Интересно читать отчеты о речных путешествиях отпутешественников былых ле конца двадцатого века.
Отличаются они от описаний путешествий нынешних более всего акцентами, духом другим. Дух был иной у тех отважных ребят......
Как пишет автор: "Поет душа......Движение на реке все интенсивнее. Вверх идет лес, горючее. Вниз — техника, трубы, трубы. Чувствуется— река работает на нефтеносную Тюмень. Только бы человек платил ей добром... ."
Что же пройдемся вместе с теми замечательными неуемными ребятам по Иртышу и Оби.
http://www.barque.ru/stories/1979/ir...ob_to_kara_sea
По Иртышу и Оби на север к Карскому морю на «МАХ-4» Год: 1979. Номер журнала «Катера и Яхты»: 81 (Все статьи) 0
Продолжаем публикацию путевых заметок мастера спорта Евгения Павловича Смургиса — охотника-промысловика из пос. Глубинное Приморского края, который каждым летом, когда охота закрыта, превращается в туриста-водника. Он осуществляет многоэтапное плавание через всю страну на весельной лодке «МАХ-4».
Сейчас — летом 1979 г. — «МАХ-4» уже идет по Енисею на юг, а нам предстоит вернуться на пару лет назад — к тому времени, когда еще только предстоял бросок по Иртышу и Оби на Север — к Карскому морю, к Ледовитому океану. Последний из очерков Е. П. Смургиса «МАХ-4» снова в пути (Кустанай — Тобольск), напечатанный в №66, как раз и кончался словами: «Впереди выход в заполярные воды».
I. На Иртыше: Тобольск — Ханты-Мансийск
Да, где только не бывал «МАХ-4», но высоко на север не забирался! Собственно, севернее Онежского озера я не плавал. А теперь, чтобы попасть в бассейн Енисея, предстоит поход в Заполярье с выходом в Обскую губу, а затем и в Карское море. Наверняка, это плавание будет опаснее всех совершенных ранее, а потому необходима особо тщательная подготовка. Стихия тут суровая, шутки плохи! Северная часть Обской губы и Карское море бывают свободны ото льда лишь в течение очень короткого промежутка времени. Необходимо, во-первых, точно угадать это время, а во-вторых, не менее точно рассчитать график плавания, чтобы суметь выйти в губу в намеченное время.
Лодка «МАХ-4» у берега
Лодка «МАХ-4» у берега В Москве, в Географическом обществе и в Гидрометеоцентре помогли: начальник лаборатории прогнозов Алексей Дмитриевич Чистяков и старший научный сотрудник Нина Евгеньевна Минакова дали исчерпывающую информацию. Главный итог их рекомендаций: в районе поселка Тамбей на Ямале мне нужно быть в середине июля. Развернув карту, «раскручиваю» маршрут в обратном порядке — с севера на юг — и рассчитываю дату старта из Тобольска.
А дальше начинаются «сюрпризы» — один за другим!
Вообще-то болею я крайне редко, а тут болезнь отодвинула время отъезда в Тобольск. Только 25 июня я оказался на тобольской спасательной станции. И только вздохнул было облегченно: лодка и снаряжение в сохранности, ремонт требуется совсем небольшой,— как последовало новое осложнение. Чтобы ликвидировать последствия недолеченной в спешке болезни, пришлось подчиниться категорическому требованию врачей, которые с подозрительным единодушием заявили: никаких разговоров о «походнон-амбулаторном лечении, стационарно — в хирургическое отделение — и, в лучшем случае, на неделю. Вот оно: поспешишь — людей насмешишь. Вот и сел на мель. Пришлось лечиться.
Тем временем — третий удар. Верно же говорят, беда не приходит одна! Узнаю, что' напарник-то мой принять участие в плавании не может...
Что делать? Состояние — хуже не придумаешь. Случайного человека в лодку не посадишь. Снова и снова оцениваю возможность плавания в одиночку, хотя, подчеркнем, в принципе — я не из чичестеров.
Ворошу в памяти даты и эпизоды одиночного плавания 1971 г. от Волгограда по Волге и Каспию до Гурьева.
Прикидываю. До губы 1700 км вниз по течению. Пожалуй, по 100 км в сутки проходить смогу, так что опоздание окажется небольшим. Губой предстоит идти 600—700 км и морем до Енисея еще 400. Если погода будет благоприятствовать, а запас сюрпризов судьбы уже исчерпан, то успеть можно. Принимаю решение: плыть!
12 июля решительно забираю вещи, покидаю надоевший номер 29 гостеприимного отеля «Сибирь». Целый день уходит на снаряжение лодки и закупку продуктов. Как ни тороплюсь, отплыть удается лишь на ночь глядя — в 21.30.
Вечер выдался тихий. С первыми гребками отдаляются все огорчения предыдущих дней. Гребется легко. Наскучились руки по веслам!
Река широкая, в тиши глянцем покрытая. Засыпает природа. И по-особому остро начинаешь ощущать могучие силы, размах, величавость Сибири. В сгущающихся сумерках проступают очертания старых крепостных стен, проплывают купола собора Тобольского кремля. Все это как-то очень органично вписалось в силуэт берега, прилепилось к крутому яру и в то же время мощно господствует над местностью, наводя на мысли о пахнущей порохом истории покорения Сибири, походах Ермака.
Поет душа. Но сейчас важно «вожжи» придержать: нужно втягиваться в работу постепенно. До Хантов как раз хватит!
За кормой исчезли огни причалов. Никаких судов нет. Пускаю лодку сплавом и зажигаю белый огонь. Любопытно: стоит оставить лодку без присмотра, как ее обязательно прибивает к берегу. Рассвело, когда очнулся от дремоты второй раз. Только начало третьего, а видимость хорошая. На берегу, прямо надо мной,— километровый указатель. До устья Иртыша ровно 600 км. Значит, за ночь проплыл 45. Берега мало интересны, мелкий лес и кустарник. Справа тянутся невысокие обрывы.
К полудню начинает печь солнце. Вспоминается зной Каспия. Приходится натягивать рубашку, ибо только ожогов мне не хватает!
Медленно догоняет лодку буксир, волочит кран и две баржи. Как всегда в таких случаях, команда разглядывает меня в бинокль. Мы тоже не лыком шиты: я тоже достаю бинокль и демонстративно рассматриваю ничем не примечательный караван. Идем «вместе». Расстояние между указателями километров — от столба до столба — 5 км; проплываем его за 31—33 минуты. Ну что ж, меня такой ход устраивает. Переговариваемся, знакомимся. Экипаж — молодые парни. Капитан объясняет, как спрямить путь. На прощание «оставляет» мне протяжный, со значением, гудок.
Движение на реке все интенсивнее. Вверх идет лес, горючее. Вниз — техника, трубы, трубы. Чувствуется— река работает на нефтеносную Тюмень. Только бы человек платил ей добром...