Между тем как два карбаса будут таким образом употреблены, третьему предпишите вы проехать с промером от устья Печоры до реки Черной, держась от берега в расстоянии от 8 до 10 миль итальянских, бросая лот так, чтобы через каждую итальянскую милю иметь глубину.
Но если вам удастся исполнить весною то, что предписано в §§ 5 и 6 или хотя только в § 5, то со вскрытием вод переедете вы с двумя карбасами от речки Куй или мыса Усть-Шара к западному берегу и вдоль него спуститесь с описью к Костяному Носу; от него переправитесь к Болванскому Носу и исполните предписанное в § 10. В то же время один из помощников ваших на третьем карбасе осмотрит восточный берег от мыса Усть-Шара вверх, как изъяснено выше (§§ 2, 6 и 11); потом спустится вниз реки вдоль восточного же берега и, проехав с описью сквозь Куйский Шар, соединится с вами у Болванского Носа.
Собравшись после всего в реке Черной и отпустив один карбас, отправитесь вы с другими двумя к востоку, описывая берег. Достигнув Мединского заворота, или того мыса, где начинается Хайпудырская губа, вы с сопутником вашим разделитесь, предписав ему обойти эту губу и из нее пройти вдоль берега к Югорскому Шару, где и соединиться с вами в назначенном от вас, известном кормщикам вашим, месте; сами же вы, сделав на Мединском завороте подробные наблюдения, переправитесь на южную оконечность острова Долгого, которую определив, переедете на северную оконечность острова Матвеева (описав между тем, сколько обстоятельства позволят, берега этих островов); тут также сделаете наблюдения и потом направите путь прямо к Югорскому Шару.
В этом месте, которое постараетесь вы определить вернее астрономическими наблюдениями, разделитесь вы снова; один карбас пойдет с описью по западную, другой по восточную сторону острова Вайгача, привязывая к описи противолежащий берег материка, к северной оконечности острова, где соединитесь вы опять.
Определив широту северной оконечности острова Вайгача, переправитесь вы через пролив, разделяющий остров этот от Новой Земли, именуемый Карскими воротами, на Кусов Нос, или юго-восточную оконечность этой последней, для измерения глубины этого пролива и сыскания широты Кусова Носа. Но если льды в Карских воротах или другие препятствия не позволят переправиться на Новую Землю, в таком случае надлежит вам стараться, по крайней мере, усмотреть какой-либо приметный и известный пункт той земли и верным пеленгом определить положение его от определенного вами места на острове Вайгаче, где нарочно на этот предмет можете вы остаться на несколько дней лишних. В то же время продолжайте вы и от жителей тамошних узнавать, какую они полагают ширину того пролива.
На северной оконечности острова Вайгача и на Кусовом Носе, если туда достигнете, поставьте какой-нибудь приметный с моря знак, снабженный шестом с флагом, под которым заройте или заложите камнями спрятанное в бутылке или ящичке известие о себе, в котором в кратких словах изложите: когда от того места отправились и куда, найденную вами широту и прочее на тот конец, чтобы я мог, если случится мне найти это известие, по успехам вашим расположить свои действия.
Тут назначается предел вашему плаванию, и вы после этого можете предпринять обратный путь в Пустозерск. Но если бы время года было еще не позднее, запасы ваши не истощились, здоровье ваше и прочие обстоятельства тому не препятствовали, то желательно было бы, чтобы на обратном пути вашем проплыли в некоторое пространство от Югорского Шара к востоку и определили положение Мясного острова. Вообще же, достигнете ли вы назначенного вам предела, или по каким-либо непредвиденным препятствиям не достигнете, плаванием вперед должны вы располагать так, чтобы возвращение ваше в Пустозерск в сентябре месяце было во всяком случае обеспечено.
Если весною берег от Костяного Носа до Колоколковского оставался неосмотренным, то приступите к этому по возвращении нашем в Пустозерск, где по предварительному распоряжению вашему будут между тем приготовлены на этот предмет чумы с оленями. На них отправитесь вы ближайшим путем к Костяному Носу, от него вдоль берега до Колоколковского, где остановитесь для определения широты места, по крайней мере, двумя наблюдениями. Вряд ли поездке этой встретятся великие препятствия, поскольку известно, что самоеды и в летнее время переезжают тундры оленями на санях".
Снабженный всеми нужными для описи инструментами и имея под начальством своим штурманских помощников Рогозина и Пахтусова, Иванов отправился из Архангельска 3 апреля и 17-го прибыл благополучно в Пустозерск вместе с сельским заседателем, отправленным с ним из Мезени для оказания помощи ему в договорах с крестьянами.
Он немедленно занялся приготовлениями к летней экспедиции, в которых из-за довольно позднего прибытия в Пустозерск встретил немало затруднений. Он не нашел достаточного числа карбасов и должен был посылать за одним в Усть-Цыльму, слободку, лежавшую при впадении реки Цыльмы в Печору, в 200 верстах выше Пустозерска, где пустозерские жители все свои суда строят. В этих приготовлениях прошло все весеннее время; Иванов не мог употребить его на определение ширины устья реки Печоры и обозрение Тиманского берега, по причине худости оленей, которых в Пустозерске от болезней много падало, по недостатку оленьего корма в тех местах и по весьма глубоким снегам.
1824 год июнь. В начале июня вскрылась река Печора. 5-го прибыл с Усть-Цыльмы заказанный карбас, 12-го очистилось от льда Городецкое озеро и мы могли(*1), наконец, отправиться в путь. 15-го отрядил помощника Пахтусова с одною лодкой для описи западного и части восточного берега реки, а сам приступил к описи Куйского Шара, остававшегося в прежней экспедиции неосмотренным. Окончив это дело к 19 июня, остановились мы для отдыха на острове Конзере, в избах промышленников, занимавшихся тут ловлею белой рыбы, т. е. сигов и омулей. Этот промысел по реке Печоре и речкам за Болванскою губой продолжается до 20-х чисел июня, когда промышленники отправляются на поплавы и тони ловить красную рыбу, т.е. семгу. На следующий день отправились мы к Болванскому Носу, но крепкий противный ветер заставил нас остановиться на острове Глубоком. Мы надеялись укрыться в стоявшей туг промышленной избе, но нашли ее полной снегом.
23 июня сделалось тише. Мы продолжали путь и в тот же день прибыли к Болванскому Носу и расположились у башни в палатках. В Болванской губе было еще множество льда, а берега почти совершенно были покрыты снегом. В двух верстах к SO от Болванского Носа, в избе, называемой Крестовой, встретили мы четырех человек, занимавшихся промыслом белуг.
Облачные погоды не позволили нам прежде 26-го числа приступить к наблюдениям. Определив состояние и ход хронометра, отправились мы вечером 29 июня к Костяному Носу, куда прибыли на другой день к вечеру же. На этом переезде мы беспрестанно притыкались к мелям оттого, что фарватер, особенно в западной части реки, называемой Малой Печорой, узок, излучист и мало кому известен. Наибольшую в нем глубину нашли мы 10 футов.
Июль. 1 июля присоединился к нам штурманский помощник Пахтусов, исполнивший с успехом возложенное не него дело. Он нашел, что от нижнего устья Городецкого Шара вверх по течению восточный берег Печоры образует острова Бедовый и Большой Сенокосный. От деревни Оксина, лежащей на северо-западной оконечности последнего острова, в широте 67°35'45", река направляется к S; в 7 милях отсюда находится верхнее или юго-западное устье Городецкого Шара; протока эта в малые воды пересыхает. 41/2 мили далее находится деревня Пылемец, от которой восточный рукав реки по мелководности своей принимает название Сухой Печоры. Широта этого места 67°25'.

Острова, по реке Печоре лежащие, вообще все низменны, отмелы, покрыты тундрой, травой
 

Левый, матерый берег реки, противолежащий деревне Оксина, называется Малой Землей. Ширина реки в этом месте одна миля; рукав, идущий вдоль Малой Земли, узок и по большей части мелок и потому [304] называется Малой Печорой, для отличия от Большой Печоры, или восточного рукава реки. До деревни Андех, лежащей в широте 67°54' и от Костяного Шара по прямой линии в 27 милях, ширина реки, т. е. расстояние между обоими матерыми берегами не более 9 миль. Острова на этом пространстве лежащие, все прибрежным жителям известны и по сказанию их положены на карту. Но ниже этого места река расширяется вдруг до 24 миль, усеяна множеством островов, между которыми по мелководию никакого проезда нет и которые по этой причине жителям неизвестны. Последние все это пространство называют совокупно: Усть-Шары. Некоторые из проливов между островами имеют также особые названия, например, между островами Пусторадью и Щелкуном пролив называется Мессинской Печорой; между Щелкуном и Середовым Челозер-Печора и прочие. К NW в 4 милях от деревни Андех находится устье обширной, но мелководной губы Голодной, вдающейся к SW, почти параллельно к берегу на 19 миль и имеющей ширины от 7 до 8 верст. В губе этой промышляют белую рыбу.
Острова, по реке Печоре лежащие, вообще все низменны, отмелы, покрыты тундрой, травой и кустарниками.
Главнейшие жилья на этой реке следующие:
Пустозерская слободка лежит на западном берегу Городецкого озера, на широте 67°32' и долготе 52°40' О от Гринвича. В ней 40 душ государственных крестьян и четыре церкви. Городецкое озеро соединяется с Печорой мелководной протокой, именуемой Городецким Шаром. Расстояние от Болванского Носа, что при устье реки, 130 верст.
Деревня Устье в северо-восточной части озера.
Деревня Тельвиска, на правом берегу Городецкого Шара, в 16 верстах по прямой линии от Пустозерска, и в 8 верстах от реки Печоры. Крестьян 42 души.
Деревня Юкушца, в трех верстах ниже Тельвиски, на левом берегу того же Шара. Крестьян 24 души.
Деревня Макарова, на острове того же имени, на левом берегу Большой Печоры, в 5 верстах на NW от Юкушцы.
Деревня Никитца, на правом берегу Печоры, на широте 67°45'. Крестьян 51 душа.
Деревня Куя, в 5 верстах ниже Никитцы. Крестьян 55 душ. В этом месте главный фарватер реки уклоняется от матерого берега и лежит между островов, а вдоль берега идет на 35 верст протока, именуемая Куйским Шаром. Деревня Куя единственное место по всей реке, где суда могут зимовать с некоторой безопасностью; все прочие места подвержены весною ледоплавам, которые отрываются и уносят большие части берегов.
Деревня Пойлово, на острове того же имени, по восточную сторону фарватера в 7 верстах от Куй и в 70 верстах от устья реки. Крестьян 37 душ. Это последнее постоянное жилье на Большой Печоре. Ниже есть в разных местах избы, где промышленники по временам укрываются.
Деревня Бедовая, на острове того же имени. Жителей 34 души.
Деревня Голубкова на острове Большом Сенокосном. Жителей 18 душ. Обе последние деревни лежат на мелкой протоке, отделяющей остров Бедовый от Сенокосного.

Деревня Оксин, о которой выше говорили - 73 души.

Деревня Бушуево, на островке, в юго-западном устье Городецкого Шара, - две души.
Деревня Пылемец, о которой также упоминал - 8 душ.
Деревня Сопка, на юго-западной оконечности острова Чуклина, на Малой Печоре, на широте 67°42'30''. Крестьян 31 душа. Название этой деревни происходит от островершинных, песчаных холмиков, называемых сопками, которыми покрыт около того места матерой берег.
Деревня Нарыга, на острове Нарыгинском, на Малой Печоре, на широте 67°49'. Крестьян 57 душ.
Деревня Андех, на Малоземельном берегу, в 17 верстах от Нарыги. Жителей 31 душа. Деревня Андех с этой стороны ближайшее к морю жилье. Она лежит в таком же расстоянии от устья, как и деревня Пойлово.
Всего жителей мужского пола, на пространстве 75 верст, слишком 500 душ. Все они государственные крестьяне, состоящие в подушном окладе117, но более никаких повинностей не несущие. Хлебопашеством они не занимаются, но невзирая на то, не бедны, ибо и летом и зимою имеют хорошие промыслы, как рыбные, так и звериные; первые составляют: сиги, омули, пеляди, чиры, нельма, щука, налимы и семга; последние: белые и лесные медведи, волки, лисицы, песцы белые и голубые, моржи, зайцы, нерпа и белухи.
Сделав в этот день надежные для долготы и широты наблюдения, отправились мы все вместе обратно к Болванскому Носу, куда и прибыли вечером 2 июля. Здесь надлежало нам сыскать снова ход хронометра, почему мы и не могли отправиться далее прежде 7 июля.
Наблюдения, сделанные на мысах Болванском и Костяном, показали расстояние между этими пунктами 191/2 миль, по румбу NW и SO 861/2°. Эти мысы составляют собственно устье реки; от них и начинается мелководный залив, который можно бы назвать взморьем Печорским; но тамошние жители считают его частью реки, полагая пределом ее низменный мыс Русский заворот.
8-го поутру прибыли мы к Двойничному Носу. В тот же день отправил я помощника Рогозина к северу для поисков Гуляевых Кошек на меридиане этого места; помощнику Пахтусову предписал, отойдя от берега от 9 до 10 миль, плыть с промером вдоль него до реки Черной; а сам отправился в реку Алексеевку, чтобы начать исследования мои от этого пункта. Я приехал туда вечером, а на следующее утро пустился к Гуляевым Кошкам по румбу N; однакоже, так как течение было от W, то настоящий наш курс, как после и наблюдения показали, был NO. До двух часов пополудни глубина была от 14 до 30 футов (в одном только месте, в 8 милях от берега, нашли 9 футов). В два часа, переплыв 16 миль, нашли 10 и 7 футов, потом опять 14 и 36 футов; и, наконец, в половине третьего пришли к наружной песчаной банке, от которой в 300 саженях на глубине 31/2 футов стали на якорь. Мы в то же время съехали на маленькой лодочке на эту банку. Она простиралась от NW к SO на три версты; ширину имела несколько менее. К ONO, в расстоянии от 7 до 8 верст, видна была другая банка, а между ними и вокруг небольшими, высокими глыбами носящийся лед. Хотя нам в этот же вечер удалось обсервовать две высоты солнца, решился я, однакоже, остаться тут до следующего полудня, чтобы определить положение банки еще вернее. Но поутру сделалось облачно, от W задул крепкий ветер, которым развело большое волнение; карбас наш стало бить о дно и заливать, почему я принужден был идти обратно к берегу.
Банка эта по нашим наблюдениям лежит на широте 68°50', от реки [306] Печора на NOtN в 12 милях, а от западной оконечности острова Варандей - на NWtW в таком же расстоянии, Прикладной час здесь 2Ч33', подъем воды 3 фута 3 дюйма. Прилив идет от NO, а отлив от SW. Западными ветрами сгоняет воды весьма много.
На обратном пути к берегу имели мы глубину от 18 до 35 футов, грунт - посередине ил, а ближе к банкам и к берегу - песок с илом. В 9 часов вошли мы в реку Черную, где уже нашли помощника Пахтусова, а вскоре присоединился к нам и Рогозин.
Последний на пути от Двойничного Носа к N имел сначала глубину от 20 до 34 футов; в 15 милях от берега стала она постепенно уменьшаться, в 22 милях была 5 футов. Отсюда Рогозин плыл еще 5 миль к N; глубина менялась весьма стремительно от 2 и 3 до 20 и 30 футов. Отплыв всего 27 миль, стал он на якорь на глубине 31/2 футов для определения в следующий полдень широты места, которая оказалась 68°53'. Сухих банок он не видел; кормщик рассказывал ему, что около того места все мели поемные; а что далее к W есть и осыхающие, и на некоторых из них песчаные сопки (холмы). Эти мели соединяются с отмелью, простирающейся от Тиманского берега; но в некоторых местах есть между ними довольно глубокие проливы. Прикладной час на мелях найден 2Ч39', подъем воды 2 фута 3 дюйма. Прилив идет вообще от NO, но между мелями изменяется, смотря по положению проливов; скорость течения от 1/2 до 11/2 узлов. Снявшись с якоря, Рогозин взял курс OSO. На расстоянии 7 миль глубина менялась от 48 до 21/2 футов, 5 миль далее от 9 до 18 футов, потом равномерно от 20 до 30 футов. Грунт был посередине ил, а к обеим сторонам - песок.
Помощник Пахтусов, производивший промер параллельно берегу, имел ровную глубину от 25 до 40 футов. Грунт - синий, жидкий ил.
В реке Черной, положение которой надлежало нам определить достоверно, неблагоприятное для наблюдения время заставило меня пробыть две недели. Чтобы не причинить остановки нашему делу, отправил я 17-го числа помощника Рогозина с одним карбасом вперед для описи берега, к востоку простирающегося. Один карбас оставил при себе, а третий отправил обратно в Печору, поскольку в нем более надобности не предвиделось.
Соседями нашими здесь были два самоеда и два русских, жившие в чуме на берегу реки. Они занимались ловлей белой рыбы и ставили тони для промысла семги.
24 июля, окончив все наблюдения, показавшие широту реки Черной 68°36'33", долготу 56°42' О от Гринвича и склонение компаса 9°03' О, отправился я к востоку, и на следующее утро, с крепким от WSW ветром, приехал к западной оконечности острова Варандея, где и остановился в рыбачьей избушке, чтобы поискать, нет ли тут каких следов помощника Рогозина. Около полудня на одном кресте нашел я рапорт его, которым он извещал меня, что описал только южную сторону острова Варандея; почему я в тот же день приступил к описи северного берега, которую оконча около полуночи, остановился на матером берегу у избы, называемой Земляною, против восточной оконечности острова Варандея. Мы нашли тут две старые поврежденные лодки; не имея при карбасе маленькой лодочки, обрадовался я такой находке и приказал одну из них исправить.

По чрезвычайной отмелости этой стороны острова Варандея решился я описать ее от того
 

Окончив это дело, отправились мы при тихом северо-восточном ветре далее, и в час пополуночи, чтобы дать отдохнуть людям, утомившимся [307] от 10-часовой гребли, вошли в реку Песчанку, отстоящую от острова Варандея в 81/2 милях.
В этой реке нашли мы часовню во имя св. чудотворца Николая, две избы и три чума, в которых жило несколько самоедских женщин. В отсутствие мужей своих, нанявшихся в работники к крестьянам, ушедших на карбасах на морские промыслы, занимались они ловлею в реке сигов и омулей. Все промышленники, как россияне, так и самоеды, остаются у берегов моря обыкновенно до заморозков и потом отправляются на оленях - первые в свои селения, а последние в тундры.
Между немногими оставшимися тут самоедами был один старик лет шестидесяти, по имени Югубей Таганич, который, как я услышал, умеет предсказывать будущее. Желая посмотреть его искусство, упросил я его загадать мне, дойду ли я с описью на Новую Землю.
Взяв бубны и палку, обтянутую шкурой оленьей лапы, сел он, зажмурясь, на землю и посадил подле себя еще двух самоедов, вместе с которыми стал кричать: "гой, гой, гогой", колотя в то же время в бубны. Он сзывал этим подвластных себе духов. Когда они собрались, стал он им предлагать нараспев разные вопросы, на которые они ему его же устами и нараспев же давали ответы. В продолжение этого допроса ассистенты его также что-то такое распевали. По окончании комедии волшебник объявил мне, что при переезде с острова Вайгача на Новую Землю задержан я буду льдами, из которых освобожусь не ранее как через две недели, но на третью достигну до Новой Земли, которой, однакоже, по причине льдов, описать не успею, но возвращусь оттоле благополучно. Волшебство это, которое у них называется: колотить кудес или пензер (отчего и волшебники называются кудесниками) употребляют они при разных случаях, например, перед началом промыслов; в случае покраж, болезней и прочего.
В 8 часов утра 29-го числа продолжали мы наш путь и на следующее утро приехали на Мединский заворот, где застали штурманского помощника Рогозина, который о произведенной им описи донес мне следующее:
"Получив предписание ваше, 19 июля в 6 часов утра выехал я из реки Черной; но когда удалился в море на глубину, достаточную для хода карбаса, то берег, в этом месте весьма низменный, находился от нас в таком расстоянии, что в некоторых местах его вовсе не было видно, и так как он, сверх того, не имеет никаких приметных мест, по которым бы можно было располагать курсы, то и принужден я был возвратиться в реку для того, чтобы начать береговое описание, поскольку этим только средством возможно этот берег описать с некоторой точностью.
Мы в то же утро приступили к делу и, продолжая опись, то топкою иловатой, то обсохшею мелью, то низменным, поросшим травой берегом, то переплывая, то переходя в брод ручьи и речки (ибо лодки по далеко простиравшейся отмели мы с собой взять не могли), к ночи дошли до реки Грешной, которая отстоит от Черной, считая изгибы берега, в 8 милях. Далее продолжать береговую опись не было надобности, потому что берег шел отсюда приглубее. Мы пошли обратно прямою дорогой через тундру к реке Черной, куда и прибыли в 4 часа утра (20 июля). Берег между означенными реками покрыт сплошь маленькими болотами, глубиною от 1 до 4 футов, которые называются здесь курганами. Выкидной лес, сосновый, лиственничный, березовый и ивовый, по большей части уже сгнивший, находится во многих местах.

Вскоре после полудня отправился я на карбасе из реки Черной и, придя против реки Грешной, продолжал морем прерванное тут описание берега, который в этом месте образует губу Поганческую. Берег этот и здесь так отмел, что к нему на карбасе, углубленном не более 21/2 футов, нельзя подойти более как на 1, 11/2, а в иных местах и на 3 версты. Невзирая на всю осторожность нашу, мы несколько раз становились на мель. Приметными пунктами служили нам песчаные сопки, во многих местах по берегу находившиеся, и несколько гор внутри земли. Придя в Варандейский Шар (пролив, отделяющий от матерого берега остров Варандей), обмелели мы совершенно и должны были, оставив карбас на мели до полной воды, продолжать опись на маленькой лодке. Самое узкое место этого Шара (шириной не более 350 сажен), в большие отливы осыхает совершенно, так что крестьяне переезжают его на оленях. Дойдя до юго-восточной оконечности острова Варандея, остановились мы ночевать в палатке. От самой реки Грешной до этого места выкидного леса по берегу совсем нет, кроме мелкого ивняка.
По чрезвычайной отмелости этой стороны острова Варандея решился я описать ее от того места, где мы находились, до западной оконечности, береговою мерой. Мы приступили к этой описи поутру 22 июля и на следующее утро ее кончили. Южный берег острова Варандея совершенно подобен противолежащему матерому, как мы его выше этого описали. Но посередине острова и вдоль северного берега простирается песчаный хребет, высотою от двух до трех сажен, на котором во многих местах возвышаются песчаные сопки, издали похожие на камни. Возвышение это в 6 милях от западной оконечности прерывается и уступает место низменному песчаному перешейку, через который в большие приливы море переливается. В двух милях к SW от западной оконечности острова лежит островок Чаичий, которого северо-западная оконечность крута и имеет высоты до 21/2 сажен, а юго-восточная полога и низменна. Пролив, [309] разделяющий оба острова, в большие отливы осыхает и бывает тогда разделен двумя ручейками шириной от 3 до 8 сажен. На южном берегу острова выкидного леса совсем нет, но на северном много лиственничного, соснового и ивового, но по гнилости на строение не годного. По всему острову множество болот, в которых вода соленая.
Мы нашли на западной оконечности острова Варандея две избы, в одной из которых расположились отдыхать. Поблизости находится болото свежей воды и несколько могил с телами самоедов. В 5 часов вечера отправились мы обратно к нашей палатке, куда и прибыли в час пополуночи (24 июля). В полдень обсервовал я тут высоту солнца, по которой широта вышла 68°43'.
После полудня продолжали на карбасе опись Варандейского Шара к востоку, которое в тот же день кончили. Шар этот к восточному устью своему несколько расширяется, но везде одинаково мелок. В самом только устье есть глубина в некоторых местах 21/2 сажени, фарватер весьма излучист. Мы ночевали в палатке на низменном песчаном мысу против северо-восточной оконечности острова Варандея.
В следующее утро (25 июля) продолжали мы наш путь вдоль матерого берега, простирающегося к NO совершенно прямо, без всяких изгибов и выдавшихся мысов. Этот берег низмен, песчан и в некоторых местах покрыт булыжником. Против реки Песчанки застал нас густой туман, принудивший в этом месте остановиться.

Происхождение названия Сибирское становье (по преданиям) следующее: лет около 90 тому
 

Река Песчанка выходит из озера, называемого Торовей. Ширина ее около 250 сажен, но устье суживается до 40 сажен лежащим посередине его низменным песчаным островком, или кошкой, в полную воду покрывающимся. Западный берег реки низмен и песчан; а восточный отрубист и состоит из тундры. В этой реке ловятся в июле и в начале августа в достаточном количестве омули, но в другое время года никакой рыбы в ней нет. Некоторые крестьяне отправляются отсюда всякую весну на звериные промыслы, оставляя тут на зиму карбасы и все свои припасы. 26 июля в 4 часа утра отправились мы далее. Берег от реки Песчанки идет, как и прежде, прямой и без всяких изгибов, так что даже нельзя было выбрать ни одного приметного пункта для пеленгования, но отрубист, имея высоты от 21/2 до 51/2 сажен. Осыпи в некоторых местах черные, тундренные, а в других песчаные. Этот отрубистый берег, называемый тамошними жителями Черным, кончается в 10 милях от Мединского заворота. Далее к этому мысу идет берег опять низменный и песчаный, покрытый местами булыжником; он называется Заворотским. Сего числа должны мы были прекратить опись и стать на якорь, немного не доходя Мединского заворота по причине нашедшего вдруг густого тумана. Весь день видели мы лед, который около нас был довольно редок, но далее в море по всему горизонту находился в большом количестве и становился тем гуще, чем ближе мы подходили к Мединскому завороту. Выкидного леса по всему этому берегу мы не видали.
Вскоре после того, как мы положили якорь, подул свежий от NO ветер, которым развело волнение и стало нагонять на нас лед; почему и принуждены мы были идти за Мединский заворот, куда прибыли в 10 часов вечера и расположились ночевать в палатке.
27-го продолжался весь день густой туман, временно с дождем, так что мы ничего не могли делать.
28-го поутру отправились к тому месту, где кончена была опись 26-го числа, но множество льда под берегом не позволило производить [310] описи с карбаса, почему я тотчас начал опись береговую, которую в тот же день довел до самой оконечности Мединского заворота и, исполнив таким образом предписание ваше, остановился для подождания вас".
Август. 2 августа помощник Рогозин был опять отправлен вперед, с приказанием описать матерой берег до Югорского Шара и там меня дожидаться. Сам же я с другим помощником должен был пробыть на Мединском завороте еще пять дней, поскольку не прежде того времени успел сделать все потребные для долготы и широты наблюдения. Вывод их был следующий: широта 68°58'37", долгота 59°27'. Склонение компаса 9°05'.
На Мединском завороте находятся две избы и два чума, в которых при нас жили, подобно как и в реке Черной, одни самоедки, занимавшиеся ловлей сигов и омулей. Один раз попалась им в невод нерпа.
7 августа рано поутру мог я, наконец, продолжать путь. Я взял курс к острову Долгому, и с помощью тихого от SO ветра в 11 часов подошел к южной его оконечности на расстояние 3/4 мили. Я намерен был описать восточный берег острова, но лед, его окружавший и во множестве по морю носившийся, не допуская нас подойти близко к берегу и принуждая беспрестанно менять курсы, сделал предприятие это невозможным; а так как в южной части острова нет нигде для карбасов пристанища, то и пошел я прямо к северной оконечности, где в небольшой закрытой бухте, называемой Сибирское становье, нашел хорошее укрытие. Вскоре после нас пришли туда два промышленных карбаса.
Происхождение названия Сибирское становье (по преданиям) следующее: лет около 90 тому назад ходили на ладье из реки Оби в Соловецкий монастырь по обещанию богомольцы, числом до 70 человек. Возвращаясь тем же путем на родину, в позднюю уже осень, встретили они, подходя к острову Вайгач, непроходимые льды, почему и решились пристать к острову Долгому и там перезимовать. У северной его оконечности нашли они безопасную гавань; но не готовые на зимовку, от недостатка во всем и от цинготной болезни, все до одного человека померли. Они похоронены на мысу, называемом Сибирское кладбище; это место обозначено крестом.
В бухте этой карбасам стоять весьма покойно; но устье ее засыпает орешником(*2), и потому входить в него должно не иначе как с полной водой. На оконечности острова стоят три избы.
На другой день погода наблюдениям не благоприятствовала. Мне удалось обсервовать только близкие к полудню высоты и несколько лунных расстояний. Пользуясь свободным временем, описали мы мерою часть северного берега острова. Берег этот каменист и окружен множеством острых луд. В некоторых местах встречаются мокрые болота. От северной оконечности на W в l1/2 мили лежит небольшой каменный островок Голец. 9-го числа поутру успел я, невзирая на облачную погоду, наблюдать высоты солнца с хронометром; обсервовал также околомеридиональные высоты и несколько лунных расстояний. Из всех этих наблюдений выходит широта северной оконечности острова Долгого 69°23'14", долгота 59°2'. Прикладной час найден здесь 4Ч35'. Подъем воды в пролив 2 фута 11 дюймов.

Окончив это делю, отправился я в шестом часу вечера к острову [311] Матвееву и, подойдя к южной его оконечности, пошел с описью вдоль западного берега; но не успел еще сделать одной магистрали, как задул от W крепкий ветер; карбас наш взял большой ход, отчего лодочку, на бакштове118 у нас бывшую, опрокинуло и оторвало. Для спасения этой необходимой вещи должны мы были оставить опись. Покуда мы справлялись с лодочкой, развело большое волнение, которым нас стало прижимать к каменистому берегу; почему, не помышляя более об описи, должны мы были искать убежища под северным берегом острова, где в небольшой открытой бухте, которой берега также омывались великими бурунами, стали на якорь.
В полночь ветер сделался тише и отошел к SW. Погода была ненастная; некоторое время продолжалась гроза с дождем. Около 9 часов проглянуло солнце; бурун, им освещенный, показался мне не так велик, и я решился выйти здесь для наблюдений на берег. Приняв это намерение, отправил я вперед на лодочке работников, чтобы они успели сварить себе пищу, располагая последовать за ними и сам. Но они встретили под берегом жестокий бурун, которым лодочку в одну минуту залило и опрокинуло. К счастью, взят был с нее на карбас конец веревки, посредством которого успели мы притянуть к себе лодочку и людей, но съестные припасы, посуда, словом сказать - все, что с ними было, потонуло. Между тем ветер, отходя к W стал опять крепчать. Не видя себе здесь никакой в случае бури защиты, решился я идти к Югорскому Шару. Около полудня подняли мы паруса и к 4 часам проплыли по Массееву лагу 14 миль на О. В это время ветер сделался гораздо тише, почему и лег я на SO, чтобы приблизясь к берегу, идти вдоль него с описью. Около 5 часов утра увидели мы землю и взяли курс вдоль нее к NW. В 7 часов утра ветер от SW стал опять крепчать. Мы старались держать как можно далее от берега, но скоро заметили, что нас приметным образом прижимает к острым, каменным скалам, его окружающим. Кормщика с нами не было; он был отдан помощнику Рогозину, и потому мы, не зная где находимся, между страхом и надеждой, продолжали идти вдоль берега, наблюдая внимательно, не откроется ли где удобное к спасению нашему место.
В полдень дул крепкий ветер, с большим волнением и туманом. Положение наше с каждой минутой становилось безнадежнее; если б нас прижало к тому утесистому берегу, который был у нас под ветром, то ни одному не было бы никакого спасения. В час миновали мы в нескольких только саженях на ветре лежащий в полумиле от берега конусообразный утес, называемый Парус Луда, и вслед за тем, к общей нашей радости, открылась нам между двумя каменными, крупными мысами, небольшая бухта, окруженная низменным песчаным берегом. Мы тотчас в нее спустились и, не доходя до берега с полкабельтова, положили на глубине 10 футов два якоря. Ветер действовал уже не так сильно; однакоже волнение из-за мысов приходило довольно большое; от сильной качки карбаса подорвало в половине пятого один из наших якорей, а с другого стало дрейфовать. Видя, что нам уже не миновать берега, поднял я якорь и, приподняв паруса, пошел прямо на песчаную низменность, в которую скоро и уперся носом. Мы тотчас принялись выгружать вещи и успели все спасти без исключения; потом вытащили и карбас на берег и расположились около него в палатках.
Мы были в совершенной неизвестности о том, где мы теперь находимся. Идя вдоль берега, видели мы в некотором расстоянии чум, в ко[312]тором по всей вероятности находились самоеды; почему и послал я в ту сторону одного из работников. По возвращении его узнали мы, что этот чум стоит на реке Пустынной, от которой мы находились около 11/2 мили к NW.
12-го числа продолжался крепкий ветер между W и NW. Предвидя, что наших сил недостанет спустить опять на воду карбас, послал я в этот и следующий день находившегося у нас в работниках самоеда в близлежащие чумы для того, чтобы собрать нам в помощь земляков его, которых однако к 14-му числу собралось только шесть человек. К счастью, около исхода третьего часа увидели мы карбас помощника Рогозина, шедший мимо нашей бухты к N, который, увидев нас, тотчас к нам присоединился. К 7 часам карбас наш был опять уже на воде.
Исправные наблюдения, которые мне удалось сделать 12-го и 13-го числа, показали широту этого места 69°30'10'', долготу 60°28'.
Мы в тот же вечер отправились опять в море и во втором часу утра прибыли благополучно в Югорский Шар и расположились на южном его берегу, при устье речки Никольской.
Рогозин доносит следующее об описи, произведенной им от Мединского заворота до Югорского Шара.
"2 августа по причине противного ветра и течения невозможно было производить морской описи; почему я пошел с мерою от самой оконечности Мединского заворота по южному берегу этого полуострова. Берег этот составляет северный предел губы Перевозной, которая к югу ограничивается Перевозным Носом, лежащим от Мединского заворота на SSO в 12 милях. В малую воду Перевозная губа почти совершенно осыхает, пересекаясь тогда одною только рытвиною, простирающеюся извилинами от устья реки Перевозной, в вершину губы впадающей, к Мединскому завороту. Рытвина эта или промой, обязанный вероятно происхождением своим течению, стремящемуся из реки Перевозной, называется также Перевозкою речкой. Она имеет ширину от 100 до 150 сажен. По ней можно проехать на карбасе и в малую воду, имея по обе стороны сухие отмели. Река Перевозная течет из озера Пимендуй, имеющего в окружности до 15 верст.
К вечеру дошли мы с магистралями да ручья, отстоящего от реки Перевозной в двух милях, через который в брод перейти было невозможно; почему и побрели мы через отмель, уже покрытую водой, к нашему карбасу, который, между тем, прибыл к речке Перевозной. К полуночи вошли мы на нем в реку и расположились ночевать в палатках.
На другой день поутру отправились к SO вдоль берега Перевозной губы, имеющего высоту около одной сажени, покрытого травой и весьма отмелого. Мы не могли держаться к нему ближе 3 и 4 верст, но и в этом расстоянии несколько раз становились на мель, и в исходе второго часа поутру обмелели совершенно и должны были, укрепив карбас подпорками, дожидаться на нем прилива, ибо вязкий, иловатый грунт не позволял перебраться на Перевозный Нос, находившийся уже недалеко. В малую воду простиралась во все стороны от нас на большое расстояние сухая отмель, а в одном кабельтове к S видна была такая же речка, какая простиралась от устья реки Перевозной. Речка эта была продолжением реки Пильно Горло, стекающей в 11/2 милях к W от Перевозного Носа. В час пополудни стянулись мы с мели и поднявшись несколько по речке Пильно Горло, один изгиб которой подходит вплоть к Перевозному Носу, пристали к последнему.
[313] Перевозной Нос составляет западное плечо губы Хайпудырской, подобно как Синькин Нос восточное ее плечо. Мыс этот покрыт тундрой, имеет высоты от двух сажен и издали представляется в виде круглого холма.
Взяв отсюда потребные пеленги и определив широту места 68°46'45", отправились мы поперек устья Хайпудырской губы к Синькину Носу. Хотя мне и предписано было описать эту губу кругом, но я не мог исполнить этого потому, что отмель, от берегов простирающаяся, не позволяет подойти к ним с карбасом нигде ближе 8 верст. Для береговой же описи потребовалось бы гораздо более людей и средств, чем те, какими я мог располагать. По этой причине должен я ограничиться сообщением об этой губе того, что мог узнать от нашего кормщика.
Название губы этой, равно как и реки Хайпудырской, в нее впадающей, и леса того же имени, растущего в верховьях этой реки, происходит от самоедских слов Хайвы - грех и Падра - лес. Самоеды считают тот лес состоящим под влиянием злых духов, потому что невзирая ни на какие приметы, всегда в нем блудят. По этой причине решили они деревьев из него никогда не вырубать, а проезжая мимо, в некотором определенном месте приносить всегда в жертву оленей.

В Хайпудырскую губу с западного берега впадают три реки: Сясега, Сямаега[295] и Хановайская, которые все в устье очень узки и мелки, но далее вверх довольно глубоки. Река Хайпудырская, впадающая, как выше сказано, в самую вершину губы, больше трех первых. В нее идет с моря прямой фарватер, которым во всякое время можно в нее въезжать на карбасе. На восточной стороне губы, кроме незначащих ручьев, нет никаких рек.
Мы приехали к Синькину Носу в половине девятого вечера. В устье Хайпудырской губы имели мы глубину от 3 до 6 сажен, один только раз около середины устья встретили 9 футов. Синькин Нос от Перевозочного лежит OSO в 10 милях. Берег около него тундренный, отрубистый, высотой от 3 до 4 сажен; у воды во многих местах есть каменные луды.
На Синькине Носе стоит на одном возвышении самоедский идол: шест длиной около аршина, с заостренными концами и прямоугольной дырой в середине. Этот идол пригодился нам для пеленгов.
7 августа, дождавшись полудня для наблюдений меридиональной высоты солнца, по которой широта Синькина Носа вышла 68°42′14′′, отправились мы в путь. Около 8 часов вечера, отъехав не более 13 верст, остановились, в связи с пасмурной погодой, ночевать в палатках. Поутру продолжали путь, и в шестом часу пополудни достигли реки Коротаихи, в устье которой налетел на нас жестокий шквал от S с дождем и сильной грозой. Переждав его на якоре, пошли мы далее в реку, где в девятом часу и остановились.
От устья реки Коротаихи простирается в море на четыре мили отмель, по которой идет узкий фарватер между О и OSO на северное плечо реки, отличающееся песчаным валом или сопкой, от 3 до 4 сажен высотой, длиной от NtW на StO около 300 сажен и шириной 30 сажен. Вал этот называется Лабагай. От него фарватер поворачивается к S и потом идет вдоль южного берега реки к О.
В реке этой с половины августа начинается лов омулей, который бывает весьма изобилен, но раньше того времени вовсе они не ловятся.
От Синькина Носа и до этого места простирается низменный берег, окруженный отмелью, имеющей ширину от одной до полутора верст. Выкидного леса по нему совсем почти нет, кроме встречающегося местами мелкого ивняка.
В 7 часов утра вышли мы было из реки, чтобы продолжать нашу опись, но скоро должны были возвратиться на старое место, ибо отмель, простиравшаяся от берега, не позволяла подходить к нему ближе 2 и 2 1/2 миль, а в этом расстоянии, от свежего южного ветра ходила в море великая зыбь, делавшая совершенно невозможным замечать румбы с некоторой точностью. Остановкой этой воспользовался я, чтобы наблюдать у южного края Лабагая меридиональную высоту солнца, по которой широта места вышла 68°53′25′′.
В следующее утро продолжали мы наш путь к N вдоль низменного берега, от которого на большое расстояние простирается отмель, и в одиннадцатом часу вечера пристали к низменному Бельковскому Носу. Здесь следовало бы нам расположиться на ночь, но жестокая зыбь, шедшая от W при тихом южном ветре, предвещала с той стороны крепкий ветер. И так как от него не было тут никакой для карбаса защиты, то и отправились мы в Бельковский Шар, где и остановились в 3 часа утра.
Ожидаемый от W ветер и действительно задул поутру. Везде у берегов ходили такие буруны, что нам невозможно было и подумать выехать из Шара. Итак, чтобы время не пропало даром, решился я описать восточную сторону Бельковского Носа и отправился для того на южную его оконечность. Придя туда незадолго до полудня, определил я широту ее 69°06′ и вслед за тем начал опись. Окончив ее, возвратился я к вечеру в палатку нашу на Бельковском Шаре.
12 августа продолжался прежний крепкий ветер. Не в состоянии будучи с карбасом выехать в море, сделал я береговую опись западной стороны Бельковского Носа.
Бельковский Нос – низменный полуостров, выдающийся к S на 6 миль. Восточная его сторона образует западный берег губы того же названия, по которой и на карбасе можно проезжать только в полную воду; ибо в малую она почти совершенно осыхает. От вершины губы идет к NW мелководная протока, отделяющая Бельковский Нос от материкового берега. Протока называется Бельковским Шаром. Восточный берег Бельковского Носа болотист, а западный песчан и покрыт мелким булыжником; на нем встречается немало выкинутого морем соснового, мелкого лиственничного, а частью и березового леса. Отмели у этого берега нет; но во многих местах встречаются подводные камни. От оконечности Бельковского Носа простирается к S отмель версты на две.
13 августа ветер был гораздо тише, но от прежней бури ходила в море такая зыбь и у берегов такие буруны, что нам из Бельковского Шара нельзя было выехать.
14 августа решился я отправиться в путь, хотя в море продолжалась еще довольно сильная зыбь. От северного устья Бельковского Шара шел берег утесистый, высотой от 4 до 7 сажен, окруженный наружными и подводными рифами. Далее пошла каменистая пологость, также окруженная рифами.
В час пополудни, миновав реку Пустынную, увидели мы в небольшой бухте, усеянной рифами, вытащенный на берег карбас штурмана Иванова. Полагая наверное, что его занесло сюда прошедшей бурей, стал я на якорь и послал лодочку осведомиться, не имеет ли он надобности в нашей помощи. Лодочка, возвратясь, принесла мне приказание послать людей на берег для спуска карбаса. По этой причине, оставив опись, пошли мы далее в бухту.

В седьмом часу, спустив карбас на воду, продолжали мы путь вдоль берега, который до самого Югорского Шара окружен надводным рифом, высотой от 2 до 4 сажен, лежащим от него от одного до двух кабельтовов. В два часа пополуночи (15 августа) прибыли мы в Югорский Шар, где вскоре потом присоединился к нам и штурман Иванов».
Дав людям нашим после больших трудов, ими перенесенных, хороший отдых, отправил я Рогозина описывать восточную половину Югорского Шара и восточный берег острова Вайгач, намереваясь сам произвести опись западной стороны. Но прежде надлежало мне определить точными наблюдениями долготу и широту места, почему я и остался еще на несколько дней в реке Никольской.
Эта река является главным сборным местом звериных промышленников, как россиян, так и самоедов, приезжающих из тундр обыкновенно около половины марта и остающихся здесь до заморозков. Их собирается тут до 10 и более карбасов. Тотчас по вскрытии льда начинают они свои промыслы, которые состоят главным образом из моржей и зайцев.[296] Последние ловятся близ берегов, в заливах, а иногда в реках, но первых ищут обыкновенно в отдалении от земли, там, где есть носящийся лед, которым весьма часто карбасы их затирает и носит по морю по нескольку недель. Подобный случай был и в этом году с мещанином Иваном Протопоповым, с которым я встретился на острове Долгом. Карбас его зимовал на Мединском завороте. По вскрытии льда отправился он на промысел с шестью человеками работников; но не успел еще миновать острова Зеленец, как его окружило непроходимым льдом и южным ветром понесло в море. Карбас свой он тотчас окарбасил (вытащил на льдину и утвердил подпорками) и ожидал спокойно своей участи. Их пронесло мимо островов Долгого и Матвеева в расстоянии не более двух верст, но они никак не могли пробраться к берегу. Вскоре сделался ветер от SW, которым понесло их на вид острова Вайгач, от которого отливом опять утащило в море. Через 10 дней, в продолжение которых стояли тихие ветры, не действовавшие на льды, увидели они берега Новой Земли, к которой также не могли пристать. Наконец, еще через 7 дней поднялся северо-восточный ветер, которым льды рассеяло, и они под всеми парусами пошли на S и на четвертый день прибыли к западной оконечности острова Варандея. В продолжение странствования своего измеряли они часто глубину, самая большая была 90 сажен. Однажды нашли только 6 футов, и по этому догадывались, что их переносило через Гуляевы Кошки.
Не все, однако же, промышленники возвращаются в тот же год из тундры. Некоторые остаются зимовать на Новой Земле. В прошлом году остался там самоед, по имени Магей, которого постигла самая жалкая участь: он погиб со всем семейством своим, из пяти человек состоящим, как полагали самоеды, от угара. Печальную весть эту сообщил им, в бытность мою в Югорском Шару, ходивший на Новую Землю самоед Воепта.
В реке Никольской есть часовня во имя чудотворца Николая и четыре избы. Большая часть приезжих располагается обыкновенно в чумах. В реке этой, подобно как и во всех прочих, в Югорский Шар впадающих, ловятся в летнее время сиги, омули и кумжа.
Время продолжалось столь ненастное, что я в течение двух недель едва успел произвести все нужные наблюдения, выводы которых следующие: широта 60°39′30′′, долгота 60°40′, склонение компаса 10°18′О. Прикладной час 5ч23′, возвышение прилива 1 фут 10 дюймов.
30 августа мог я, наконец, приступить к описи острова Вайгач. От устья реки Никольской взял я курс прямо к Сухому Носу, от которого и Рогозин должен был начать свою опись. При переезде через пролив имели мы глубину от 5 до 16 сажен, которая к обоим берегам постепенно уменьшалась; грунт посередине ил, а ближе к берегам серый мелкий песок. Южный берег Вайгача, простирающийся к W от Сухого Носа, состоит из каменного утеса, высотой от 4 до 6 сажен, от которого во многих местах простираются каменные рифы, как подводные, так и наружные.
В восьмом часу пришли мы к речке Красной, где за темнотой должны были на сегодня кончить опись. Мы застали тут два карбаса. Река эта весьма хорошее пристанище для малых судов.
На пути приставали мы к Болванскому Носу, куда с самых древних времен самоеды собираются для жертвоприношений по два раза в год, т. е. перед началом промыслов и по окончании их. Они приносят в жертву оленей и других животных, которых мясо, однако же, съедают сами, оставляя божеству одни только рога и головы. Они жертвуют ему также разные металлические и деревянные вещи, топоры, обрывки цепей, гвозди, петли и рулевые крючья, сани, но только те, которые им самим уже не годны. Жертв этих накопилось годами великая груда, в которой валяются и идолы, которым все эти жертвы были приносимы. Идолы эти – деревянные разной величины обрубки, с обоих концов заостренные, с несколькими насечками, изображающими ребра. Некоторые болваны были металлические, другие деревянные, но одетые в малицы (шубы), иные, наконец, со сквозными дырами, и эти оказывают им особенные услуги во время промыслов.
Если самоеду нет удачи в ловле, то он полагает, наверное, что или кто-нибудь его оговорил или женщина перешагнула через его добычу. Кудесник, посоветовавшись с духами выше этого описанным образом, разрешает его недоумение, которой из этих причин приписывать свою неудачу. Если он кем оговорен, то, сыскав один из таких болванов, продевает сквозь дыру сначала кусок кожи какого-нибудь морского зверя, а потом ухо оленя, принесенного в жертву этому болвану, и остается уверенным, что заговор потерял свое действие.
Некоторые, однако же, употребляют для этого гораздо более простое и легкое средство: подкравшись к оговорщику, ударяют его, не говоря дурного слова, по лицу, и так сильно, чтобы откуда-нибудь показалась кровь, и заговор уничтожен.
Но если кудесник объявил, что женщина перешагнула через добычу, то самоед кладет на землю две горящие головешки, одну возле другой и, положа на них кусок оленьего сала, окуривает им лоскут какой-нибудь звериной шкуры, каркая все время по-вороньи, после этого промысел его очищен.
На Болванский Нос собираются для жертвоприношения самоеды почти всех родов, обитающих по Большой Земле.
Летковщина; живет к SW от острова Варандей, за горами, называемыми, по имени некоего самоеда Питки, Питков камень.
Вывучеи; около того же места, но далее внутрь земли.
Тыгайский род, живет в чумах против острова Варандея, родину свою называют они Сивседа.
Тайбарейский род; между Сивседой и Хайпудырской губой Вынаканы, между Хайпудырской губой и рекой Коротаихой.
Седуи; в вершине реки Коротаихи при озере Лиственничном, по-самоедски Хорундо.
Ноготыгай; под Сибирским камнем (Уральским хребтом).
Род Лагейский, на реке Каре.
Ламдуи, за рекой Карой.
Карачея, за рекой Юрубеем.
По Тиманскому берегу обитают следующие поколения самоедов:
Седя Евсюгина, на Канинской Земле.
Въера, у Святого Носа.
Рубчевы, от Святого Носа к SO.
Лаптандеры Выручеи, на устье Печоры, недалеко от Костяного Носа.
Женщины у самоедов в большом пренебрежении, они считают их существом нечистым: к чему женщина прикоснется, на что сядет, через что перешагнет, то делается нечистым и должно быть непременно окурено оленьим салом для очищения. Если женщина обойдет вокруг чума, то волки передавят непременно всех оленей, и чум для того переносится на другое место. Выдавая их замуж, их согласия не спрашивают вовсе. Искатель условливается с отцом невесты в цене, за которую она ему достанется, и назначает день свадебного пира и когда будущая супруга ему вручится. В назначенное время жених является, ставит свой чум подле чума отца невесты, созывает гостей, и начинается пир, после которого жених возвращается домой, в положенный срок привозит условленное число оленей и получает невесту с приданым. Приданое состоит обыкновенно из съестных припасов, посуды и одежды и соразмеряется числу заплаченных за невесту оленей. Десять оленей равняется одному возу приданого, но за 100 оленей обязан тесть приготовить целый чум, со всем к нему принадлежащим.

Новорожденных младенцев моют в воде, нагретой с жженой березовой губкой, а по отпадении пупа окуривают оленьим салом. Их пеленают и кладут вместо люльки в корыто или корзину.

Умерших (когда бывают с чумами в тундрах) кладут на сани одетых в полный наряд и отвозят на дальнее расстояние, оставляя при них всю домашнюю утварь – топор, нож, чашку, ложку и хорей, которым погоняют оленей, а при женщинах нитки и иголки. При этом случае совершают тризну, убивая и съедая оленей, а зажиточные оставляют тут и живых привязанных к дереву. На промыслах с покойниками хлопот гораздо меньше. Их кладут в ящики и зарывают в землю, наблюдая, чтобы тело лежало на левом берегу и лицом к востоку.
В пище самоеды весьма неразборчивы: как мужчины, так и женщины едят все что попадется; и только с белыми медведями, к которым самоеды имеют великое уважение, наблюдают некоторый особенный обряд. Содрав с медведя кожу, кладут его на сани (которые прежде окуриваются его же салом на случай, если садились на них женщины) и, разрубив на части, варят в вымытых горячей водой котлах. Голову варят не иначе как вне чума и едят ее одни только мужчины, а женщинам и к костям прикасаться не позволяется. Кости съеденного животного зарываются в землю. Губы сохраняют обыкновенно на случай клятвы.
Когда от самоеда нужно бывает отобрать какое-нибудь показание под клятвой, то сначала режут собаку и дают ему съесть сердце ее, а потом должен он, кусая медвежью губу, говорить: «как я кусаю твою губу, так ты меня кусай, если я лгу». Обряд этот показывает и причину уважения самоедов к белому медведю. Этот род присяги, называемый по-самоедски «рота», употребляет и земский суд на следствиях, производимых между самоедами.
Самоеды остров Вайгач называют Хаюдей-я, Новую Землю Едай-я. «Я» на их языке значит земля. Откуда происходит название Вайгач, им совершенно неизвестно.
31 августа продолжали мы опись южного берега Вайгача к W. Вскоре после полудня подул крепкий северо-западный ветер со снегом, вынудивший нас остановиться в Карповом становье. Небольшая и мелководная бухта эта открыта от SW и W, потому при ветрах с этой стороны на якоре в ней стоять невозможно, а должно карбас вытаскивать на берег.
Свежий противный ветер с туманом и снегом продолжался беспрерывно двое суток и удержал нас в бездействии, поскольку опись обширной Лемченской губы, простирающейся от Карпова становья к N, можно произвести не иначе как с попутным ветром или по крайней мере в тихое и ясное время. Между тем у работников моих оставалось пищи уже весьма мало, так что я не мог долее ждать перемены погоды и ветра и должен был 2 сентября переправиться на старое наше место, в Югорский Шар. К помощнику моему Рогозину отправил я в то же время на оленях самоеда с предписанием следовать для соединения со мной туда же.
Рогозин прибыл к нам 6 сентября вечером и привез с собой маленького моржа и белого медвежонка, промышленных им на пути. Действия свои со времени разлуки с нами описывает он следующим образом:
«20 августа отправились мы от реки Никольской вдоль материкового берега к О и в исходе второго часа пополудни пришли к реке Великой, которая одна из всех, в Югорский Шар впадающих, не забрасывается булыжником, защищена будучи лежащими перед устьем ее островами Сторожевыми. Кроме нее, все реки, не только на острове Вайгач, но и по материковому берегу от самой реки Коротаихи, бурями осенью свирепствующими, забрасываются камнем и вскрываются не ранее как весной, когда лед, во множестве по морю плавающий, препятствует к ним волнению. В реку Великую во всякое время карбасы входить могут, а в некоторых местах есть в ней глубина от 2 до 3 сажен.
От мыса Каменного переправились мы через пролив к Сухому Носу острова Вайгач, где остановились уже поздно вечером. При переезде через пролив самая большая глубина была 15 сажен.
На другой день (21 августа) приступили мы к описи берегов острова. Сухой Нос – каменный утес, высотой около 3 сажен, соединяющийся с островом низменным перешейком и от этого кажущийся островком. От него простирается к N утесистый берег, высотой от 2 до 5 сажен, окруженный каменными рифами. Опись в этот день кончили мы, не доходя верст двух до реки Пысловой, в которой остановились на ночлег.
К утру (22 августа) поднялся крепкий ветер от N с пасмурностью и снегом, с которыми невозможно было производить опись ни морем, ни берегом. Следующие два дня продолжалась та же погода. Я пытался продолжать опись берегом, но не мог пройти более 3 или 4 верст. 25 числа было гораздо тише, но жестокий прибой у берега не позволял нам оставить с карбасом нашего пристанища, почему и принялись мы, чтобы не терять времени, за береговую опись, которую в этот день продолжали на 15 верст. Между тем устье реки Пысловой от волнения засыпало совершенно мелким булыжником (орешником), который образовал поперек него стену 11/4 сажени вышиной. Река была теперь ничто иное, как озеро, которого с моря невозможно было и приметить. 26 августа работали целый день, чтобы перетащить карбас наш через эту плотину.
Реку Пыслову, как и все другие подобные ей реки, при всяком морском ветре сколько-нибудь засыпает мелким камнем, и потому она есть довольно ненадежное пристанище для карбасов. В самой же реке глубина более 10 футов. Берега ее утесисты и имеют высоты от 31/2 до 5 сажен.
27 августа с тихим от SSO ветром продолжали мы путь вдоль берега. Милях в четырех от реки Пысловой утесы прекращались и до самой реки Фальшивой, которую мы миновали около 6 часов вечера, шел берег пологий, высотой от 7 до 8 сажен; а от этой реки начинались опять утесы. Рифы делали весь этот берег совершенно неприступным. Меня весьма заботило то, где мы укроемся на ночь, ибо ветер начинал крепчать, а пройденная нами река Фальшивая была засыпана камнем. Мы должны были, однако же, идти к ней, как к единственному поблизости убежищу, и, по счастью, нашли в засыпи прорыв, сквозь который, хотя и с трудом, вошли в реку.
При самом входе увидели мы на берегу белого медведя, доедавшего нерпу. Мы сделали по нему два выстрела из винтовок, оба неудачно; от первого выстрела он отбежал сажен на 10 назад, но, посмотрев с минуту во все стороны, возвратился к своей добыче; при втором выстреле, вероятно, пуля просвистела близко мимо него, ибо он бросился стремглав в реку. Мы пустились за ним с карбасом и лодкой, скоро его догнали и убили носками.
28 августа крепкий ветер и ненастное время удержали нас в бездействии на месте. На другой день пустились мы вперед, но, не в состоянии будучи выгрести против сильной противной зыби, возвратились в реку Фальшивую и начали опись береговую, с которой в этот день прошли около 61/2 верст.
30 числа отправились в путь на карбасе, но, доехав до того места, где кончена была береговая опись, увидели невозможность продолжать ее морем, поскольку берег был совершенно неприступен, а с карбаса по причине великой зыби, ни курсов, ни пеленгов замечать было нельзя, ибо компас беспрестанно вертелся кругом. По этой причине возвратился я на прежнее наше место и впредь уже вел только береговую опись, взяв на этот предмет оленей у самоеда, кочевавшего поблизости реки Фальшивой.

Множество островов, в устье Печоры лежащих, остались неизвестными; Гуляевы Кошки опре
 

31 августа, взяв с собой трех человек работников, палатку и необходимые только материалы и инструменты, отправился я на оленях вдоль берега, приказав остальным людям на карбасе через четыре дня приехать в Болванскую губу.
3 сентября к вечеру прибыл я на Болванский Нос, составляющий северо-восточную оконечность острова Вайгач. Вечером присоединился ко мне и карбас, оставленный в реке Фальшивой.
Берег от этой реки до Болванского Носа идет каменным отрубом высотой от 4 до 8 сажен, а в некоторых местах до 15 сажен. Для судов он совершенно неприступен; кроме речек Волчьей и Узкой, которые, однако же, часто забрасываются булыжником, нет ни одной, в которую бы карбасы могли входить. Рифы, как подводные, так и наружные, встречаются во многих местах. Плавника в ручьях не мало. Он состоит из мелкого лиственничного, соснового и частью березового леса, но более из мелкого ивового валежника.
4 сентября описывали мы Болванскую губу, находящуюся по восточную сторону Болванского Носа. От N губа эта совершенно открыта. Берега ее окружены рифами. В вершину ее впадает речка Болванка. В полдень обсервовал я на оконечности Болванского Носа высоту солнца, по которой широта места вышла 70°27′55′′; но на этот вывод совершенно положиться нельзя, поскольку солнце, от довольно густого тумана, было худо окрашено.
5 числа получил я предписание Иванова следовать для соединения с ним в Югорский Шар, вследствие чего немедленно туда отправился, переночевал в речке Фальшивой и 9 числа уже поздно вечером прибыл в реку Никольскую.
По соединении с Рогозиным хотел было я немедленно отправиться к реке Печоре, но в наступившее осеннее время уже невозможно было надеяться завершить опись острова Вайгач. Крепкие ветры между W и SW, сопровождаемые дождем и снегом, продержали нас на месте 13 дней. В это время начинало уже по временам морозить. Промышленники один за другим удалялись в тундры; и я весьма опасался, что, наконец, зазимую в Югорском Шаре, ибо перевозка как нас самих, так и всех работников в Пустозерск на оленях стоила бы казне весьма дорого. Мы начали также ощущать большой недостаток в съестных припасах; сделанный в Пустозерске запас почти весь вышел; крестьяне, посланные несколько раз в тундры за оленями, весьма редко их находили, ибо стада оленьи удалились уже весьма много от берега. Я почти не знал, что делать; вся надежда наша была на крестьянина Житникова, которого мне удалось уговорить, чтобы он не уезжал в тундру, покуда решится участь наша, снабжал бы нас по временам провизией и если мы, наконец, здесь зазимуем, то перевез бы нас берегом в Пустозерск. Из такого затруднительного положения были мы выведены, когда менее всего того ждали. 19 сентября вечером подул внезапно от NO сильный шквал, после которого установился от того румба такой крепкий ветер, что карбасы наши стало тащить с якорей. Мы немедленно забрали на суда все, что было на берегу, подняли якоря и пустились под всеми парусами в море.
В это время провизии как у работников наших, так и у нас самих осталось только на три дня.
Выйдя из Югорского Шара, взял я курс севернее острова Матвеева, чтобы в случае, если ветер перейдет к N, могли мы продолжать наш путь. В 7 часов утра, миновав уже по счислению острова Долгий и Матвеев, легли мы на S, чтобы приблизиться несколько к берегу. После полудня задул тихий, противный нам ветер; мы продолжали идти на гребле; но в 11 часов, для отдыха людям, легли на якоря.
В 5 часов утра пошли на веслах далее. В десятом часу задувший от NNW ветер избавил нас от этой трудной работы. Вскоре после полудня миновали мы западную оконечность острова Варандей, на следующее утро увидели Болванский Нос, а во втором часу вошли в Печору. Не имея уже ни куска пищи, спешили мы достигнуть деревни Тельвиски и потому продолжали идти на гребле весь этот день и следующую ночь; весьма часто становились на мель и, наконец, прозябши до крайности (ибо термометр всю ночь стоял на 21/2°), отощав и утомившись совершенно, вынуждены были для отдыха остановиться в деревне Куе. Следующим утром отправились далее по реке; у деревни Юкушцы встретили лед, сквозь который прорубаясь, с помощью попутного ветра поднялись еще несколько, но не доходя трех верст до деревни Тельвиски, должны были остановиться и вытащить карбасы на берег. На другой день переехали на лошадях со всеми инструментами в Пустозерскую слободку.

Теперь надлежало нам помышлять об описи Тиманского берега, которого мы весной совершить не успели; и так как мне самому надлежало пробыть некоторое время в Пустозерске для проверки хронометров, то и решился я возложить эту опись на помощника Пахтусова; самому же ехать туда после ближайшим путем для определения широты и долготы окончательного пункта описи.
Октябрь. 10 октября помощник Пахтусов отправился в свой путь, а 6 числа, сделав нужные наблюдения, оставили и мы Пустозерскую слободку и в тот же день, переправясь на лодке у деревни Оксина через реку Печору на Тиманский берег, поехали на оленях, которые нас тут ожидали, прямым путем к Колоколковской губе. Первую и вторую ночи оставались в чуме, который был нами взят с собой, но 8 числа, надеясь где-нибудь встретиться с самоедами, чтобы избавиться от лишних хлопот и тяжести, оставили чум на месте и продолжали путь с одними оленями. В 7 часов вечера наехали мы действительно на чум самоедов; возвращавшихся с промыслов от озер, находящихся близ русского заворота, в котором и провели ночь.
Место ночлега нашего было весьма недалеко от берега Колоколковской губы и не более 50 верст от самого Колоколковского мыса. Мы пустились в путь в седьмом часу утра, и в 4 часа пополудни приехали уже на этот мыс и расположились в одной из стоящих тут изб. Оленей же наших, по недостатку в этом месте корма, отослали в ближайший чум.
На Колоколковском Носе стоят три избы, в которых при нас жило восемь человек промышленников – трое русских и пятеро самоедов, которые занимались промыслом нерпы и зайцев.[297] Этот мыс составляет восточную оконечность губы Колоколковской, вдающейся к SO на 50 верст и имеющей ширины до 25 верст. Вообще губа это весьма мелководна, но в некоторых местах имеет глубины до двух сажен.
Трое суток тщетно ожидал я появления какого-нибудь светила. Погода становилась чем далее, тем ненастнее, и не было никакой надежды, чтобы она скоро поправилась. И так как, с другой стороны, присутствие мое в Пустозерске было необходимо для окончательных расчетов с крестьянами и для приведения в порядок журналов и карт наших описей, то и решился я туда возвратиться. 12 октября отправились мы в путь прежней дорогой и 14 прибыли к берегу реки Печоры, к тому самому месту, против деревни Оксина, откуда отправились 6 числа. По реке несло уже густой лед, почему и отправил я на небольшой, найденной тут на берегу, лодочке помощника Рогозина в деревню Оксина за большими лодками для перевоза людей и инструментов. Он возвратился уже к вечеру с двумя лодками, на которых мы тотчас и стали переправляться, где пробираясь между плывущим льдом, а где переходя через стоячий лед и перетаскивая с собой лодки. Переправа эта была сколь затруднительна, столько же и опасна. Из нас беспрестанно кто-нибудь проламывался, и мы каждую минуту должны были спасать друг друга. Я и сам один раз осел в воду до самых плеч и с трудом был спасен подоспевшими людьми. Добравшись, наконец, до деревни Оксина, отправились мы на лошадях в Пустозерск, куда прибыли в ту же ночь, чрезвычайно утомившись.
20 октября возвратился в слободку помощник Пахтусов, донесший о произведенной им описи следующее:
«Отправясь 1 октября из Пустозерской слободки, прибыл я через пять дней на Костяной Нос, от которого должна была начаться моя опись и где между тем собраны были мещанином Протопоповым нанятые у него на этот предмет 25 оленей.
Первое дело было определить скорость бега этих животных. Для этого воспользовались мы знаком, поставленным при устье протоки, истекающей из небольшого озера, лежащего к N от Костяного Носа. Расстояние между этим знаком и самой оконечностью Костяного Носа, которое весенней описью определено с точностью в 3 версты и 361 сажени, олени наши по многократному испытанию ровным бегом перебегали в 281/4 минут, откуда минутная скорость из бега выходила 65,8 сажени. На извилины, которые они делали на бегу, надлежало бы прибавить сажени по две на минуту; но как они и во время описи делали такие же извилины, то и удержали мы означенную меру.
7 октября в десятом часу утра приступили мы, наконец, к описи. Костяной Нос составляет западную оконечность губы Средней, имеющей в окружности до 10 миль. Берега ее низменны, песчаны, а впереди есть во многих местах банки, на которых мы видели большие ледяные торосы. В четверть третьего приехали мы на мыс Кутшарский, составляющий восточную оконечность этой губы, и по причине густого снега должны были прекратить опись. Отъехав на несколько верст в тундру, поскольку у берега нет для оленей пищи, расположились мы в чуме.
В следующие четыре дня продолжали мы опись берега, который от Кутшарского Носа простирается разными изгибами и бухтами к N до Русского заворота. Берег этот называется Захарьиным. Он песчан, весьма низмен и отмел. На расстоянии миль 25 от Кутшарского Носа покрыт он множеством выкидного леса, годного даже и на строение, но далее к N мы и на дрова не всегда могли его набрать. Растений никаких на нем нет, так что мы каждый день по окончании описи должны были уезжать, и иногда на большое расстояние, в тундры. Погода все время не очень нам благоприятствовала, но 12 числа, при крепком от NO ветре, продолжалась такая метель с градом, что мы не ранее полудня могли начать опись и уже в четвертом часу должны были опять ее прекратить. Мы в этот день приехали к низменной, песчаной косе, называемой Русским заворотом, которую местные жители почитают крайним пределом реки Печоры к N. Я увидел совершенную невозможность описать южную ее сторону, которая, будучи почти равна с водой и окружена льдом, нисколько от него не отличалась и, сверх того, не имела ни одного приметного пункта, по которому можно было бы располагать курсы. По этой причине решился я описать одну северную сторону, определя только несколькими переездами ширину этой косы; я считал это достаточным потому, что она, как уверяли меня крестьяне, во всю свою длину одинаковой ширины.
13 октября в 8 часов утра отправились мы вдоль северного берега Русского заворота, и в начале четвертого часа приехали на оконечность его. В трех местах переезжал я на южную его сторону и нашел ширину его постоянно от 11/4 до 21/2 миль. По оконечности Русского заворота к О в одной миле начинаются наружные Гуляевы Кошки, которые были покрыты льдом и снегом. Между ними и Русским заворотом есть свободный проход.
Отсюда возвратились мы ближайшим путем в тундру. Мы должны были сделать это как по недостатку оленьего корма, так и потому, что на низменной косе этой долго оставаться без явной опасности невозможно, ибо при крепких с моря ветрах вся она, за исключением небольшой продолговатой сопки Ходоварихи, лежащей милях в трех от начала косы, покрывается волнами. Промышленники, останавливающиеся на ней для ловли рыбы, нередко теряли таким образом свои чумы и весь свой промысел, а сами спасались только в лодочках.
14 октября продолжали мы опись берега от Русского заворота к Колоколковской губе, который идет совершенно прямой чертой на SWtW1/2W, в некоторых местах прикрутостями, а в других песчаной низменностью. Вечером приехали мы к реке Песчанке и остановились.
На следующее утро часа четыре переправлялись мы через реку Песчанку, которая в устье была еще не ставшая; да и далее вверх едва нашли мы место, где лед поднимал оленей, которых с большой опасностью переводили одного за другим. В этот день остановились мы, отъехав только 6 миль от реки Песчанки.
16 числа продолжали наш путь и в полдень прибыли на Колоколковский Нос, где густая метель заставила нас искать укрытия в промышленничьей избе. На другой день продолжали мы опись до креста, стоящего на берегу Колоколковской губы, и оттуда поехали ближайшим путем в Пустозерскую слободу.
В продолжение всей описи проверяли мы несколько раз снова бег наших оленей, и никогда не находили в минутной скорости его разности более полусажени от прежнего вывода.
Пробыв в Пустозерске, покуда не установился по тундрам хороший санный путь, отправился я потом со всей моей командой в Архангельск, куда и прибыл 11 декабря.
Экспедиция эта, невзирая на все похвальное усердие участников в ней, оставила еще некоторые пустоты на картах.
Множество островов, в устье Печоры лежащих, остались неизвестными; Гуляевы Кошки определены только в двух точках; Чешская губа, а частью и остров Колгуев (которые, впрочем, не входили в круг действий этой экспедиции) еще не описаны. Все это пополнится в нынешнем еще году через штурмана Бережных, там уже действующего. С другой стороны, Иванов продолжает так хорошо начатое им дело. Он уже в начале весны отправился из Пустозерской слободки; описав по пути остров Долгий, Хайпудырскую губу и западный берег Вайгача, будет он продолжать свою опись от Югорского Шара к востоку до реки Оби и потом далее до реки Оленека, где кончилась опись капитана Анжу,[298] и таким образом весь берег Ледовитого моря, России принадлежащий, от Берингова пролива до границ Швеции, будет, наконец, описан со всей точностью, какой только желать можно.

Речное путешествие с верховьев Печоры
 

А сейчас описание верховьев Печоры глазами путешественников нашего поколения.
https://www.moya-planeta.ru/reports/...pechory_30044/
В верховьях Печоры
Разгоревшись от подброшенных дров, костёр ярко вспыхнул и осветил поляну, на которой расположился наш лагерь. Из темноты проступили могучие ели, надёжно охранявшие безмятежный покой ночного леса. Было тихо. Ни ветерка, ни одного постороннего шороха. Только шум протекающей рядом Ауспии приятной мелодией доносился из-за деревьев, но этот шум, странным образом, лишь усиливал ощущение всепоглощающей тишины. Той самой, от которой звенит в ушах, и которою никогда не услышишь в городе. Нечего и пытаться.
Мы сидели у костра и отдыхали после долгого дня, наслаждаясь очарованием этой волшебной ночи. За разговорами было выпито два котелка чая, и сейчас закипал третий. Я посмотрел на часы – половина второго. Да, засиделись. Впрочем, сегодня можно. Как-никак, первая ночь похода…
Сегодняшний день был наполнен контрастами. Ещё утром мы ехали в поезде. Затем в Ивделе пересели в машину, которая через несколько часов тряски переместила нас в другую реальность.
Из мира цивилизации в мир дикой природы. Потом ещё два часа мы шли по таёжной тропе, пока не оказались здесь, на этой поляне.
Так начиналось наше путешествие в верховья Печоры. Мы собирались пройти до плато Маньпупунёр, в районе которого берёт своё начало Печора, а затем сплавиться по этой великой реке до ближайшего населённого пункта, откуда можно будет вернуться обратно в цивилизацию.
…Костёр догорал. Мы допили остывший чай и пошли в палатку. На календаре было 13-е, хотя нет, уже два часа как 14-е августа 2013 года.
Шесть дней спустя, ближе к вечеру, мы спустились в долину Печоры, в нескольких километрах ниже её истока. Плато Маньпупунёр совсем близко. Завтра сбегаем туда налегке, а пока немного о предыдущем этапе похода.
Четырнадцатого августа в половине шестого мы вышли к последней стоянке на Ауспии, откуда начинается подъём на печально известный и овеянный легендами перевал Дятлова.
От перевала до самой Печоры идёт дорога, накатанная по горной тундре внедорожниками и квадроциклами. По ней и продолжали движение. Погода не баловала. Все дни было прохладно и дождливо. А один раз из-за тумана даже устроили днёвку. Но в целом всё прошло без каких-либо трудностей и происшествий. Единственное, в горах не везде есть вода, так что приходилось нести её с собой. А из-за преимущественно пасмурной погоды не всегда удавалось в полной мере полюбоваться пейзажами. Впрочем, сегодня погода улучшилась. Можно надеяться, что завтра на плато нас ждёт достойная компенсация.
Наши надежды полностью оправдались. На следующий день, преодолев несложный 5-ти километровый подъём, мы вышли на плато, которое считается одним из самых культовых и красивейших мест Уральского хребта. Надо заметить, не зря. Достопримечательностью "Малой горы идолов" – именно так с языка манси переводится Маньпупунёр, являются семь столбов выветривания, которые расположились по краю почти идеально ровной поверхности на высоте более 700-та метров над уровнем моря. Шесть из них выстроились цепочкой в один ряд, а один, самый большой, стоит несколько в стороне, выдвигаясь вперёд, навстречу гостям. Потрясающее зрелище!
Это надо видеть и видеть воочию, чтобы почувствовать мощнейшую энергетику данного места. Ни фото, ни видео не передадут ощущений, которые испытываешь, находясь там.
Плато Маньпупунёр входит в состав Печоро-Илычского заповедника и охраняется государством.
Там постоянно несут вахту инспектора заповедника и составляют протоколы на всех, у кого нет разрешения на его посещение. Но парни они хорошие, незлобные и гостеприимные. После официального знакомства с составлением протоколов (разрешения у нас не было) мы были приглашены в гостевую избу, где нас угостили обедом. Изба стоит в стороне от плато и представляет собой добротный двухэтажный дом, построенный недавно. И хотя во время вахты там проживают инспектора, строился он специально для туристов. При желании там можно остановиться на ночь или остаться на более долгий срок.
Вскоре после нас к избе подошла группа из четырёх человек с рюкзаками. Выяснилось, что это парни с нашей области – участники экспедиции « Платиновый пояс России ». У них, как и у нас, пеше-водное путешествие, только значительно более сложное и продолжительное. Они идут почти от побережья Карского моря и собираются закончить маршрут в п. Ушма. Сегодня у них 53-й день пути. Круто!
Мы все вместе заночевали в избе, а утром также вместе спустились к Печоре, где и расстались. Ребята ушли туда, откуда мы начинали свой путь. На Ауспию. Нас же ждала Печора.
Свернув лагерь, мы тронулись в путь, вниз по реке. Пока пешком. Тот ручеёк, коим является Печора в самых верховьях, не пригоден для сплава.
Даже на катамаране. По имеющейся информации сплав возможен после устья Большой Порожной – правого притока Печоры, до которого, если верить источнику, 35 км.
Тот же источник утверждал, что вдоль Печоры набита тропа. Судя по всему, когда-то так оно и было, ибо что-то похожее на тропу иногда встречалось на нашем пути. Но происходило это очень иногда и очень ненадолго. В остальное же время приходилось ломиться через бурелом и густой подлесок, наслаждаясь, так сказать, всеми «прелестями» нехоженой тайги. Да, это не по дороге маршировать…
На следующий день мы ещё упорствовали, и в попытках отыскать тропу, продолжали идти по тайге. И лишь во второй половине дня, признав такие манёвры неэффективными, решили сменить тактику. Мы просто спустились к реке и пошли по руслу Печоры.
Идея оказалась отличной! Глубина реки всего-то по щиколотку. В редких случаях по колено. Течение хоть и неслабое, но из-за малой глубины с ног не сбивает. В общем, идётся легко, гораздо легче, чем по тайге. Скорость сразу возросла в разы.
Вечером следующего дня мы встали лагерем на большом острове в нескольких километрах выше устья Большой Порожной. На острове очень удобный каменистый пляж – идеальное место для стапеля. На нём и расположились, намереваясь завтра собрать катамаран и начать сплав. Немного, правда, смущало то обстоятельство, что Печора, хоть и стала заметно шире, оставалась по-прежнему мелкой, а русло её изобиловало камнями. Впрочем, до Большой Порожной как-нибудь дотянем. А там уже, если верить описаниям, - а им хотелось верить, - Печора станет вполне судоходной рекой. По крайней мере, для нашего катамарана.
С утра закипела работа. Первым делом нужно было заготовить жерди для рамы. На острове подходящих деревьев не оказалось. Пришлось переправляться на берег и искать там. Стоит отметить, что верхнее течение Печоры также входит в состав Печоро-Илычского заповедника. Причём заповедным считается только правый берег, а левый, который, на мой взгляд, ничуть не хуже, таковым не является. Жерди брали с не заповедного берега.
В три часа дня наш корабль был спущен на воду, и мы отправились в плавание.
По такому случаю небо сразу же разразилось дождём. Стало прохладнее, и подул ветер. Естественно, встречный. Всё как надо! Партизанская погода. Почувствуй себя разведчиком в тылу врага!

В половине шестого мы прошли устье Большого Шежима и пришвартовались у высокого скали
 

Само плавание проходило отлично. В том смысле, что оно существенно отличалось от классического, привычного всем, сплава и походило на какой-то бег с препятствиями. Приходилось постоянно спрыгивать с катамарана и брести по воде, проводя наше судно среди бесчисленных камней и отмелей. Признаться, довольно нервозное занятие.
Такое «плавание» продолжалось до устья Большой Порожной, после чего ситуация изменилась. Печора, приняв в себя воды Большой Порожной, стала глубже. Появилась возможность для нормального сплава. Информация оказалась верной.
Примерно через два километра от устья на правом берегу, среди елей, увидали избу. Пришвартовались. Поднялись к избушке, которая оказалась баней. Судя по свежим брёвнам, срубили её недавно и, что называется, на совесть. Приятно смотреть.
От бани идёт тропа, которая упирается в старую деревянную лестницу, уходящую от самой воды на пригорок. Берег здесь крутой и высокий.
Поднявшись по лестнице, вышли на большую поляну. На поляне стояла изба – типичное охотничье зимовье, рядом крытая веранда с печкой, чуть поодаль лабаз, такой же новенький, как баня, с висящим на двери замком.
Людей нигде не было. Мы вошли в дом, дверь которого была не заперта. Внутри обычный для таёжной избы интерьер: широкие нары, занимавшие большую часть пространства; печка-буржуйка и узкий длинный стол вдоль стены с окном. На стене возле входа какая-то одежда, у двери старая обувь, под столом пустые пластиковые бутылки. На столе стандартные мелочи: спички, соль, огарок свечи, эмалированная кружка – неизменный атрибут таких вот зимовий и т. д.
Судя по ряду признаков, например, по отсутствию продуктов в доме, да и по самой обстановке, которая царила в нём, постоянно здесь не проживали. Но за местом следили. Всё такое добротное, ухоженное. Чувствовалась рука хозяина. Одна баня с лабазом чего стоили. А веранда. Не хуже, чем на кордоне у Кузьмича из известного фильма.
Так что же это за место? На кордон не похоже. Там живут постоянно, круглый год. Здесь же видно, что бывают наездами. Для охотничьей избы слишком хорошо. Да и какая охота – заповедник. Сошлись на том, что это строилось для нужд заповедника. Дабы его сотрудникам было, где разместиться во время проведения полевых работ. Как потом выяснилось, это предположение оказалось верным.
А дождь не прекращался. Только сейчас, оказавшись под крышей, я понял, насколько промок. Было бы глупо покидать столь внезапно обретённый кров и продолжать движение. Нужно было просушить вещи, включая спальники и палатку. В протопленной избе это будет сделать лучше всего. Да и торопиться нам некуда. Поставленную на сегодня задачу мы выполнили. Катамаран собрали, неприятный участок по мелководью прошли. Впереди 120 км спокойного сплава по заповедной Печоре, что течёт среди девственной тайги и не знает нашествия многочисленных туристов. Спокойная умиротворённая красота, где неуместны ни суета, ни спешка.
Вот и мы решили некуда не спешить, растянуть удовольствие.
На следующий день встали, как обычно, в шесть утра. Шёл дождь. Легли спать. Встали в восемь. Дождь. Легли спать. В девять часов я вышел на улицу, оценить обстановку. Дождь почти прекратился, но был готов возобновиться в любой момент с прежней силой. При желании можно было бы выдвигаться, но такого желания я в себе не обнаружил. Напротив, мне захотелось остаться и провести здесь ещё денёк. Люблю я подобные избы, затерянные в таёжной глуши. Да и баню мы вчера не топили. Ещё один повод, чтоб задержаться.
Вернувшись в дом, я поделился своими соображениями с Артёмом. Идея ему понравилась. Особенно по части бани. Решено. Сегодня у нас банный день.
С дровами для бани пришлось повозиться. За домом был дровяник. Там лежали напиленные чурки и топор. Вчера мы раскололи несколько, чтобы протопить избу. Но чурок было немного, и для бани мы их брать не стали. А то бы извели весь запас дров, что, разумеется, нехорошо. Поэтому пришлось попотеть, распиливая поваленный кедр, обнаруженный неподалёку от бани. Кололись кедровые чурки тоже не без труда. Зато баня удалась на славу! После жаркой парилки да в холодную воду Печоры… Незабываемо.
Утром, встав как обычно в шесть, я вышел, посмотреть погоду. Небо хоть и не было безоблачным, но вселяло определённую уверенность в том, что у дождя сегодня выходной. Что ж, вперёд, на галеры! Весла уже истосковались.
Быстро собрались и спустились к реке. Отвязали катамаран, закрепили рюкзаки на баллонах, оседлали их и отчалили от ставшего почти родным берега.
Километров через двадцать после старта у правого берега заметили надувную лодку. Причалили. От берега в лес уходила тропа и вела к избушке, что виднелась среди деревьев. Из неё вышел человек и направился к нам. Подошёл. Поздоровались, разговорились. Выяснилось, что это бывший сотрудник заповедника. Сейчас живёт на Ямале. Говорит, что скучает по этим местам. Вот, взял отпуск, приехал.
Сюда его забросили на моторке. Обратно сплывёт своим ходом. Но это недельки через две. А пока поживёт здесь. Кстати, от него узнали, что всего на Печоре четыре кордона. Остальные несколько изб, включая ту, в которой мы ночевали – это стационары, и предназначены они, как мы правильно предположили, для проживания сотрудников заповедника во время проведения полевых работ.
Также узнали, что до ближайшего кордона – Шежима – 22 километра. Расположен он рядом с устьем Большого Шежима – правого притока Печоры. Хозяина зовут Виктор. Сейчас у него гостит сестра с другом, и живёт волонтёр из Москвы. Про нас они уже слышали. С маньпупунёрского кордона сообщили. Так что ждали. Отлично. Там и заночуем.
В половине шестого мы прошли устье Большого Шежима и пришвартовались у высокого скалистого берега, на котором стоял кордон.
Раньше здесь была деревня, и несколько домов сохранилось до сих пор. Так что Шежим – это не одиноко стоящая изба с сараем и баней, а целое поселение. Правда домишки уже старые, покосившиеся и для жилья пригодные разве что летом.
За исключением того, в котором живёт Виктор. Этот добротный дом резко выделяется среди остальных. К нему и направились.
Виктор встретил нас радушно. Проводил в дом.
- Значит, вы и есть те двое из Екатеринбурга. Наслышан. Не часто теперь по Печоре сплавляются. Всё больше по Илычу.
На печке закипел чайник. Виктор разлил по кружкам чай, нарезал хлеб и поставил на стол миску с малосольным хариусом.
- Ужин ещё не готовили. Закусите пока с дороги, а то до вечера ещё далеко.

После того, как «закусили с дороги», сходили за рюкзаками. Отнесли их в гостевой дом, куда нас определили на ночлег. Познакомились с другими обитателями кордона: Татьяной и Сергеем из Вологды, и Николаем из Москвы. Причём Николай приехал не в гости. Он, несмотря на солидный возраст, работает тут волонтёром. Впрочем, и гости не сидят без дела. Работы здесь всем хватает. Вот и мы внесли свою скромную лепту. Помогли перетаскать поленницу дров с улицы в сарай.
Вечером Артём взял фотоаппарат и пошёл на прибрежные скалы, откуда открывается замечательный вид на долину Печоры.
А я прогулялся по лесу, собрал немного грибов.
После позднего ужина, который прошёл в приятной беседе, мы отправились спать. Так как ранний подъём предполагался только у нас, со всеми попрощались заблаговременно. А Виктора поблагодарили за гостеприимство.
Однако, из-за дождя, который на другой день лил с самого утра и почти до вечера, в гостях пришлось задержаться. Ещё на сутки.
И лишь следующим утром мы смогли продолжить своё путешествие, намереваясь к вечеру дойти до Полоя. Полой - это первый кордон на Печоре. Там проходит южная граница Уральского участка заповедника. Ниже Полоя река перестаёт быть заповедной. На нашем пути этот кордон последний. До него 46 км. Потом ещё 30 до Усть-Уньи, где мы собираемся завершить поход.
Через пару часов после выхода остановились возле одной симпатичной скалы, позавтракать. Разожгли костёр, вскипятили воду, заварили чай. Красота.
За время пути делали ещё несколько остановок, в том числе и у каждого из двух кордонов, чтобы, так сказать, засвидетельствовать своё почтение.
В половине шестого, как по расписанию, мы пришвартовались у высокого левого берега, на вершине которого, ещё издалека, была видна изба в окружении хозяйственных построек. Это был Полой. От реки к кордону вела деревянная лестница. Судя по отсутствию лодок, хозяева куда-то уехали. Со слов Виктора мы знали, что на кордоне живут два брата: Андрей и Алексей. Алексей – инспектор заповедника, а старший брат, который на пенсии, ему помогает. Сами они местные, из Якши.
Мы поднялись к избе. Сверху прекрасный обзор на три стороны горизонта. Потрясающий вид! Возле обрыва стоит беседка. Можно часами сидеть и смотреть на Печору. Вскоре, одна за другой, показались две лодки. Подошли к берегу, пришвартовались. Это были хозяева.
Виктор предупредил их о нашем появлении, так что объяснять ничего не пришлось. После короткого знакомства все вместе прошли в дом, «заморить червяка».
Самое время было решить вопрос относительно отъезда из Усть-Уньи. Виктор говорил, что Алексей знает, как оттуда выбраться. Усть-Унья – это первый населённый пункт на Печоре. Или последний. Как посмотреть. Если плыть в цивилизацию, то первый. Если из – последний. В любом случае – это довольно таки дремучая деревенька, которая хоть и имеет дорожное сообщение с внешним миром, но ничего регулярного по этой дороге не ходит. Раз в неделю приезжает почтовая машина, с которой можно уехать. Оказалось, что этот день как раз сегодня. Машина уже ушла. Оставалось уповать на местных жителей с машинами, а таких всего три-четыре. Или на приезжих рыбаков, если таковые там будут.
Алексей вызвался нам помочь. Он предложил за умеренную плату доставить нас до Усть-Уньи на моторке и посодействовать в поисках машины. Мы восприняли его предложение с энтузиазмом. Интересно было прокатиться на моторке, да и с Алексеем, который в Усть-Унье знает всех, найти машину будет проще.
Мы разобрали катамаран, просушили баллоны и уложили их в рюкзаки. Наш сплав по Печоре закончился. А с ним и закончилась активная часть всего путешествия.
Подводя итог водного этапа, можно сказать, что сплав по Печоре – это монотонная гребля, не представляющая никакого спортивного интереса. Здесь нет опасных порогов. И неопасных тоже нет. Зато здесь много плёсов. Так что постоянно приходиться работать веслом. И даже на участках с сильным течением из-за малой глубины не очень-то разгонишься. Особенно если учесть, что почти все такие участки приурочены к перекатам, которых тут великое множество.
Как бы там ни было, но свои 5-6 км/ч мы делали. Не слишком при этом напрягаясь. Что ни говори, а сидеть на рюкзаке и махать веслом несравненно легче, чем идти пешком и тащить этот рюкзак на себе.
А что касается интереса, то помимо спортивного, существуют и другие. Например, познавательный или эстетический. Вот с этим здесь всё в порядке. Спокойный характер реки даёт возможность в полной мере насладиться красотою её берегов, где среди елово-пихтовой тайги то здесь, то там возникают грандиозные скалы, стоящие, словно былинные витязи, на страже этого прекрасного царства. Царства заповедной Печоры.
…Следующий день был наполнен контрастами. Мощный поток неизбежности, пронеся нас сквозь цепь событий, забросил в ночной вагон проходящего поезда, возвращая из мира первозданной природы в привычный мир цивилизации.

урная слава покатилась в местном народе об острове посреди Камы. Темные дела вершилис
 

Вернемся на Каму, чтобы узнать страшную историю одного речного острова.
https://uraloved.ru/istoriya/ostrov-mertvih
Остров Мертвых в Перми
Автор: Владимир Гладышев
Опубликовано: 09 ноября 2012
…Теплая компания из четырех человек расположилась на отдых у костра. Композиция пейзажа построена так, что люди как будто находятся на носу корабля, омываемого Камой. «Остров-корабль» четко ориентирован живописцем на кафедральный собор, виднеющийся почти на горизонте. В левом углу изображены еще два храма, Петропавловский и далее - Богородицкий. Городская панорама – как на параде, автору хотелось показать самые красивые постройки и самую длинную улицу с каменными домами. Ну, а по «главной улице» Перми, реке Каме, плывут корабли и лодки, опять же всех возможных типов, какие существовали на то время. Тут и лодки весельные, и парусные, а мимо острова шлепает колесами пароходик с красной трубой и российским триколором на корме.
Надвигается вечер… Темнеющий «корабль» острова, уже почти погруженный в сумрак, словно врезается в сияющую зеркальную гладь реки, в которой отражается высокое небо, и весь небосвод в чудесном предзакатном свете…
«Вид Перми» - так называется это произведение неизвестного художника начала 19-го века (из фондов Пермского краевого музея)– написан с острова, который находился прямо напротив Мотовилихинского завода. И не знают счастливые участники этой пермской идиллии, что мирная жизнь совсем не уготована их потомкам, а город ждут тяжкие испытания… Да и сам остров будет «приговорен».
Картина "Вид Перми" неизвестного художника. Начало XIX в. Пермский краеведческий музей
В одной из новелл Михаила Осоргина, писателя русского зарубежья, есть описание того, как он, будучи пермским гимназистом, плавали на лодчонке на другой берег Камы или на остров недалеко от города. На острове, вспоминал будущий знаменитый литератор, мальчишки бегали по «неизведанной земле», валялись на песке и болтали. Разговаривали обо всем на свете – о тайнах мироздания, о своих влюбленностях, о добре и зле, о планах и мечтах, одной из которых была такая: «А хорошо бы поселиться на необитаемом острове!»… В юных душах звучала музыка больших ожиданий и великих открытий…
Другая музыка
С 1918 года над Островом зазвучала другая музыка, далеко не пасторальная. Образованным обитателям благословенной Перми вспоминался сюжет популярной в начале ХХ века картины Беклина «Остров мертвых». На ту же тему написал поэму Сергей Рахманинов, чутко уловивший приближение грозы и передавший через музыку предчувствие кары над человечеством.
Дурная слава покатилась в местном народе об острове посреди Камы. Темные дела вершились на этой полоске земли. Все больше документов появляется о том, что в годы гражданской войны чекисты использовали остров возле керосиновых складов Нобеля как место казни. Вот выписка из протокола допроса свидетелей в Мотовилихе. Документ хранится в ГАРФ (Ф. 9440. Оп. 1. Д. 1. Публикуется по книге «Красный террор на востоке России в 1918-1922 гг.». М., 2006).
«Дежурный товарищ (т.е. заместитель) прокурора Пермского Окружного Суда С.А. Алешинский 10 февраля 1919 г., вследствие личного предписания господина прокурора, опрашивал нижепоименованных, явившихся в канцелярию про*курора, и они показали следующее:
"Я Герасим Логинович Бородулин, проживаю в городе Перми по Ильин*ской улице, дом № 4. Летом и осенью 1918 г. я служил машинистом на принадлежавшей Мотовилихинскому заводу и его управлению моторной лодке «Шрапнель». С половины сентября и по 6 октября я 4 раза получал от своего начальства, заведующего хозяйственной частью Мотовилихинского завода Глинкова предписание предоставить «Шрапнель» в распоряжение Мотовилихинской Чрезвычайной Комиссии, которая брала мою лодку всего 4 раза. В какие числа это было, я теперь не помню, но в последний раз это точно было 6 октября. Обыкновенно лодка требовалась или поздно вечером или рано утром, как это было 6 октября. Вооруженный конвой, человек из 15 солдат, имевший при себе, кроме ружей, еще и лопаты, сажал в лодку также чело*век по 15 арестованных, коих мы и отвозили к острову, находящемуся напротив склада Нобель, повыше Мотовилихи. Там мы становились на якорь в некотором расстоянии от берега, после чего арестанты увозились на остров по 2 в гребной лодке. На берегу, спустя некоторое время, слыша*лись 2 выстрела, после чего лодка возвращалась за новыми жертвами. Все расстрелянные оставались на том острове, и, вероятно, их зарыва*ли расстреливавшие. Назад расстрелянных мы уже не увозили. Среди расстрелянных таким образом 46 человек за все мои 4 поездки были люди, судя по наружному виду, разных сословий. Были и интеллигентные, были и крестьяне, но духовенства и женщин не было. Из Перми мы никого не возили. Посадки в лодку арестантов всякий раз делались в Мотовили*хе.
Из расстреливавших арестантов я знаю только Ивана Васильевича Зенкова, бывшего председателя Мотовилихинской «чрезвычайки», потом ставшего начальником мотовилихинской милиции. Красноармейцев из этой команды я не знаю никого. Из расстрелянных я также никого по фамилии не знаю".
Второй свидетель - Павел Федорович Гомзиков, живший в Мотовилихе по 1-й Луговой ули*це в доме № 9, служил рулевым на той же моторной лодке «Шрапнель». Он полностью подтвердил показания Бородулина. По существу дела добавил описание одного из расстрелянных: высокого черного сутуловатого человека в очках, котелке и черном драповом пальто.
Когда Бородулину и Гомзикову показали фотографию заместителя председателя Пермского Окружного Суда Александра Александровича Гилькова, «… оба они признали по ней того сутуловатого высокого черного человека, который был расстрелян в 1-ю их по*ездку в сентябре месяце».
Имеется в виду поездка на «Шрапнели», курсом - на остров мертвых…
Остров на Каме около Мотовилихинского завода
Мотовилихинский завод и остров, 1930-е гг.
Особый случай (побег)
Спустя два месяца, при дознании 16 апреля 1919 г., тот же машинист моторной лодки Герасим Логинович Бородулин, 35 лет, прибавил новые сведения о поездках на "Шрапнели" к острову. В разговоры вступать как с арестованными, так и с конвоирами ему не приходилось, потому что около него оставался часовой с револьвером в руке и следил за каждым движением. Во время третьей поездки аресто*ванных увезли уже на остров, все, как и прежде. "Шрапнель" стояла на якоре, а увозили приговоренных мелкими партиями, на гребной лодке.
Вдруг у конвоиров возник переполох, началась беспорядочная стрельба. Уже темнело. Палачи прибежали на "Шрапнель", схватили сигнальный мачтовый фонарь и потом долго искали кого-то, обшарив весь остров. По возвращении конвоя обратно в Мотовилиху Бородулин из обрывков разговора понял, что убежали арестованные, не больше трех человек.
Кому-то, значит, повезло. Не смирившись с участью бессловесных жертв, обреченных на заклание, смельчакам удалось сбежать от потерявших бдительность палачей, которые, уверовав в свое всевластие и вседозволенность, позволили себе слегка расслабиться. Они явно не ожидали такой дерзости от арестантов.
Была еще одна попытка побега. О ней мы узнаем из свидетельских показаний Павла Федоровича Гомзикова, 30-летнего рулевого той же моторной лодки. Протокол дознания составлен 16 апреля 1919 г. (Боро*дулин подтвердил его показания):
«…Когда мы подплыли к острову и стали на якорь, то, как всегда, конвоиры приступили к перевозке арестованных в гребной лодке на остров. В один из таких рейсов, когда лодка с арестованными и конвоирами уже подходила к берегу, один из заключенных выскочил в воду с намерением скрыться, но конвоиром был ранен, извлечен из воды и уведен в лощину острова под руки… Место стоянки на якоре лодки "Шрапнель" я хорошо заметил и могу указать». (Протокол допроса от 22 мая 1919 г.).

Убийство белогорского настоятеля
Благодаря неизвестным ранее архивным документам, или, другими словами, по вновь открывшимся обстоятельствам, мы можем теперь установить с большей степенью достоверности то, где и как закончилась земная жизнь архимандрита Варлаама (Коноплева), первого настоятеля Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря, причисленного к сонму православных святых.
7 июня 1919 года (незадолго до захвата Перми красными) административный судья по Пермскому уезду И. Кравченко (? – подпись неразборчива), выступивший в качестве судебного следователя, допросил в качестве свидетеля 33-летнего белогорского иеромонаха Петра (в миру Григория Турпанова ?). Отец Петр жил то на Белой горе, то в Перми, на Белогорском подворье по Петропавловской (Коммунистической) улице. В августе он находился как раз на подворье, когда к ним приехал с Белой горы делопроизводитель монастыря иеромонах Илья и рассказал, что 13 августа о. Варлаам был арестован большевиками в монастыре вместе с другим иеромонахом о. Вячеславом. Увезли их сначала в Юго-Осокинский завод, где допрашивали в исполкоме, а затем перевезли в г. Осу.
Когда о. Илья приехал в Осу, чтобы отыскать следы о. Варлаама, ему долго отказывались сообщать, но 16 августа один из чекистов сказал ему, что о. Варлаама накануне отправили в г. Пермь на пароходе «Ныроб». Далее о. Петр рассказывает:
«В Перми мы с о. Ильей тотчас предприняли розыски о. Варлаама, причем я отправился по местам заключения, а о. Илья пошел в Чрезвычайную комиссию. Однако в местах заключения, которые я обошел почти все, о. Варлаама не оказалось, в ЧК же о.Илье сказали, что ничего не знают. В тот же день о.Илья пошел на Истоминскую пристань в Перми и стал расспрашивать там служащих…»
Упомянутая пристань находилась на берегу Камы, принадлежала небольшому торгово-пассажирскому пароходству А.И. Истомина. Его пароходы совершали по два отправления ежедневно по маршрутам Пермь-Оханск и Пермь-Оса. Нужно отметить, что розыски монахи предприняли энергичные и быстрые. Ими овладело сильное беспокойство, но мрачные мысли они старались отгонять, пока не узнают всей правды. При этом они, конечно, понимали, что рискуют своей жизнью, но о спасении своей шкуры белогорским братьям совсем не думалось.
И вот в полном мраке глухого молчания и безвестности появился первый лучик. Один из служащих на пристани сообщил под секретом, что о. Варлаам вместе с другим двумя духовными лицами (один из которых был иеромонах Вячеслав, имя другого установить не удалось) был привезен на пароходе «Ныроб» в Пермь. А затем «в тот же день был пересажен красноармейцами на буксирный пароход «Союз», принадлежащий Балашевой, и увезен вверх по р. Кама по направлению к с. Левшину…»
Получив эти важные сведения, отец Илья бросился обратно в ЧК, чтобы взять там пропуск и разрешение на свидание с о.Варлаамом – «где бы он его не нашел» и поехал его разыскивать. Свидание их состоится. Но уже только на небесах. Отец Илья также был расстрелян большевиками в Осе.
Но это случится позже. А пока белогорский монах упорно идет по следу отца Варлаама. В Перми его не видели, по словам отца Петра, трое или четверо суток. За это время он побывал в Левшино, затем в Усолье, далее на Губахинских копях и других местах, но все безрезультатно – ни следа.
Вернувшись в Пермь, о. Илья вновь идет на Истоминскую пристань, то есть, в начальный пункт, откуда пытался пройти по лабиринту, заведшему его в тупик. Попытка оказалась полезной: со второго захода тот же служащий (в протоколе указана, похоже, профессия этого человека, «де…»? - неразборчиво), с которым монах уже беседовал, видимо, решился и сообщил ему, тоже под страшным секретом, следующее:
«Часа через два после отхода парохода «Союз», на котором увезли о.Варлаама и двух его товарищей, красноармейцы. Сопровождавшие пароход, вернулись назад, и похваляясь, рассказывали: «Хорошо мы разделались с длинногривыми (длинноволосыми), так им и надо!».
Вскоре появился еще один свидетель. Отец Петр вспоминает, что к ним на подворье пришла женщина, служившая поломойкой, звали ее Варвара Зырянова. Она возвратилась после побывки на родине, в Усть-Гаревской волости Пермского уезда. Варвара спросила отца Петра:
Что, отец Варлаам убит?»
И потом убежденно повторила, что батюшка убит, а знает она это от родственника, который состоит служащим на том самом пароходе «Союз» и был очевидцем убийства. Из рассказа Зыряновой выяснилось, что пароход с арестованными, отойдя от Перми, дошел до Мотовилихинского острова. Тут все и произошло. Читаем показания:
«…Красноармейцы-конвоиры расстреляли о. Варлаама, о. Вячеслава и третьего священника тут же, на пароходе, затем привязали к ним что-то чугунное и трупы спустили в реку Каму…»
Еще один белогорский монах, Авксентий, живший в те дни на подворье в Перми, рассказывал отцу Петру о своей поездке в Осу, в мае того же 1919 года. Ездил он туда, чтобы разыскать и откопать труп погибшего от рук большевиков иеромонаха Иосафа. В Осе один служащий парохода Истомина также рассказал ему о смерти о. Варлаама, последовавшей при обстоятельствах, уже нам знакомым. Но служащий тот дополнил свой рассказ такой подробностью:
«…Товарищей Варлаама убили сразу, а его самого еще добивали и били прикладами и кололи штыками…»*
*Примечание. В книге «Свет Белой горы» В.Гладышева, А. Кудриной (П., 2001) приводятся разные версии того, где могли захоронить останки о. Варлаама. Называются и берег Камы, и Егошихинское кладбище (якобы тело архимандрита удалось выловить и похоронить по-человечески, предположительные сведения об этом получил и описал в 1990-е годы настоятель монастыря Варлаам-«Второй» (Передернин).

Когда я оказался на камском берегу, напротив того места, где находился остров, в памя
 

Крайняя степень нечеловеческих мучений
В те полгода, когда Пермь находилась во власти колчаковцев, проводилось расследование массовых убийств, учиненных большевиками. Начальник милиции Мотовилихинского завода Пермского уезда составил рапорт об обнаружении трупов людей, уничтоженных большевиками. (ГАРФ, Ф. 9440. Оп. 1. Д. 3).
«Экстренно. 19 апреля 1919 г. № 1632. Судебному Следователю Пермского Окружного Суда по важнейшим делам.
…Сообщаю, что сего числа, на острове, вблизи керосинового склада братьев Нобель, при рас*копках, из 2 ям было извлечено 18 неизвестных трупов людей, убитых боль*шевиками. Трупы в настоящее время находятся в анатомическом покое при кладбище Мотовилихинского завода».
К этому прилагается заключение судебно-медицинской экспертизы относительно причи*ны смерти 19 человек, най*денных 19 апреля 1919 г. Труп 19-го человека был выловлен в том месте, где, как показали очевидцы, чекисты топили людей. (ГАРФ Ф. 9440. Оп. 1. Д. 3). Пермский уездный врач Уткин констатировал:
«…Причиной смерти №№ 2-8, 11-13 и 19 стали удары тупым предметом, причем представляющим крайнюю степень нечеловеческих мучений. №9 и 10 были неоднократно биты, а затем задушены. №14 убит разрывной пулей. №15, 16 и 18 убиты огнестрельным оружием…».
Надо ли говорить о том, что в советские годы большая часть документов, свидетельствующих о зверствах красных, была вычищена из местных архивов, уничтожена. Старались оставлять только документы о «белом терроре». Правда, остались подшивки белогвардейских газет. В одной из них, «Сибирские стрелки», издании штаба одного из корпусов Сибирской армии (Колчака), в апрельском номере за 1919 год я прочитал заметку под названием «Коммунистическое кладбище». В ней описывалось то, как на острове против завода Мотовилихи «по указанию лиц, знавших о расстрелах граждан большевиками», были произведены раскопки могил. Закапывали трупы неглубоко, на большинстве их, изуродованных до неузнаваемости, обнаружены серебряные и медные крестики. Одежда погибших позволила автору заметки сделать вывод, что многие принадлежали к интеллигенции, а также священству.
В гражданской бойне не было победителей
…Когда я оказался на камском берегу, напротив того места, где находился остров, в памяти всплыли слова из русской народной песни «Напрасно старушка ждет сына домой». Поется там, напомню, о гибели моряка и предании его тела воде, по морскому обычаю. «К ногам привязали его колосник, простынкою тело прикрыли…» А далее поется о том, как в последний путь героя провожает священник.
В драматической истории гибели отца Варлаама и его товарищей некому было их отпеть в момент гибели. Теперь в православных святцах есть дата 25 августа – день поминовения святого преподобномученика Варлаама и белогорских монахов… В сентябре новомучеников поминают в престольный праздник Крестовоздвиженья на Белой горе и других храмах.
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», - так пела советская молодежь, ничего не ведая, слепо и искренне веря в идеалы справедливого общества, которое они обязательно построят. Их отцы сделали сказочный камский остров Буян страшной былью, местом казни, секретным лобным местом.
Сейчас пермского острова Буяна нет, он исчез в пучине вод, после того, как в 1954 году была введена в действие гигантская ГЭС – «стройка века». Ушел в небытие остров – и унес с собой тайны, которые окружали его во все времена.
Владимир ГЛАДЫШЕВ,
председатель общества «Пермский краевед»
Автор выражает признательность за содействие при подготовке публикации сотрудникам Государственного архива РФ, Госархива Пермского края, а также Ново-Тихвинскому женскому монастырю Екатеринбургской епархии.

Остров Марки́з (тат. Маркиз утравы) — небольшой необитаемый остров на Куйбышевском во
 

И еще об одном островке с не обычной историей.
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C...80%D0%BE%D0%B2)
Маркиз (остров)
[Материал из Википедии — свободной энциклопедии
У этого термина существуют и другие значения, см. Маркиз (значения).
Маркиз
тат. Маркиз утравы
Расположение
55°46′14″ с. ш. 49°02′28″ в. д.HGЯO
Акватория Куйбышевское водохранилище
Страна
Flag of Russia.svg Россия
Субъект РФ Татарстан
ТатарстанRed pog.pngМаркиз
Остров Марки́з (тат. Маркиз утравы) — небольшой необитаемый остров на Куйбышевском водохранилище, территориально входит в Вахитовский район города Казань с 2013 года (ранее входил в Верхнеуслонский район Республики Татарстан). Расположен по правую сторону от судоходного фарватера реки Волга, напротив речного порта города Казань[1].
Остров покрыт лесом. Берег, выходящий на фарватер, песчаный, остальные берега заболоченные. На острове отсутствуют какие-либо постройки. С 2003 года на острове стоит памятник погибшим яхтсменам[2].
Содержание [скрыть]
1 История
1.1 История названия
1.2 Маркиз как место отдыха
2 Ссылки
История[править | править код]
До заполнения водохранилища в 1956—58 годах был частью гораздо большего острова, также называемого Маркиз, занимавшего пространство от русла Волги до протоки Козьей Воложки, отделявшей его от левого услонского берега и пересыхавшей в межень. Изначальный остров Маркиз был практически полностью затоплен, помимо современного Маркиза на поверхности воды остались также небольшие Услонские острова.
Наличие островов напротив Казани ещё в ханское время подтверждается многими летописями, в частности, упоминался Гостиный остров, на котором проводились крупные ярмарки[3]. В дальнейшем русло Волги много раз меняло своё направление, положение островов менялось довольно сильно (так, в начале XX века недалеко от Маркиза отделился от берега ныне затопленный Казанский остров)[4][5]. Более-менее современное положение острова прослеживается на лоциях с XIX века. Остров был известен издавна под многими названиями, в частности, Песчаный[6].
История названия[править | править код]
Популярная история современное название острова объясняет тем, что в 1767 году Екатерина Великая, путешествуя на галере «Тверь», подарила многие близлежащие к Казани земли маркизу Паулуччи[7]. Однако род Паулуччи появился в России значительно позже екатерининского времени. В окрестностях Казани известны приобретения земель его представителями в 1880-х. На лоциях 1911 года остров обозначен, как остров Маркизы Паулуччи. Несмотря на то, что в дальнейшем островом владел купец Мусин, за ним так и закрепилось название «Маркиз»[8]. Однако единого общепринятого официального названия не было — так, в 1930 году газета «Красная Татария» упоминала Маркиз как «остров Паулуччи»[9].
Маркиз как место отдыха[править | править код]
Остров Маркиз с его пляжами, лугами, лесами и заводями был излюбленным местом отдыха казанцев на протяжении первой половины XX века, с казанским берегом его связывала паромная переправа. На острове (в возвышенной, наименее затопляемой части, где и сохранился незатопленным современный остров) располагался дом отдыха, развлекательная инфраструктура[10] — так называемый Городок Палаток, прообраз более поздних баз отдыха для рабочего класса. В Городке Палаток были созданы условия для семейного отдыха и занятий спортом, тут же располагались военизированные слёты[9]. Во время войны часть лугов на острове была распахана под огороды, горожане ловили в озёрах на острове рыбу[11][12].
После наполнения Куйбышевского водохранилища дом отдыха на острове перестал существовать, регулярные пассажирские рейсы на остров не осуществляются. В то же время остров продолжает пользоваться популярностью для «дикого» отдыха среди яхтсменов и судоводителей Казани, на острове проводятся фестивали и дискотеки[13].

До 90-х годов остров был государственный. - На нем были сельхозхозяйства, там жили и
 

Почем нынче можно купить необитаемый остров на речке? Одиностров там купили за 1,3 миллиона рублей
https://www.perm.kp.ru/daily/25706/907213/
В Пермском крае продается необитаемый остров
Стать его хозяином можно за 1,3 миллиона рублей [фото+схема]
АННА МАЛЫШЕВА
Кто не мечтал сбежать от унылой офисной жизни и кредитов на необитаемый остров в океане, загорать, не думать… Нереально. А вот стать владельцем необитаемого острова в Прикамье - можно.
Просматривая объявления на одном из сайтов, наш корреспондент увидела такое: «Продам необитаемый остров на реке Сылва».
Объявление вполне серьезное, с картой. «Необитаемый остров площадью 67 000 кв. метров на реке Сылва, в 550 метрах от деревни Щелканы Кунгурского района. Забор не нужен, соседей нет. Отличное место для рыбалки, красивое экологически благополучное место».
Владелец острова, - бизнесмен Андрей Тонков, живет в Кунгуре. Он повез нас смотреть остров. Проехав село Лобаново, сворачиваем с трассы, а дальше… Все, дороги нет, после дождей все развезло так, что даже на джипе мы не рискнули туда пробираться. Не попали мы на остров.
Остров на реке Сылва в Кунгурском районе
- Ничего, через недельку - другую тут все подсохнет и подъезд к острову будет нормальный, - говорит Андрей Тонков.
До 90-х годов остров был государственный.
- На нем были сельхозхозяйства, там жили и работали мои родственники, - рассказывает Андрей. - А когда все развалилось, местным жителям земли раздали. И я за символическую сумму купил у них этот остров.
Андрей показал нам свидетельство о праве собственности, кадастровые документы...
- А сами не хотели бы там поселиться?
- Хотел бы, но чтобы там что-то строить и организовывать, нужны немалые средства, - объясняет владелец острова. - Тут такое классное место: хочешь - сам живи да радуйся, базу отдыха можно построить или куропаток, к примеру, развести.
- И сколько стоит стать обладателем острова?
- 1 300 000 рублей.
Необитаемый остров в Пермском крае можно купить за 1,3 миллиона рублей
КСТАТИ
В Камском водохранилище 172 острова
Интересно, сколько в Прикамье таких островов?
- Да никто раньше это не подсчитывал, - говорит кандидат географических наук, доцент кафедры гидрологии и охраны водных ресурсов ПГУ Дмитрий Клименко. - К тому же длина береговой линии из года в год меняется, острова прирастают к берегу… Говорить о том, сколько их, можно только на какой-то определенный интервал времени.
По лоции (лоция - карта, содержащая подробное описание берегов, рельефа дна, навигационных опасностей) в Камском водохранилище мы насчитали 172 острова.
- Они часто обозначены пунктиром, это значит, что у них непостоянные берега, - говорит Дмитрий Клименко.
Острова образуются тремя способами:
1. После заполнения Камского водохранилища в 1956 году какие-то участки леса затопило, а где-то нет. По природе это не настоящие острова, а возвышения в долине или в речной пойме, которые не затопило.
2. Когда у реки большая скорость течения, она несет с собой песчинки, а когда выходит в водохранилище, скорость течения резко падает, и тогда это все там и оседает, окатывается и в результате образуются острова, потом они закрепляются растительностью. Это достаточно длительный процесс, если говорить о приустьевых островах.
3. А осередки могут сформироваться за одно половодье: в весеннее половодье река несет много наносов, летом уровень резко упал, и вот в середине русла образуется остров. Но не факт, что до следующего года он просуществует.
- Где в Прикамье много островов?
- Есть группа островов недалеко от Березников, на реке Сылве в сторону Кишерти есть много островов...

А теперь об одном чудесном без преувеличения и милом островке с доброй историей. что расположился на Волге между городами Рыбинском и Тутаевым
12:31 pm - Остров Богоявления
Есть такое замечательное место в Ярославской области - между Рыбинском и Тутаевым - остров Богоявления и деревенька Хопылево с одноименным храмом.
Я обнаружил его, занимаясь поиском середины длины Волги (http://iske-kazaner.livejournal.com/2011/03/28/), в связи с расчетами расстояний по известным волжским маркерам. Одним из таких маркеров являлась граница между ГБУ "Канал имени Москвы" и собственно Волжского бассейнового управления, коей являлась пристань "Колхозник" в селе (ныне - деревне без постоянных жителей) Хопылево. Пристань "Колхозник" - плавучий дебаркадер была конечной пристанью районной пассажирской линии: Рыбинск - Сундоба - Горелая Гряда - Красное - Пирогово- Песочное - Первомайск - Колхозник, обслуживавшей в основном левый берег Волги.
Пристани этой давно уже нет и граница проходит по траверсу Храма Богоявления.
История храма изложена здесь: http://ushakov.prihod.ru/history.
Википедия сообщает (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D5%EE...%EB%E5%E2%EE):
В древности в селе находился Богоявленский Островский монастырь. История этой обители известна лишь в самых общих чертах. Возникнув в начале XVI века на островке посреди Волги, монастырь позднее был перенесён на левый берег. К началу XVIII века монастырь, владевший несколькими сотнями крестьян, уже имел достаточные средства для постройки каменного собора, который и был возведён в 1701 г. В 1764 г. Екатерина II отобрала у монастырей земли. Островская обитель, как и множество других мелких монастырей, была закрыта, а её храм преобразован в приходскую церковь. На тот момент у монастыря имелся каменный Богоявленский собор и деревянные здания: надвратная церковь, корпус братских келий, поварня, хлебня, два амбара, погребок, сушило и притворная изба. Окружала монастырь прямоугольная деревянная ограда 150 на 130 метров. До наших дней уцелел один лишь собор. Неподалеку, в деревне Бурнаково располагалось поместье дворян Ушаковых. В упомянутом соборе был крещён великий адмирал Фёдор Ушаков, причисленный к лику святых, здесь же крестили и его дядю, преподобного Фёдора Санаксарского.
Сам остров Богоявления, на котором изначально возник монастырь выглядит сегодня так (фото взяты из Google Earth):
А так он выглядит из космоса.
Фотографии храма в Хопылево:
Необычное место. Такой большой остров в русле Волги больше не встречается в тех местах.
Хочу в этом году посетить его, а заодно поглядеть на достопримечательности Ярославской области.

Богоявленский монастырь «на Острову» основан в начале XVI века. К концу XVII века мон
 

И отрадная новость о том, что Храм хотят спасти на острове Богоявления!
http://hraniteli-nasledia.com/articl...ya-na-ostrovu/
15.05.2017
Ярославское правительство обещает спасти монастырь Богоявления на Острову
Власти Ярославской области начали работу по созданию попечительского совета восстановления храма Богоявления на Острову в селе Хопылево Рыбинского района. Планируется, что совет возглавит председатель регионального правительства Дмитрий Степаненко, сообщает официальный портал органов областной власти.
Бывший соборный храм Богоявленского монастыря «на Острову» - один из прекрасных поздних памятников знаменитой ярославской архитектурной школы XVII столетия, объект культурного наследия федерального значения.
Это единственный мемориальный памятник, связанный с именем великого флотоводца Федора Ушакова (ныне – еще и местночтимый святой Саранской епархии) на его родине. Он был крещен в этой церкви в 1745 году. Поместье родителей Федора Ушакова, которые похоронены возле храма, находилось поблизости, в селе Бурнаково. В Богоявленском храме обряд крещения прошел и дядя флотоводца Иван Ушаков – будущий преподобный Федор Санаксарский.
«Имя великого флотоводца Федора Ушакова, причисленного к лику святых в 2004 году, известно всему миру. Но мало кто знает, что его малая родина – Ярославская область. Мы планируем это исправить, – поясняет Дмитрий Степаненко. – Это место должно притягивать и многочисленных паломников, и туристов. Будет создан попечительский совет по реконструкции храма Богоявления на Острове, в который войдут военные и государственные деятели, бизнесмены. За счет внебюджетных средств мы постараемся полностью завершить реконструкцию».
Как сообщает региональный портал, «планируется полностью восстановить это место, реконструировать не только сохранившееся каменное церковное здание, но и воссоздать весь монастырь, а также разработать план комплексного развития территории».
Богоявленский храм еще в конце 1980-х гг. находился в аварийном состоянии: в частности, могучие кирпичные своды конца XVII века уже тогда были насквозь поражены гнилью, покрыты характерным черно-зеленым налетом.
С 2008 года при храме действует православный приход. По свидетельству регионального телеканала, «сейчас внутри голые кирпичные стены и фрагменты чудом сохранившихся фресок. Службы в храме деревни Хопылёво проводят среди строительных лесов. «Был сделан проект реставрации, также проведены работы, чтобы хотя бы законсервировать здание, чтобы оно больше не разрушалось. В рамках этих работ были отремонтированы крыша и центральный купол. Вот теперь ждем, когда в очередной раз появятся деньги, чтобы можно было продолжать реставрацию», - рассказывает протоиерей Евгений Глазунов, пресс-секретарь Рыбинской епархии.
Сегодня небольшие ремонтные работы проводятся волонтерами за счет пожертвований. В 2015 году в рамках ФЦП «Культура России» были за 8,5 млн рублей отреставрированы кирпичная кладка и кровля.
Ежегодно 6 августа в Хопылеве проходит Всероссийский патриотический фестиваль культуры и искусства имени Феодора Ушакова. В августе 2016 года в Богоявленский храм приносили из Санаксарского монастыря в Мордовии его мощи.
Досье. Богоявленский монастырь «на Острову» основан в начале XVI века. К концу XVII века монастырь, владевший несколькими сотнями крестьян, накопил достаточные средства для постройки большого каменного собора, который был освящен в 1701 году. В 1764 году в ходе «секуляризации» монастырских имуществ Екатериной II обитель была упразднена, а ее собор стал приходским храмом. Это единственная сохранившаяся постройка монастыря.

Успенский остров милосердия
 

Остров милосердия на реке Волхов
https://region47.org/ostrov-miloserdiya/
В конце 19 – начале 20 века на территории нынешнего Волховского района работало крупнейшее в Санкт-Петербургской епархии «Алексеевское общество дел милосердия на Успенском острове», у истоков которого стоял протоиерей Алексий Колоколов.
Успенский остров был необитаем вплоть до середины 19 века. Отец Александр Колоколов, благодаря пожертвованию Анны Ивановной Скворцовой (урождённой Шабельской), выкупил его у государства. Постепенно здесь появились богадельня, сиротский приют, больница. В 1876 году была отстроена каменная церковь Успения с приделом во имя Тихона Задонского.
Летом 1895 года на пароходе мимо Успенского острова проплывал Александр Слезскинский, позже описавший местность в своих путевых заметках:
«Островок отличается оригинальной местностью. Своими очертаниями он очень похож на половину огурца. Лепятся домики в таком причудливом виде, что в общем, островок напоминает скорее громадных размеров детскую игрушку, чем людское обиталище. Домики различных величин, с угловатыми и просто круглыми окнами; крышами всевозможных наклонностей; над ними высятся разные башенки, чердаки, шпили. По фасаду у каждого домика имеется балкон или терраса. Все строения пестреют самыми яркими веселыми красками; всюду видна вычурная резьба, в русском вкусе. Островок обрамлен деревьями, ветви которых лезут в окна, на крыши, так что одни домики глядят среди зелени, а другие как бы прячутся в ней. На мыске острова, где течение бьет сильнее и бывает напор льда, устроен ледорез: под острым углом укреплено бревно с железной полосой, а от него лучами, в наклонном направлении, положен на землю пластинник. Таким образом, мысок, сплошь покрытый деревом, совершенно гладкий, вполне гарантирует островок от размывания и разрушения ледоходом. Над ледорезом помещается роскошный павильон с колоннами и разноцветными стеклами, от которого по мысу и вглубь островка тянется великолепный сад. У берега стоит миниатюрная пристань, представляющая собой красивый сквозной домик. На островке два храма, их кресты высоко блестят на солнце. Немного выше их возвышается какая-то круглая башня, наподобие обсервационного поста. Башня поднимается от крыши большого каменного дома, вновь построенного, но оставленного пока вчерне. Словом, островок так чуден, что земной обыватель, смотря на него, невольно переносится мыслями в сказочный мир.
Пароход «Дар» причаливает к Успенскому острову. Фото: Пономарев И. М.
Я осведомился у шкипера о владельцах этого прекрасного уголка.
— Сам островок и все дома, на нем находящиеся, принадлежат протоирею Алексию Колоколову, который состоит священником при тамошней церкви Успения Богородицы, почему это местечко и называется Успенским островком, — объяснил шкипер.
- Как же церкви очутились на частной земле?
-Они сооружены на средства отца Алексия. Вон и богадельня с башней строится им же, и пристань его.
-Отчего же вы проходите ее?
- К ней мы причаливаем в том случае, когда привозим или берем с острова батюшку, а для прочих пассажиров, живущих здесь на даче, только пускаем пароход тише. Впрочем, останавливаемся иногда у пристани для княгини Мещерской, тоже проживающей на острове».
В 1903 году, через год после смерти отца Алексея, на основании высочайшего повеления было создано «Алексеевское общество дел милосердия на Успенском острове». Ему передавались богоугодные заведения Успенского острова и Вындин Остров, лежащий ниже по течению Волхова.
Группа мальчиков во время игры у здания приюта. Фото: Пономарев И.М.
Согласно отчётам, в богадельне Успенского острова постоянно проживало около 100 человек; в детском приюте воспитывалось до 40 мальчиков и девочек. На острове работала больница, в которую ежедневно обращалось около 100 человек.
После революции Успенский остров был переименован в остров Октября. С 1935 по 1939 год здесь работала колония для малолетних преступников. Позже был создан дом инвалидов, который в 1964 году был переведён в Волхов.
Сейчас на острове всё заросло травой и кустарником, здания разрушены, от церкви остались лишь стены.
НОВОСТИ → ПРОСТО О ГЛАВНОМ → ТАЙНЫ И ЗАГАДКИ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
ТАЙНЫ ЗАБРОШЕННОГО ОСТРОВА МИЛОСЕРДИЯ
29 июля 2015 года, 17:17
Для Волхова слово "милосердие" исторически особенное. Так в конце 19 века назывался остров на реке Волхов.
Анастасия ЩЕРБАКОВА, корреспондент: "От большой земли до острова всего-то метров тридцать, но добраться можно только на лодке: так было всегда - и в лучшие времена Успенского острова моста здесь никогда не было. Это для того, чтобы лишние люди не добрались".
Непролазная чащоба будто прячет секреты острова. Сейчас тут рай для птиц и прочей живности. И не скажешь, что ровно сто лет назад на этих четырёх гектарах был город-сказка.
Галина АЛЕНЕВСКАЯ, смотритель музея истории Волхова: "Сейчас здесь такие заросли, что сложно представить, что здесь был настоящий город. Интересен такой исторический факт: этому остову был подарен хрустальный крест. И представьте, такая панорама: плывёт пароход по реке Волхов и открывается вид на остров, такой разноцветный: дома двух-, трёхэтажные, и над этим городом сияет хрустальный крест. Конечно, зрелище было сказочное".
Остались только руины красного кирпича, а ведь это был остров-мечта, остров гармонии и спасения. Сохранились уникальные фотографии, на них Успенский храм, богодельня на шестьдесят человек, больница на пятнадцать коек, детский приют. Есть одна фотография и того, кто всё это создал - отца Алексея Колоколова.
Галина АЛЕНЕВСКАЯ, смотритель музея истории Волхова: "Прославился он тем, что мог врачевать душевные болезни путём разговоров, бесед с человеком. Людям становилось легче. Было у него много прихожан, богатых и знатных, которые давали ему деньги на благотворительность".
Одна из них - прикованная к постели генеральская жена Анна Скворцова. Она первая пожертвовала деньги на этот остров, так его выкупили у государства. Сам Сергей Боткин курировал здесь медицину. Так появились в больнице редкие по тем временам бормашина и рентген-аппарат.
Николай РОГОЖНИКОВ, директор фонда развития культурного наследия Волховского района: "В человеке была святость, он помогал людям. Захудалое место в считанные годы превратилось в религиозный, культурный, цивилизационный центр".
Красная революция разрушила красный кирпич. Остров Милосердия стал островом Октября. Здесь открыли дом инвалидов, а в войну сюда пришли немцы. И уже третье название - остров Смерти: безногому кричали: "Беги!", слепому приказывали: "Прячься!"
Владимир НОВОХАЦКИЙ, зам. директора фонда развития культурного наследия Волховского района: "Все инвалиды были уничтожены, а немецкие солдаты, офицеры здесь лечились. Потом пришли наши. Они наступали так быстро, что немцы всё побросали и убежали, а всех своих раненых оставили".
Сейчас на руины острова любят приезжать местные - на шашлыки. А ещё есть маленькая группа тех, кто верит, что забвение прекратится. Пока всё делают сами: изучают архивы, ведут переписку с чиновниками. Это их первые робкие шаги, но они верят, что когда-нибудь остров Октября вновь станет островом Милосердия.

остров рождества Иоанна Предтечи, он же Малый Леп-остров, он же просто остров Лепо.
 

Остров рождества Иоанна Предтечи
https://lost-fortresses.livejournal.com/85756.html
Previous Entry Share Next Entry
Забытый храм на месте забытой крепости в старой Кеми
Свердловск-45
starcom68 wrote in lost_fortresses
January 5th, 2012
Оригинал взят у oldcolor в Забытый храм на месте забытой крепости в старой Кеми
В "Мурманском" альбоме Прокудина-Горского есть снимок "Устье реки Кеми" (1916 год):
Поскольку в этом альбоме большинство подписей к снимкам неправильные (по совершенно не объяснимым пока причинам), то и называние данного фото вызвало определенные подозрения. На переднем плане, да, видно сильное течение (причём справа налево), но за ним остров, а за островом - широкая морская гладь. Акватория Кемской губы довольно ошбирна и трудно было понять, где именно снят этот сюжет, а главное - что за храм стоит на острове?
Вчера очередной мозговой штурм принёс свои результаты. Оказалось, всё очень интересно.
Несмотря на обширную акваторию - действительно, это устье реки Кеми. Снято с берега Лепострова, где некогда размещалась вся старая Кемь, а теперь это депрессивная окраина города с уникальным историческим памятником - трёхглавым Успенским собором 1717 г.
У меня изначально был вопрос: зачем ставить часовню на заведомо недосягаемом для прихожан месте? Ответ мог быть только один - это мемориальная часовня на каком-то особенно важном, священном месте.
Оказалось, что на снимке Прокудина-Горского мы видим остров рождества Иоанна Предтечи, он же Малый Леп-остров, он же просто остров Лепо.
В 16 веке именно на этом крошечном клочке суши был построен Кемский острог для защиты города, располагавшегося на большом острове (Лепостров). Это был один из главных военных форпостов всего Русского Севера!
Ещё в 19 веке путешественников стречала последняя, уже полуразвалившаяся башня острога.
А храм, похожий на часовню, оказался церковью во имя Иоанна Предтечи. Информацию о ней было найти уже не трудно, хотя эта информация оставляет некоторые вопросы.
Согласно Википедии к Успенскому собору была приписана "церковь во имя Иоанна Предтечи на острове Лепо в г. Кеми (построена в 1682 году, была приписной к храму до 1861 года, после получила свой, единоверческий приход, с 1897 г - в ведении кемского миссионера). Не сохранилась".
Есть и другой источник:
"Приписные церкви: Троицкая церковь на городском кладбище, была построена в 1696 г. Деревянная церковь в честь св. Иоанна Предтечи на о. Лепе в г. Кеми была построена в 1682 г. В 1785 г. она была перенесена с берега на середину острова для избежания угрозы во время ледохода. В 1861 г. по указу Св. Синода от 17 ноября за №3524 в г. Кеми был образован единоверческий приход, а Иоанно-Предтеченская церковь стала самостоятельной приходской церквью. Причт, за неимением в г. Кеми единоверцев, проживал в с. Подужемском в 17 верстах от Кеми."
Отсюда: http://www.isles.ru/depository/paris...ory.php?id=285
Сначала я был озадачен утверждением, что церковь находилась на Лепострове, но потом у одного старожила встретил словосочетание "малый Лепостров" и всё сразу стало на свои места: http://www.gov.karelia.ru/Karelia/777/t/777_5.html
Кстати, в книге С. В. Максимова "Год на севере" название "Леп-остров" вообще относится только к малому островку, а большой остров у него как бы безымянный: http://www.booksite.ru/reise/maks/imov/12.htm
Также у Петра Челищева в "Путешествие по Северу России в 1791 году" можно прочесть:
"Сей город стоит по обе стороны реки Кеми (по которой он и название таковое ж имеет), в четырех верстах от Белаго моря; в нем две деревянных церкви: 1-я — соборная, по течении реки на правой стороне, внутри городского строения, настоящий храм Успению Пресвятыя Богородицы, пределы — Николаю Чудотворцу и преподобным Зосиму и Савватию Соловецким; 2-я — приходская, на маленьком реки Кеми островку, рождеству Иоанна Предтечи."
В одном единственном источнике (Исторический вестник, том. 109 за 1907 г.) совершенно вскользь говорится, что церковь стоит на месте чудесного явления иконы Иоанна Предтечи (!).
В предисловии к запискам капитана Мордвинова (издание 1888 г.) утверждается, что этот древний храм более не существует. То ли это было ошибочное утверждение, то ли храм вскоре после 1888 г. возобновили.
Итак, вот точка съемки Прокудина-Горского:
Течение на снимке Прокудина-Горского закономерно справа налево.
от храма не осталось и следа. Но около 1930 г. он был ещё цел: http://sammler.ru/index.php?act=Atta...post&id=728490
Вот такая интереснейшая и почти забытая история древней Кеми! Интересно, много ли в самом городе найдётся людей, которые слышали про остров Иоанна Предтечи? Ни на одной карте такого названия точно нет.

Живописный морской остров Сидоров расположен на выходе из Чупинского залива в открыто
 

Отсров Сидоров на Белом море притягивает многих и многих. Почитайте!
https://www.liveinternet.ru/users/hntg/post280843397/
БЕЛОЕ МОРЕ. ОСТРОВ СИДОРОВ***
Суббота, 22 Июня 2013 г. 11:50 + в цитатник Белое море. Остров Сидоров***
Живописный морской остров Сидоров расположен на выходе из Чупинского залива в открытое море. Размер его приблизительно четыре на четыре километра. Одной стороной он обращен на материк, а другой в открытое море. С этой стороны в небольшой губе расположена база.
Берега острова – скалистые, отшлифованные тысячелетиями горные породы иногда – отвесно уходят в воду. В глубине острова – густой смешанный (ель, сосна) хвойный лес и несколько болот. Путешествуя по тропам острова можно вдоволь насладиться прекрасными видами карельской природы.
Гостевой дом расположен на скале с видом на море. Дом одноэтажный, сделан полностью из дерева, находится в 15 метрах от моря, и вечером можно наслаждаться панорамой и слушать накаты моря…
На берегу стоит старый поморский корабль, который уже свое отходил, – это баня с выходом к морю, чтобы после жаркой парилки обязательно по обычаю омыться в студеном Белом море.
Река Кереть
Недалеко от острова Сидоров впадает в море большая река Кереть, куда на нерест заходит семга и горбуша. По желанию мы организуем лицензированную профессиональную рыбалку с выездом к реке. Конечно, на протяжении всего отдыха - традиционная морская рыбалка и охота. В зависимости от сезона у Вас есть отличная возможность для сбора дикорастущих ягод, грибов и трав.
В этих местах довольно часто встречаются морские гости: белухи, тюлени; лесные звери: медведи, лоси, лисы, зайцы и остальные обители карельской тайги. Рядом с островом есть биологическая станция, куда можно организовать экскурсию.
Атмосфера жизни на острове позволяет глубоко погрузиться в дикую природу севера, в её тайны и возможно породниться с ней духом.
Остановились мы в бухте острова Сидоров, где большое количество стояночных мест, но мы были одни на всем острове. В августе здесь, видимо, хватает людей. Мы разгрузили лодку и пошли вдоль берега гулять на скалах. На одной стоянке глубокий, больше роста человека, бочаг был сухой. А на другой стоянке в канистрах и бутылках стояло почти 10 литров воды. Попробовали — свежая.
Остров Сидоров поражает своими красотами. Тут тебе длинный песчаный пляж, сосны выгнутые ветром, а рядом крутые скалы, отвесно уходящие в море.
Песчаный пляж на острове Сидоров
Со скал лениво прыгают семейства бекасов. Напротив бухты небольшой скальный островок с несколькими прозрачными соснами. А с восточной стороны острова доносится мерный рокот прибоя. От нашей бухты до "океанской" около километра. Тропинка проходит через гари и болота. Болота сухие, но если покопать, вода будет. Море было спокойное, но прибой в восточной бухте вставал огромными пенными валами, накатывающимися на пологий песчаннй берег.
Мы вернулись в наш лагерь, разобрали вещи, поставили палатку. После ужина гуляли по скалам севернее нашей бухты. За ними другая бухта, почти полностью пересыхающая в отлив. Посмотрели на еле видные над горизонтом бугорки Кемь-Луд, куда нам завтра плыть.
Утром купались. Не хотелось уплывать с этого замечательного острова, но мы спешили домой. В закрытой западной части острова не понятно, какая погода стоит на открытом море. Заранее задраились в юбки, отчалили и взяли по GPSу курс на пролив между мысом Красный и Кемь-Лудами. В открытом море была приличная волна, иногда обдавала матроса. Нам предстояло пересечь губу Кив — около 9 километров.

А в это время на противоположной стороне острова Сидоров Интересно то, что на противо
 

Еще один репортаж
http://photo-drive.ru/wordpress/pulo...ov-beloe-more/
Из Москвы до Чупы
На остров Сидоров, который находится в Белом море, мы ходили несколько лет подряд.
Из Москвы ехали до поселка Чупа. Расстояние где-то 1800 км, поэтому останавливались ночевать, как правило в небольшом городке Сясьстрой, который находится в Волховском районе Ленинградской области. Это где-то 700 км от Москвы. Хотя это и меньше половины, но сам процесс выезда из Москвы к этому времени уже даст о себе знать.
Деревня Пулонга на берегу Белого моря
В Чупе нас уже ждал капитан корабля, с которым мы на следующий день должны отправиться на остров. На ночевку мы обычно останавливаемся в деревне Пулонга (ставим палатки на местном футбольном поле), которая находится где-то в 12 км от Чупы. Оттуда с причала мы и отправляемся на остров.
Пулонга — очень красивое место, оно даже заслуживает того, чтобы остаться там на пару дней при желании (что мы однажды и сделали).
Отправляемся на остров Сидоров
Итак, на следующий день загружаемся и в путь
Где-то часов через пять прибываем на Сидоров. Мы здесь одни. Время от времени заходят туристы на байдарках или катамаранах. Остров большой, места хватит всем.
Корабль оставляем на якорях,
Спасение корабля
Надо было спасать корабль, который мог сорваться с якоря и разбиться о скалы.
Вырулить на веслах было невозможно, для мотора — слишком мелко, поэтому лодку пришлось толкать (при температуре воды где-то +6).
А в это время на противоположной стороне острова Сидоров
Интересно то, что на противоположной стороне острова были тишь да гладь.
В результате боев со стихией на корабле был утерян основной винт. Во время отлива мы вытаскивали его на берег, чтобы починить, а во время следующего прилива опять спускали на воду.
Так завершилось это путешествие на Сидоров. Но отпуск еще продолжался…

стров Большой Асафий в Белом море
 

И вновь к моим любимым и суровым островам Беломорья
http://photo-drive.ru/wordpress/ostr...ablyudatelnyj/
Острова Белого Моря: Архипелаг Кемь-Луды — Большой и Малый Асафий и остров Наблюдательный
Автор: admin | 12.08.2012 | Россия
Дорога на Север: от Москвы до Кашина
Лето в полном разгаре, и впереди 2 недели отпуска. Север ждет!
Стартовали из Москвы 20 июля вечером. Наша сегодняшняя цель — Кашин. Там — место сбора команды. Надо отметить, что собрались достаточно быстро — за неделю с небольшим. А ведь 5 человек на 2-х машинах — этого вполне достаточно для такого путешествия. Тем более, что опыт есть.
Проравашись через все пятничные пробки за 5 с небольшим часов добираемся до Кашина (это где-то 260 км от Москвы). В общем-то, достаточно предсказуемо. Завтра в путь.
Стартуем в 10 утра из Кашина. После Московских пробок достаточно непривычно ехать по дороге, где нет машин. Можно и до 150 разогнаться, но главное не переборщить — машина еще новая, и она не привыкла к таким скоростям, а как же хочется…
Наша сегодняшняя цель — город Пряжа. По второй половине дня выезжаем на Мурманскую трассу, и проезжаем большие города Лодейное Поле и Олонец. Погода очень переменчива — то дождь, то солнце. Ну вот она и Пряжа. Заселямся в гостиницу и спать. Завтра предстоит большой перегон до Чупы.
Сегодня возникла непредвиденная ситуация, так что наш экипаж в 4 утра стартанул в Петрозаводск. Нужно найти зубного врача. Надеюсь, что в большом городе это не проблема, тем более, что есть навигатор (даже не один).
До Петрозаводска около 50 км, так что в где-то в 4-30 утра уже были в городе.
Сейчас что-нибудь найдем. Как бы не так! Все телефоны зубных клиник в навигаторе переключаются на платные эзотерические услуги (!). Когда туда попадаешь, то, естественно, сразу вешаешь трубку (платные услуги, да еще и роуминге, не очень были актуальны на тот момент). Но они даже перезвонили уточнить, не хочу ли я с ними пообщаться. Вот это сервис!
Объехав полгорода, обнаруживаем, что все зубные клиники здесь или вообще летом не работают, или не работают только по выходным. Надо отметить, что дороги в Петрозаводске — только центральные (хотя навигатор был иного мнения). Как только выезжаешь за пределы такой дороги, попадаешь в канавы и ухабы без каких-либо признаков асфальта, даже если съехал недалеко от центра города. Хорошо, что мы на внедорожнике!
Наконец по навигатору добрались до местной скорой помощи, где подсказали адрес городской зубной клиники (открывается в 8 утра). Но по воскресеньям там не лечат, а только консультируют (ну еще выдирают зубы). Так что оттуда отправили в другую клинику (которая открывается в 10 утра), где все благополучно закончилась. Таким образом, из Петрозаводска мы выехали где-то в 11 утра. Вперед — нас все еще ждет Чупа!
Перегон Петрозаводск — Чупа
Перегон Петрозаводск — Чупа (километров 600) дался нелегко. После Медвежьегорска начался сплошной ремонт дорог, и все это хорошо накладывалось на бессонную ночь… Но есть цель, и ее надо достичь. Наc ждут!
К вечеру мы в Чупе. Грузимся на корабль и вперед — на остров Большой Асафий.
Надо обязательно отметить, что наш корабль когда-то был военным, а после списания был полностью переделан (модернизирован!) нашим капитаном Анатолием Николаевичем (здесь он слева).
Отправление из Чупы на остров Большой Асафий
Прибытие на остров Большой Асафий в Белом море
23 июля
На остров прибыли уже поздно ночью (если для этого времени года на севере вообще такое слово применимо). Поселились на территории заповедника.
остров Большой Асафий
Место хватило всем, кому-то на кроватях (с железными пружинами), а кому-то даже на печке (настоящей, которую надо топить дровами!). Возможно, это и не по-походному, зато как удобно, особенно после дальней дороги.
С утра — купаться. Заход отсюда по камням.
остров Большой Асафий
Кстати, по таким ракушкам удобно заходить в воду — они не скользят.
Несмотря на температуру воды (около 5-7 градусов), купались все. Некоторых, правда, приходилось уговаривать…
Ну а потом за грибами. Грибы тут везде, так что далеко ходить не надо.
После завтрака начинаем плавно готовиться к обеду. На обед — грибной суп, а затем в небольшое путешествие по островам.
Отправляемся на остров Грумант. Это небольшой остров, к которому лет 20 назад прибило большой корабль, который служил мишенью для военных учений.
а местами хорошо видно, что здесь уже даже растет трава.
А чаек здесь очень много, особенно молодых, которые еще не умеют летать. Они темного цвета. Корабль — это их дом.
Грумант, молодые чайки
Птицы Белого моря
Отправляемся дальше. По дороге встречаем крохалей. Они скинули оперенье, поэтому не могут летать, а только бегают по воде. Чтобы сделать несколько кадров, отправляемся за ними.
Белое море, крохаль
Они работают лапами с такой скоростью, что вода за ними бурлит, как будто в птицу встроен маленький моторчик.
Как только перестаешь за ними гнаться, они ныряют под воду. Линька у них где-то до конца июля, потом они снова начнут летать.
А здесь проживают утки.
Белое море, утки
Вот подплываем к огромной птице, сразу видно, что хищник. Издалека он как-бы сливается с большим камнем, на котором сидит. Видимо, он не совсем типичный для этих мест, потому что в интернете сходу никакой фотографии птицы, похожей на него, мне не попалось.

на малой воде между островами Малый Асафий и Наблюдательный можно пройти пешком. Здес
 

Белое море, хищная птица
И как только он услышал шум мотора, сразу взлетел.
Белое море, хищная птица
Вот и наш остров, только с другой стороны. Наш капитан что-то высматривает в биноколь, хотя мне до сих пор непонятно, зачем он ему нужен. Он видит все настолько далеко, что можно только удивляться. Хотя, видимо, это уже не совсем зрение, это какое-то внутреннее чутье и интуиция. Иначе как объяснить?
Белое море, Большой Асафий
Сегодня у нас большая программа, собираемся на два острова — Малый Асафий и Наблюдательный.
С утра — завтрак, совмещенный с обедом. В центре стола — жаренные грибы. Грибы (собственноручно собранные) и рыбу (собственноручно пойманную) мы тут ели каждый день, причем и на завтрак, и на обед, и на ужин!
У хозяина острова, он же капитан корабля, есть все необходимое для приготовления настоящих обедов.
Острова Малый Асафий и Наблюдательный в Белом море
Теперь все в порядке, отправляемся в путь. Проходим насквозь наш остров, садимся на моторку
Белое море, Большой Асафий, моторка
и попадаем на Малый Асафий. В принципе, на малой воде между островами Малый Асафий и Наблюдательный можно пройти пешком.
Здесь огромное количество морошки.
И хоть она еще не вся дозрела, ее вполне хватает, чтобы наесться. Почему-то морошкой наедаешься гораздо быстрей, чем черникой. Но чернике осталось еще совсем чуть-чуть, чтобы дозреть…
А вот и вышка на острове Наблюдательный. На нее даже можно залесть.
Белое море, Наблюдательный, вышка
Раньше на этой вышке находилось навигационное оборудование. Совсем недавно его сняли. Методы навигации теперь другие…
А это — аттрибут практически любого острова в Белом море.
Белое море, Наблюдательный, крест
Со всех сторон — море
Белое море, Малый Асафий
и камни.
А это, видимо, что-то очень древнее (по крайней мере — идея).
И рыба, жареная на решетке, на ужин. Что может быть вкусней после такого насыщенного дня!
Белое море, Большой Асафий, жареная рыба
Ведь завтра нас ждут новые острова!

все обнаруженные в Белом море мегалитические памятники, так же как и египетские пирам
 

Белое море таит множество тайн и загадок, некоторые из них просто поражают и будоражат воображение!
https://lsvsx.livejournal.com/389059.html
Артефакты доисторической цивилизации на островах Белого моря старше египетских.
Русь Великая
lsvsx
August 26th, 2017
Следы «Колыбели человечества» отыскались на севере России.
Экспедиция русского географического общества обнаружила на островах в Белом море наскальные образа древних богов, остатки доисторических святилищ, лабиринты и каменные пирамиды, которые были возведены намного раньше египетских.
На одном из островов Белого моря учёные нашли Каменный трон, о котором написано в древнем египетском манускрипте
Почему экспедиция Русского географического общества отправилась искать Гиперборею на острова Белого моря, понятно. Хотя сведения об этой удивительной стране и сохранились лишь в виде мифов и преданий, однако все античные авторы сходятся в одном - расположена она была на севере Европы. С развитием академических наук целый ряд ученых подтвердил сведения, приведенные в античных источниках. - Границы затерянной страны определились после анализа исторических и священных текстов. С запада она ограничена Скандинавией и горами Кольского полуострова, с юга - Северными Увалами, с Востока - Уральскими горами. На север Гиперборея в период ее расцвета простиралась значительно дальше, однако во времена вселенского потопа часть территории ушла под воду и теперь представляет собой Арктический шельф России, - рассказывает руководитель экспедиции Русского географического общества Сергей Голубев.
Участники экспедиции собирались искать не следы древних гиперборейских поселений, а объекты, которым поклонялись ее жители. Культовые сооружения всегда имели свою иерархию, а высшие в иерархии священные центры располагались во все времена в труднодоступных местах. По этой причине ученые и решили обследовать не материк, а именно острова в Белом море.
- Судя по всему, на островах Кузовского архипелага мы наткнулись на один из сакральных центров Гипербореи, - считает Голубев. - Обнаружили множество мегалитических памятников: менгиров, дольменов, визиров, валунных пирамид, огромные камни причудливых форм и наскальные святилища с ликами древних богов.
Потомки гуманоидов?
К немалому изумлению ученых, когда места древних гиперборейских святилищ, найденных различными экспедициями за последнюю сотню лет в районах Кольского полуострова, Белого моря и северо-запада европейской части России, были соединены условными линиями, на географической карте проявилось созвездие Ориона.
Это открытие удивительно точно вписывается в представление многих древних цивилизаций об этом созвездии как родине некогда посещавших землю богов. Например, исследователь Виктор Ордыев в своей монографии «Веда - религия руссов» убедительно доказал, что прародители славян столкнулись с «дружественными» гуманоидами Ориона около 30 тысяч лет назад. На память об этом контакте в Кольских пещерах осталось множество наскальных рисунков с изображением летательных аппаратов. Они, кстати, практически ничем не отличаются от рисунков, датированных тем же временем, но найденных в Австралии и Северной Америке.
Строители пирамид родом из Соловков
Ученые честно признаются, что пока у них больше вопросов, чем ответов, но даже первые результаты работы можно смело назвать сенсационными. Скажем, в расшифрованных недавно «Текстах строителей» древнеегипетского храма в Эдфу есть упоминание о «Круге Богов с большим Каменным троном, который существовал в изначальное время «первых Богов» где-то далеко на севере». Этот самый «Круг Богов с большим Каменным троном» ученые обнаружили на Белом море. Трехметровый Каменный трон стоит на одном из островов Кузовского архипелага, а остальные острова образуют круг Богов, что хорошо видно с высоты птичьего полета.
- Возникает резонный вопрос: «Как в древнеегипетский манускрипт могли попасть сведения о культовых сооружениях Арктиды?» Ответ подкупает свой простотой. В III тысячелетии до нашей эры после похолодания гиперборейцы были вынуждены переселяться вглубь материка, - считает Голубев. - Часть из них добралась до Египта, вторая - до междуречья Тигра и Евфрата, третья - до современнй Индии. Там гиперборейцы смешались с местными племенами, а принесенные ими знания дали толчок развитию этих народов. Именно гиперборейцы, по всей видимости, приложили руку к строительству египетских пирамид. Они же заложили и знаменитый храм Аполлона в Дельфах, о чем пишет древнегреческий ученый Павсаний.
Экспедиция нашла и некоторые материальные подтверждения того, что гиперборейцы действительно многому научили египтян и греков. К примеру, известно, что дельфийские пифии делали свои пророчества, сидя на треножниках. Обычай этот, возможно, пошел из Гипербореи. Во всяком случае, первыми жрецами дельфийского храма были жители именно этой страны. А на островах в Белом море исследователи нашли каменные треножники, на которые могли прорицать жрецы древней цивилизации.
Кроме того, ученые установили, что все обнаруженные в Белом море мегалитические памятники, так же как и египетские пирамиды, ориентированы по сторонам света. - Не всем западным ученым наши находки пришлись по душе, - сожалеет Голубев. - Ведь они не укладывались в сложившуюся историческую концепцию, по которой Россия всегда считалась отсталой страной варваров, а цивилизация пришла в нее якобы благодаря просвещенным варягам и грекам. А получается, что именно на территории нашей страны находилась когда-то колыбель человечества.
Голубеву вторит и другой исследователь Севера академик Валерий Демин: - Когда-то на севере нашей теперешней родины процветала высокоразвитая цивилизация, которая оставила после себя потомков - ариев, а те в свою очередь - славян.
СПРАВКА
Научное обоснование полярной концепции происхождения цивилизаций и мировых культур первым дал французский астроном ХVIII века Жан Сильвен Байи. Он проанализировал астрономические расчеты древних и понял, что миф об умирающем и воскресающем боге - египетском Осирисе или сирийском Адонисе, которые олицетворяли Солнце, - имеет полярное происхождение. Астроном рассчитал, что 40-дневный цикл, предшествующий воскрешению Осириса, соответствует «умиранию и воскрешению» Солнца на северной широте 68 градусов, которая проходит по центру Кольского полуострова. Именно здесь стоит искать прародину египтян с их солнечным культом Осириса.
Первую экспедицию на поиск Гипербореи отправила 4 мая 1764 года Екатерина II. Сведения об арктической прародине дошли до нее по масонским каналам. В поход снарядили два корабля под командованием адмирала Василия Чичагова. Известно, что результаты экспедиции он передал Михайло Ломоносову, на этом сведения обрываются.
О том, что первая цивилизация появилась на Севере и расселение народов шло «сверху вниз», а вовсе не из Африки, в последнее время говорят все чаше. Одним из доказательств ученые считают находку археолога Юрия Мочанова, который в 1982 году недалеко от Якутска открыл древнюю стоянку Диринг-Юрях. Там были найдены уникальные орудия труда, возраст которых превышал 2,5 млн. лет. В Африке в это время обезьяны еще с дерева не слезли.
МЯГКОВ ВЛАДИСЛАВ
Tags: История

После Гридино-губы начинаются сплошные острова — луды. Проплываешь мимо острова, а с
 

И вновь на не знакомые острова Болого моря удивительные и загадочные, покоряющие своей природой и ароматами трав, моря и сосен
https://www.marshruty.ru/Travels/Tra...5-ccdf7c5bfc4f
"....Деревня Соностров
Тема: Подробное описание
Деревня расположена в одном из самых живописных мест на всем Карельском берегу. Здесь в море впадает Сонрека, а от морских волн и ветров деревню закрывает длинный гористый остров. Поморы прозвали его Соностровом, потому что здесь, в тихой безопасной гавани, они обычно спали после трудного дневного перехода. Соностров расположен как раз на расстоянии дневного перехода от обеих ближайших поморских деревень – Гридина и Керети. Как видно, поморы на своих тяжелых карбасах, на веслах или под прямым парусом, проходили в день большее расстояние, чем мы на своем легком катамаране с "фирменной" парусной оснасткой.
Деревня была ликвидирована во время Хрущевского "укрупнения". Сейчас от нее осталось лишь несколько полуразрушенных домов, почти скрытых в буйных зарослях травы. Сочное, благоухающее разнотравье вышиной в рост человека - редкость в здешних местах. Люди до сих пор приезжают сюда из дальних деревень на моторках, чтобы накосить сена своим барашкам.
В начале перестройки в Сонострове решили устроить мидиевую ферму. В то время многие предприимчивые люди возлагали большие надежды на развитие мидиевого хозяйства на Белом море. Было создано несколько десятков мидиевых плантаций. Мидий научились выращивать на толстых канатах, подвешенных к огромным пластиковым поплавкам в виде длинных черных труб, запаянных с обеих сторон. Научились и заготавливать мясо мидий, которое пользуется огромным спросом за границей. Кроме того, из мидий получают лекарственные препараты, используемые при лечении лучевой болезни. Как бы пригодились эти препараты жертвам Чернобыльской аварии! К сожалению, из благого начинания ничего не вышло. Предприниматели не смогли справиться с бюрократическими препонами, и почти все мидиевые фермы сейчас заброшены. Черные пластиковые трубы кое-где еще качаются на волнах, удерживаемые якорями, но большая часть их давно выброшена на берег. Обычно у этих труб отпилены концы: местные жители используют их в качестве бочек для воды.
Последняя действующая мидиевая ферма на Белом море – соностровская. Владеет ей рыбозаготовительная компания из города Беломорска. Работники фермы могут продать проплывающему туристу немного мидий, а иногда даже разрешают набрать их бесплатно с подводных канатов.
Белухи
Плыть вдоль прямого берега достаточно однообразно. Даже как-то теряешься в пространстве и времени, не понимая, движешься ты или нет. Очень не просто найти здесь место для стоянки. Зато во время сплава можно встретить здесь белуху — самого умного морского зверя.
То и дело из воды показываются их длинные, гладкие белые спины. Впрочем, белухи белые не от рождения: сначала они коричневые, а с возрастом белеют. На Белом море работают ученые, изучающие "язык" белух. Как и их родственники – дельфины – белухи общаются между собой при помощи сложных звуковых сигналов. Людям пока удалось расшифровать смысл лишь немногих из них: известны белушьи "слова", которыми мать призывает детеныша, предупреждение об опасности и некоторые другие. Несколько сотен слов остаются неразгаданными…
Белухи иногда подплывают совсем близко к байдаркам и катамаранам туристов. Весит взрослая белуха несколько центнеров, и при желании ей ничего не стоило бы разбить байдарку ударом хвоста. Однако этого никогда не случается. Однажды мы чуть не налетели на белуху, когда шли с хорошим попутным ветром в пяти километрах к югу от Сонострова. Катамаран мчался с большой скоростью, как вдруг впереди, на глубине не больше метра, показалась огромная белая туша.
Менять курс или поднимать шверт было поздно. Столкновение казалось неизбежным, но в самый последний миг белуха шевельнулась и погрузилась чуть глубже. Шверт пронесся над ее спиной.
Гридина-губа
И вот, наконец, берег меняет свои очертания — впереди Гридина-губа. Самого Гридина отсюда не видно — его скрывают груды островов. Если двигаться с юга, село увидишь сразу, с севера же не заметишь, пока не упрешься. Гридино — удивительное место. Расположилось оно на каменистом склоне в глубоком морском заливе. Ярусами бегут по скале улицы. Не просто улицы — деревянные мостовые. «Идите по главной дороге, никуда не сворачивая» — объясняет мне местный житель, как найти дом продавщицы. Хорошо оно сказано — никуда не сворачивайте. Ведь свернуть — это подняться по деревянной лестнице с одного яруса деревянных мостовых на другой.
Сплошные острова
После Гридино-губы начинаются сплошные острова — луды. Проплываешь мимо острова, а с него с громким криком срывается стая чаек. Высаживаешься на луду — такой шум-гам поднимается. Беспокойные мамаши-птицы: крачки, чайки, кулики-сороки кружатся над тобой, пикируют, с острова гонят. Из-под ног то и дело выскакивают какие-то «курицы» с цыплятами, спешно спрыгивают в воду гаги с утятами.

сплавать к маяку на луде Нахконица. Остров этот выдается в море километров на пять.
 

Курс на маяк на острове Нахконица
Маяк
А меня влекли далекие маяки. Так хотелось заплыть куда-то далеко в море, залезть высоко-высоко на маяк и смотреть вокруг, любоваться голубыми далями.
И вот удалось уговорить Саню сплавать к маяку на луде Нахконица. Остров этот выдается в море километров на пять. Правда, почти четыре из них тянутся гряды островов. Думаю, будь в это утро прилив, не видать бы мне маяка — ведь плыть вдоль берега безопаснее. Но был отлив, и сколько видел глаз, прохода между островов и камней не было. Море было спокойным. И Саня решился. Даже оправдание такому пути нашел, что это что-то вроде большого галса.
Как там было хорошо! Какие просторы! Как всегда, кружили крикливые крачки, ковыляли ленивые гаги с выводками. Впервые за наше путешествие тюленей встретили.
На маяк, увы, не забраться — наверх ведет только приставная совсем ржавая ветхая лестница…
Маяк
Тюлени
На гладком удобном камне расположились тучные тюлени. Смешно было наблюдать, как бесформенная туша, подпрыгивая, и переваливаясь то со спины на хвост, то с боку на бок, перемещается по суше. Но вот спасительная вода — и только что серый мешок грациозного скользит по воде. Почуяв нас, тюлени стали прыгать в воду. Мы замерли. Постепенно звери стали к нам привыкать и возвращаться на насиженные места.
Летом на Белом море можно встретить два вида тюленей: нерпу и морского зайца. Отличить их легче всего по размеру: нерпа маленькая, около метра длиной, заяц - в двое крупнее. Тюлени питаются селедкой и часто воруют улов у рыбаков из сетей. Причем сети при этом рвут беспощадно. А если уж тюлень запутается в сети, выпутать его оттуда практически невозможно. На передних ластах у тюленей длинные, крепкие когти, похожие на медвежьи. Когда тюлень плывет, высунув голову из воды, он похож на усатого лысого дядьку. Многие новички на Белом море так обманываются: "Ой, смотри, холодно-то как, а вон мужик усатый купается!"
Шторм - хороший повод изучить остров
С острова отплываем под неистовые Санины вопли, что ветер усиливается, и что теперь нас точно унесет в море…
Но в море нас не унесло. И ближайших островов удалось достичь до начала шторма. Как всегда галсами идем вдоль гряды мелких островов. Чалиться негде. При уже сильно разгулявшейся волне встаем на одном из островов Бережной Лехлуды…
Шторм продержал нас на острове три дня. За это время мы хорошо изучили приютивший нас остров. Был он километра полтора длиной. Юго-Западная часть, где мы поставили лагерь — тундра, остальное – лес, в центре которого — небольшое озерцо с множеством медвежьих следов по берегам. На противоположном конце острова мы обнаружили аккуратную избушку. Хозяев не было. Возле избушки повсюду сушилась ламинария – морская капуста.
Как мы узнали впоследствии, заготовка этой водоросли – главный заработок для жителей близлежайшей деревни Калгалакши. Подсушенную ламинарию прессуют в плотные брикеты весом килограмм по двадцать каждый. На что потом используется морская капуста, местные жители не имеют никакого представления. Им важно, что за короткий летний сезон они могут на этой капусте неплохо подзаработать.
В избушке было чисто и уютно. К стене был прибит лист бумаги с сакраментальной надписью примерно следующего содержания: "СПАСИБО СЕМЬЕ ТАРАНУХИНЫХ ЗА ОБРАЗЦОВЫЙ ПОРЯДОК В ДОМЕ. ПРИШЛИ МЫ СЮДА ТАКОГО-ТО ОКТЯБРЯ ТАКОГО-ТО ГОДА ГОЛОДНЫЕ, МОКРЫЕ И ПРОДРОГШИЕ. НАШЛИ ЗДЕСЬ ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ, ЧТОБЫ ПЕРЕЖДАТЬ НЕПОГОДУ. ТАК ДЕРЖАТЬ, ПОМОРЫ!"
Поскольку в качестве единственного полномочного представителя семьи Таранухиных в наличии имелся только начальственного вида котяра, поговорить нам было не с кем, и мы вернулись в лагерь. Шторм продолжался, а на другой день к нему добавился проливной дождь. Возмечтав о теплой печке и домашнем уюте, мы отправились в гости к коту. Мокрые до нитки, вошли мы в избу и обнаружили, что за ночь ее население пополнилось. Нас встретили сами Таранухины: глава семейства с женой, их сын, невестка и трехлетний внук. Пока нас поили чаем и кормили тортиком, явно припасенным для трехлетнего малыша, мы узнали много интересного о жизни калгалакшских сборщиков морской капусты. Таранухин-старший поведал, что на острове (который он по праву считает своим) действительно живет медведь. "И пусть живет, я своего медведя никому в обиду не дам". А недавно в деревне Калгалакше на берег выбросило маленькую белуху. Весом всего килограмм в сто. Собрался народ, все глазеют, а помочь никто не догадается. А один мужик говорит: я ейную печень возьму, котлет себе наверчу. Конечно, печень он возьмет, а всему остальному – пропадать? И тут белуха посмотрела прямо в глаза старшему Таранухину, и такой у нее был взгляд, что не выдержал старый помор: схватил шест, начал несчастное животное в воду спихивать. Насилу управился, и никто не помог даже. Но белуху он спас.
Немало мы наслушались подобных историй, и все было бы совсем хорошо, если бы не проведали хозяева острова о том, что у нас есть немного спирта. А он им как раз очень был необходим для лечения больных и недужных членов семьи. В общем, пока мы весь спирт им не отдали, не было нам покоя на Бережных Лехлудах….."

С 1882 года за старинным маяком на Большом Жужмуе следила династия смотрителей. С нед
 

Белое море, не смотря на не большие размеры поражает воображение множеством островов разнообразием природного ландшафта, какой-то действительно уникальнойпотрясающей суровой и вместе с тем до предела родной аурой!
http://www.solovki-rassvet.ru/marshruti/shushmuj
Встречаем солнце на Соловках
Большой Жужмуй
С 1882 года за старинным маяком на Большом Жужмуе следила династия смотрителей. С недавних пор остров в Белом море стал необитаем…
Жужмуев в Белом море два: Большой и Малый. Малый Жужмуй — остров низкий, болотистый. Орнитологи говорят — птичье царство. А Большой Жужмуй — это бывшая промысловая база добытчиков ламинарии, бывшая метеостанция и маяк. Маяк «Жужмуйский» один из старейших в России — построен в 1871 году.
Первые маяки появились на Белом море ещё при Петре I. Отсюда, с Белого моря, Пётр Алексеевич начал свой поход по «Осударевой дороге», который окончился победой русских на Неве и выходом к Балтике.
До появления маяков местные поморы пользовались нехитрыми устройствами: навигационными крестами, нижняя перекладина которых всегда указывает на Север. Остатки таких крестов сохранились и на Большом Жужмуе. Поморы использовали остров как временное пристанище во время промысла морского зверя, и устанавливали кресты в ожидании благоприятной погоды и удачного лова.
На Большом Жужмуе, где когда-то стояла целая деревенька, в последние годы жила только семья смотрителя. И не так давно остров стал необитаем.
Любовь помора
С 1882 года за маяком следила династия смотрителей, которые передавали свое дело из поколения в поколение.
Основная обязанность маячника — хранить «сердце» маяка, линзу из горного хрусталя. Ее нужно беречь от пыли (протирать замшевой тряпочкой) и, как ни странно, от солнечных лучей. Линза усиливает свет в сотни раз. В маяке на Жужмуе стояла лампа в целый киловатт. Когда она работала — жара стояла, как в бане.
Отец Николая, смотритель Анатолий Агеев, собирался по традиции передать своё дело сыну. Тот вырос на этом же острове, жил здесь вместе с первой женой.
И тут на Большой Жужмуй приплыла Людмила. Общественница. Приехала из поморского села Шуерецкого — агитатором перед выборами. Недавно развелась, осталась одна с шестью детьми-погодками… С острова Людмила уехала в тот же день. А через пару недель Николай отправился в Шуерецкое: помочь женщине сделать в доме печь и проводку. И остался.
gugmuj2
Шуерецкое поморы основали почти шестьсот лет назад. Центр мореходства и торговли Поморского берега, к концу XIX века село считалось одним из крупнейших: здесь насчитывалось полторы тысячи жителей.
Николай и Людмила прожили здесь больше десяти лет, вырастили детей. О маяке и Жужмуе не думали. Пока до села не дошли слухи, что смотритель, назначенный отцом, не справляется с работой.
Смотрители
– Когда мы пришли на остров, то сами, за свой счет, привели маяк в порядок, — рассказывает Николай. — Покрасили его, почистили, заменили детали (некоторые сделаны из бронзы). Линза из хрусталя позволяет рассеивать свет на пятьдесят километров!
За шесть лет, что Людмила и Николай прожили на острове, они ни разу не поругались. Жили в добротном доме, держали коз. Продукты привозили с Большой земли, хлеб Людмила пекла сама. Всё делали вместе: за ягодами, за дровами, даже на рыбалку — и то вдвоем. Сами построили лодку. Плавали на ней Соловецкие острова, благо недалеко — всего тридцать километров.
Осень и зиму проводили на Жужмуе, а ближе к лету выбирались в Шуерецкое, навещали мать Людмилы. Каждая вылазка была рискованной: Белое море очень неспокойно, а погода на Севере переменчива. На лодке до Шуерецкого пять часов ходу. Попасть в шторм — почти наверняка распрощаться с жизнью…
Смотрители думали, что проживут на Жужмуе до старости. Их и похоронили бы на острове — на родовом кладбище, где лежит вся династия Агеевых.
Жужмуй и страх одиночества
Сегодня маяк стал не нужен — почти все суда снабжены спутниковыми навигаторами. Его перевели на автономный режим работы: на башне появился электронный дублер, не нуждающийся в присмотре. И должность смотрителя сократили — по решению руководства российского ВМФ. Смотритель маяка в третьем поколении Николай Агеев и его жена Людмила Рынцина остались без работы. После шести лет жизни на острове супруги покинули Большой Жужмуй.
За годы жизни на острове у Людмилы с Николаем накопилось много вещей, перевезти на лодке за один раз невозможно. Бывшие смотрители надеялись, что им выделят судно для переезда на Большую землю. Но их просто бросили.
Пришлось справляться своими силами. Первые несколько ходок (в одну из которых они умудрились перевезти на лодке даже мотоцикл) обошлись без приключений. А вот последняя едва не стоила жизни.
– Мы рассчитывали, что пробудем на острове всего день, — рассказывает Людмила. — Соберем остатки вещей, погрузим в лодку, закроем маяк и навсегда покинем остров. Электричество давно отключили, продукты не завозили, зарплату не платили. Задерживаться на Жужмуе смысла не было. Кто же знал, что так получится…
Девять дней смотрители не могли уплыть с острова: море штормило и не пускало. Когда совсем оголодали, решили плыть. И едва не утонули. Словно Жужмуй не хотел расставаться со своими хозяевами…
Домик смотрителя
Домик смотрителя
Маяк: жизнь после смерти
Людмилу сразу по возвращении в село выбрали главой Шуерецкого женсовета. Николай потихонечку поднимает дом матери — больно уж обветшал. Бывшие смотрители до сих пор переживают за судьбу маяка. В Европе, в Германии или Норвегии, для таких мест есть «жизнь после смерти». Островки с маяками либо выкупают частные фирмы, либо поддерживает в порядке государство.
– Большой Жужмуй совсем недалеко от Соловецких островов, — говорит Людмила. — В ясную погоду с его башни открывается просто удивительный вид!
Остров большой, здесь есть, где побродить и что увидеть. На северном берегу — старинные сложения из камней, поморские навигационные кресты. В южной части — рыбацкие избушки и «сушилки» для ламинарии. Лопухи морской капусты раскладывали на колючей проволоке (чтобы не сползали), вялили, а готовый продукт мешками сдавали архангельским заготовителям, которые время от времени объезжали острова.
Во время отлива между Большим и Малым Жужмуем ламинарии на камнях — полно. Берите специальные грабли (они обязательно найдутся в любом заброшенном доме) — и собирайте. Наружную, слизистую часть нужно счистить, «лопухи» — сварить, крупно порезать и заправить маслом.
На большую рыбалку рассчитывать не стоит, беломорскую селедку лучше пробовать на Большой земле. С острова можно поймать разве что тресочку, мелкую камбалу (с ладошку). Местные жители ночью, по отливу между островами били острогой зубатку.
В ельниках полно черники и грибов, к концу августа идёт брусника. По лесу ходить не бойтесь: самый страшный зверь на Большом Жужмуе — заяц.
С берега можно увидеть и «морского зайца» — называется он лахтак и весит килограмм триста. Тюлени сюда заплывают редко, а вот нерпы-кольчатки есть. Если повезёт, можно увидеть китов-белух.
Птиц на Жужмуе много. Останавливаются здесь и канадские гуси-казарки, и лебеди. Только чаек — видов пять-семь. Есть кулики-сороки, камнешарки, гаги, чистики и гагарки. А вот комаров нет! И комаров, и мошку ветер с островов сдувает.
Такое вот море. Белое.
Информационный портал © «Страна.Ru»

В еще недалеком прошлом, в XVIII-XIX, и даже середине ХХ века, судоходство в Белом мо
 

http://rusnature.ru/main/pages/zhuzhmui/
ЖУЖМУЙСКИЕ ОСТРОВА
Помните волнующие чувства, которые охватывали нас в отрочестве, за чтением страниц из "Дети капитана Гранта", или "Таинственный остров"? Наверное, каждый мальчишка сопереживал героям, и конечно мечтал когда-нибудь испытать подобные тяготы - пожить на необитаемом острове.
Мы выросли, запрятав поглубже фантазии о туманных горизонтах, и призрачном свете маяков. На книжной полке наивные романы Жюля Верна сменила не менее фантастическая, но куда более жесткая проза Альберта Пиньоля. Неумолимо шагает по планете ХХI век, и кажется, что уже не убежать от благов цивилизации. Но осуществить мечту не поздно. И все будет не понарошку, за правду. На настоящем острове. Необитаемом. Красивом. Далеком. Единственное, можно исключить необходимость в крушение на воздушном шаре, увлеченном ураганом.
А представляете, как здорово будет устроить такое приключение своим детям? Отправляйтесь в антикварную лавку, купите старинную бутыль, вложите в нее послание и рукописную карту. Теперь можно "случайно" найти ее на берегу ближайшего водоема, и собираться в экспедицию. Всей семьей. Первое место в конкурсе сочинений "Как я провел это лето" обеспечено, да что там, такое путешествие вполне может претендовать на самое яркое впечатление детства.
rombak-blog-11.jpg
Карта должна указывать на север. 64,40 градуса Северной Широты и 35,33 градуса Восточной Долготы. Это самое сердце Белого моря. Здесь, в средней части Онежского залива в 16 морских милях от Соловецкого архипелага, лежат два острова - Малый и Большой Жужмуй.
Берега их покрыты тундровым ковром, и обрываются на севере утесами в море. На Большом Жужмуе есть пресная вода, почти все внутренние пространства занимает густой лес, и местами болотца. С древних времен через Жужмуйские острова пролегал путь между Онежским и Карельским берегами, пережидали здесь шторма и мореходы державшие курс на Баренцево море.
Когда запертые бурей несчастные исчерпывали запас продуктов, а ветра все свирепствовали, люди брались за топоры и срубали молебные кресты, давая обеты на спасение. Кресты расписывали словами молитв, устанавливали на береговых возвышенностях, и ждали божественного провидения. Дождаться удавалось не каждому, а вот многие из крестов сохранились до ныне, выстояв столетия в северные шквальные ветра, ведь люди верили, что чем мощнее будет срублен крест, и чем тверже обложен камнями - тем больше шансов умилостивить гнев стихии. Сегодня они дряхлы, но вдумайтесь, сколько лет может служить дерево в таких условиях.
solovki-site-01.jpg
Вы видите на фотографиях маяк, он в буквальном и переносном смыслах возвышается над Жужмуем, под циклопическим взором его деревянного предшественника, а теперь и этой красной ажурной башни, прошла вся история острова за последние 150 лет.
В еще недалеком прошлом, в XVIII-XIX, и даже середине ХХ века, судоходство в Белом море было оживленным, морякам нужен был надежный ночной ориентир на подступах к опасным мелям Жужмуя.
"Ныне поморские жители, по частому их плаванию, признают крайне необходимым устроить маяк в Онежском заливе на острове Большом Жужмуе... отстоящим от Архангельска в расстоянии 270 верст... Маяк этот очень важен - в Онегу нынче приходит до 50 коммерческих судов, а плавание в Онежском заливе сопряжено с большими трудностями, поскольку нет никакого определительного пункта, необходимого в ночное время... а потому суда часто гибнут, торопясь, домой". - писал в 1837 году вице-адмирал И.И.Траверсе, будучи в должности командира Архангельского порта.
Построен маяк был только в 1871 году, о чем сообщила общественности Маячная служба в очередном извещении "Лоцманских заметок":
"...в Белом море в августе месяце предполагается окончить постройкой маяк на острове Большой Жужмуй. Здание маяка восьмиугольное, бревенчатое, желтое с металлическим фонарем, осветительный аппарат катоптрический, состоящий из 20 ламп. Огонь маяка постоянный, белый и освещает весь горизонт. Возвышается от основания на 76, а от горизонта на 146 футов, огонь маяка виден за 12 итальянских миль. Жителей на острове, кроме маячных служителей нет, но предполагается в течении навигации иметь на острове лоцманов для проводки судов в морские шхеры..." Первыми смотрителями маяка стали вольнонаемные бессемейные мужчины, из них двое отставных матросов, архангельский мещанин, и начальник маяка - подпоручик Корпуса флотских штурманов Мерегин.
Мы рассказываем столь подробно о начале действия Жужмуйского маяка, из-за самого известного и драматичного события, произошедшего в истории островов в первую же зимовку маячной вахты.
В начале лета 1873, на Соловецкие острова пришла гидрографическая шхуна "Полярная звезда", судно совершало плановый обход маячного хозяйства. Здесь, капитану с оказией передали зловещее известие, будто бы зашедшие на Жужмуй по весне зверопромышленники обнаружили на острове мертвецов. Капитан судна Хозяинов немедля доложил о вестях в Архангельск, и по городу поползли слухи о трагедии. Молва говорила об убийстве, грабеже. Гидрографический департамент отправил для выяснения ситуации паровое судно. Корабль зашел на остров Жижгин, чтобы принять на борт капитана "Полярной звезды", и взял прямой курс на Жужмуй. Ниже мы приводим точный текст из отчета об увиденном:
"По дороге от пристани, увидели первого покойника в сарае, отстоящем от маяка около 200 сажен. Исчезла всякая мысль об убийстве и грабеже, который, впрочем, и прежде не особенно верили, зная хорошо, что на маяках грабить вообще нечего, кроме провизии... Видно было, что были руки, что несли его от казармы до сарая, и уложили, как вообще укладывают покойников. Не оказывается никакого сомнения, что он вынесен из казармы товарищами с участием смотрителя, но не погребен потому единственно, что в то время бывают и снега глубокие и земля значительно промерзшею, и что всего важнее, что у них уже, как видно, мало было силы для таких трудов, ...далее отправились в казарму. Здесь-то глазам нашим представилась раздирающая душу сцена: Смотритель лежит на кровати, одетый в пальто, а на ногах большие шерстяные чулки... один из рабочих лежит в кухне на рундуке. Труп покрыт полушубком. Второй, лежит в кухне же, на полу к образному углу под столом в положении земного поклона. Такое положение указывает на то, что он умер последним, не имея уже при себе никакого спасающего...
В кухне на столе в образном углу и прилежащем к рундуку, лежит неоконченная вязанка баранков и кусок сахару около 1/4 фунта; фарфоровый чайник с недопитым чаем и стакан. При дальнейшем осмотре комнат не найдено ни кусочка черного хлеба, ни солонины, ни лука... в магазинах достаточно муки, немного круп, и гороху и незначительное количество водки, но солонины или чего-нибудь из дичи и следов нет...
Очевидно, что они были уже не в силах ни спечь хлеба, ни сварит себе что-нибудь горячее... как же тяжела для них была последняя минута при такой обстановке, можно разве чувствовать, но вообразить трудно. Одно утешает, то они умерли, судя по роду болезни, без особых предсмертных мучений...
При проверке маячного имущества, не оказалось ничего потерянным, ни изломанным и разбитым. Следовательно, воров не было ни при жизни, ни после смерти. Прибывание наше окончилось погребением тел с подобающей честью, - со шхуны были сделаны три пушечных выстрела...

Сегодня на Жужмуйских островах уже нет часовни, не сохранилось и библиотеки. Они вно
 

В маячном журнале значится: первый мер служитель Сотников 18 января. Журнал окончен 8 марта, следовательно смотритель Мехреньгин умер вторым после 8 марта. Дальше журнал вести было некому и можно только предполагать, что третьим умер, тот который лежал на рундуке, а последним тот, то у образов в положении земного поклона. Причина смерти всех четверых - цинга". - по материалам издания "Маячное дело и его историческое развитие", Ленинград, 1925г. П.И.Башмаков.
После этого жуткого инцидента, были пересмотрены общие правила найма смотрителей и прислуги, и улучшен паек. Так, на год стало должно иметь на труднодоступных маяках:
"Луку репчатого - 1 пуд 1/2 фунтов; луку репчатого маринованного - 1 пуд 1/2 фунтов; чесноку маринованного - 23 фунта; капусты квашеной - 236 порций; хрену - 1 пуд 1/2 фунтов; перцу стручкового - 4 фунта; вина для слабых - 1 ведро". Кроме того, по дням Воскресенья, каждому служащему полагалось: мяса свежего или соленого 72 золотника, а в остальные дни рыбы 1,5 фунта или молока 1 крынку и на каждый день чаю 1/4 золотника и сахару 6 золотников.
Было улучшено снабжение по части снаряжения. Отныне на маяки выделяли орудия для охоты и рыбалки, порох, снасть, лыжи. Также каждому маяку передали по карбасу для зверобойного промысла. А на Жужмуе построили церквушку, и даже снабдили смотрителей неплохой библиотекой.
Деревянная башня просуществовала до 1919 года, покуда не был собран на острове железный маяк, что стоит и ныне. Конструкцию изготовил Петербургский Путиловский завод, а оптику закали во Франции.
solovli-jujmui-305.jpg
Так, благодаря маякам, необитаемый прежде остров, посещаемый только с оказией, как место для пережидания бурь, и остановки зверопромышленников в мартовский бой тюленей, да добытчиков ламинарии...стал на 139 лет домом для целого поколения служителей. На острове есть и маячное кладбище, где покоится прах первых смотрителей Жужмуя, и даже старейшей смотрительницы маяков в России - Валентины Агеевой, прожившей на острове 70 лет.
Сегодня на Жужмуйских островах уже нет часовни, не сохранилось и библиотеки. Они вновь стали необитаемы. Это парадокс, но в современном мире бывает и такое. В 2010 году Жужмуйский маяк был закрыт. Навигация заметно упала, на орбите летают спутники. Маяк стал не нужен. Смотрителей сократили, и людям в отсутствии всякого снабжения и даже крошечных зарплат, ничего не оставалось, как уехать на материк.
В одном из вахтенных журналов Жужмуя за восьмидесятые годы прошлого века есть вполне рядовая, но образцовая запись о болезни ребенка в семье смотрителя. Простуда, высокая температура. На следующий же день на остров прилетел санитарный вертолет, и ребенка отправили на материк - на всякий случай. Мало ли, состояние ухудшится, а погода будет не летная. В сегодняшней России, на оставшиеся обслуживаемыми людьми удаленные маяки вертолет полетит только в крайнем случае, наверное полетит. Последние смотрители Жужмуя были вынуждены покидать остров, и вывозить небогатое имущество своими силами, на баркасе с маломощным мотором, что смертельно опасно при таких расстояния по открытому морю. Таковы реалии. Как поется в песне: "Пускай мы попадаем в унитаз через раз, зато какая точность у ГЛОНАСС".
jsm-03.jpg
Но оставим экскурс в историю, и печальную прозу жизни. Главный смысл изложенного в том, чтобы рассказать о богатой и драматичной судьбе Жужмуйских островов, дабы отправляясь в путешествие вы понимали отчего мы по праву сравниваем их с описанными в известных романах вымышленными необитаемыми землями. Ведь все должно быть за правду.
solovli-jujmui-366.jpg
Путешествие следует планировать заранее. Прежде всего нужно учесть, что, как и везде на нашем севере, лето скоротечно, а в межсезонье отправляться на Жужмуйские острова неразумно, можно попасть в полосу штормов и развернуться домой, или наоборот - надолго остаться на острове. Второй вариант, отчасти, не так плох, при условии если запастись провизией.
jsm-15.jpg
Главным составляющим подготовки будет выбор судна. Здесь в целом можно рассмотреть три варианта. Первый - собственная яхта, которую вы доставляете в акваторию Белого моря самостоятельно или сменным экипажем по системе Беломорканала, или же перевозите по суше. Либо вы фрахтуете яхту в одном из беломорских городов, для чего вам потребуются соответствующие права и умения. Второй - вы фрахтуете яхту с экипажем, который обеспечит вашу перевозку на острова, и все время проведет с вами в путешествии. Третий вариант - судно приходит с вами на острова, и вы остаетесь, а в будущем оно вновь зайдет забрать вас домой.
Первый вариант дороги разбирать не видим нужды, в этом случае вы сами должны хорошо разбираться во всех тонкостях. Необходимости в долгом и дорогостоящем простое арендованного судна у Жужмуя нет, ведь до островов можно дойти от Карельского берега или Соловков за 3-5 часов. Поэтому оптимальный вариант - это раздельные заброска и выброска.
На Белом море судно (парусно-моторную яхту, или менее романтичный вариант - баркас) можно арендовать в одном из городов/ поселков имеющих яхт-клубы или относительно развитую hospitality-инфраструктуру. Это - Архангельск, Северодвинск, Чупа, Беломорск, Соловецкий и Кемь. Последние три расположены близко к Жужмуйским островам, поэтому предпочтительнее выбирать среди них. Лето - напряженное время для северных яхтсменов и владельцев туристических корабликов - регаты, экспедиции, работа... как правило планы на сезон строятся еще зимой. В это время вам и следует обратиться с желаемым маршрутом. Примерный бюджет, который следует закладывать на эти расходы - от 25 000 до 60 000 рублей с учетом ГСМ. В селах Карельского берега (например в Рабочеостровске) можно договориться на заброску и на карбасе - почувствовать себя поморами, но мы категорически не советуем подобный способ проникнуться колоритом и сэкономить. Выходить в открытое море на подобных лодках опасно.
Navalis-38-web.jpg

в короткий период с 2011 по 2012 годы вандалы успели побывать на Жужмуе, и похитить..
 

На Карельский берег Белого моря, к Кеми и Беломорску можно отправиться либо на поезде (время в пути составит от Петербурга около 16-17 часов), либо на автомобиле по трассе на Мурманск, если ехать в два водителя, то можно добраться за сутки, но мы бы советовали не спешить и заложить на переезд 2 дня. По пути можно сделать остановку за Кондопогой на озере Сандал, а заодно посмотреть водопад Кивач.
При сборе вещей необходимо особенно внимательно отнестись к одежде и медикаментам. На острове вы будете изолированы от внешнего мира, нужно взять ветрозащитную, влагостойкую и теплую одежду и обувь, а также необходимый вам объем аптечки и стандартные средства для оказания первой помощи. Учитывая то, что на Жужмуе нет покрытия сотовой связи, вам понадобится спутниковый телефон. Подробно по сбору вещей для активного путешествия мы написали статью в разделе теории, некоторые ее пункты могут быть применимы к этому путешествию.
Navalis-143.jpg
Большой Жужмуй лежит севернее относительного Малого, и подходить к нему следует с юго-западной стороны. За макушками деревьев вы легко различите фонарь маячной башни, а ближе к берегу увидите бухточку, традиционно служившую для захода судов. В зависимости от осадки, возможно, высаживаться придется при помощи лодки.
Перегрузив все вещи на остров, и оговорив с судном предполагаемое время встречи, первым делом следует устроить свой быт. От места высадки до центра острова, где расположен маяк, идет широкая просека. Вещи полегче можно взять с собою, а за тяжелым грузом вернуться с телегой.
Вокруг башни устроен маячный городок, в который входят: два жилых дома, домик мед.части, хлев, сарай, дизельная. Если вы путешествуете вдвоем, то удобнее всего будет расположиться в бывшем медицинском домике, он мал и уютен. Внутри имеется хорошо сложенная печь, стол, кровать. Протопив дом, вы быстро выдворите из него сырость и обеспечите себе комфорт на все время жизни на острове.
solovli-jujmui-300.jpg
Для компании из трех и более человек подойдет жилой дом по правую руку от просеки (если смотреть лицом к маяку). Внутри расположены несколько комнат, печь, стол и стулья. Но на наш взгляд, будет уместнее поставить палатки рядом с домом, т.к. в отличие от домика мед.части, жилой дом слишком просторен и пуст.
solovki-site-02.jpg
Пресную воду следует брать из колодца, он расположен на половине пути от берега к маячному городку, на коротком отвороте с просеки. Колодец славно сложен, и не вызывает нареканий.
Ажурная башня маяка замечательно смотрится с любой точки маячного городка. К ней ведет тропа меж молодых елок. Высота его равна 26 метрам, путь наверх идет по винтовой лестнице внутри узкой цилиндрической трубы.
rombak-blog-13.jpg
Поднявшись на лантерну, вы окажетесь на квадратной площадке. Балкон огражден забором, на котором установлен аварийный маяк. Фонарное сооружение украшают геральдические лилии, а флюгер на куполе образован перекрещенными стрелами.
На стенке вахтенной комнаты еще недавно красовалась памятная табличка завода-изготовителя первичной оптической начинки маяка - линз Френеля мануфактуры "Barbier, B`enard & Turenne Constructeurs", к сожалению в короткий период с 2011 по 2012 годы вандалы успели побывать на Жужмуе, и похитить ее.
Обязательно берите с собою бинокли. С балкона маяка открывается безупречная панорама во все стороны света. Виден горб Немецкого кузова из одноименного архипелага - высшая точка Белого моря.
А неподалеку от Соловецких островов можно приметить едва различимый образ на горизонте - старинный заброшенный бетонный маяк острова Большой Топ.
К востоку лежит Онежский полуостров, где до сих пор работает маяк на Чесменском мысу, смотрителем которого служит житель деревни Пушлахта - Валентин Шапкин. В старинных вахтенных журналах Чесменского маяка частенько можно прочесть отметки о видимости Жужмуйского огня в ясные ночи. Если у вас есть мощный фонарик - попробуйте посветить им через линзы на восток, подмигните в ночи хорошему человеку.
Осветительный аппарат маяка должен быть укрыт материей, если это так - обязательно верните ее на прежнее место, осмотрев конструкцию. Летними солнечными днями в застекленной световой комнате становится очень жарко, а яркие лучи солнца могут усилиться от линз и вызвать пожар. На деревянных обшивках фонарных помещений большинства маяков хорошо различимы следы от таких ожогов.
В глубине острова можно набрать много пушицы на болотах. В старые времена ее использовали на севере, как уплотнитель для защиты содержимого почтовых посылок.
В июне зацветает дерен шведский. Его белые цветы с черными тычинками окружает пышная зелень - настоящее украшение лесных полян.
И в целом лесной ковер летом полон цветов, лес пахнет множеством ароматов, особенно после дождя. Кусты можжевельника усыпаны голубоватыми ягодами - замечательная приправа к мясу и дичи.
На север острова море наносит топляк. Просоленные стволы деревьев устилают целые бухты. Здесь можно подобрать причудливый корень карликовой березы или другую корягу для интерьера.
А на отливе на камни вылезают отдохнуть нерпы. Десятки тюленей бьют хвостами и наслаждаются закатным солнцем.
Можно отправиться на рыбалку и поймать такую вкусную рыбу, как камбала, зубатка или диковинного пинагора, особенно богатого на икру. Она не такая крупная, как у семги, но тоже вполне достойна вашего стола.
В дальней части острова расположена заброшенная деревня добытчиков ламинарии. Этот традиционный промысел сегодня находится в упадке, поэтому сезонные работы на Жужмуе ведутся редко. Водоросли добывают в августе, когда они нагуливают вес. Вы тоже можете приобщиться к этой работе и заготовить гостинец домой. Водоросль следует хорошенько промыть в пресной воде, чтобы сошла слизь, а затем развесить на заборе и просушить на солнце. Готовые полотнища богатого йодом "морского салата" остается порезать на тонкие полоски, и можно фасовать.
На лесной тропе от маячного городка в деревню часто видишь совок, у них много пищи на острове - полевки и другие мышки. А хищников здесь нет, не прокормиться. С берега зверь тоже не заходит, слишком далеко. Хотя всякое может быть, на эстонский остров Рухну (что в Рижском заливе) не так давно медведь на льдине приплыл :)
В деревне сохранились баньки, которые можно с успехом топить. Море рядом, дров в избытке.
Провести на Жужмуе неделю времени, или две-три...безусловно будет незабываемо. Здесь жизнь будто замедлится, пойдет по другим законами, и перед вами откроется огромный простор для решения чем наполнить каждый новый день. Навестить лежбище тюленей или хорошенько попариться в бане? Засесть с книжкой на берегу или на прогулку по лесу? А вечер? Можно провожать солнце за бокалом вина на балконе маяка, или пойти на рыбалку и выудить морское чудо-юдо. Дождливым днем устройтесь поудобнее на кровати, по окну будут бить капли воды, ветер похлопывать дверью...а вы на необитаемом острове, в доме с видом на маяк. Подбросьте поленья в печь, и слушайте как дерево трещит в огне.
В довершении, мы бы хотели пожелать вашему начинанию успеха, и благоприятной погоды на море в дни переходов на остров и обратно на большую землю. Также хотелось бы особо отметить необходимость со всей ответственностью подходить к своему досугу. Бережно относитесь к культурному наследию Жужмуя - маяку, маячному городку, деревне, природе острова. Не отпирайте закрытые дома, соблюдайте чистоту и вывезите на материк все отходы от продуктов и прочий мусор, образующийся в ходе путешествия. Не разводите костры в лесной зоне, не оставляйте надписей и т.п. Если вы хотите, чтобы люди после вас узнали о вашем визите - оставьте визитку на столе, тетрадь. При подъеме на маяк соблюдайте осторожность, следите за поведением детей.

Близлежащие острова
 

Мы продолжаем знакомиться с морскими Беломорскими просторами. островами.....
http://www.strana-naoborot.com/Unezh...aphy/geo_2.htm
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ,
ОКРЕСТНОСТИ,
БЛИЗЛЕЖАЩИЕ ОСТРОВА
Близлежащие острова
Из Унежмы видно несколько больших и малых островов. Ближайшие из них – Камбалий, Пеньковая луда (Пеньково), Лёхлуда, Вайхлуда и Михайлиха, дальние – Хедостров, Каткано, Большая Корепалка и др. Нужно ли говорить, что все эти острова – необитаемы?
Камбалий остров
Камба́лий остров (на ранних Лоциях Белого моря – Камбал-луда) – самый ближний к Унежме и, если можно так выразиться, неотъемлемая ее часть. Расположен он к западу от мыса Бранница, не более чем в километре от деревни, на краю обширной песчаной отмели, полностью осыхающей во время отлива. На пути к нему встретится каменистая луда, где можно сделать остановку[1]. За один отлив можно не торопясь дойти до острова, обойти вокруг, порыбачить или пособирать ягоды, потом так же не торопясь вернуться обратно, а вода еще только начнет затоплять перешеек.
Остров порос сосновым лесом, пресной воды нет. Из ягод в незначительном количестве встречаются черника и брусника, в большом – вороника. Самый красивый берег с живописными щельями и нагромождениями валунов – с северной стороны. С Камбальего острова и каменистой луды перед ним открываются великолепные виды на деревню.
Камень на Камбальем острове,
очень напоминающий сейд.
У Камбальего острова местные жители ставили рюжи – стационарные сети для ловли рыбы. В русле реки Унежмы, огибающем остров с западной стороны и хорошо прослеживающемся в море, ловят камбалу на помахалки. В полную воду – с лодки (тогда русло выделяется на фоне морской воды благодаря красноватому цвету), в малую воду – с «берега», которым в данном случае является вязкая няша.
Этот небольшой каменистый безлесный островок лежит на границе осушки Унежемской губы, западнее Камбальего, напротив Вайхручья. В старых лоциях Белого моря называется Вайк-луда. Служит пристанищем морских птиц, которые весной выводят там птенцов. Коренные унежомы ходили туда за чаячьими и гагачьими яйцами, которые можно собирать только в очень короткий период, пока они не «запарились», то есть не сформировался зародыш. «Запаренные» яйца не тонут в воде (так можно их проверять, чтобы не губить напрасно будущие живые души), и не пригодны в пищу – при варке содержимое их остается жидким.
Второй птичий остров в легкой пешеходной доступности, служивший унежомам «инкубатором» – Пеньковая луда, или Пеньково, о которой речь впереди. В деревне до сих пор бытует анекдот, как два коренных жителя, два холостяка и приятеля, Ванька и Валька (Иван Евтюков и Валентин Симоненко), поделили между собой острова: Ваньке досталось Пеньково, Вальке – Вайхлуда.
Однако походы за яйцами – дело довольно рискованное. Не могу не привести здесь забавный отрывок из письма моего соавтора Марины Котцовой. «Была я почти на всех близлежащих островах. С детства я помню походы с родственниками на луды за чаячьими и гагачьими яйцами, а их там было видимо-невидимо, просто ступить некуда. Несчастные чайки и чирки при этом, защищая свое невылупившееся потомство, готовы были заклевать нас, забить мощными крыльями, тучами пикировали на головы, только успевай обороняться. Гомон стоял несусветный! Валентина однажды на Вайхлуде одна наиболее суматошная мамаша так тюкнула клювом прямо в самое темечко, что у него аж искры из глаз посыпались. При этом он так смешно запрыгал от нее, размахивая руками, что мы с сестрами так и покатились со смеху. Пришлось убираться по добру по здорову, пока кого-нибудь и впрямь насмерть не заклевали. Ещё долго потом подшучивали мы над «раненым капитаном» и его незадачей, он же только смущенно отмахивался от нас: «Да ну вас к лешему, насмешницы!» Не обижался, знал, что ехидничаем мы по-доброму. Я и сейчас, вспоминая эту картинку, не могу удержаться от улыбки».
Остров Большая Корепалка
Остров Большая Корепалка высотой З8 м над уровнем моря расположен напротив мыса Цель-Наволок, замыкающего губу Унежма с запада. Расположен он близко к берегу, поэтому из деревни кажется не островом, а дальним мысом. Помимо своей выразительной формы, напоминающий припавшего к воде динозавра, замечателен тем, что находится точно на границе с Карелией – граница это, собственно, и проходит по его восточной стороне. Остров покрыт редким лесом, сквозь который местами просвечивают пятна гранита.
Вот как рассказывал внукам о Корепалке Иван Матвеевич Ульянов («Страна Помория или Северная вольница):
– Дедушка, а где граница?
– Мы еще не доехали, Дима! – отвечаю внуку.
В Нюхче я сказал Диме, Кате и Леше, что поедем через границу. Теперь они то и дело спрашивают о границе. Проезжаем Куст-наволок, и вот в тумане показывается Корепалка – островок в море.
– Подъезжаем к границе, – говорю внукам.
– А где же она?

– По Корепалке, вот по этому островку, проходит граница, а потом идет берегом и лесом. Корепалка стоит на половине между Унежмой и Нюхчей. Унежомы говорили, что до Карелии можно добросить палку, если забраться на Великую вараку да хорошенько размахнуться, потому и назвали островок Корепалкой.
– А где же пограничники, почему никто не охраняет границу? – спрашивает Димка.
– Потому что граница эта внутренняя, между Карелией и Ар*хангельской областью, а не с иностранным государством.
Долго еще они шумели о границе и о Корепалке, а когда стали появляться вараки, все внимание перешло на Унежму.
Остров Лёхлуда (Лёх-луда)
На два с лишним километра к северо-западу от мыса Бранница выступает песчаная отмель, на оконечности которой лежит остров Лёхлуда. Отмель эту называли здесь Рог. С берега она не видна и полностью не осыхает, но в самую малую воду по Рогу до острова можно дойти пешком, воды, правда, будет по колено, а местами по пояс. Идти нужно по самому гребню косы, поэтому очень важно точно знать, где она пролегает. Старожилы хорошо знали эту подводную тропу. Знал ее и Валентин Симоненко, постоянный житель деревни. Однажды довелось ему идти на остров по своим рыбацким делам – угостить приятелей-рыбаков только что подошедшей бражкой, да заболтался на щельях с молоденькими дачницами и прозевал нужное время. Вот что рассказал он об этом отчаянном путешествии[2]. «Сомнения меня одолели уже на полпути. Понял, не успею дойти до острова. Вода, чисто лёд, и уже выше пояса, а всё прибывает. Глянул, что до Лёхлуды, что до Унежмы одно и то ж, стою посередь моря. Возвращаться смысла нет – а, думаю, будь что будет, пошел вперед. Когда стало по плечи, кое-как стянул бродни, замёрз аж до посинения, а трехлитровую банку с бражкой крепко держу. Стало течением сносить, потерял косу, уже захлёбываться стал, надо вплавь, а как? Банка-то тяжёлая, на дно тянет. Долго маялся, кувыркался, плюнул да и выпустил её из рук. Еле доплыл, выполз на камни, а первая мысль: «Вот дурья башка, и зачем только банку утопил!»
Нынешние дачники рискуют повторить подобный опыт только в самом отчаянном положении. Потомок коренных унежомов Варзугиных, Алексей Зайкин, ежегодно отдыхающий с семьей в Унежме, однажды в кампании троих друзей праздновал на Лёхлуде день рождения. Как назло, сломался мотор. Продукты кончились и «островитянам» пришлось возвращаться домой не совсем обычным способом. Ребята шли по пояс в воде, таща за собой лодку, в которой сидели девушки.
Обычно унежомы плавают на Лёхлуду на моторках, путь занимает 10-15 минут. Остров этот небольшой, имеет сравнительно крутые берега, поросшие сосновым лесом. На вершине, в лесной чаще, стоит большой деревянный триангуляционный знак в виде усеченной пирамиды, издалека практически незаметный. С южной стороны имеется небольшой песчаный пляж, в прилив заливаемый водой, в отлив же вполне пригодный для загорания. Остальные берега каменистые, то полого уходящие в воду, то отвесные и скалистые. На острове хороший черничник.




ейшей проверки.

твлекаясь же от сухих географических описаний, хочется сказать, что остров этот воист
 

Лехлуду, ка ки другие острова удобные для высиживания птенцов. Здесь им относительно безопасно – посетители нечасты и не слишком беспокоят. Рассказывает Марина Котцова: «Была я в последнее мое лето с Васей, Гришей и отцом Филиппом на Лёхлуде в самый разгар высиживания птенцов. На северной стороне острова чуть ли не за каждым камнем, сами напоминающие камни, восседали на гнездах огромные жирные гаги. Зрелище, конечно, незабываемое! Было их такое множество, что, казалось, камней на щельях меньше, чем птиц. Причем были они непуганые и совершенно спокойно, я бы даже сказала, с этакой важностью, выполняли свою извечную миссию, подпуская нас совсем близко. Только когда оставалось лишь дотянуться до них рукой, лениво выбирались из своего гнезда, устланного знаменитым гагачьим пухом, и вразвалочку отбегали, всё-таки опасаясь невиданных чудищ в нашем лице. Мы, конечно, старались попусту не спугивать их, пусть себе греют своих чад, не волнуясь».
На южном берегу острова, со стороны Унежмы, рядом с небольшой и удобной живописной бухточкой, стоит рыбацкая избушка. Здесь издавна находилась рыболовная тоня, где весной ловили селедку. В колхозные времена сюда посылали бригаду рыбаков, которая зачастую состояла из женщин и добиралась до места назначения на веслах. После, с развалом колхоза, местные жители стали сами организовывать временные рыболовецкие бригады, закупали снаряжение и сдавали рыбу Онежскому рыбкоопу. Неподалеку от избушки до сих пор сохранились гигантские бочки для засолки селедки и остатки коптильни. Подробнее об этом рассказано в главе «Поморские промыслы». Сейчас Лёхлуда, наравне с Сосновкой – излюбленное место отдыха унежемских дачников.
Остров Пеньковая Луда
Этот маленький островок, который здесь называют попросту Пенько́во, расположен на границе осушки губы Смолениха к востоку от мыса Бранница. Он, как и Камбалий остров по другую сторону мыса, является «ближайшей вотчиной» Унежмы. В отлив до него можно дойти пешком, хотя, так же как в случае с Лёхлудой, подводную тропу надо хорошо знать.
Островок этот каменистый, безлесный, поросший «тундрой» – мхом, травой и лишайниками, на вершине расположен морской опознавательный знак в виде пирамиды. Унежемские дачники любят ходить и ездить туда – весной за яйцами, летом – за диким луком, который растет там в изобилии.
Южнее Пеньково, ближе к берегу, расположена заливаемая приливом луда Верстовая. Она служит хорошим ориентиром на пути из Унежмы к мысу Сосновка, о котором мы расскажем в конце этой главы.
Остров Хедостров
Остров Хедостров, лежащий примерно в 11 км (5,8 морских миль[3]) к северу от мыса Бранница – один из самых больших в южной части Онежских шхер. Он вытянут с севера на юг, протяженность в длину составляет около 6 км, в ширину – 1.5 км. К Унежме обращен узкой стороной, но, несмотря на это, выглядит большим по сравнению с другими островами. Унежомы ездили туда на рыбалку и за ягодами.
«Остров этот песчаный и сплошь покрыт лесом. Северная часть его возвышенна и обрывиста, к югу берега понижаются и становится низменными. Остров окаймлен осушкой шириной до 2 миль. У восточной границы осушки лежат две небольшие скалистые луды». Такая, или примерно такая характеристика острова дана в Лоциях Белого моря. Отвлекаясь же от сухих географических описаний, хочется сказать, что остров этот воистину замечателен.
Замечателен своим великолепным песчаным пляжем с отборным белым песком, идущим по всему периметру. Пляжем, которому могли бы позавидовать любые тропические острова.
Песок Хедострова, правда, не везде белый. Иногда на фоне белизны выделяются волны значительно более темного красноватого цвета. Это гранатовый песок, то есть песок, действительно содержащий в себе большое количество мельчайших гранатовых крупиц. Для ювелирных целей он, конечно, не пригоден – слишком ничтожны частицы камня, но придает пляжам особый колорит. Нужно отметить, что гранатовый песок встречается не только на Хедострове, но и на других островах, а также по материковому побережью.
На небольшой каменной луде, расположенной у восточной границы осушки и имеющей, очевидно, вулканическое происхождение, расположена рыбацкая избушка. С Хедострова до луды в отлив легко дойти пешком, даже не замочив сапог. Островок этот, практически безлесный, представляет собой разительный контраст со своим «большим братом». Берега его скалистые, крутые и обрывистые, поросшие мхами и лишайниками, яркими цветными пятнами выделяющимися на фоне серого камня. Пресной воды нет.
На само́м Хедострове изб нет, есть только оборудованная стоянка на северной оконечности, «на мысу», как говорят местные. Стоянка (стол, скамейки и открытый дощатый настил для спанья) расположена в лесу, в некотором удалении от берега и с моря не видна. Неподалеку находится колодец с пресной водой, который, увы, никто не чистит.
В заключение опять хочу привести сравнение. Однажды мне довелось побывать на крошечном коралловом островке архипелага Фиджи в южном полушарии. Остров тот, идеально круглой формы, с песчаным пляжем вокруг, можно было обойти всего за 15 минут. Чтобы обойти Хедостров, потребуется чуть больше времени, но по великолепию видов, белизне песка и прозрачности воды он не то что не уступает тропическому, а, я бы сказала, далеко превосходит его. Разве только вода здесь чуть холоднее и вместо пальм высятся сосны.

«Что касается Катканов, тут и говорить нечего – более величественного и прекрасного в
 

Остров Коткано
Остров Коткано́ (по-местному Коткана́ или Котканы́) лежит в трех милях к северо-западу от северной оконечности острова Хедостров. Унжомы считают его красивейшим в округе. Я никогда не бывала там, поэтому предоставлю слово Марине Котцовой.
«Что касается Катканов, тут и говорить нечего – более величественного и прекрасного в своей первозданности места нет во всей округе, разве что с ними поспорят соловецкие Кузова. Называют Катканы во множественном числе, потому что это, по сути, группа скал (варак), объединенных в центре небольшим сосновым лесом, который в свою очередь соединен с ними песчаными косами. Во время больших приливов вода отрезает вараки друг от друга. Остров этот напоминает мне ромашку. И правда – скалы-лепестки, соединенные сердцевинкой. Очень красиво! Если забраться на самый верх одной из скал, то взору открывается такой великолепный вид на северные исполины, над которыми поработали льды еще ледникового периода, на море-окиян, что просто захватывает дух. Надо сказать, что там я впервые почувствовала, что значит очутиться на необитаемом острове. Дело в том, что из-за жуткой моряны мы застряли на Катканах на целую неделю вместо запланированного одного дня. Жили в избушке, ставили сети (рыба, правда, из-за шторма не ловилась), обследовали острова, делали снимки на память. Уже на третий день наш провиант иссяк, но мы не падали духом. Мужчины притащили несчастных дохлых уток, запутавшихся в сетях, и мы с упоением грызли эту гадость, запивая кипятком с черникой. В деревне по поводу нашего исчезновения, конечно же, возникла паника, и как только стала утихать моряна, был вызван бот «Палтус» из Онеги на поиски предположительно утопших. Мы же, не дав тетушкам окончательно обезуметь от ужаса, сами благополучно вернулись к родным берегам».
Коткана – дальняя вотчина Унежмы, и добираются до них унежомы не так уж часто. Путешествие это рискованное, особенно на небольших ветхих моторках, которыми, в основном, они располагают.
На горизонте – Коткана.
Отправляются туда обычно на двух лодках большой кампанией, беря с собой запас продуктов на несколько дней, чтобы не оказаться в ситуации, описанной выше. На острове есть небольшая избушка, которая, говорят, находится в плачевном состоянии. Несмотря на то, что остров необитаемый, пожить там Робинзоном в настоящее время вряд ли удастся. Коткана очень популярны среди туристов-яхтсменов, летом там всегда полно народу и палатки стоят чуть ли не в каждой бухте.
Остров Кондостров
Это самый дальний, самый большой, самый знаменитый и самый богатый историей остров. Расположен он в 30 километрах от Унежмы и из деревни не виден, так как его закрывают меньшие по размеру, но расположенные гораздо ближе Каткана. Добраться до него не просто, дорога занимает несколько часов. Даже старожилы, опытные моряки, не всегда рисковали пуститься в такое далекое плавание. Что если в пути сломается мотор, или вдруг заштормит – погода на море меняется быстро… Для автора-составителя Кондостров остается пока несбыточной мечтой, поэтому слово опять Марине Котцовой.
«Кондостров – пологий остров с лесами, болотами и лугами. Он очень напоминает Соловки и примечателен тем, что в свое время был вотчиной Соловецкого монастыря. Там был храм, именно оттуда привезли в Москву гранитную глыбу для памятника жертвам репрессий. Бабушка рассказывала мне, как по большим праздникам в далекие времена унежомы ходили туда на судах и дорах на богослужения. Она даже вспоминала, как однажды они застали у берега Кондострова (еще в СЛОНовские времена) баржу, заполненную монахами, которых увозили в неизвестном направлении, не исключено что на те же Соловки. Плач, говорит, стоял по всему морю (она этому свидетель).
Я же там побывала благодаря Валентину Симоненко. Он нам с моими двоюродными сестрами Жанной, Эллой и моей племяшкой Аленкой устроил экскурсию по островам. На Кондострове мы обнаружили еще монастырские, выложенные валунами, причал и красивейшую дорогу вдоль моря, фундамент церкви, кедровую аллею, мелиорационные сооружения, ле́дник, какие-то пещеры и ямы неизвестного назначения. Еще удивил меня колодец, вырытый не на лугу, а на самой вершине огромной скалы».
Марина и Валентин привезли с Кондострова в Унежму два маленьких кедра и посадили у Великой вараки. Это было в конце 1980-х годов. Кедры прижились, но до нашего времени не дожили, по крайней мере я не нашла их.
Кондостров был передан Соловецкому монастырю из государственной казны в 1897 году. Вскоре там был основан Никольский скит, имеющий, в основном, хозяйственное значение – для добычи строевого леса и камня. В скиту был построен и освящен деревянный храм в «русском стиле» во имя св. Николая Чудотворца, небесного покровителя царствующего государя Николая II. Храм был рассчитан на 500 молящихся, имел дубовый резной иконостас. «К моменту освящения храма на острове уже были созданы хорошие дороги, несколько больших корпусов для трудников и монахов, баня, кузница, смолокуренный завод, скотный и конный дворы, парники, оранжерея, огороды, лесные питомники (для выращивания лиственницы и других ценных сортов хвойных деревьев), колодцы, погреба и иные хозяйственные постройки, а также каменный причал, способный принимать небольшие суда и шлюпки, перевозившие людей со стоявших на рейде пароходов».[4]
С 1924 года в постройках скита, а также в поселке Абакумиха в северной части острова, располагались места заключения. «В 1924–1931 гг. они был приписаны к Соловецкому лагерю особого назначения, в 1931–1938 гг. – к Белбалтлагу, в 1938–1942 гг. – к Сороклагу (в качестве штрафного отделения). В «соловецкий» период на острове содержалось до нескольких сотен заключенных. Вначале сюда отправляли провалившихся лагерных осведомителей («стукачей»); со второй половины 20-х гг. Кондостров сделался местом ссылки инвалидов, больных и «доходяг», смертность среди которых в некоторые годы была очень высока (из-за этого заключенные-соловчане прозвали остров Могилевской губернией)»[5].
В надписях лагерного периода, вырезанных на деревянных дверных косяках, встречаются имена «Зоя Ульянова» и нескольких Варзугиных с инициалами И.Н., А.И. и А.Ш. Ульяновы и Варзугины – распространенные унежемские фамилии. Были ли эти люди родом из Унежмы, остается загадкой.

Это, например, группа островов Онцевы Луды восточнее Хедострова.
 

Остров Михайлиха
Небольшой, низменный и малоприметный безлесный островок, поросший мхом и лишайником, расположенный напротив мыса Сосновка. Весной служит пристанищем для морских птиц.
Помимо вышеперечисленных островов, из Унежмы видны другие, более мелкие и дальние, выглядящие с мыса Бранница как едва заметная цепочка на горизонте. Это, например, группа островов Онцевы Луды восточнее Хедострова. На одном из них – острове Хвостова – в годы Великой отечественной войны жили ненцы, заготовлявшие для фронта тюленьи шкуры. Из четырех изб сейчас осталось только две. Далее на восток виднеется островок Морженец, остров Няпа (местные говорят, что он похож на рыбу), острова Малый и Большой Кайнец, а также несколько других малых островов и безымянных каменистых луд и корг.
Говоря об островах, нельзя не отметить весьма любопытное явление, по научному именуемое рефракцией, а по сути являющееся миражом. В ясные солнечные дни, при штилевом море, когда воздух особенно прозрачен, кажется, что далекие острова парят в воздухе над водой, при этом даже плоские острова кажутся гористыми. Мираж зрительно сокращает расстояния, приближает предметы – отдаленный, еле видимый берег может приблизиться так, что подробности разглядишь.
Мыс Сосновка
От Унежмы до мыса Сосновый Наволок – 7 километров по прямой. «Местность в районе мыса низменна; покрытые лесом возвышенности находятся в 1-1,5 милях от берега. Берега мыса отмелы; осушка выступает к северу от оконечности мыса на расстояние до 2 кбт. У берегов мыса на прибрежной осушке лежит несколько луд». Такое описание дает Лоция Белого моря. За этими сухими словами, однако, скрывается удивительное по красоте место, популярное не только среди унежомов, но и жителей окрестных сел.
Это местный «курорт», ближняя унежемская вотчина, куда так приятно отправиться на денек-другой, а то и на неделю. Здесь и рыбалка, и ягоды, и грибы, и заросли щавеля, а закаты какие… Вернувшихся с Сосновки встречают словами: «Ну как отдохнули?» Горизонт здесь необъятен, море неохватно, воздействие его настолько сильно, что возникает ощущение полного растворения в нем. Ты словно становишься крошечной каплей морской воды, затерянной в великом мировом океане. От величественного вида на далекую Унежму с ее горбатыми вараками захватывает дух.
Дойти от Унежмы до Сосновки и вернуться обратно можно за одну воду, но любоваться красотами при этом не будет времени, поэтому даже в туристских целях ходить туда лучше с ночевкой. Путь по отливу начинается с восточной оконечности Варничной вараки, оставляя Верстовую луду чуть в стороне и как можно больше срезая дугу, которую описывает берег. Бродни не нужны – воды будет немного. Тем не менее, глядя со стороны на идущего по отливу человека, создается полное ощущение, что идет он, как Иисус Христос, прямо по воде.
Мыс Сосновка, узкий и длинный, является почти островком, соединенным с материком только узким перешейком не более 500 м шириной. На самой северной оконечности, поросшей невысоким и светлым, радующим душу березняком, стоит рыбацкая избушка, гостеприимная и всегда открытая, как, впрочем, все рыбацкие избушки на Белом море. С восточной стороны, скрытая от глаз нагромождением гранитных скал, стоит вторая изба, чуть поменьше. В глубине леса недавно построена третья. Неподалеку есть колодец с пресной водой, под названием Крест, или Крестовой (к слову сказать, Крестовой колодец есть и в Унежме, у Великой вараки). Если верить деревянной табличке на срубе сосновского колодца, вырыт он 28 августа 1978 года (на Успение Богородицы).
Мыс замечателен также великолепными уединенными песчаными пляжами, цепочкой тянущимися вдоль берега. Гуляя по пустынным пляжам Сосновки, невозможно отделаться от ощущения, что до тебя здесь не ступала нога человека. Впрочем, следы здесь все же можно встретить, правда, не человечьи, а медвежьи.
Однажды на одном из пляжей мы нашли закупоренную бутылку со слегка подмокшей запиской. Записка гласила: «Это бутылка от пиратов. У нас кончилась еда, полундра!» Постоянные посетители Сосновки говорят, что находят подобные бутыли довольно часто. На самом деле было бы гораздо интереснее, если бы туристы, бросающие их в море, указывали свое местонахождение и адрес, по которому можно было сообщить, куда бутыль принесло течением.
Любопытные сведения относительно ближайших окрестностей Сосновки я нашла в отчете московских старшеклассников[6], прошедших там в июле 2002 года. «Один из рыбаков, Гредин Владимир Николаевич, объяснил, как лучше и интереснее дойти до д. Унежма и где находится тропа, которую мы потеряли, пройдя сквозь густой березняк. Показывая дорогу на Унежму по дну Смолянихинской губы, он обратил наше внимание на близлежащие (1,5-2 км от берега) острова, до которых можно дойти во время отлива пешком. Эти острова – тундра (природная безлесая зона). На них сохранились древние лабиринты[7], которые никем не охраняются, но и, слава Богу, не разоряются. Владимир Николаевич твердо убежден, что это древние языческие капища».
В 2007 году я искала следы лабиринтов на острове Пеньково (посередине между Сосновкой и Унежмой), в 2009-м – на Сосновских лудушках (в зоне осушки восточнее мыса), но не нашла ничего похожего. Сведения о лабиринтах требуют дальнейшей проверки.

.

17 августа в 19.20 мск яхта вышла из порта Мезень на о. Моржовец.
 

Об острове Моржовец было известно очень мало.
http://news.cqham.ru/articles/detail.phtml?id=1151
Как Русские Робинзоны покорили о.Моржовец в 2014 году
Автор: R7AA
Многим коллегам и одноклубникам RRC известно о двух неудачных попытках достижения острова Моржовец в июле 2013 года и июне 2014 года.
Команда RI1O (R3RRC/1) в составе R1NU, R3BY, RU5D, UA6MF в июне 2014 года находилась очень близко к цели, ребята видели мыс Воронов, от которого до о.Моржовец рукой подать. Но из-за сильного шторма яхта не дошла до острова 47 миль. Была попытка переждать шторм, которая не увенчалась успехом, затем ребята приняли решение повернуть яхту назад и высадиться на о. Мудьюгский. После высадки на остров, команда работала позывным R3RRC/1.
Представляете, как подогревает умы коллег одноклубников RRC факт неудавшейся попытки достижения того или иного острова…
Честно говоря, я даже и не мечтал о том, чтобы целью экспедиции снова стал о.Моржовец после экспедиции на Белое море в 2013 году.
http://www.cqham.ru/r7aa1.htm
В конце зимы 2014 года по телефону несколько раз беседовали с Василием Пинчуком R7AL, который был инициатором продолжения темы по о.Моржовец. Василий пытался через социальные сети найти плавсредство для достижения о.Моржовец из поселка Каменка, Мезенского района. Такой маршрут давал возможность сократить водный путь радиоэкспедиционеров на 165км, что повышало вероятность достижения о.Моржовец. Но поиск местных вариантов не увенчался успехом. Слишком высока и неадекватна была планка в 185 т.р. за пласредство, которое нельзя было увидеть даже на фотографии.
С приближением весны, анапские ребята приглашали поучаствовать вместе с ними в экспедиции на острова Белого моря, в разговорах мы вспоминали про о.Моржовец и задумались о том, где взять средства на фрахт яхты.
После того, как команде пообещали помощь в этом плане, мы стали ускоренными темпами решать организационные вопросы.
В экспедиционную команду вошли трое анапчан: Василий R6AL, Василий R7AL, Анатолий R7CQ и Василий R7AA из Краснодара.
В короткий срок получено свидетельство об образовании позывных сигналов опознавания временного использования № АТ-14-00121 на позывной RI1O, которое выдано 04.07.2014г.
Позднее, в ПУ ФСБ России по Архангельской области, мне сообщили о том, что коллективный пропуск для въезда в пограничную зону: остров Моржовец, Архангельская обл.; г.Мезень, Архангельская обл., выслан на адрес старшего группы.
Также неоднократно созванивался с капитаном яхты “Возвращение”, с которым обговорили дату выезда авто и дату выхода яхты, а также место стыковки двух команд и другие нюансы предстоящего похода.
Тем временем ребята из Анапы подготавливали свою часть оборудования и автомобиль, а также им предстояло изготовить багажник, потому что в салоне автомобиля не хватало места.
Постепенно приближалась назначенная дата отъезда. Собирались тяжело, постоянно возникали обстоятельства, которые оттягивали наш выезд в обозначенную дату 12 августа.
13 августа в 09.00 мск анапчане начали движение на джипе Mitsubishi Pajero 2 по маршруту Анапа-Краснодар-Мезень. В Краснодаре загрузили мою часть оборудования, по состоянию задних колес автомобиля был виден явный перегруз. В таком состоянии продолжалось наше движение на расстояние почти в 3000км. Температура воздуха в первый день движения не опускалась ниже 36 градусов до 20.00 мск. Поздно ночью остановились на ночлег в мотеле “Привет”, Тульской обл., Ефремовского р-на.
Утром 14 августа продолжили движение. В Ярославской области нас удивило количество церквей, которые имеются практически в каждой деревне и населенном пункте.
Все шло благополучно до выезда из г.Ярославля, где в 21.00 мск пропали тормоза в автомобиле. Благодаря Анатолию R7CQ в машине был интернет, которым команда пользовалась в зоне покрытия. Мы начали звонить местным радиолюбителям по поводу возможности ремонта автомобиля в сервисном центре. К сожалению после 21 часа найти работающий сервисный центр нам не удалось.
С помощью Алексея RT3M мы нашли и разместились на ночлег в гостинице “Мелиоратор”. Спасибо радиолюбительскому братству!
15 августа в сервисном центре “Форсаж” заменили лопнувшую тормозную трубку левого переднего колеса в нашем автомобиле. Около 14 часов дня продолжили движение по М8. После изнурительной езды, поздно ночью остановили джип и несколько часов дремали в автомобиле.
(Яхта “Возвращение” пришла в Каменку поздно ночью с 15 на 16 августа).
16 августа в 11.00 мск переправились на пароме через Северную Двину в поселок Усть-Пинегу.
Впереди нас ждала ужасная грунтовая дорога в 330км, с рельефом поверхности напоминающий “шифер”, двумя понтонными мостами и еще одной паромной переправой из г.Мезень в Каменку, где находилась наша яхта.
Сделали остановку в районе поселка Пинега, после чего не смогли завести двигатель. Пришлось снимать стартер, ремонтировать его, вновь устанавливать, после чего через 5 часов мы продолжили движение.
Паромная переправа из г.Мезень в Каменку работает 2 раза в сутки, во время большой воды.
(Разница уровня воды во время прилива-отлива составляет 4 метра).
Для справки - Администрация Морского Порта Мезень находится в посёлке Каменка, Мезенского района.
17 августа утром переправились в Каменку, нас встретил и.о. Капитана морского порта Мезень Еремеев Николай Викторович и провел к месту своей работы. Проверил пропуска в пограничную зону, оформил соответствующие документы, затем провел к месту дислокации нашей яхты.
Состоялась встреча с капитаном яхты “Возвращение” Дмитрием Борисовичем Антонюком, знакомство анапских парней с капитаном.
Начали выгружать оборудование с багажника и чрева автомобиля.
И тут ч.п., моя нога куда-то провалилась, в это время внимание направлено на поиск места для размещения очередного груза из автомобиля. Между плит выглядывала трава, в подсознании мысль о том, что там твердь, но там оказалось воздушное пространство с торчащей арматурой.
В итоге с трудом вытащил ногу из проема между плит. Смотрю на штанину, она мокрая, понятно - это была кровь. Поднимаю штанину, вижу поврежденную ногу. Как ни странно, боли почти нет, кровь не хлещет.
В душе досада, проехать 3150 км, чтобы после полученной травмы остаться на берегу...
Двигаю пальцами ног – норма, двигаю коленный сустав – норма. Николай Викторович вызывает скорую помощь, прибывший фельдшер дополнительно обрабатывает рану и делает перевязку, информирует о том, что пострадавшего необходимо доставить в Мезенскую районную больницу.
Капитан Дмитрий, говорит о том, что времени до выхода яхты по большой воде предостаточно и ребята ждут моего возвращения.
Скорая помощь поселка Каменка доставляет меня на берег реки Мезень. Затем на частной “казанке” переправляемся в г.Мезень. После переправы через реку, скорая помощь Мезенской ЦРБ доставила меня в районную больницу. Под местным наркозом, хирург Крючков Сергей Геннадьевич профессиональными движениями благополучно зашил рваную рану длиной 7 см., медицинская сестра Ангелина сделала мне перевязку и поставила 2 укола. Затем на такси добрался до берега и на той же “казанке” меня доставили на нашу яхту. Всего потрачено 3 часа на это действо. Я очень благодарен всем медработникам, благодаря действиям которых, мне удалось вернуться в команду RI1O.
Ребята за это время подготовили оборудование к погрузке на яхту, съездили за продуктами в местный магазин и поставили машину на работе капитана порта Мезень.
17 августа в 19.20 мск яхта вышла из порта Мезень на о. Моржовец.
Нам очень повезло с погодой в момент выхода из Каменки, а также на подходе к о. Моржовец, состояние реки и моря было спокойным.
Остров Моржовец находится за полярным кругом в Белом море, принадлежит Архангельской области.
Координаты о. Моржовец 66,723N 42,475E WWloc: LP16FR

В понедельник 18 августа в 06.30 мск яхта бросила якорь на рейде о. Моржовец. За 11 часов яхта дошла до о. Моржовец.
Капитан Дмитрий с Василием R7AL на новой резиновой лодке с подвесным мотором направились к берегу с пропуском в пограничную зону.
Ребята вскоре вернулись на яхту, сообщив нам о том, что добро получено и все будет нормально. За 3 рейса на лодке перевезли все радиооборудование, вещи и экспедиционную команду на берег.
Мы познакомились с начальником маяка Дмитрием и механиком Петром Алексеевичем.
Все наше “железо” было погружено на существо, чем-то напоминающее армейский грузовой автомобиль “ЗИЛ 131”. На нем мы поднялись в поселок, где маячник Дмитрий выделил нам шикарные апартаменты, в виде половины деревянного дома, содержащего 2 комнаты для шэка и отдыха, кухни и дополнительной комнаты.
Капитан яхты Дмитрий и боцман Вячеслав пошли в гости к аборигенам острова.
Мы, экспедиционеры, начали заниматься изучением местности, для оптимального размещения антенн, затем перемещением оборудования и сумок в дом.
R6AL, R7AL, R7CQ начали собирать “фирменный” 5/8 GP на 20 метровый диапазон. Я занимался сборкой 13 метровой мачты (на базе 18м. мачты от DF4SA), которая предоставлена Леонидом UA7A. На этой мачте планировали установить антенну 3 el. VDA на 20 метровый диапазон, которую специально перед экспедицией собирали и поднимали с Леонидом UA7A и Сергеем RV6ASX.
Анапчане благополучно собрали и подняли 5/8 GP на 20м. Я закреплял ложемент для бума 3 el. VDA. В этот момент мы услышали сирену с яхты “Возвращение”, помощник капитана Владимир Ильич таким способом вызывал яхтенных на борт. Через время подошли капитан Дмитрий и боцман Вячеслав, они возвращались на борт яхты. Ожидалось усиление ветра, по этой причине яхте “Возвращение” необходимо было возвращаться в порт Мезень.
Мы с капитаном Димой уточнили дату прибытия яхты на о.Моржовец для доставки экспедиционной команды в Каменку. Это был четверг 21 августа.
Анапчане тем временем установили 1/4 GP на 17м. диапазон недалеко от крыльца нашей половины дома, затем пошли в шэк расставлять аппаратуру, трансиверYaesu FTDX-3000 Анатолия R7CQ и усилитель Ameritron AL-811H Василия R7AL. Недалеко от крыльца установили бензогенератор DENZEL 3.5 квт и залили полный бак топлива.
Я планомерно занимался антенной. Ко мне подходит маячник Дмитрий с Алексеичем и говорит, Василий, пора справлять новоселье. Бросаю работу, на самом деле, еще немного и островитяне обидятся за неуважуху…
Через 5 минут был накрыт импровизированный стол. Пошли тосты за встречу, за знакомство и так далее. Через полчаса подтянулись практически все обитатели острова, компания состояла из начальника маяка Дмитрия, механика Петра Алексеевича, техников Алексея и Анатолия, работника метеостанции Ивана Павловича и Вашего покорного слуги.
Через час говорю Дмитрию о том, что мне необходимо продолжать работу.
Василий начал работу в эфире позывным R7AL/1 на 20м. диапазоне.
Василий R7AL/1 в эфире на о.Моржовец
Моя нога отекла, чувствую, без помощи не смогу собрать антенну, необходимо наклоняться, что в моем положении не безболезненно….
Предлагаю Анатолию R7CQ повесить диполь на 30м. диапазон, закрепив место питания за сломанный ветряк. Вдвоем довольно быстро установили эту антенну. С Анатолием приятно работать, даже в разведку ходить. HI.
Затем занялся размещением трансивера Kenwood TS-850SAT, самодельного усилителя мощности на ГУ-74Б и ноутбука.
Первую связь позывным RI1O провожу в 11.27 gmt c OH3NI на 30м. диапазоне. Европа зовет весело, также зовет несколько десятков японцев.
1000 рубеж QSOs проходим в 20.26 gmt.
Наступило утро 19 августа, второй день нашей экспедиции.
Василий начинает работу на 20м. диапазоне позывным R7AL/1.
Я пробую делать тоже на 30м. диапазоне позывным RI1O. Затем втроем R6AL, R7AA, R7CQ выходим из дома, чтобы продолжить работы с антенной. Прикрепили полотно GP 40м. диапазона на 13 метровую “удочку” от DF4SA, затем неоднократным подъемом – опусканием и подворачиванием вертикальной части полотна настроили GP на 30м. диапазон. Одно обстоятельство не давало покоя, когда Василий R7AL/1 нажимал педаль трансивера на 20м. диапазоне, то на другом рабочем месте на 30м. диапазоне уровень белого шума отклонял S-метр на 7 баллов. Решаем перенести GP-30м. на большее расстояние от GP-20м.
Втроем - R6AL, R7AA, R7CQ опускаем GP-30м., подматываем оттяжки и переносим его на новое место, увеличивая дистанцию между GP до 80 метров. Все это действо происходило под проливным дождем и скорости ветра около 15-17 м/c. Промокли все до нитки, благо имелась сменная одежда. Включили трансивер, уровень шума уменьшился до 3 баллов по S-метру. Появилась возможность принимать громкие станции во время работы другого рабочего места. Удалось поймать ход на 17м. диапазоне, который начался в 12.00 мск, мы провели значительное количество связей с Европой и 77 QSOs с Японией. В итоге, за 19 августа позывным RI1O проведено 1700 QSOs.
В эфире RI1O (op. R7AA) на о.Моржовец
Наступило утро 20 августа, по плану третьего завершающего дня нашей экспедиции. Грандиозных проектов по поводу антенн мы уже не строили. С сожалением отмечаю факт того, что в этой экспедиции не удалось сравнить 3 el. VDA на 20 метровый диапазон с “фирменным” 5/8 GP на 20 метровый диапазон от анапчан.
Шла планомерная работа в эфире на 30, 20, 17м. диапазонах.
При работе другого рабочего места на 20м. SSB, на 17м. происходил эффект модулирования принимаемых сигналов в CW моде, но позывные принимались безошибочно.
GP на 17м. диапазон стоял рядом с крыльцом дома, в 7-ми метрах от бензогенератора, работа которого была слышна в трансивере, но по большому счету практически не мешала приему.
Команда решила избавиться от помехи создаваемой генератором.
После переноса GP-17м. диапазона, удалось избавиться от помехи создаваемой генератором, но принимать станции во время работы другого рабочего места на 20м. стало невозможно, несмотря на то, что дистанция между антеннами увеличилась в 2 раза.
В общем, наука магнитной совместимости не простая…
На 17м. диапазоне снова было проведено много связей с Европой и 79 QSOs с Японией. Всего за 20 августа RI1O было проведено 1320 QSOs.
Около 16 мск связываемся с RZ3AR, просим Юрия позвонить капитану порта Мезень, с просьбой узнать погоду в Каменке и планы капитана по поводу выхода яхты “Возвращение” сегодняшним вечером.
Через время Юрий RZ3AR сообщает нам о том, что капитан яхты “Возвращение” принял решение сегодня не выходить в море в связи с прогнозом по штормовому предупреждению.
Наша команда сердечно благодарит Юрия RZ3AR за помощь и поддержку!
У одного члена нашей команды начинается легкая депрессия, другие члены команды сознают факт нехватки продуктов на следующий день. На такой ноте, поздно вечером ложимся спать, после того, как за кухонным столом уничтожен Неприкосновенный Запас.
За три дня активности в эфире позывным RI1O, практически все активные одноклубники RRC провели с нами радиосвязи. Было приятно услышать знакомые голоса от Сахалина до Испании, Евгения RA0FF, Сергея EA5/RA3NAN, Евгения RZ3EC, Леонида UA7A, Владимира UA9CGL и т.д.

Наступило утро 21 августа, даже не знаем, это крайний день экспедиции или нет? Прохождения на 20, 30м. диапазонах практически нет, не говоря о более верхних диапазонах. Решаем командой пройтись по острову для фотосессии и подняться на маяк Моржовецкий. Экскурсию провел вездесущий Алексеич.
Василий R7AL и Анатолий R7CQ, за ними GP-30м.
После 12 мск начинают появляться станции на 17 и 20м. диапазонах. Прохождение значительно хуже, по сравнению с предыдущими днями. Проводим 355 QSOs позывным RI1O. Вечером снова используем радиолюбителя для получения информации о выходе яхты “Возвращение” из порта Мезень.
На этот раз яхта “Возвращение” вышла вечером в нашем направлении.
Около 21 часа начинаем опускать GP-30м, GP-17м, DIPOLE-40м, последним опускаем 5/8 GP на 20 метровый диапазон. Затем начинаем паковать аппаратуру и к 2 часам ночи завершаем процесс. Лицо Анатолия R7CQ повеселело, завтра в обратную дорогу - домой!
Наступило утро 22 августа, реально крайний день экспедиции.
Анатолий R7CQ каждые полчаса выходит из дома и вглядывается вдаль, даже без бинокля, первым замечает яхту на горизонте.
В 10.00 мск яхта “Возвращение” бросила якорь на рейде о. Моржовец.
К этому времени все наши пожитки погружены в кузов авто “ЗИЛ 131”. Чихая и кашляя, двигающаяся груда металлолома управляемая начальником маяка Дмитрием сделала круг почета по поселку и направилась на берег.
Началась перегрузка оборудования в резиновую лодку и первым рейсом на борт яхты переправили двух Василиев R7AA и R7AL. После размещения всего оборудования на яхте “Возвращение”, появилось время для фотосессии.
Тем временем авто “ЗИЛ 131” с двумя Дмитриями, Алексеичем, Вячеславом и Василием старшим R6AL начал движение в поселок.
Позднее капитан Дмитрий рассказал нам о поломке на яхте, из-за которой она пришла позже намеченного времени. Необходимо найти стальную топливную трубку, которая по непонятным причинам лопнула. Представляете, двум Дмитриям это удалось, нашли новую трубку, которая находилась на консервации! На острове много брошенной военной техники и соответственно запчастей к ней.
В советское время на о.Моржовец было 2 военных поселка, Южный и Северный, в которых проживало 1000 человек.
Сейчас на острове 4 человека обслуживающих маяк (на лето к маячнику Диме приехала жена Василена и двое сыновей Валерий и Роман), 2 работника ГМС, 2 строителя (которые в летнее время ведут ремонт дома ГМС), 3 собаки и 1 кошка (которая благополучно душит крыс).
В команде RI1O, каждый ее член, как в спектакле, играл-выполнял свою роль. Больше всех досталось Анатолию R7CQ, который был классным SSB оператором, больше всех ему досталось и в перемещении груза экспедиции, и в антенно-фидерных делах, также 2 последних днях экспедиции активно помогал в вопросах быта Василию старшему R6AL. В ходе экспедиции была подмечена одна деталь, фиксатор ремня на поясе джинсов Анатолия переместился на несколько отверстий в сторону уменьшения талии. Анатолий стал намного стройней. Также Анатолию довелось быть вторым пилотом нашего джипа. Как Вы думаете, кто снимал стартер с джипа и ремонтировал его, затем ставил его обратно. Все это действо осуществил Анатолий, без смотровой ямы, вооружившись саперной лопатой! В общем, Анатолий настоящий универсал – честь ему и хвала!
Василий старший R6AL, был руководителем экспедиции, и как показала жизнь, самым ответственным по бытовым вопросам. Без него, наша команда походила бы на “Кощеев бессмертных”, как в том мультике…Ему также досталась роль “Геракла”, особенно во время завершения экспедиции. Антенные вопросы без участия Василия R6AL тоже были неразрешимы.
Василий младший R7AL, был первым пилотом джипа Mitsubishi Pajero 2.
Руководителем по сборке и подъему “фирменного” 5/8 GP на 20 метровый диапазон от анапчан. Единственным оператором с позывным R7AL/1.
Забегая вперед, поведаю о том, что на экспедицию потрачено 14 суток, из них 4 суток на эфирную часть на о.Моржовец, 7 суток на дорогу, 1 сутки в пути на яхте, остальные двое суток прошли в ожидании большой воды, только в это время можно было переправиться на пароме через реку Мезень.
7 дней за рулем (с перерывом на экспедицию), из них 4 дня до Каменки и 3 дня домой, такая нагрузка под силу не каждому автолюбителю. Пробег составил более 6300 км, из которых 660 км по “шиферу”. На грунтовой дороге Василий R7AL напрягал зрение, был максимально сосредоточен, потому что ехать по такой дороге со скоростью ниже 75км/ч было большой роскошью, автомобиль мог просто рассыпаться. Мы имели горький опыт 5-ти часового ремонта, когда вылетели предохранители со своих мест, находящихся под капотом. Как раз в этот период подбиралась оптимальная скорость движения по грунтовой дороге Усть-Пинега – г.Мезень.
В общем, дорога для водителя – без преувеличения, была самая сложная, ответственная и утомительная часть экспедиции.
Наша команда очень благодарна первому пилоту за то, что он привез всех домой живыми и невредимыми!
Моя роль, как пострадавшего от травмы, самому была неприятна.
Перемещать грузы я мог, но медленно. Больше всего боялся того, что останусь на берегу. Но две инъекции, антибиотик в вену и против столбняка внутримышечно словно окрылили меня! Одна только мысль, кто на острове будет разворачивать мой комплект аппаратуры для ребят, мобилизовала мои силы. Как мог, старался в антенных вопросах. Также есть небольшая гордость, по поводу количества проведенных связей CW, которых получилось на 10 больше, чем связей SSB. Спасибо ребятам за то, что с пониманием отнеслись ко мне, в связи с полученной травмой.