[Евгений Тихомиров]

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ СЫСОЛЬСКОГО РАЙОНА
Село Куратово
Село расположено в 32 км от села Визинга, на правом берегу реки Буб. Одно из древнейших коми селений. Упоминается при переписи 1586 года как погост Кибра. 19 января 1940 года село было переименовано в Куратово в честь местного уроженца И.А.Куратова - гордости села и района. Первый поэт коми и основоположник коми литературного языка родился в селе Кибра, которое ныне носит его имя. В селе есть музей Ивана Алексеевича Куратова, где можно узнать о жизненном пути поэта, от рождения до ссылки в Казахстан. Именно в Кибре (нынешнем Куратове) были найдены его рукописи со стихами на коми языке. Ежегодно в селе проводится Куратовский праздник поэзии, в котором участвуют поэты республики и гости из других регионов России, ближнего и дальнего зарубежья. В селе стоит памятник первому коми поэту, установленный в 1979 году.
Река Малая Визинга - ихтиологический заказник, где сохраняется сысольская популяция европейского хариуса. Сплав по реке и сбор дикоросов на берегах реки не запрещен.
Маршрут - один из самых доступных по воде. Начинается из поселка Копса, в который можно заехать только по узкоколейке от поселка Первомайского. Далее - сплав на байдарках или резиновых лодках. Тур интересен наблюдением за жизнью бобров в их природной среде. Так как верхние участки Малой Визинги редко посещаются человеком, зверь осторожен, но не напуган. Путешествие завершается в селе Межадор.
Озеро Вад - таежное озеро, памятник природы. Расположено в 5 км к северо-востоку от поселка Исанево. Озеро округлой формы (360х430 м). В 1970-х годах ихтиологи производили эксперимент, запустили в озеро малька пеляди. Хозяйка северных озер - пелядь - неплохо прижилась, что говорит о родниковой чистоте воды этого водоема.
Болотный памятник природы «Исаневское» - создан с целью сохранения болота - клюквенника, являющегося кормовой базой боровой дичи. Расположено в бассейне среднего течения реки Поинги, правого притока реки Сысолы, приблизительно в 32 км к северо-западу от поселка Заозерье. Болото интересно тем, что здесь гнездятся глухари и тетерева.
Груздевый рай.
В поселках Шугрэм и Визиндор грузди считают ведрами и коробами. Лучшее время для сбора - конец августа, начало сентября.
СЕЛО ЫБ – ЦЕНТР ТУРИЗМА
Расстояния от крупных городов:
Сыктывкар - 55 км,
GPS-координаты:
N 61° 16'12";
E 50° 32'30"
Село с необычным названием Ыб – одно из самых популярных мест для приезжающих в Республику Коми туристов и паломников. Это крупный центр этнографического туризма.
Село раскинулось на высоком левом берегу реки Сысола. Сельское поселение Ыб состоит из 13 деревень, стоящих на семи холмах, вытянуто вдоль реки Сысолы примерно на 15 километров.
Это одно из самых старых поселений республики. Около деревни Каргорт в прошлом находилось древнее чудское городище. Это место пользуется нехорошей славой, якобы здесь случаются странные явления: глохнут автомобили близ чудского городища, а из глубины земли слышны стоны…
Впервые название населенного пункта Ыб встречается в письменных источниках в 1586 году. В переводе с коми языка слово "ыб" означает "возвышенность".
В XIV веке в этих местах активно действовал православный монах Стефан, прозванный позже Стефаном Пермским. Он принуждал принимать христианство живших здесь людей, нещадно уничтожая при этом все языческие святыни. Так, в Усть-Выми он срубил старое священное дерево.
Не удивительно, что Стефана здесь недолюбливали. По легенде однажды он плыл на лодке по реке Сысол и решил остановиться для проповеди на Ыбских холмах. Однако местные жители не дали ему причалить к берегу, кидая в проповедника камни, прогнав его вон. За это Стефан проклял и местных жителей, и это место.
Постепенно православие побороло исконное для этих мест язычество, и теперь Стефан слывет святым, а в селе есть часовня Стефана Пермского.
В 1825-35 годы в селе построили каменную Вознесенскую церковь, которая и сейчас является главной доминантой села. Она возведена в стиле позднего провинциального классицизма по проекту иерея Софийского кафедрального собора И. Иконникова. В 1877 году на колокольне церкви установили огромный колокол весом более трех тонн.
В 1939 году церковь закрыли, а колокол сбросили с колокольни, после чего он бесследно пропал. Существует легенда, что его утопили в реке Сысола.
В храме обещали открыть клуб, однако разместили склад. Колокольню храма разобрали на кирпичи, их использовали при строительстве школы.
Впрочем, уже в 1956 году храм вновь вернули верующим.
Вообще, в прошлом практически в каждой ыбской деревне были часовни и святые источники. Сейчас они восстанавливаются.
Интересно, что вода источников отличается по вкусу и минеральному составу. По некоторым данным до революции тут было 16 родников. В советское время многие из них пришли в упадок. Сейчас в селе действует лишь 9 святых источников. У некоторых источников для паломников построены купальни. Говорят, что водой источников можно вылечить детские, кожные, глазные болезни и др.
В деревне Степановка (или Чойпон) с конца 1990-х годов действует женский монастырь преподобного Серафима Саровского.
В селе есть Ыбский историко-этнографический музей, открытый в 1986 году в стенах бывшей церковно-приходской школы XIX века. Здесь порядка одной тысячи экспонатов, собранных в селе Ыб и окрестностях. Главным образом, это предметы старого быта. Также в музее есть небольшая картинная галерея. На картинах можно узнать разные уголки села.
Население села – около 1 тысячи человек, большую часть из которой составляют коми.
В настоящее время в селе Ыб создается крупный туристический центр. Здесь строится финно-угорский этнокультурный парк, в том числе комплекс деревянного зодчества под открытым небом.
Первая очередь парка была открыта летом 2011 года. Летом здесь проходит этнофестиваль «Ыбица», а зимой – «Зимняя Ыбица». Река Сысола

[Евгений Тихомиров]

ИЗ ИСТОРИИ СЕВЕРНЫХ ВОЛОКОВ – КОЙГОРОДОК – СЫСОЛА
Село Койгородок - административный центр Койгородского района. Расположено в 192 км от Сыктывкара, на правом берегу реки Сысолы, напротив устья реки Кой. Названо по реке. Население - около 2,5 тыс. человек.
Впервые упоминается в 1586 г. В XVIII-XIX вв. Койгородок был значимой перевалочной базой товаров на волоках из Зауралья, а также с юга России из бассейна реки Камы. Местное население того времени занималось извозом, строительством барок, бурлачением. Ежегодно проводилась ярмарка. С развитием южных транспортных путей в Сибирь Койгородок потерял транзитно-товарную значимость. Сегодня это село, в котором основная часть населения занимается сельским хозяйством и лесоразработками.
Сюда с юга приходили купцы из Булгарии - по Каме и Вятке, а с севера и с запада приходили русские с Сухоны, бьярмы приходили с Северной Двины, а поморы - с берегов Белого моря. Возможно, местом их встречи был Усть-Сысольск, а может быть, и Великий Устюг. В этих городах наверняка были большие ярмарки.
Впервые выведено русской кириллицей в 1586 году рукой подъячего Филиппа Юрьева такое название Койгородка. Это первое письменное упоминание села и официально считается датой его основания. Погост Колгорт, где находилась деревянная часовня Афанасия Великого, 10 жилых и 3 пустых крест, двора по соседству с погостом располагались д. Шарга (предположительно Гурган) с 6 жилыми и 3 пустыми крестьянскими дворами и починок Левонтьевский (1 жилой двор); входили в состав небольшой Колгортской волости. Обитатели носили фамилии Торопов, Шаньгин, Бурко, часть жителей не имела фамилий.
Жители 2 пустых дворов умерли, обитатели 3 других обнищали и «ходят по дворам», и одна семья переселилась на Верхнюю Каму. Починок Левонтьевский позднее, на рубеже XVI-XVII вв. запустел, а д. Шарга к 1678 г. слилась с погостом. В 1608 г. в погосте Колгород насчитывалось 24 крестъянских двора, 3 из них были пусты (их обитатели умерли во время неурожаев и голода. К 1646 г. население погоста Койгород возросло до 45 дворов, но 9 из них запустели.
Часть их обитателей умерли во время голода 1642-1644 гг., другие ушли в Сибирь (в 1640 и 1642 гг.), на Вятку (в 1640 г.), в Кайгородок на верхнюю Каму (в 1644 г.). Обитатели погоста носили фамилии и прозвища Путилко, Баженко, Поспелко, Тренька, Суханов, Копыто, Жданко, Малко, Титов.
Колгорт в буквальном смысле деревня у реки Кой», т.к. – горт – это «жилье, местожительство, деревня». Объяснимо и название речки Кой, впадающую с левой стороны в Сысолу, по правую сторону которой расположился нынешний районный центр. Кой в переводе с древнего верхнесысольского диалекта коми – «ток», а «кой-ны» - токовать. Возможно в древние времена на берегах речки много глухарей токовало, за что она и получила свое название. Постепенно с Погоста Колгорт название видоизменилось в Погост Койгород (1646г.).
До XVI века у жителей верховьев Сысолы основной отраслью хозяйства и главным средством существования были охота и рыболовство, в меньшей степени - земледелие и скотоводство. Однако в конце XVI - начале XVII века земледелие и скотоводство получают большое развитие и выходят на первое место, охота становится второстепенным занятием. Об этом списал академик Иван Лепехин, который дважды проходил Койгородок в составе руководимой им экспедиции.
В его дневниках осталась такая запись, датированная 8 июля 1771 года: «Сколь пасмурен был Койгородок, столь приятна казалась его окольная сторона. Повсюду были видны труды рачительных хлебопашцев, и не успеешь одного проехать поля, как другие встречаются... Тут увидишь у каждого крестьянина вокруг его дома все сельское приволье - пашню разных посевов, сенокос и дровянной лес...».
В XVIII-IX веках Койгородок, как село, развивалось очень быстро. Постепенно Койгородок становится узловым пунктом на путях сообщения через Каму в Сибирь, через Объячево в Великий Устюг, через Кобру и Синегорье в Вятку. Зимой пользовались Сысольским трактом через Летму и Березняки. Вятские купцы зимой завозили товар, а после вскрытия реки на баркасах с Койгородской пристани снабжали Нижнесысольское и Вычегодское население этими товарами. Быстрому развитию Койгородка способствовал Кажымский чугунолитейный завод. Многие крестьяне работали на этом заводе, на своих лошадях возили дрова, руду, известь.

__________________________________________________ __________________________________________

ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ И ФОТО:
Команда Кочующие
http://www.komiregion.ru/komi/reki/reka-sysola/
http://gruzdoff.ru/
http://www.skitalets.ru/
Сайт Википедия.
http://ukhtoma.ru/
http://www.fishing-v.ru/
Ресурсы поверхностных вод СССР: Гидрологическая изученность. Т. 10. / Под ред. В. П. Шабан. — Л.: Гидрометеоиздат, 1966. — 528 с.
Туристская водная энциклопедия
«Реки Коми» — информация об объекте в Государственном водном реестре
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
http://www.photosight.ru/
фото: Б.Фомичев, А.Таширев,



Россия: республика Коми
Тэги: Урал, сплав, Северный Урал, рыбалка, Россия, река, Приполярный Урал, Коми, Кировская область
10795 просмотров
КОММЕНТАРИИ
аватар: Кэп
Большая Визинга
by Кэп - 30/09/2017 - 09:00
Больша́я Ви́зинга (Большая Визенга, в верхнем течении Визинга) — река в Республике Коми, левый приток реки Сысолы (бассейн Северной Двины).

Длина — 167 км, площадь бассейна — 1970 км². Питание смешанное, с преобладанием снегового.

Начинается на территории Сысольского района в 10 км к западу от деревни Семушино как Визинга. Совершает плавный изгиб, заходя на территорию Прилузского района, после чего течёт на северо-восток. Принимает многочисленные притоки, крупнейшие из них Буб и Вепрь (оба правые).

На левом берегу реки расположены посёлки Шугрэм, Визиндор, деревни Горьковская, Митюшсикт; в 10 километрах от впадения Большой Визинги в Сысолу на обоих берегах — большое село Визинга.

Притоки
(расстояние от устья)

9 км: Сед
34 км: Вольдор
42 км: Воль (Бол)
56 км: Вепрь
57 км: Вожъёль
71 км: река без названия
74 км: Буб
81 км: Видзью
92 км: Серью
103 км: Лунчугрин
114 км: Керкашор
126 км: Лунпонос
150 км: Серью

[Евгений Тихомиров]

Вычегда реке интересная для водных путешествий. Сегодня по этой речке нет речных туров, так как причина банальная, просто нет ни судов для таких путешествий. ибо речка обмелела, чиновники рассуждают уже с десяток лет о необходимости речку углублять. Систематических работ по дноуглублению не проводится до сих пор, а потому можно наведаться сюда на маломерных катерах и лодках.
Вычегда-река
http://www.yarensk.narod.ru/vychegda/vychegda.htm
Владимир Александрович ЛУКОШНИКОВ
научный сотрудник
Яренского краеведческого музея
Эжва
Вплоть до 40-х годов ХХ века реки у нас на Севере были основными путями сообщения: летом передвигались по воде, зимой -- по льду. Вычегда издавна является основным водным путем в нашем крае. Старое название реки -- Эжва. На языке народа коми -- желтая река. Этому есть свое объяснение: вода в реке всегда мутная.
Вычегда -- большая равнинная река, для нее собирают воду 1137 притоков, не считая ручьев длиною до 10 километров, которых насчитывают в бассейне более 23 тысяч. Длина реки 1130 километров. Начинается Вычегда в болоте Нзюр-Нор среди южных отрогов Тиманского кряжа из слияния двух ручьев Лун-Бож и Вой-Вож.
Вычегду принято делить на Верхнюю -- от истока до впадения в нее реки Нем; Среднюю -- до реки Сысола и Нижнюю -- от Сысолы до устья.
Нет на Вычегде ни высоких обрывистых скал, ни шумящих пенистых порогов, но ее широкая двусторонняя пойма и спокойный неторопливый поток, петляющий по лесистой долине, удивительно привольны и открыты.
Русло реки в основном песчаное. Ниже Сыктывкара река, обходя Семуковскую возвышенность, изгибается навстречу своему притоку реке Выми крутой дугой. По прямой между концами дуги не более трех километров, по реке же -- тридцать километров.
По территории нашего района Вычегда течет на протяжении 120 километров (с 85-го и по 21-ый километр) вверх на юго-запад. В нее здесь впадают притоки: правые -- Ёртом, длинной 30 километров, Яренга (150 километров, по району -- 80), Кижмола (50), Ленка (60), Гыжег (30), Сойга (70), Сендуга (30); и левые: Шиес (30), Верхняя и Нижняя Лупья (40).
Характер Вычегды в нижнем течении не изменяется, она только становится значительней, больше, шире. Двухсторонняя пойма достигает в ширину 5--7, а местами 10 километров. Ширина же долины составляет 30--40 километров. Нижняя Вычегда местами изменилась неузнаваемо. В начале ХVII века она текла через Себентьевское озеро (теперь старица Вычегды), протекала возле Еренского городка (няне -- Старый городок) и далее к Ирте (ныне Иртовский полой).
Вычегда и Яренга весенними водами разрушали стены острога Еренского городка, сносили казенные строения и посадские дворы. И в 1635 году городок вынуждены были перенести к устью Кижмолы и Кишеры, к Архангельскому монастырю. Но вскоре Вычегда опять изменила свое русло -- отошла в луговую сторону на 3--5 километров.
В начале 60-х годов нашего века река текла в трех километрах от Яренска, в устье Кижмолы стояла пристань. Постепенно река начала промывать новое русло по Выемковскому полою. Несмотря на все попытки остановить этот процесс, река потекла по новому руслу и отошла от Яренска на 5--7 километров. Пристанью для Яренска стала Ирта.
Сильно подмывает Вычегда берега возле деревень Выемково, Шаровицы, Ошлапье. По неустойчивости русла и подвижности песков река стоит на втором месте после Аму-Дарьи.
Берега Нижней Вычегды преимущественно песчаные, но местами в обрывах обнажаются глины, иногда с полоской черного торфа внизу. Чем ниже по течению, тем чаще попадаются галька и камни. Вдоль судового хода на Слободчиковском и Верхне-Сойгинском перекатах тянется каменная гряда, причем на Верхне-Сойгинском перекате камни есть и в русле реки. Каменисто дно Вычегды и у пристани Тимасова Гора. Самые значительные деформации в русле и в пойме реки возникают обычно весной в половодье.
Замерзает река сначала в верховьях, а затем обычно в течение десяти дней идет шуга, и ледостав распространяется по всей реке. Весной река освобождается ото льда, как правило, в начале мая. Но бывают и исключения. Вологодские губернские ведомости 1849 года сообщали, что «...Вычегда вскрылась 19 апреля, подобного половодья давно не помнили».
В годы высоких половодий широкая пойма реки заливается полностью. Самыми высокими были половодья в 1914 и 1974 годах. Во время последнего уровень воды в реке поднимался над меженным на 7 метров 67 сантиметров. Но большая вода спадает на Вычегде быстро.
Навигация на Вычегде открывается обычно в первой пятидневке мая, заканчивается в 20-х числах октября.
Вычегда семужно-проходная река, в ней водятся лещ, окунь, щука, налим, язь, голавль, плотва, ерш, пескарь, нельма, меньше судак, стерлядь.
Старейший -- Еренский городок
По берегам Вычегды люди селились в древних времен. Главным занятием до Х-ХII веков были охота и рыболовство. С ХII-ХIV веков начинает преобладать скотоводство и земледелие. В границах Ленского района наиболее древними являются Еренский городок -- Яренск, упоминается в Вычегодско-Вымской летописи под 1384 годом. В жалованных грамотах московских князей за 1483, 1484 и 1490 годах перечислены деревни Березник, Ям, Ирта, Лена, погост Вожем, деревня Цылибская, Шоном, Ошлапье и другие. В писцовой книге Яренского уезда 1608 года упоминаются погосты на речке Урдома (деревня Урдома), Пустынский (Слободчиково), деревня Вандыш, погост Чакульский. В этих погостах (волостях) перечислены десятки деревень.
В ХIII-ХV веках по Вычегде проходил великий речной путь, связывающий Северную Европу с Северной Азией. Этот путь начинался от Великого Устюга, шел вверх по Вычегде, притоку Выми, далее по волокам и другим рекам через Камень (Урал) на реке Обь. Путь с Вычегды шел на Каму через Немский волок.
Для проводки судов в то время использовались парус и весла, а вверх по реке -- бурлацкая лямка. Иногда эти способы совмещали.
В шестидесятые годы ХIХ века по реке пошли первые пароходы, делаются первые шаги в развитии грузо-пассажирского пароходства. С весны 1898 года товарно-пассажирское сообщение Устюг -- Яренск -- Усть-Сысольск на пароходах стало регулярным. В начале ХХ века на Севере действовало Северное пароходство, суда которого совершили первый рейс по маршруту Архангельск -- Котлас -- Яренск -- Усть-Сысольск (общество «Котлас -- Архангельск -- Муром»).
Пароходы общества «Лебядь» обслуживали рейсы В. Устюг -- Сольвычегодск -- Яренск -- Усть-Сысольск, с 1911 года совершая рейсы шесть раз в неделю.
Яренская уездная управа, начиная с 1906 года, ряд лет возбуждала об устройстве пристани-гавани в Себентьевском озере близь города Яренска «...посредством соединения его при помощи каналов и прилегающих озер с рекой Вычегдой». В 1914 году уездная управа довела до сведения очередного земского собрания, что ею было возбуждено через Вологодского губернатора 8 января 1914 года «подобное мотивированное ходатайство перед Министерством путей сообщения о приспособлении озера Себентьевского в пристань-гавань и о соединении его каналом с Вычегдой», но ответа не получила.
Управление Внутренних водных путей и шоссейных дорог по приказанию Министра путей сообщения 29 ноября 1914 года уведомило, что МПС со своей стороны решило признать производство указанных работ желательными и произвело в 1913 году изыскания, на основании которых и был разработан соответствующий проект. Но «...ввиду обстоятельств военного времени (шла Первая мировая война) самое производство таковых работ приходится отложить до более благоприятствующего момента».
Проект так и не был осуществлен: после Первой мировой прошла война гражданская, которые привели к разрухе народное хозяйство. Возможно, что эта идея будет востребована в будущем. И тогда озеро Себентьевское потребует углубления, а если учесть, что в нем находятся значительные запасы донного ила -- сапропелита, то можно получить немало ценного удобрения, которое потребуется для восстановления заброшенных полей.
От «Гоголя» до «Зари»
В годы гражданской войны регулярных рейсов пароходов по Вычегде не было, они вновь восстановились только в 1921 году. В тридцатые годы по реке совершали постоянные пассажирские рейсы двухэтажные пароходы «Фрунзе», «Гоголь», «Добролюбов». Летом, когда вода спадала, ходили одноэтажные пароходы.
Такие теплоходы ходили по Вычегде в семидесятые годы
Во второй половине шестидесятых годов на смену пароходам пришли теплоходы, а в семидесятые -- речные теплоходы «Заря».
В девяностые годы судоходство на Вычегде резко сократилось. По реке в основном сплавляют древесину в плотах с запаней Яреньга, Гыжег, Лупья, Сойга. Теперь землечерпальные работы на Вычегде не ведутся, не устанавливаются и речные знаки для судоходства, за направленностью русловых процессов не следят. Но Вычегда, несмотря на развитие сухопутных путей, будет постоянно служить людям.

[Евгений Тихомиров]

Для водного туризма на катерах и моторных лодках у нас столько рек. столько интересных мест, красивых и мало известных, где когда-то была жизнь,а сегодня разрушенные деревни, нищета..
Как пишут авторы путешествия по реке Вымь: "На Выми пустынно. На Выми умирающие, умершие деревни, нищета. На Выми широта, простор и горизонт. На Выми посреди водного пространства - только мы двое, я и Вера, Вера и я. На Выми тот самый покой и та самая воля. Только не знаю, где счастье.
Путешествия российских пенсионерок. На ВымиЕлена Холопова
Прошлым летом вдвоем с Верой мы сплавали на двух стружках от Коквиц, где стоит мой дом, до Серёгова, соляного курорта на Выми. Это совсем недалеко, а на сей раз мы решили усложнить маршрут. Вера, изучая карту Усть-Вымского района, обнаружила приток Выми речку Кылтовку. Устье её находится напротив деревни Половники, недалеко от города Емвы. В верховьях Кылтовки находится Кылтово, а там - женский монастырь. Мы решили добраться до него. Выйти из Коквиц, спуститься вниз по Вычегде до устья Выми, оттуда подняться вверх против течения по Выми до Половников, там войти в Кылтовку и плыть до Кылтовского монастыря. Мы должны пройти прошлогодним маршрутом до Серёгова, а дальше - неизвестное. Река Вымь за последние годы сильно обмелела, а что же говорить про её приток? Там, наверно, заломы из упавших деревьев, и на петляющей среди лесов речушке до самого монастыря - ни одной деревни на берегах. Но я сразу согласилась с предложением Веры, она - авантюристка, и я - тоже. Это нас и роднит.
К поездке, учитывая прошлогодний опыт, мы сделали два складных матраса из пенопласта. Это хорошая теплоизоляция, спать теплее будет, комфортнее. Решили взять ещё и теплое ватное одеяло, стелить его поверх матрасов. Егор, мой сын, смастерил на работе железные держатели для котелков. Очень удобная вещь, не нужны никакие рогатины из непрочных ивовых прутьев. А в остальном всё то же: палатка, два спальных мешка, два складных стульчика, полиэтиленовая пленка на палатку на случай дождя. Котелки, посуда, топор, съестные припасы, спасательные жилеты, личные вещи, лекарства, карта Усть-Вымского района, компас, фотоаппараты. И, конечно, два стружка, две легкие лодки, на которые мы погрузим все наше добро. И оказывается, человеку много надо, за один раз не снести. Ни за что бы не согласилась путешествовать пешком, как навьюченный верблюд.
В день отплытия встали в пять часов утра. Солнечно, жарко. Мы позавтракали, вытащили вещи на крыльцо. Собралась изрядная груда, но у нас есть помощник, мой старший сын Егор. Хотя все равно за один раз не унести, даже и с Егором. Навьючились, спустились к реке, к лодкам. Комары безжалостно терзают наши руки, занятые вещами. В этот год уйма лютых комаров, июнь был дождливым, всякой насекомой нечисти развелось видимо-невидимо. Поднялись снова к дому, спустились ещё раз. Всё. Погрузили вещи в лодки. На новом стружке поплывет Вера. Она достала бутылку лимонада, побрызгала на стружок, "освятила". Егор усмехнулся и сплюнул в горячий песок:
-Лимонад! Водкой надо было!
Он нас сфотографировал, и мы отчалили. Оглядываясь назад, я видела, как Егор поднимается в гору. Я уезжала со спокойной душой : в моем доме оставались Егор, невестка Ольга и внучка Динка. Самое жаркое время началось, картошка не до конца окучена, огородные грядки надо поливать, если дождей не будет. Хозяйство остается под присмотром.
У нас было три правила, которые мы не собирались нарушать: плыть только в спасательных жилетах, держаться вблизи от берега и не удаляться далеко друг от друга.
Проплыли вниз по течению пару километров. Впереди перекат и поворот реки налево. Я снова оглянулась: деревня Коквицы, издалека очень красивая, как сказочный древний городок, уплывала назад и вскоре скрылась за поворотом. Слева потянулся длинный песчаный пляж. Мы остановились выкупаться. Жарко, безветренно. И тьма оводов, стоит только причалить к берегу. Выкупались и поплыли дальше. На берегах ни души. В прошлом году на каждом мало-мальски подходящем месте стоял чудак-рыбак. Куда они все подевались, интересно? Видимо, работают, бедолаги. Понедельник.
Прошли Студенецкую курью, снова крутой поворот налево - это мы с Вычегдой вместе обогнули Коквицкую гору с прилегающими лесами. Пролетели, не останавливаясь, мимо Вогваздина на правом берегу и Острова Трёх Вокзалов на левой стороне. Добрались до устья Выми, аккуратно, на самом повороте, впритык к берегу вошли в Вымь. Отсюда нам долго, до Половников, придется грести против течения. Здесь, в устье, река ленивая, спокойная, широкая. Мы перебрались на другой берег, к Усть-Выму. Причалили на почти пустом пляже и снова выкупались. В прошлом году летом я здесь толком ничего не посмотрела, и Вера сказала:
-Иди. И смотри.
И я пошла, прихватив фотоаппарат и ведро для воды. Сначала - к мужскому монастырю. По пути у закрытой как в прошлом году церкви встретила человека. Он стоял, облокотившись о перила, и разглядывал стены и верхушки строений монастыря, возвышающегося на соседнем холме. Мы разговорились. Он здесь с группой рабочих из Армении, ремонтируют амбулаторию. Он сказал:
-Когда ни придешь - церковь всегда закрыта. У нас в Армении церковь открыта каждый день. Пожалуйста - заходи!
Я заступилась, хотя и сама в прошлом году, как и сейчас, "замок поцеловала":
-Тутошний батюшка служит, видимо, ещё и в нескольких деревнях. Вот в Серёгово есть молельный дом. Батюшка там вроде бы по четвергам бывает, если я правильно помню. Наверно, на это целый день уходит... А у вас в Армении ведь Свято-Грегорианская церковь?
Он с гордостью, мне её не хватает, гордости за свой край, ответил:
-Да, Грегорианская. Мы самыми первыми приняли христианство, в 401 году. А греки вторыми, после нас.
Я сказала, что хочу сделать несколько снимков монастыря, попрощалась и пошла по деревянным мосткам, соединяющим два холма. Монастырь окружен высокой стеной, и не заглянуть, что там за ней. Этакий маленький деревянный Кремль. Говорят, женщинам туда заходить нельзя. И я отправилась в местный музей, расположенный в старом и красивом деревянном двухэтажном здании. Открыто. Пусто. Сумрачно и тихо. За стенами - ослепительный, знойный день, а здесь прохлада. Старик, работник музея, показал, где начало экспозиции и оставил меня одну. Музей небогатый. Основные документы древнейшей истории в копиях, конечно. Самый интересный экспонат, на мой взгляд - древняя икона, почти разрушенная, на большой доске. На ней еле угадываются четыре фигуры святых, по всей видимости, Стефана Пермского и епископов Герасима, Питирима и Ионы. Когда-то, давным-давно, здесь, на высоких холмах, находилась их резиденция, если можно таким важным словом назвать деревянный огороженный городок. Икона долгие советские годы служила дверью в бане! А потом была выброшена за ненадобностью. Старой стала дверь... Любопытны были потускневшие от времени фотографии села и жителей. Жаль, все надо было обойти быстро. Перед уходом я разговорилась со стариком, хранителем древностей:
-Мы с подругой на лодках плывем, вдвоём. В прошлом году она к вам заходила, сейчас - я.
-Да, помню,- заулыбался старик,- а куда вы сейчас плывете?
-В прошлый раз до Серёгова добрались, сейчас хотим до Кылтова. Поднимемся вверх по реке до Половников, а там - по Кылтовке.
-О! Не пройдете, наверно. Пойдемте, я вам по карте покажу.
-Да я знаю карту. А вы там были?
-Бывал. Местами Кылтовка вот такая! - И показал руками ширину речки - в метр. - Тем более, вода сейчас сильно упала. Нет, не пройдете,- и покачал головой.
-Ну, ничего. Тогда до Емвы сплаваем, там от Половников совсем рядом.
Крутился у меня в голове один запасной маршрут. Вдруг и пригодится? Я попрощалась, взяла свое пустое ведро, ожидавшее меня в раздевалке, и пошла за водой. По пути встретила трех подростков, похоже, они направлялись к пляжу. У одного из мальчишек на голове гордо красовался "ирокез", или как там их называют? Словом, отчаянный петушиный гребень, прическа такая. Смешно, конечно. Я, наверно, невольно улыбнулась и наткнулась на надменный взгляд "ирокеза", достали его, видать, насмешливые взгляды старых тёток вроде меня.
Вернулась на берег. Вера меня дожидается, только что выкупалась. Я тоже в воду залезла, окунулась перед отъездом. Жарко очень. Мы немного поели, запивая бутерброды лимонадом, потом сели в стружки и поплыли мимо пляжа. Народу на нем прибавилось. Я заметила того мальчишку, но уже без гребня. Упал гребень, волосы мокрые. Подростки провожали нас завистливыми взглядами, а в глазах "ирокеза" уже не было надменности. Он бы постригся налысо, лишь бы заполучить такой стружок и возможность уплыть на нем неведомо куда!
Оттолкнулись от устьвымского пляжа в два часа дня, а в половине пятого уже были на Острове Тракториста против Ыба, деревни на высоком берегу Выми. Остановились почти на том же месте, что и в прошлом году. Поставили палатку, сделали на костре ужин. Здесь ночуем. Очень устали.
Мы решили - сделаем себе выходной! И будем отдыхать от дома, от домашних забот.

[Евгений Тихомиров]

Спать было хорошо, тепло, комары не кусали. Но палатка с восходом солнца, то есть уже после четырех часов утра, превратилась в духовку. Находиться в ней - кошмар! Пришлось вставать. Вечером у костра нас донимали комары, а с утра на пересменку заступили тучи оводов. Они как бесноватые мечутся вокруг, а кусают, так насмерть! Пока не прихлопнешь гада с большим ожесточением. И все же мы отдыхали. Купались, загорали. Сплавали на другой берег, где за ивняком на нескошенном лугу нарвали цветов, а вечером как юные романтические барышни сплели из них венки.
К вечеру стало прохладнее. Оводы свернули свою бешеную деятельность, но на смену им появились комары. Наверно, чтоб мы не скучали.
Утром первым делом купаться, потом завтрак. Меню у нас разнообразное: если не каша, то макароны или картошка. Не соскучишься.
Отчалили, пошли левым берегом Выми (для нас он - правый). В основном тащили лодки, брели по мели в теплой воде. Когда становилось глубже - садились в лодки и брались за весла. Вдруг чайки подняли переполох, закружили над нами, кидались сверху, казалось, вот-вот врежутся прямо в голову. А всё дело в том, что впереди плыли два чайкиных цыпленка, удирали от нас. Они быстро устали, мы их настигали. Один устремился в панике к середине реки, другой всё жался к берегу, затем выскочил на него, замер в зарослях кустарника. Мы проплыли совсем рядом. Птенец маленький, серо-белый пух. Будущая чайка, если выживет.
Так мы добрели-доплыли до пляжа у деревни Ероздино. В прошлом году мы здесь не останавливались, шли другим берегом. Сама деревня скрыта от взглядов за деревьями. Нам нужна была вода, ключ или колодец. На тропинке, ведущей из деревни, показался старик с пакетом в руках. Мы спросили его, где здесь можно воды набрать.
-Есть колодец, но там вода плохая, тухлая. Лучше ключ, он там, за деревней, там все воду берут,- махнул старик рукой, - давай провожу, а то не найдете.
-Да вам, может, некогда?
-Ерунда, успеется. Это я приманку для рыбы несу.
Вера осталась у лодок, а я взяла ведро, пошла за провожатым. Тропинка привела к деревне, десятку домов среди сосен и ивняка.
-Тут зимой живет кто-нибудь?
-Зимой здесь всего два дыма (именно дыма, - сказал,- а не дома, очень точно!) А в войну отсюда пятьдесят мужиков ушли воевать. Два колхоза было!
Пошли дальше. За домами - луг нескошенный. Старик сказал:

-Здесь раньше хлеб сажали, а теперь вон - всё забросили!

-Наверно, и сено не косят? Никому не надо?

-Здесь до самых Лялей никому не надо!

Луг тянулся вдоль берега, видимо и в самом деле до самых Лялей, деревни в нескольких километрах отсюда.

Наконец мы пришли. Спустились к ключу по живописным мосткам. Старик открыл крышку на земле, под ней оказалась вкопанная в землю под самый ключ железная бочка без дна с чистейшей ледяной водой. Рядом на гвозде висел ковшик.

Набрав воды, пошли обратно сквозь луг, сквозь деревню.

-Вот здесь,- повел старик рукой,- здесь раньше причал был, река сюда доходила, пароходы приставали! А сейчас самый большой корабль - моторка.

Проводив меня, рыбак отправился кормить рыб. Я пошла к нашим лодкам, а там гости. Три посиневших от холода, перекупавшихся подростка беседуют с Верой. Рассказывают ей про старика, какой он алкаш, как деньги у их бабушек выпрашивает и никогда не возвращает. Юные скучающие сплетники. Приехали из города на каникулы, а здесь ни дискотеки, ни девчонок, ни даже сигарет не купить, магазина нет, за любой мелочью надо на моторке в поселок Ляли ехать или в Усть-Вымь.

Вера тоже сходила посмотреть на Ероздино, деревню, превратившуюся в дачный поселок. Потом двинулись дальше.

Течение сильное, передвигались с трудом. Через несколько часов добрались, наконец, до песчаной косы, где ночевали и в прошлом году, нашли место, опять-таки почти прошлогоднее. Почти - потому что весеннее половодье непременно меняет линию песчаного берега. Развели костер, поставили палатку. Здесь, ура, нет оводов и мало комаров, вместо них мошкара, очень мелкая и почему-то некусачая.
На четвертый день в наших планах - добраться до Серёгова с остановкой по пути в Лялях, но не в деревне, а в одноименном поселке в километре выше по реке. В деревне, как мы знали из прошлогодней поездки, нет магазина, а нам нужно купить хлеб.
После завтрака и купания отчалили. Перешли с косы на противоположный берег. Мы вообще из любопытства старались плыть тем берегом, который не проходили в прошлом году, а тут нам хотелось разглядеть вблизи темный провал среди сплошной стены освещенного солнцем леса. Он находился прямо напротив нашей стоянки, но река здесь широкая, не разглядеть.

Подплыли. Да, ручей, как мы и предполагали. Мы вошли в его устье. Сквозь черную воду виднелись топляки и коряги, а над головами смыкались ветви склоненных с обоих берегов ручья деревьев. Не продерёшься. Неуютное, угрюмое место - для утопленников и русалок. Чего мы боимся - так это того, что Кылтовка - такая же. И это, скорее всего, именно так. Тут на каждом шагу есть опасность пропороть дно лодки не замеченной вовремя корягой, а берега непролазные, сплошные заросли. Где тут, если что, палатку ставить? И комаров больше, чем на широкой реке. Мы охотно вернулись на солнечную Вымь, и поплыли по левому берегу (для нас он - правый), добрались до поворота, откуда уже видны Ляли с церковью-красавицей. Церковь Богоявления Господня, как мы узнали из атласа. Построена в 1852-1856 годах, а в каком году разрушена - не знаю. Почему церкви, даже разрушенные, притягивают взгляд? Я скорее неверующая, у меня с Богом никаких отношений нет. Если Он есть, то на меня ему наплевать. Ну и ладно. Но церковь, даже разрушенная, это красота, и прав Мандельштам, "красота - не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра". Меня в этой церкви восхищает всё: удачное местоположение, пропорции, соразмерность и стройность, достоинство без выпендрёжа.
Разграбили храм, наверно, деды нынешних жителей, а нынешние просто довершили дело, невдалеке помойку расположили да стены внутри расписали. Не фресками, нет. Догадайтесь сами. Чей там хищный глазомер сработал? И куда подевались работники, простые столяры?
В прошлом году мы здесь сутки стояли, пережидали сильный встречный ветер, беседовали с подошедшим к нашему костру особистом в отставке, владельцем породистой лошади и страшного английского дога, а на сей раз Вера сходила ненадолго в деревню, принесла от колодца воды, и мы поплыли дальше. Уже виднелось на противоположном берегу Серёгово. До него - километров шесть. Но эти километры - против течения. И все усиливался ветер.
В половине четвертого причалили у поселка Ляли. Самого посёлка не видно, он высоко-высоко на берегу, за соснами. Мы решили - отдохнем - и вперед! Но только Вера ушла наверх в магазин за хлебом, как погода стремительно изменилась, наполз грозовой фронт с тучами, молниями и грохотом. Пришлось мне срочно ставить палатку, закидывать в неё все вещи из лодок. Примчалась Вера, кинулась помогать. Управились, накинули на крышу большой кусок пленки, заскочили внутрь - и посыпался град! Крупный как фасоль. По воде застучали белые камешки, поднимая фонтанчики брызг, а я, дуреха, не знала, где там под кучей шмоток лежит мой фотоаппарат. Пока я его искала, град сменился ливнем. Неописуемая красота осталась не заснятой мною.
Кое-как в тесноте расстелили свои матрасы. Решили ночевать здесь. Поздно было плыть в Серёгово на ночь глядя.
С утра было пасмурно, потом распогодилось. Мы приготовили завтрак, поели, собрались и отчалили. Где-то плыли, где-то шли, как обычно. Впереди на нашем пути расположилось стадо коров, часть бурёнок забрела в воду, и стояла, лениво обмахиваясь хвостами-веерами, наблюдая нешуточную драку двух задиристых бычков. Пастух куда-то отлучился, то есть на хулиганов милиционера не было. Я совсем не хотела привлекать к себе внимание драчунов, поэтому села в лодку и обогнула опасное место. Вере не хотелось забираться в лодку, она просто обошла стадо подальше от берега. Вымь совсем обмелела, куда ни глянешь - всюду песчаные косички и отмели. Можно далеко отойти от берега, а всё будет по пояс. Мы прошли мимо драчунов и коров-зрительниц, а им до нас и дела нет, увлечены конфликтом.

Дошагали до Серёгова пешком, не остановившись у минерального источника, причалили к прошлогоднему месту у старой стоянки моторки, курсирующей туда-сюда через реку. Отдыхающих из санатория не было видно, наверно, время процедур, соляных ванн. Вера поднялась наверх в село, в магазин, купила кое-что из продуктов, фотопленку. Мы выкупались, сели в лодки и отправились в путь. Дальше Серёгова мы не бывали.
Проплыли мимо длинного острова. Обитатели санатория с усмешкой называют этот остров островом Свиданий. Не знаю, насколько название соответствует истине. Я дважды жила в Серёгово, оба раза зимой. Остров утопал в пышных сугробах снега. И ни следа, ни одной влюбленной пары!
Длинной цепью вдоль берега в воде торчали верхушки осклизлых, полусгнивших свай. Видимо, так когда-то укрепляли берег. Течение сильное, грести трудно. Добрались до переката на каменистом дне, и течение там - стремительное. Преодолеть его не смогли и переправились поближе к острову, а когда он закончился, перешли на левый (для нас - правый) берег Выми. Стало легче. Здесь река делает плавный поворот налево, и мы поплыли по более длинной, но и более спокойной дуге поворота.

[Евгений Тихомиров]

Тишина первозданного мира, непролазные, топкие берега и нигде ни души, только мы с Верой на своих лодочках. Тот берег, который всё уходит и уходит влево, зарос по краю у самой воды ивняком, а за ним стоят стеной, уходящей вверх, высоченные ели. Такой пышный зеленый круглый огромный торт. Мы плыли вокруг него и ждали изменений, а за поворотом видели всё тот же поворот. В воде сверкала, всплескивала рыба, поднимая переполох в глубине и наверху. И снова тишь да гладь.
Мы шли достаточно быстро. Берега безлюдны, но в одном месте увидали семью, мужчину и женщину. Палатка, лодка резиновая. Женщина сказала, они приехали на выходные. И правда, был вечер пятницы!
Началась мель, мы вылезли и побрели, потащили за собой лодки. Наконец, левый поворот реки завершился, она плавно поворачивала направо, и там вдалеке, на другом, дальнем берегу показалась деревня. Это Кошки, судя по карте. Открывшаяся панорама напоминала театральный задник: очень пышная, декоративная красота. Зеленая, но лысая гора, и на самой её макушке - частокол елей, напомнивший мне почему-то прическу юного надменного "ирокеза" из Усть-Выми. Внизу, поближе к воде, но и на достаточно высоком берегу меж двух оврагов - уютная деревня. Красивое место. А на этом берегу, вдоль которого мы шагали по мели и тащили лодки, две деревеньки, Часадор, восемь домов на невысоком уступе, сараи на сваях на случай высокой воды, а дальше, напротив Кошек - Политовка, одиннадцать домов. Вдоль берега поверху проходит заасфальтированная дорога. Мы добрались до пляжа перед Политовкой и решили здесь остановиться на ночёвку.
Дров нет, пляж почти пуст. Поискали в зарослях ивняка - тоже пусто. Неожиданно появился помощник, мальчик одиннадцати лет, Пашка. Он катался по дороге на велосипеде, увидел невиданное явление, двух путешественников со стружками и, конечно, побежал к нам, бросив велик. Мы с ним познакомились. Парень словоохотливый, любознательный, общительный. Перешёл в пятый класс. Беседа у нас была содержательной. Здесь он на даче, родители купили ее год назад. Дом старый, ему сто лет. Маму тоже зовут Леной. Папа приедет ночью, на выходные, и тогда они поедут на рыбалку. У них есть моторка, они поедут на ней. Пашка в семье самый младший. Старшему брату 26 лет, и ещё есть сестра, ей двадцать. Их недавно обокрали, не здесь, а в городе, в Емве. Они живут в малосемейке. У них украли новый цветной телевизор, за него ещё кредит не выплачен. А когда они через неделю зашли в милицию узнать, продвигается ли их дело, там их спросили: вы уже нашли воров?
Пашка не только разговаривал, он сбегал и принес охапку подходящих для костра деревяшек. Беседа продолжилась, мальчишка заинтересованно выпытывал у нас, кто мы, откуда и куда плывем. Узнав, что мы сами из Сыктывкара, бросил небрежно:
-Прошлым летом мы ездили на велосипедах от Емвы до Сыктывкара. За три дня доехали!
-Не может быть! А где же вы останавливались на ночь?
-У нас были места,- уклонился от ответа Пашка, - а в прошлом году мы с классом в поход ходили. На четыре недели.
-На четыре часа, наверно?
-Нет, на четыре недели. А вы не рыбачите? Зря, здесь классная рыбалка! Я вчера купался, и меня за ногу такая рыба укусила! Вот такая! Огромная! Здесь очень хорошо рыба клюет. Один хариус даже хвостом за крючок зацепился!
Пашка смотрел на нас честными голубыми глазами и врал очень убедительно. Забавный парень. Он стоял, смотрел на костер, наблюдал, как мы готовим ужин, но от угощения отказался: не хочу, недавно ел. Ушел он неохотно, в одиннадцать часов вечера. А мы улеглись спать.
Ни в Кошках, ни в Часадоре, ни в Политовке нет магазина, людиездят за продуктами в Емву. Пашка сообщил нам, что в Политовке почти все жители - дачники, почти никто не зимует. Да мы и сами заметили, что деревни превратились в дачные поселки, места отдыха. Здесь уже некому работать.
Ночью был небольшой дождь, постукивал по крыше палатки, а утром - опять солнце и чистое небо. Тепло. Мы разложили для просушки спальники, матрасы, одеяло. Они накануне промокли на дне моей лодки, всё сильнее протекающей. И хотя мы тщательно пакуем спальные вещи, это не помогло.
Вчера мы прошли тринадцать километров. Впереди – Половники. По карте - примерно семнадцать километров.
Пока сушили вещи и завтракали, на пляже собралось довольно много народу. Суббота, выходной день. А наверху на дороге цепочкой выстроились легковые машины. Люди, бросив вещи на песок, первым делом бежали в воду искупаться. Много дней стояла жара, вода теплая. Мы с Верой по несколько раз в день купались, не считая того, что часами брели по колено в воде, держа на поводу свои стружки.
Пашки, вчерашнего собеседника, на пляже не видно было, видать, спал после ночной рыбалки.
Вдалеке загрохотало, на небо набежали тучи. Мы побросали в палатку подсохшие вещи, накрыли крышу пленкой, уселись и стали ждать грозы. А она прошла стороной. Время потеряли, уже около четырех часов пополудни. Плыть или задержаться на ночь? Решили - плыть. Собрались, отчалили, ощущая спинами взгляды зевак на пляже. Слышим крик:
-Тётя Лена! До свидания!
Оглянулись - Пашка купается с мальчишками, из воды рукой машет, прощается. У Веры имя не запомнил, а моё - имя матери - не забыл. Мы помахали в ответ.
Договорились с Верой: не удастся до ночи добраться до Половников, - можно будет по пути где-нибудь заночевать. Но мы уже заметили: там, где берег для стоянки удобный, там место занято, стоит деревня, а чаще берега топкие или слишком крутые, заросшие лесом, неудобные для стоянки. Люди, осваивающие этот край, были не дураки.
Мы шли, следуя поворотам реки, по коротким дугам, держась того берега, который уходил в поворот. Когда река поворачивала в другую сторону, мы перебирались поближе к другому берегу. Так мы сокращали путь и сберегали силы. Течение здесь не очень сильное, мы с Верой шли споро. Простор, вода, лес, небо наверху и в зеркальной глади. И тишина. И оводы, будь они неладны! Все уши мне истоптали, искусали! А у меня руки заняты, не веслом же их прихлопывать!
Здесь множество маленьких ручейков, впадающих в Вымь. Вода в них чистая и очень холодная, она пробивает себе дорогу сквозь прибрежный песок и поневоле фильтруется. Один такой ручеёк, устье его, я сфотографировала. Хотела пройти немного вглубь, но это оказалось невозможно. Песок очень вязкий, затягивает, и холоднющий, ноги леденит. Это в жаркий летний день!
Я уже лучше стала понимать карту применительно к местности, когда никаких ориентиров рядом нет, ни деревень, ни островов. Теперь я могла прикинуть на глаз расстояние и знала, что вот до того поворота - примерно три километра, а за ним начнётся длинный-длинный поворот реки, как между Серёговом и Кошками, и надо будет набраться терпения для его прохождения. Наверху на этом полукруге, судя по карте, большое болото. С него стекают в реку многочисленные ручейки, покрытые радужной пленкой, как будто нефтяной. Трасса здесь не проходит, оставляет болото в стороне, никаких промышленных объектов на карте не отмечено, значит, недра земли здесь такие?
Мы плыли, плыли, плыли! Среди тишины, молчания берегов и стоящего на них стеной непроходимого леса. Вдалеке на левом для нас берегу показалась деревня Половники. Уже десять часов вечера, а мы всё плывем. Ещё несколько километров, и мы, наконец, пристали к берегу. Это песчаный пляж, большей частью еще сырой, совсем недавно река подобрала мокрый свой подол. Деревня выше, на уступе. Здесь примерно сорок домов, окнами обращенных к реке. На пляже пустынно в столь поздний час, лишь вдалеке от нас сидела большая колония чаек. Сидели абсолютно неподвижно. Спали?
Вытащили мы лодки на берег, перевернули их - сушить. Устали очень. Не до костра, не до ужина. Поставили палатку - и спать.
В пять часов утра начинает припекать солнце, и в палатке становится очень душно, не поспишь. Я вылезла наружу. Вокруг нашей стоянки - следы чаек. Ходили тут на цыпочках, пока мы спали. Высматривали. В это время, рано утром, у реки самая прелесть: тепло, тихо, ещё не беснуются оводы и уже утихли комары. Век бы так жить, сидеть у воды, наблюдая, как туман поднимается и проясняется сияющая красота.
Судя по карте, шоссе здесь не проходит, оно на другой стороне реки. Там видно множество будок, целый городок гаражей. И на том и на этом берегу через каждые пять-десять метров лежала лодка-казанка. Где с мотором, где - без. Не боятся, что украдут. Богатые жители! В Коквицах, где у меня дом, на берегу всего лишь одна моторка, а так - стружки у всех, как у меня.

[Евгений Тихомиров]

Вся деревня Половники - это уже не деревня, а дачный посёлок. Это мы узнали из разговора с девушкой, пришедшей выкупаться на пустынный в такое раннее время пляж. Зимой здесь, как и в Ероздино - два дыма. Люди приезжают сюда из Ухты, из Емвы, оставляют свои машины в гаражах и перебираются в деревню на моторках. Магазина нет, но раз в неделю приезжает автолавка, останавливается на том берегу у гаражей.
Девушка подсказала, где тут ключ с хорошей водой, и я сходила, принесла два ведра. Вообще у нас осталось хорошее впечатление о населявших Половники людях. Они общительны и доброжелательны, с готовностью отвечали на наши вопросы, предлагали помощь. Иные просто подходили спросить, кто мы и откуда, и куда, и не надо ли нам чего? Желали успеха, удивлялись.
Песок здесь необычный, нигде больше такого не встречала. Поющий песок. Когда идешь, он поскрипывает, попискивает под ногами, вжик-вжик, вжик-вжик!
Напротив Половников - устье Кылтовки. Добрались наконец-то. Вымь здесь широкая, фигурки рыбаков на другом берегу крохотные, и что там за речка такая - отсюда не разглядеть. Парни, с которыми мы разговаривали, сомневались, что мы сможем пройти по ней. Кылтовка очень мелкая даже для наших стружков, а течение, напротив, очень сильное. И вода что ни день падает, а ведь еще неделю назад пляж у деревни весь под водой был.
Мы позавтракали, потом я подлатала свой стружок, залила щели гудроном. Собрали вещи и отчалили. Переправились к устью Кылтовки. Здесь нам сразу же пришлось вылезать из своих лодок и тащить их за собой, царапая днищами по камням. Песок вперемешку с камнями вязкий, шагнешь шаг - и проваливаешься. Речка, заросшая по берегам лесом, петляет, на каждые сто метров крутой поворот. Там, где немного глубже - поваленные деревья, топляки реку загораживают. Нашего упрямства хватило на три километра, потом остановились передохнуть. Поняли – надо возвращаться. Решили изменить маршрут: вернуться к устью Кылтовки и повернуть направо, снова вверх по Выми. Километров шесть - и мы достигнем окраины Емвы. Остановимся где-нибудь на подходящем месте, а в город съездим на экскурсию на автобусе, по очереди. А потом - назад. Доберемся до Серегова, а там до Кылтова, судя по карте, есть дорога. Можно пешком сходить, пятнадцать километров - не расстояние. И намеченное - побывать в Кылтовском монастыре - выполним. А здесь добираться до верховий речки, где стоит монастырь, надо месяц, судя по местности. На том и порешили. Кылтовка победила, мы сдались.
Пошли назад. Местами плыли, просто мчались вниз по течению, а местами пешком продирались сквозь мели по песку и камням. Вышли, наконец, к устью и повернули вверх по Выми. Насколько легче плыть по широкой, спокойной Выми чем по маленькой Кылтовке!
Погода портилась. Мы уже видели окраинные дома, до них оставалось всего километр или полтора, когда по воде заколотил дождь. Сплошной стеной, ливень! И мы на середине реки, а не у окна где-нибудь под крышей! И сфотографировать невозможно, стоит опустить руки с веслом, как лодку сносит назад. Да и вытащить фотоаппарат было равносильно тому, чтобы просто утопить его в воде.
На правом для нас берегу раскинулась Емва, но её отсюда почти не видно, скрыта от взгляда холмами и поворотом реки. А окраина называется Устье-Зад. Здесь в Вымь впадает ручей, а выше и дальше от берега, на холме - дачный посёлок. У самой воды - небольшой песчаный пляж, грязноватый, но другого удобного для стоянки места нет. Ужасно не люблю, когда люди бросают себе под ноги, не глядя, пустые пачки из-под сигарет, пластиковые бутылки из-под лимонада или пива. Захламляют свое жизненное пространство. Мы с Верой обычно перед отплытием сжигали на костре весь мусор. После нас оставался только след костра на песке.
Последние полчаса вода кипела вокруг наших лодок, дождь бил по воде, поднимая брызги и шум. С пляжа убегали последние купальщики, когда мы туда причалили. Дождь поутих, мы переоделись в сухое, определили место для стоянки, сняли с него верхний слой сырого песка, поставили палатку, накрыли её плёнкой, а когда забрались внутрь, дождь, уже не страшный, припустил с новой силой. Мы поели, запивая еду ключевой водой из Половников. Тянули спички, первой идти в город на экскурсию выпало мне.
Я вскочила - уже половина девятого! Вот разоспались! Оделась, умылась и пошла. Вера осталась у лодок. Это тоже одно из наших правил: не оставлять без присмотра своих вещей и если ходить куда-то - только по очереди. В России живем.
Я поднялась на холм, прошла через посёлок к остановке. В автобусе я села, показала удостоверение ветерана труда и поехала бесплатно. Весь город вытянулся в длину вдоль реки. Поперечные улицы короткие. В сущности, город весь почти на главной улице имени Дзержинского вдоль Выми. Емва, ранее Княжпогост, - центр Княжпогостского района, района лагерей и зон, станция на железной дороге Котлас-Воркута. Говорят, Емва и сейчас - город бывших зеков и надзирателей. Но жарким летним утром Емва выглядит не как зона или лагерь, а скорее как южный курортный городок, здания за деревьями почти невидимы, скрыты за высокими тополями. С ними не сражаются, как в Сыктывкаре, где вдоль улиц стоят обглоданные кочерыжки. А за тополями притулились бараки, хлипкие дощатые домики. Неужели в них можно перезимовать? Хотя чему я удивляюсь – обычная история, велика Россия, а жить негде...
Все названия улиц сохранены со времен социализма. У добротного каменного трехэтажного здания - памятник Ленину. Видимо, бывший райком партии. А ныне, судя по табличке - Дом искусства для детей. Уже неплохо. Ну а памятник, что памятник? Таких и по сей день сотни стоят по городам и весям. И у нас в Сыктывкаре тоже, на главной улице, рядом со зданием главы республики. Но есть в Емве и другой памятник - в честь погибших при исполнении воинского и служебного долга в боевых действиях и локальных конфликтах, а попросту - жертвах российской власти и политики в Афгане, Чечне. Даже один из погибших в атомной подводной лодке "Курск" матрос Ларионов тоже отсюда, из Емвы. Так что не все здесь зеки да надзиратели.
Я побродила по улицам, хотела заглянуть в музей, но дамочка, сидевшая там у входа, рявкнула: "Нельзя!" И я не стала просить и канючить, чтобы меня пустили в выходной день. Они там, бедолаги, и так сильно перетрудились.
Далеко, на другом берегу реки виднелся Княжпогост. По виду - обычная деревня. Издали видела какое-то старинное полуразрушенное здание, похожее на церковь. Но у меня зверски разболелась голова, настолько, что интерес к окружающему пропал. Я купила кое-какие продукты, села на автобус и поехала обратно.
Была очередь Веры. Она ушла, а я осталась. На пляже к этому времени собралось уже много народу. Дети, взрослые. Ко мне никто не подходил, только поглядывали с интересом. Я спросила у женщины, загоравшей рядом:
-У вас в Емве только этот пляж или ещё есть?
-Есть ещё. Там! - женщина махнула рукой в сторону города, - но там народу! И галька, не песок. Мне там не нравится. А вы откуда?
Мы разговорились. Подошли ещё две женщины. Они удивлялись:
-Без моторов, на веслах, да вверх по реке? Да так далеко? Восемь дней плывете?! А спите где?
Меня обступили мальчишки, засыпали вопросами:
-А вы откуда? А где это - Коквицы? На Вычегде? Ого! А где вы спите? В лодках? А вы ночью плывете?
Пришлось вытащить карту, показать пацанам маршрут. Я их постаралась утешить:
-Подрастете, тоже сможете путешествовать, ездить куда захотите.
-У нас лодок нет! И палатки!
-чего, купите! Было бы желание! Но если будете пить и курить, никуда никогда не поплывете!
-Почему?
-Потому что все ваши деньги будут уходить на это, ни на что другое не останется.
Озадаченные мальчишки убежали купаться. Вера пришла около шести часов вечера. Она была под впечатлением беседы со священником здешней церкви. Он рассказал ей о бывших зеках, оседающих в городе, о тех, кому некуда уехать, о наркоманах и алкашах, о ворах и убийцах, об ужасающих нравах и о страшном их быте.
Мы попили кофе, собрались и отчалили. Ура, будем плыть по течению!
И уже совсем скоро мы высадились на том же пляже на том же месте в Половниках. Шли обратно вдвое быстрее, чем против течения. Пустынно, а под ногами всё тот же поющий песок.
Сварили картошки, поужинали. Впервые за поездку был прохладный вечер, я сидела у костра в теплой куртке и в сапогах, а обычно босиком.


*

[Евгений Тихомиров]

О морских путешествиях на маломерных катерах, катамаранах, лодках по Белому морю написано не мало, и эти истории всегда интересно читать. Сегодня рассказ о путешествии в далеком уже 1975 году на Белое море
Не буду пересказывать содержание этого рассказа, обратить Ваше внимание хочу лишь на очень верное,на мой взгляд, к тому же актуально и сегодня, предложение участников похода: "Поделюсь теперь нашими мечтами. В идеале, на Соловецких островах следовало бы организовать постоянную водно-моторную базу. На зиму можно было бы оставлять здесь свои туристские суда: ведь есть смысл приходить сюда на три-четыре навигации! В летнее время база осуществляла бы помощь в организации и проведении плаваний. Вот тогда Белое море — неповторимый край! — перестало бы оставаться белым пятном на карте обжитых районов туризма. "
http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmo...7b7f32&keyno=0
Три плавания по Белому морю на катере «Аита Пеа-пеа 2»
Год: 1975. Номер журнала « Катера и Яхты»: 56 (Все статьи)
От вечерней зари еще оставался красный отсвет, когда по правому борту надвинулся на нас черной кассой, а потом как-то сразу пропал за кормой выходной буй. Мы вышли в море. Всегда с тайным трепетом ждешь этого момента, всегда ощущение чего-то значительного, необычного охватывает тебя.
Вокруг взлохмаченное недавним штормом неповторимое Белое море. Сквозь рваные облака просвечивает луна, в ее неверном свете волны кажутся выше, грознее. А катер наш, переваливаясь с борта на борт и трудолюбиво постукивая 12-сильным дизелем, убегает от них. Обороты — около 1150, ход пять узлов. Давление масла, температура воды — нормальные.
Информация об изображенииНаш катер «Аита Пеа-пеа 2»
Наш катер «Аита Пеа-пеа 2»
Ночную вахту несем вдвоем, сменяясь через два часа. Третий отдыхает — ему вести катер днем. Постепенно напряжение спадает, начинаем по-иному воспринимать окружающее. Ночное море, огромное небо, мерный стук двигателя и плеск воды, — все сливается в единый, неповторимый комплекс ощущения жизни.
Вспоминаются все 2000 км долгого пути из Москвы на север по большим и малым рекам, озерам и водохранилищам, вспоминаются стоянки, шлюзы, каналы. Какое-то сумбурное нагромождение впечатлений, в которых разберешься нескоро, — спустя, наверное, год, когда забудется все не главное.
Надо признаться, в первые дни после выхода из столицы мы спали каждую свободную минуту. Не хотелось ничего делать. Никто и не пытался вынуть в спешке заброшенные куда-то кино- и фотокамеры, записные книжки. Понемногу и постепенно все, однако, вошло в норму. Чем дальше уходили мы от узких, густонаселенных подмосковных фарватеров, тем условия плавания упрощались, настроение улучшалось. А после того как прошли Кубенское озеро, и совсем вздохнули свободно. Впереди ни одного шлюза! Скоро море! Правда, пришлось двигаться вместе с молевым сплавом, мокнуть ПОД ДОЖДЯМИ, долго бороться с крутой ДВИИСКОЙ волной и встречными ветрами, но все это, как и другие досадные, но неизбежные «мелочи», уже не шло ни в какое сравнение с очарованием природы северного края, ночевками в устьях тихих лесных речушек или за отбойными бонами, где только и можно спрятаться от плывущих бревен. Шли обычно по 8—10 часов, лишь в конце речной части маршрута пришлось идти и ночью. Трудно найти что-либо более прекрасное, чем эти ночные вахты на уснувшей реке! Смеркается около 10 вечера, а к 4 утра, смотришь, — светло!
Рано утром 2-го августа, на десятый день плавания, открылась панорама Архангельска. Грузовые причалы, дебаркадеры, запани с лесом, плоты. На фарватере оживленно, то и дело расходимся с трудягами-буксирами, белоснежными теплоходами, идущими под погрузку лесовозами.
В беготне по городу прошел день. Ноги, отвыкшие за время похода от «работы», к вечеру не держали. Успели выполнить все формальности, связанные с выходом в море; в навигационной камере выяснили метеообстановку, уточнили время приливов, ознакомились с недостающими картами и местными условиями. Везде нас принимали хорошо, особенно — в гавани местного яхт-клуба. Никто не чинил никаких препятствий. Наоборот, упрекали тех туристов, которые норовят чуть ли не тайком, на свой страх и риск выскочить в море, доставляя потом много хлопот по розыску, а то и спасению.
Информация об изображенииСхема Онежской губы Белого моря с обозначением маршрута
Схема Онежской губы Белого моря с обозначением маршрута
День клонился к вечеру, когда мы отдали швартовы и с «убылой водой» ходко побежали вниз по Двине, торопясь к морю. Берега постепенно таяли в болотистых разливах и зарослях камыша, лишь по шапкам ивняка можно было угадать положение островов.
Напомню, что река при впадении образует три основных устья; Никольское, Мурманское и Корабельное. Мы пошли Мурманским устьем.
Белое море, как говорят поморы, — «дышучее», с правильным полусуточным приливом, величина которого в разных местах различна.
Приливная волна здесь, на Двине, останавливает течение даже выше Архангельска, а потом с силой устремляется обратно. И первая задача — научиться использовать эту особенность.
Итак, в 23.00 «Аита Пеа-пеа 2» оказался в море. Четыре часа мы шли по компасу до расчетной точки, а затем изменили курс так, чтобы к рассвету выйти на траверз Красногорского рога — входа в Унскую губу. Но то ли не учли попутного ветра, то ли неправильно оценили скорость отливного течения, только в намеченное время никакого берега не увидели.
И вот уже солнце осветило голубую равнину. Небольшая зыбь мерно покачивала наш кораблик, который по-прежнему бежал один в бескрайнем просторе. Мы начали уже волноваться, когда ветерок согнал голубую пелену тумана и появилась темная волнистая линия далекого-далекого берега. Еще через два часа в бинокль можно было рассмотреть береговой знак, а затем и белые домики. Стало ясно, что Унскую губу мы давно проскочили п, судя по всему, вышли к поселку Лопшеньга. Взяв пеленги, определились еще точнее.
Покончив с делами важными, решили лечь в дрейф, позавтракать. Тихая прозрачная вода и теплые лучи солнышка навели на мысль — искупаться, однако опущенный за борт градусник быстро охладил пыл: +8°С! Ограничились умыванием. После завтрака ночная вахта легла спать, а рулевому было дано указание держаться подальше от берега и править на синеющий тонкой полосой мыс Горболукский. К 17.00 этот на редкость безмятежный переход закончился, мы вошли в бухту на о-ве Жижгин и, разыскав отделение связи, дали телеграмму в Архангельск о своем благополучном продвижении.
Небольшая проверка двигателя — и снова в путь! К острову Анзерскому.
Теперь — небольшое отступление, что-то вроде справки об островах и бухтах Соловецкого архипелага. Разумеется, по личным впечатлениям и опыту плаваний в этом районе.

[Евгений Тихомиров]

Информация об изображенииСтоянка на о-вах Кузова
Стоянка на о-вах Кузова
По праву начать надо с бухты Капельской — на Анзере, снискавшей здесь великую популярность. Песчаный грунт и надежное укрытие от самых свирепых ветров делают стоянку в бухте безопасной, а живописное расположение и природа — приятной. Если еще упомянуть вкуснейшую воду, обилие грибов и ягод, будет понятно, почему стоянки тут всегда затягиваются. Постоянного населения на острове нет, лишь на время сенокоса появляются люди да приезжают иногда сборщики водорослей.
От Соловецкого острова Анзер отделен одноименной салмой. Здесь, несмотря на довольно большие глубины по стрежу, приходится опасаться стамиков и банок, расположенных в пределах 10-метровой изобаты. Когда тихо, в малую воду над стамиками видна рябь, при волнении появляются буруны.
Троицкая губа, также весьма красивая, глубоко врезается в остров с противоположной стороны. В отличие от Капельской, заход в нее сопряжен с некоторыми трудностями. Заходить следует осторожно и с прибылой водой, учитывая, что приливное течение, очень сильное, прижимает к мысу Вербокольскому. Для спокойной стоянки лучше всего пройти, остерегаясь баклышей и корг, вплоть до верхнего плеса на третьем колене губы. На малой воде это последнее колено кажется осушным, но на самом деле посередине его остается обширный и глубокий плес. В самом его центре — корга, которая издали кажется островом.
После отдыха на Анзере можно рекомендовать несколько вариантов маршрута.
Первый — двигаясь на юг и обойдя (на достаточном удалении) Муксаломский риф с сильными водоворотами и сулоями, править на возвышенный мыс Печак в юго-восточной части Соловецкого о-ва и, пройдя Печаковской салмой, далее идти в Соловецкий залив.
Можно сделать остановку на высоких Заяцких о-вах. Для любителей старины — археологические памятники; много морошки и грибов; в проливчиках неплохо ловится треска; прозрачная вода позволяет наблюдать жизнь подводного мира.
Второй вариант — идти через Северные Железные ворота и дальше в губу Долгую с массой островков, покрытых лесом, хорошо закрытую от всех ветров. В вершине губы стоянка лодок (от нее недалеко до Соловецкого Кремля). Здесь встречаются мелкие места и опасности, не огражденные знаками. Следует учитывать скорость приливного течения.
Выйти из этой губы Долгой на Муксаломский рейд можно через проход в дамбе, если только судно не имеет развитых надстроек, а ширина его не более 2 м.
Информация об изображенииНа глядне села Лямца
На глядне села Лямца
Третий вариант маршрута — обойти Соловецкий о-в с севера — рассчитан на мореходные суда с опытными экипажами. Выйдя Анзерской салмой на траверз поселков Реболда — Кеньга, следует располагать курсы ближе к о-ву Анзерскому до удаления от берегов на 4—5 миль и лишь тогда, уклоняясь к западу, огибать о-в Соловецкий. Во всех случаях нельзя пересекать 5-метровую изобату: сразу же за ней обилие навигационных опасностей.
Очень интересна губа Сосновая в северной части острова.
Каменистые берега покрыты лесом. Восточное плечо губы оканчивается лесистым утесом Овсянникова. Западная часть губы густо усеяна островками и лудами, восточная — более приглуба. Лучшее якорное место находится за Крестовыми лудами, где еще в давние времена останавливались промысловые ладьи. Постоянное население есть у Секирного озера, где раньше располагался так называемый Сосновый скит. Здесь можно достать продукты и горючее.
Пройдя м. Перечь-Наволок, следует двигаться вдоль берега, не удаляясь более мили. Берега покрыты лесом.
Хороших якорных стоянок здесь нет: при желании совершить экскурсию на берег придется встать на обсушку до следующей воды.
Из Соловков, если надо идти в Сорокскую губу и Беломорск, обычно прокладывают курс, ориентируясь на маяк Топы и о-ва Кузова, и далее следуют между о-вами Бол. Нохкалуда и Ровняжий. На пути расположены весьма интересные острова; не упустите возможности их посетить!
Примечателен о. Бол. Сеннуха (собственно это даже два острова, разделенных осушным проливом), представляющий круглую в основании высокую каменистую луду, покрытую торфом. В конце июля благодаря обилию растущей здесь морошки остров становится красновато-желтым. И к этому острову подходите осторожно, хотя берега и приглубы.
Обязательно зайдите на высокие и гостеприимные Кузова (два основных — это Русский и Немецкий Кузова). Проливы глубокие, в них можно найти укрытие от штормовых ветров. На Русском есть лес, а с западной стороны изба. На Немецком тоже есть изба — в проливе в северо-западной части. Острова интересны археологическими памятниками древней саамской культуры; в частности, есть наскальные рисунки, ждущие своих исследователей. Здесь можно пополнить запасы пресной воды в колодцах (у изб) или в щелях между скалами. (На любом скалистом островке нли луде в таких «лужах» всегда удается найти достаточное количество воды, крепко настоянной на мхах и травах.)
Но оставим большую туристскую тропу и уйдем от всемирно известных «Соловков» в иные края, посетим иные земли, куда еще турист «свой якорь не завозил».
Информация об изображенииСхема Соловецких островов
Схема Соловецких островов
Однажды ясным утром мы покинули гостеприимную Капельскую бухту и легли курсом на село Летняя Золотнца, что на Онежском полуострове. Предстояло пройти около 20 миль через Восточную Соловецкую салму, так что мы рассчитывали увидеть берег через 3—3,5 часа. Берег открылся в полном соответствии с нашими расчетами, но почему-то без указанных в лоции характерных примет. После бурных прений мы пришли к выводу, как оказалось — правильному, что находа моя у мыса Летний Орлов. «Невязка» составила около 4 миль. Винить рулевого или «валить» на компас, — а мы начали именно с этого, не стоило: просто надо было знать силу приливного течения, идущего с моря вдоль салмы и нами учтенного недостаточно. Позже мы услышали местное правило: «В прибылую воду идя в Золотицу, держи на Ухтнаволок, не то в Пушлахте будешь». Достаточно посмотреть на карту, чтобы оценить, что это значит.

[Евгений Тихомиров]

Отсалютовав сиреной смотрителю маяка, повернули на восток — в Золотицу, чтобы с приливом пройти песчаные бары в устье одноименной реки. Сам поселок расположен на красивом правом ее берегу. Из Архангельска сюда ходит рейсовый теплоход; есть хороший магазин, возможна заправка любым топливом. Заходить в реку следует на полную воду и недалеко; становиться на якорь лучше у правого берега, а на обсушку — ниже по течению (в самом устье, на песчаном берегу). Стоит совершить пешую экскурсию вверх по реке; на частых перекатах отличная рыбная ловля. Если повезет, на спиннинг можно поймать красавицу-кумжу. В окрестных лесах неплохая охота, ягоды и грибы.
Переждав здесь ненастную погоду, пошли дальше. И снова — мерный стук дизеля да пенный след за кормой. Пройдя около 20 миль, оказались у губы Пушлахта со старинным поморским селом того же названия. Основное занятие жителей здесь и поныне — лов рыбы, добыча морского зверя. Добротные дома, свободно раскинувшиеся при устье реки Пушка, амбары со старинными «пудовыми» навесами, стоящие на сваях у самой воды, — все здесь дышит стариной. Нам удалось пройти прямо в центр села (клуб, магазин, радиоузел— все рядом, однако за храбрость пришлось расплачиваться погнутой лопастью винта. Нужно сказать, фарватер извилист, много корг и баклышей; заходить дальше пирса нельзя. Приливы и отливы в губе часто бывают затяжными из-за нагона воды.
Снова путь наш лежит к югу вдоль Онежского берега. Погода портится не на шутку. Постепенно усиливающийся ветер затягивает небо серой пеленой. Налетают шквалы с мелким холодным дождем. Море темнеет. Высунув нос из-за Чесменского мыса, мы увидели такие волны, идущие сплошной серой стаей, что срочно стали искать укрытие. Я знал, что у мыса можно спрятаться в небольшой бухточке, но как ее найти в этой круговерти, если дальше кабельтова ничего не видно, а камней у берега с избытком? Видимо, удача сопутствовала нам. Удалось разыскать вход, и вот мы в небольшой бухте с хорошим песчаным дном. Задраены люки, гудящий «шмель» распространяет тепло. А ветер барабанит дождем в стенки «кубрика», зло плещет волна да булькает солярка в баках...
Информация об изображенииСхема входа в устье р. Лямца
Схема входа в устье р. Лямца
А утром яркое-яркое солнце. Прилив только начался, а ведь он мог помочь на переходе! Сократив до минимума утреннюю приборку, выходим из бухты. 22 мили пути до села Лямца занимают всего 2,5 часа. Вот что значит подружиться с приливом!
Вход в речку Лямца возможен только на большой воде; мест для якорной стоянки нет, за исключением небольшой неосыхающей ямы, положение которой сомнительно; обсохнуть можно на песчаном берегу недалеко от устья. В центре села — памятник в честь погибших при обороне от англичан во время Крымской войны: лямчане держались стойко и не позволили высадить десант. В летние месяцы это красиво расположенное среди холмов село оживленно, много приезжих (из Онеги ходит катер ). Мы простояли здесь двое суток и, можно сказать, провели все это время в окрестных лесах, набрав сказочное количество белых грибов и душистой малины. С сожалением покидали Лямцу. Пора, однако, было поворачивать к порту приписки — месту зимней стоянки в Кеми. Это немногим более 60 миль мимо Кондострова и далее Жужмуя и Кузовов.
Кондостров — один из самых больших и примечательных своим прошлым островов Онежского залива. В давние годы здесь был скит, велось хозяйство, на рейдах отстаивались суда во время туманов и штормов. Теперь, после постигших остров пожаров, он дик и безлюден. Лес сохранился лишь кое-где у береговой черты и в разлогах. 17-мильный переход при спокойной погоде был ознаменован только тем, что мы встретились со «стадом» топляков, приняв их вначале за тюленей: на легкой волне концы бревен то показывались из воды, то скрывались, создавая полное впечатление резвящихся зверей. Когда солнце уже садилось в дымную мглу, мы подошли к проливу, отделяющему Кондостров от о. Абакумиха. Лучше места для стоянки трудно представить! Чистый песчаный грунт, крутые берега, лес. Кругом тишина и покой, запахи трав.
Информация об изображенииСхема входа в устье Летней Золотицы
Схема входа в устье Летней Золотицы
Весь следующий день провели в хозяйственных заботах. Воспользовавшись солнечной погодой, сушили вещи; кое-кто устроил стирку, остальные отправились на берег. В итоге — приличный улов камбалы и наваги, плюс охотничьи трофеи в виде нескольких уток, а также неизменные грибы и ягоды. Катер забит запасами пищи!
За ночь погода испортилась. Стало ясно, что надо срочно менять стоянку. Крепчавший с каждым часом ветер с норда вместе с приливом развел очень неприятную толчею волн. В столь сложных условиях плавания между островами мы не смогли пройти более 4 миль и укрылись от шторма за островом Прогонным, встав на два якоря.
За следующий день прошли еще 12 миль до Бережного Борщевца и были вынуждены спрятаться за его широкую спину. Ветер дул с силою до 7 баллов. Все видимое пространство покрылось белыми барашками и водяной пылью. Ну что ж, надо ждать! К вечеру ветер немного стих, стрелка барометра пошла вверх. Хотя по морю еще шли взводни, пенных гребней уже не было. Решили идти.
Как только обогнули мыс, стало нас пошвыривать да потряхивать. Пока добрались до светящего знака »а Тит-Луде — голом гранитном островке, совсем стемнело. Оставив его по корме, легли на курс к о-ву Малый Жужмуй, ожидая часа через два увидеть огонь маяка. Хорошие мореходные качества катера позволяли держать почти полные обороты. «Аита Пеа-пеа 2» легко всходил на накатывающиеся в скулу волны, только редкие из них били гребнем в надстройку, обдавая брызгами нахохлившуюся в своих роканах команду. Вокруг входного люка срочно поставили обвес, протянули штормовые леера. О нормальном отдыхе говорить не приходилось: на койке не улежать! Время от времени откачивали воду из трюма (видимо, пропускал сальник, да от залетавших брызг кое-что перепадало). Наконец на темном горизонте мелькнул красной искоркой огонь. Волнение к тому времени немного стихло, и все было бы хорошо, если бы не очередное приключение.
Началось с того, что засорилась помпа, и маховик двигателя, захватывая воду, стал разбрасывать ее по всему машинному отсеку. Сверившись с картой, решили заглушить двигатель и перебрать помпу. И вот отдали якорь, наш катер , развернувшись на волну, закивал носом. За какие-то полчаса неисправность устранили, воду откачали.
Начинаем сниматься, но подтянуться вручную «на панер» никак не удается. Запустив дизель и подрабатывая малым, я пытаюсь помочь выбрать якорь, и именно в этот момент на баке упускают несколько шлагов нового капронового троса за борт. Куда же ему деваться, как не на винт?
Информация об изображенииСхема входа в Пушлахту (устье р. Пушки)
Схема входа в Пушлахту (устье р. Пушки)
Дизель заглох. Отданный второй якорь не забрал. Ветер сразу же развернул катер лагом. Минута растерянности — пока мы не догадались сбросить за борт надувную лодку: наполненная водой, она отлично работает как плавучий якорь! Катер снова стал носом к волне, можно разбираться с винтом. Однако все попытки провернуть вал и распутать трос ни к чему не приводят. Надо лезть в воду.
Снимаю с себя все, беру охотничий нож, надеваю водолазные очки и — за борт! Вода фосфоресцирует. Отчетливо различаю днище, петлю, захлестнувшую винт, оставшуюся часть якорного конца, уходящую в черную глубину. В темноте, пронизанной светящимися искрами и пузырьками, мимо деловито проплывают медузы. Руки и ноги мои тоже светятся каким-то призрачным, таинственным светом...
Рублю неподдающиеся витки, а тем временем соображаю, что с перерезанным концом уйдет на дно и любимый якорь. Изогнувшись, свободной рукой подхватываю канат пониже роковой петли. Когда же, наконец, трос лопается, тяжесть якоря дает мне такой рывок вниз, что все хозяйственные мысли вылетают из головы.
Упустив великолепный четырехлапый якорь, взбираюсь на борт. Только наверху чувствую, как сильно замерз. Скорей в каюту! Из неведомых тайников достается заветная фляга и сухое полотенце...
Первые лучи солнца окрашивают море и небо в необыкновенные цвета, каждую минуту все новые оттенки возникают на утреннем небе. Но как мы все устали, как хочется спать! К 6 утра входим в знакомую бухту на о-вах Кузова.
Что можно посоветовать всем, кто захочет совершить плавание в этих очень интересных, перспективных для водно-моторного туризма районах? Главное, чтобы ваши планы и желания не расходились с возможностями, оснащенностью судна и экипажа. Будьте крайне осмотрительны, не пренебрегайте опытом — правилами хорошей морской практики, советами местных жителей. Не забывайте, что плавания в Белом море , в шхерах и заливах, сложны в навигационном отношении. Берега захламлены сплавным лесом, далеко не везде можно выброситься в случае штормовой погоды на берег. Некоторые острова посещаются весьма редко и на помощь рассчитывать нельзя.
Ставьте в известность о выходе в плавание и своих планах, при возможности информируйте о продвижении местные органы. Сходя на берег — проверьте, как раскреплено судно. Не забывайте о приливах и отливах!
Поделюсь теперь нашими мечтами. В идеале, на Соловецких островах следовало бы организовать постоянную водно-моторную базу. На зиму можно было бы оставлять здесь свои туристские суда: ведь есть смысл приходить сюда на три-четыре навигации! В летнее время база осуществляла бы помощь в организации и проведении плаваний. Вот тогда Белое море — неповторимый край! — перестало бы оставаться белым пятном на карте обжитых районов туризма.