Вот еще одно описание перехода по Онежскому озеру
http://sevprostor.ru/expeditions/ot-...u.htmlЕсли вам вдруг интересно, что же такое случилось на Вытегорском водохранилище, то я скажу вам, что ничего интересного не было. Когда я вылез и начал ругаться в темноту — оказалось, что в моей веревке запутались двое местных нетрезвых рыбаков на крошечной надувной лодке. Выпутавшись, они подошли к нам под борт, угостили меня пивом, и мы мило побеседовали о том, о сём. Самое веселое случилось в тот момент, когда рыбаки распрощались со мной и судоводитель принялся дергать стартер своего мотора. Мотор никак не хотел заводиться, лодка раскачалась, и один из аборигенов вывалился из нее прямо в воду. Но пока я бегал за спасжилетом и отвязывал байдарку, чтобы спасти бедолагу, тот уже влез обратно в их тузик, и вскорости они отбыли восвояси.
Мы же снялись с якорей днем позже. Однако сразу пойти через Онегу мы не смогли, так как в тот день сильно раздуло. На озере вообще заштормило, и стоило нам приблизиться к устью, как мы сразу же передумали идти вперед, и остановились возле деревни, стоящей там же.
К утру все затихло. Я вылез из каюты с рассветом: все кругом было окутано туманом и покрыто крупными каплями росы. Как обычно, в такую погоду стояла жуткая летняя утренняя холодина. Но день, судя по всему, обещал быть исключительно хорошим. Наташку мне будить не хотелось, и тогда я сам завел мотор, снял якорь, и пошел прочь от Вытегры — в Онегу, на которой мы раньше никогда толком не бывали, если не считать короткого перехода от Вознесенья и нескольких поездок в Петрозаводск.
Скоро мы вышли из тумана и перед нами открылись пространства озера. Конечно, Онега по сравнению с Ладогой — довольно маленькая, поэтому со всех сторон, кроме севера, я так же видел берега. Сразу бросился в глаза какой-то странный, серовато-черный цвет воды. Это было не так, как, скажем, в Баренцевом море, где вода похожа на тушь, а как-то немного по-другому. Онежская вода казалась совершенно мертвой и бесцветной. Что-то в этом было такое загадочное и даже немного пугающее.
Первое время меня жутко раздражало здешнее волнение, которое представляло собой невразумительную толчею из волн, идущих сразу с трех направлений. Нас болтало, лодка шлепала носом, мы никак не могли разогнаться. Я думал, что мы, наверно, пойдем сегодня куда-то к Бесову носу, потому что если так продолжится и дальше, то надолго меня не хватит.
Прошел час или два. Встала Наташка, огляделась вокруг, и принялась готовить завтрак. И к тому времени, как мы поели, волны мало помалу приобрели упорядоченную форму, идти стало значительно легче, и тогда я подумал, что можно, наверно, отправиться и дальше, напрямую к большому острову, который разделяет озеро в северной части на два больших залива. Разумеется, мы не могли видеть отсюда нашей цели, и идти нам пришлось по компасу.
День, как и ожидалось, выдался прекрасным. Стоял полный штиль и жара. Делать было нечего. Иногда я менялся с Наташкой, пытался спать в каюте или ходил по лодке с кормы на нос и обратно. В хорошую погоду очень приятно посидеть на носу и покурить. Там почти не слышно мотора, и только вода шуршит и булькает на форштевне, разрезающем серую озерную воду, которая кажется здесь, вдали от берегов, совершенно стерильной. Можно было подумать, что мы идем по мертвому озеру на мертвой планете до зарождения многоклеточной жизни. У меня много где возникают такие ассоциации, хотя тут, на Онеге к этому примешивалась еще и какая-то сказочность. «Мертвая вода» и все такое — ну вы понимаете.
Ближе к вечеру Наташка провела генеральную уборку на лодке, выпотрошив и намыв до блеска всю каюту и кокпит. И в скором времени настал тот счастливый момент, когда впереди из-за горизонта показался остров Большой Клименецкий. На карте там значилась удобная губа, в которой имелось много островков, возле которых можно было бы безопасно встать. Туда мы и направлялись, взяв азимут по навигатору. Все это происходило уже в сумерках. Откуда-то слева появился пароходик, как точка, с зависшей над ней горизонтальной полоской выхлопных газов; все росли и росли впереди очертания берега. Больше ничего интересного так и не случилось.
Видимо, причиной той тишине, которая стояла вокруг того места, где мы встали на якорь, была осень. Нигде не было видно других лодок и не слышалось никаких звуков. Мы находились в обширной губе Конда, возле маленького островка, сложенного из мелких булыжников и поросшего деревьями. В прозрачной стеклянной воде под нами виднелись все те же округлые булыжники. Конечно же, мы отправились на остров, на котором нам очень хотелось найти грибов. О рыбалке тут я даже не помышлял.
В полнейшей тишине мы шуршали галькой, высадившись на сушу, потом шуршали травой, когда оказались среди деревьев — берез и кривых узловатых кустарников. Грибов тут не было — только немного брусники росло на кочках. Кое-где из земли торчала старая колючая проволока, виднелись окопы. Может быть, все это осталось тут еще со времен Великой Отечественной? Однако места эти явно были очень посещаемыми.
Мы встретили тут несколько брошенных туристских стоянок. На берегу Клименецкого также виднелась старая разрушенная церковь, которая, должно быть, в сезон привлекала сюда огромное количество народу. Когда совсем уже потемнело, то возле другого берега залива я разглядел тусклый огонек, горящий на чьей-то лодке, также остановившейся там на ночевку.
На следующий день нам предстояло пройти как можно больше, так как мы хотели скорее оказаться в Медвежьегорске. Двигаться решили через Кижи, так как грех было не взглянуть на эту популярную достопримечательность, оказавшись в Онежском озере. Поэтому утром мы стали обходить Большой Клименецкий с запада, чтобы пройти мимо Кижей прямо по судовому ходу, так как Онего в этих местах становится мелким, с резкими перепадами глубин и большим количеством подводных камней.
Все здесь казалось каким-то маленьким и декоративным. Едва войдя в пролив между островами, мы начали встречать множество катеров и круизных лайнеров, сновавших тут во все стороны. Вокруг виднелось множество деревень с богатыми домами, жителям которых, конечно, было удобнее всего перемещаться на лодках. Так мы дошли до Кижей, стоящих на одноименном острове.