалистых берегов и отдельных крупных валунов, бараньих лбов, открываются незабываемые пейзажи на окружающее острова море, на лежащий всего в нескольких километрах Кольский полуостров. Панорамные обзоры простираются на десятки километров и дают полное представление о характере берегов, морского залива и гор южной части полуострова.
Находясь на этих и других островах, интересно знакомство с жизнью экотонной области - переходной береговой зоной между сушей и морем. На всех островах и участков материковой суши в пределах Кандалакшского заповедника чётко различаются три экотопа - супралитораль (или зона заплесков, куда солёная вода попадает нерегулярно), сублитораль (верхняя часть регулярно осушаемой области прибрежной зоны) и литораль (основная территория мелководной осушаемой зоны прибрежья). Для внутреннего Белого моря характерно наличие двух приливов и двух отливов в течение суток. Поэтому дважды в сутки на условия обитания морских животных и растений литорали и сублиторали определённое влияние оказывает осушение, когда при отливе обнажившиеся участки донных грунтов с населяющими их бентосными организмами находятся под влиянием иссушающего действия ветра, воздуха и солнца. И лишь во время прилива, когда морская вода снова их покрывает, морская биота оживает – животные вылезают из своих временных укрытий, из-под камней, зарослей водорослей, из грунта. Донные грунты заповедных прибрежий богаты двустворчатыми, голожаберными и лёгочными моллюсками, морскими звёздами, червями-полихетами, раками (отшельниками, бокоплавами, мизидами и т.д.), в изобилии развивающимися среди бурых (фукусов, ламинарий), зелёных (ульва) и красных водорослей.
Неотъемлемой частью пейзажа островов Кандалакшских шхер, как, впрочем, и многих других в пределах заповедника, являются скалы - округлые, обработанные морем и льдами, и дикие, с острыми краями, растрескавшиеся, с глубокими щелями, испытывающие минимальное влияние процессов деструкции, разрушения. Особенно эффекты они по берегам островов, своими выступающими в море участками часто напоминают находящийся среди бурных солёных волн корабль. Поверхность всех скалистых участков неровная, с обилием трещин и углублений различной формы (обычно длина и ширина их колеблется в пределах от нескольких десятков сантиметров до 2-15 м) и глубины (от 1-2 см до 1,5-2 м). В зависимости от высоты над уровнем моря, защищённости от волнобоя и степени влияния морских вод (это зависит от ориентации по расположению к преобладающим ветрам) они заполнены водой с разной солёностью и именуются наскальными ваннами.
Наскальные ванны представляют собой уникальные биотопы, микрокосмы. Аналоги этим естественным экосистемам трудно найти где-либо в других природных зонах. В России они встречаются ещё лишь на островах Баренцева моря, лежащих вдоль Мурманского берега, и на самом северном побережье Кольского полуострова. А за рубежом известны на сходных по морфологии островах и побережье Ботнического залива на Балтийском море, побережье Дании. Почти на каждом острове или материковой суше на скалистых участках берега можно найти все последовательные варианты, переходы от ванн с пресной водой до аналогичных биотопов, заполненных морской водой.
Уникален живой мир этих водоёмов, как и сама экологическая обстановка в них. Ведь такие биотопы - настоящая природная лаборатория для всевозможных исследований. Их миниатюрные размеры и небольшая глубина, где всё живое размером от двух-трёх миллиметров и более видно невооружённым глазом, позволяют воочию наблюдать то, что невозможно даже и представить в более крупных - прудах и озёрах.

Нужно ещё учесть, что наскальные ванны и их население подвержено влиянию экстремальных факторов среды - быстрому прогреву водной толщи (в летнее время днём температура здесь в течение всего нескольких часов поднимается до 22-27° С), до тех значений, которые несвойственны этим широтам), катастрофическому изменению солёности (во время внезапных штормов и сильных ветров), дефициту кислорода, вызванному массовым развитием водорослей и животных, обогащению воды сероводородом из-за поступления остатков пищи и экскрементов птиц, выброшенных водорослей. Удивление вызывает тот факт, что даже небольшая выбоина на скале с водой, объём которой может и не превосходить одной-двух обычных домашних кружек, богата жизнью.
Я несколько лет занимался ими, и нашёл, что тут обитает целый набор специфических организмов - водяных клещей, червей-нематод, жуков, личинок комаров-хирономид, мух-львинок и ручейников, ракообразных (дафнии и другие ветвистоусые, циклопы, диаптомиды, харпактициды), среди которых немало видов южного происхождения, обитателей средней полосы и степной зоны Евразии или Западной Европы, неизвестно каким образом попавших так далеко на Север, нашедших тут настолько приемлемые условия существования, что достигли поразительного уровня массового развития, сравнимого лишь с высоко продуктивными рыбоводными прудами. Немалую роль в этих процессах сыграли морские птицы, которые часто используют скалистые участки для организации колоний, отдыха и переваривания пищи. При этом экскременты и остатки пищи птиц смываются со скал или непосредственно попадают в наскальные ванны, когда в них плавают взрослые птицы и птенцы. Эта избыточная органика вызывает в водоёмах такой бурный рост водорослей и бактерий, отчего вода даже в 2-10-сантиметровой по глубине ванночке приобретает интенсивно серо-зелёный или зеленовато-голубой оттенки, а они, в свою очередь, приводят к вспышке численности обитающих тут животных. Нередко вокруг образуются специфические орнитогенные сообщества растений.
На одном из островов Кандалакшских шхер, на Ряшкове, находится главная научная база заповедника. В бухте южной части острова выстроены несколько домов-лабораторий и жилых помещений, куда ежегодно на практику приезжают студенты, учащиеся школ и гимназий, экологических и биологических кружков. Здесь же ведут свои исследования и научные сотрудники заповедника.
Кордон заповедника на острове Ряшков
Из находящихся близ этого заповедного участка островов Кандалакшских шхер интерес представляет другой - небольшой, вдающийся в море узкий Ковдский полуостров и окружающие его скалистые острова Ковдской губы. Все они миниатюрны, возвышенные, находятся вблизи нескольких крупных селений - посёлка Лесозаводского и деревни Ковды. Кроме высокой эстетической привлекательности, а с островов открываются незабываемые панорамные обзоры на противоположный берег Кандалакшского залива, на Кольский полуостров, этот участок заповедника будет полезен краеведам. Ведь здесь, на самых крупных островах - на Овечьем и Берёзовом, в конце XIX - первой трети XX вв. находились крупные лесоперерабатывающие заводы, от которых сохранились развалины строений, фрагменты механизмов, остатки причалов и ещё просматривается общий план производств. А на выступающем в море каменистом мысу, на скале, о. Микков расположено ещё сохранившееся строение лоцманской избы начала XX в., того времени, когда в Ковде был большой лесной порт, откуда выработанная на лесопильных заводах древесина вывозилась на экспорт, и для проводки в сложном лабиринте фарватера между островами прибывающих сюда судов требовались услуги местных лоцманов. Близость к железнодорожной станции (к Княжой) и федеральной трассе (Санкт-Петербург - Мурманск) обеспечивает лёгкость в его посещении; от опорного пункта в Лесозаводском на острова губы за полчаса можно попасть на моторной лодке, а на Ковдский полуостров - даже пройти пешком, вдоль берега моря. Небезынтересны и ещё два факта. В деревне Ковда находится уникальная по красоте деревянная Никольская церковь - памятник истории и архитектуры, а недалеко от неё - биологическая база одной из московских школ (ныне - гимназии), которая вот уже полвека ежегодно организует здесь свои летние экспедиции и экскурсии.
Кордон «Мыс Каменный» на Ковдском полуострове на каменной гряде, заросшей сосновым лесом
Основными природными достопримечательностями этого участка заповедника являются скалистые острова с разными вариантами тундровой растительности, покрывающей выступы скал. Лишь в тех местах, где на островах скапливается до полуметра и больше почвы, встречаются заросли кустарниковых и древесных пород. На скалистых участках островов обычны поселения морских птиц - крачек и чаек, гаг и куликов. Здесь же встречаются самые разнообразные наскальные ванны, нередко заросшие ежеголовником гиперборейским, осоками и нитчатыми водорослями, с характерной для таких биотопов фауной водных организмов.
Подобно многим участкам Карельского берега Кандалакшского залива Белого моря, Ковдский полуостров имеет в поперечнике характерный дугообразный профиль, крайние (приморские) точки которого самые низкие, а в срединной части расположены либо одна, либо несколько моренных гряд и выходов скальных пород. Понижения между ними заняты болотами и несколькими озёрами, богатыми рыбой. По приморским участкам, вдоль низменных берегов морских заливов, на сотни метров вдающихся в сушу, в кутовых частях которых расположены устья ручьёв, формируются солёные марши и приморские луга - излюбленные места гнездования и кормёжки журавлей, водоплавающих птиц и куликов. Их скопления особенно заметны к концу августа - началу сентября, когда взрослые птицы и подросшая молодь собирается стаями для отлёта на юг. На Ковдском полуострове хорошо сохранились участки коренных хвойных, лиственных и смешанных лесов северной тайги. А если пересечь его поперёк (это займёт всего час-полтора пешего хода), то можно попасть в другой интереснейший район заповедника - на берег залива Бабье море, противоположная сторона которого, в свою очередь, является уже северным берегом о. Великого.

Крупнейший в этой части акватории Белого моря остров Великий, ряд небольших островов
 

Крупнейший в этой части акватории Белого моря остров Великий, ряд небольших островов вокруг него (Наумиха, Большая и Малая Величаиха) и мелководный залив Бабье море - примыкают непосредственно к природным комплексам Ковдской губы Кандалакшского залива и относятся к одному лесничеству, Лесозаводскому. Вместе с островами Ковдской губы в заповедном фонде вокруг Великого под охрану взято почти 80 островов.
Кордон заповедника "Лобаниха" на острове Великий
Остров Великий, находящийся на широте Северного полярного круга и протянувшийся с запада на восток на 22 км (его наибольшая ширина составляет 8 км), является и самым высоким; его главный «пик» - поднятие на массиве коренных пород, покрытых чехлом послеледниковой морены, - возвышается на 82 м над уровнем моря. Этот остров покрыт коренными сосновыми и еловыми таёжными лесами (их общая площадь на острове составляет около 77 %). Другим господствующим здесь ландшафтом являются болота (около 17 % площади). А вот самых эффектных по восприятию и наиболее открытых участков - приморских лугов и солёных маршей - немного, всего около 1 % площади. Они тянутся вдоль берегов вдающихся в его сушу заливов; встречаются две характерные разновидности островных лугов - солёные приморские марши и настоящие луга, образовавшиеся без участия растений-солянок. Их наибольшее распространение отмечено по берегам Белой, Долгой, Конеевской и других губ, Великий - единственный в заповедной части Кандалакшского залива остров, где так много озёр; здесь их известно около 30 (их площадь, 1,5 %, даже больше суммарной территории, приходящейся на луга). Среди озёр различаются небольшие лесные окна-озёра («ламбины») и заполнившие межгрядовые понижения водоёмы. Имеющие сток в море и соединённые с ним крупными (оз. Малое Кумяжье) и мелкими (другие озера) ручьями, бессточные, находящиеся среди болотных массивов они питаются не только за счёт поверхностного стока, но и бьющей со дна родниковой водой. Озёра Великого интенсивно заросли гидрофильной растительностью - кубышками, рдестами, тростником и др. видами, становясь пристанищем для водоплавающих птиц и ондатры. В систему Кумяжьих озёр даже заходит форель (отчего, кстати, озёра и получили такое название; ведь кумжа - разновидность, озёрная форма этой речной рыбы). Известны тут участки тундровоподобной растительности и выходы скал (ими занято около 2 % площади острова). С центрального хребта острова, а на некоторых участках его берегов, и выходящих к морю высоких гряд, открываются великолепные обзорные панорамы на омывающие Великий воды пролива Великая Салма, саму Кандалакшскую губу, находящуюся восточнее, и внезаповедные территории. Из историко-культурных достопримечательностей Великого интересны: останки старых промысловых поморских изб конца XIX - начала XX столетий, фрагменты которых ещё встречаются кое-где по берегам острова; берега оз. Святого (в группе Кумяжьих озёр), где лет 150-200 назад существовал отшельнический скит; да устье ручья Кумяжьего, тут в 1999 г. экспедиция нашего института обнаружила старую керамику, свидетельствующую о существовании здесь поселений древнего человека.
Развалины старой поморской промысловой избы между губами Лобанихой и Ругозёрской на южном берегу о. Великого
Для географов и путешественников интерес представляет залив Бабье море расположенный между материковой сушей и о. Великим. По легенде, на этом мелком и тихом заливе в старину рыбачили только женщины-поморки. Видимо, эта местная особенность повлияла и на топонимику, придав удивительно красивому заливу столь оправданное название.
В заливе Бабье море
Двумя узкими, далеко выдающимися мысами (на западе и севере острова) и почти вплотную подходящими к материку, Бабье море почти изолировано, заперто, от окружающих её морских акваторий. Образовавшиеся здесь два пролива, своеобразные воронки, именуемые порогами (западный - Городецкий, и северный - Купчинный), через которые во время отлива вода дважды в сутки вытекает из залива, а в прилив - опять заполняет его, представляют собой незабываемое зрелище. Как на какой-нибудь горной реке вытекающая или втекающая вода с шумом и бурунами, усеянными белыми барашками пены, с огромной скоростью несётся через узкое горло пролива. Сила течения настолько велика, что тут невозможно выгрести на вёсельной лодке, да и моторка мало эффективна. За такое сходство с горными реками оба пролива и получили название порогов. Акватория внутреннего залива - Бабьего моря, буквально усеяна небольшими, часто поросшими лесом островами, очень напоминающими плавающие на воде высокие караваи хлеба или шапки. Берега залива оконтурены узкими полосами приморских лугов, заселённых гагой и чайками, куликами и водоплавающими птицами. Здесь же нередко можно встретить и журавлиные семейства.
Остров Наумиха, вид с моря
Лежащие восточнее Великого острова - Малая и Большая Величаихи, Наумиха, Корожный Баклыш, безымянные корги и луды – царство чаек, водоплавающих птиц и куликов. Они безлесные. Наиболее крупные (все именные острова) ещё заняты островными участками тундровоподобной растительности, фрагментами приморских лугов и зарослями кустарников (можжевельника, ивами, ольхой, карликовой берёзой), приютившихся в понижениях между камнями и расщелинах скал, там, где меньше всего ветер сносит чудом сформировавшийся здесь грунт. Из-за обычных тут сильных ветров и отсутствия защиты от них древесные породы (березы, осина, ель) принимают форму кустарников и стланика, а нередко и знаменитую, известную также и в других северных районах, так называемую флаговую форму (ель, сосна), когда на стволе отмирают ветви с наветренной стороны, но зато сохраняются с подветренной. Торчащие же из воды скалы или скопления валунов (луды) и лишь во время спокойной воды чуть показывающиеся среди морских волн валуны (корги), площадью по несколько десятков, реже сотен, квадратных метров, заняты только солянками с небольшой примесью луговых трав или совсем лишены растительности.
Бот экспедиции у берега о. Наумихи

Так, на о. Наумиха, сложенной древними горными породами, слои которых, словно живопис
 

Эти острова интересны, прежде всего, тем, что на их примере можно рассмотреть возможное направление заселения удалённых в море первичных субстратов - в данном случае, скал, растениями, процессы формирования грунтов в условиях постоянного действия ветров, ограничивающих поддержание целостности почвенной дернины. Ведь все подобные острова - суть скалы или вершины скал, поднявшиеся со дна моря во время изменений его уровня в послеледниковье. Со временем на появившихся из воды скалах начались процессы формирования пригодных для последующего заселения растениями субстратов. Сейчас тут можно вывить все фазы последовательного перехода от чистых, условно стерильных, субстратов до тех, где сформированы почвенный, а затем, и растительный покровы. Знакомясь с природой и возможной эволюцией почвенно-растительного покрова таких островов, становится ясно, что после достижения некоего климакса дальнейшее развитие почвенной дернины и образовавшейся на ней растительности ограничено рядом экологических, причём весьма специфических, факторов. Постоянное чередование иссушений грунтов из-за сильных ветров и солнечного нагревания (ведь скалы - открытые участки, всегда доступные ветрам, каких бы направлений они не были) с дождевыми потоками, интенсивными ручьями стекающими по скалам, оказывает своё негативное воздействие на общую устойчивость почвенно-растительного покрова безлесных скалистых островов. Так, почвенно-растительная дернина, сначала заполнившая всё понижение (выбоину в скале, углубление, трещину между скалами, пространство между камнями и т.д.), а потом разросшаяся и вылезшаяся за пределы понижения, постепенно разрушается - ветер в любое время года ветер просто-напросто выдувает, а дождевые потоки смывают в море образовавшийся торфянисто-перегнойный грунт. Немаловажно тут влияние и селящихся в подобных открытых ландшафтах птиц. С одной стороны, удобряемые экскрементами, погадками и остатками пищи грунты получают в избытке органику, что должно рассматриваться как положительный фактор. Но, с другой стороны, птицы же и разрушают успевший скопиться в понижениях скал грунт, где они устраивают свои гнёзда. Во время разрушения почвенно-растительной дернины на скалистых острова не спасает даже каркасообразующие свойства кустарничковых форм – арктоуса, черники, голубики, морошки и брусники, переплетения корней которых вместе со злаками (мятликами, пыреем, волосенцом), ромашками и другим разнотравьем до поры, до времени ещё сохраняют грунт.
Западины с солоноватой водой и обилием зелёных водорослей среди сырых осочников в колонии крачек в прибрежной зоне о. Большая Величаиха
Как и другие скалистые острова Кандалакшского заповедника, эти интересны своими наскальными ваннами. Так, на о. Наумиха, сложенной древними горными породами, слои которых, словно живописные разноцветные узоры, украшают скалы, их сотни, если не тысячи. Больших ванн - по несколько метров длины; много и малых, объёмом воды всего с пол-литровую банку; заросших ежеголовником и нитчатками, сабельником и вахтой трёхлистной. На самой вершине, там, где понижения заняты тундровоподобной растительностью, а в наскальные ванны не попадает морская вода, находятся пресные биотопы. Вода в них, как в настоящем болоте, чёрная, они окружены свисающими до воды кустами ивы. Ниже по склону находятся ванны, заполненные водой разной солёности: у самой уреза, куда морская вода попадает при любом волнении, - с близкой к ней солёностью (до 10-15 промилле), а вверх по склон, в нескольких метрах от уровня моря, где ванны доступны только брызгам и заплескам штормовых волн, находятся солоноводные ванны. На примере подобных скалистых островов и характерных для них ванн можно проводить настоящие природные эксперименты по влиянию катастрофических изменений среды обитания (например, резкого опреснения воды после внезапного дождя, потоки которого несутся сверху, с вершины скал, до низу, промывая все ванны и вызывая резкое падение солёности воды, или, наоборот, повышения солёности, когда во время сильного волнобоя и шторма солёная, характерная только для моря, вода заплёскивается на высоту нескольких метров и попадает в ванны) на биоту, причём при миниатюрных размерах и небольшой глубине все изменения можно наблюдать невооружённым глазом, чего нельзя увидеть в более крупных природных водёмах – озёрах, водохранилищах.
Почти на той же широте, что о. Великий и прилегающие к нему острова, на восточном (Терском) берегу Кандалакшского залива (южном берегу Кольского полуострова) находится другой участок заповедника – Порья губа, включающий акваторию одноимённого залива с почти 80 поросшими лесом и безлесных островов, луд и корг и узкой полосой берега, где расположены гнездовья водоплавающих птиц. Порья губа - один старинных очагов расселения поморского этноса. Она вошла в состав беломорской территории заповедника позже Кандалакшских шхер, островов Великого и Кемьмудских, одновременно с акваторией Ковдском губы и Ковдского полуострова. Почти 30-километровый залив вдаётся глубоко в сушу Кольского полуострова, разветвляясь в кутовой части на несколько меньших губ (Западная Порья, Восточная Порья, Шушпаниха. Костариха и другие), и ограничен с моря цепью островов. запирающих Порью губу (Палёный, Большой Седловатый, Седловатые Луды, Крестовский и другие). Передовые острова почти целиком безлесные, покрытые тундровоподобной растительностью или же представляющие выходы совсем голый скал.