Показать сообщение отдельно
Старый 24.10.2016, 14:05 #25
Аватар для Евгений Тихомиров
Евгений Тихомиров Евгений Тихомиров вне форума
 
Регистрация: 27.04.2016
Адрес: Москва
Сообщений: 4,448
Евгений Тихомиров Евгений Тихомиров вне форума
Аватар для Евгений Тихомиров
 
Регистрация: 27.04.2016
Адрес: Москва
Сообщений: 4,448
По умолчанию регулярное грузовое судоходство на Сухоне прекратилось в 2013 году

«Одна шкурка американской черной лисы приносила купцу от 80 до 200 рублей прибыли», — рассказывает Елена Филиппова, стоя у беленой печи в доме-музее Кускова. Этот дом Иван Александрович снял в 1823 году, когда вернулся в Тотьму из Калифорнии с женой-метиской и 58 тысячами капитала. Зверей добывали сами или выменивали у индейцев, везли в Охотск, а оттуда переправляли в Кяхту под Иркутском или в Петербург. Где продавали уже китайским или европейским купцам.
«Финансированием американских кампаний в Тотьме тогда занимались все — не только купцы, но даже мещане и крестьяне из окрестных деревень», — продолжает Елена. Акционеры получали дивиденды после возвращения экспедиций. А их участники ставили в городе церкви — как свечки.
В 1768 году в тотемской рыбацкой слободе Зелене купец Черепанов заложил храм во имя Троицы Живоначальной. Сейчас его голубые купола и зеленая кровля первыми встречают путешественников, добирающихся в город посуху — по автомобильной дороге. Строительство храма с колокольней высотой с 16-этажный дом продолжалось 20 лет и обошлось заказчику в 800 рублей. То есть в четыре хорошо выделанных лисьих шкурки.
На черно-белых фотографиях Тотьмы XIX века в водах Сухоны отражаются 18 церквей — высокие, с изящными куполами, узорной кирпичной кладкой на стенах, они формировали барочный силуэт города. «К началу XX века набережную замостили, сюда переехала уездная земская управа, по праздникам играл оркестр и проводились лотереи», — сообщает подпись к одному из таких фото на информационном щите у той самой набережной. Где теперь — отпечатки сапог в коричневой грязи и серые двухэтажки вперемежку с ветхими особняками. После революции мостовую разобрали на стройматериалы. Так же как и тринадцать городских храмов, в каждом из которых был придел Николая-Чудотворца, покровителя мореходов и рыбаков.
Уцелевшее убранство разоренных тотемских храмов — иконы без окладов, деревянные скульптуры ангелов, 400-летние евангелия — хранятся теперь в Музее церковной старины в здании Успенской церкви XIX века. Его смотритель Валентина Красавина родилась и всю жизнь провела на Зелене, на берегу Сухоны . Прежних церквей она не застала. На рабочем столе ее ноутбука — фото теплохода у берегов Тотьмы. До прихода в музей Валентина восемь лет проработала диспетчером тотемского речного порта и куда больше тоскует о том, что исчезло уже при ней — о речном судоходстве .
«Кораблей было так много, что в иной день и записывать не успевала. «Эртэшки», баржи, «зори» по большой воде шли без перерыва — и ночью, и днем, — вспоминает она. — Дороги автомобильной не было, и в Устюг, и в Вологду по воде добирались».
Единственным действующим храмом на 500-километровом речном пути от Вологды до Великого Устюга в те времена была Покровская церковь, белеющая на высоком берегу в деревне Усть-Печеньга в полусотне верст от Тотьмы. В 1985 году сюда приехал молодой — только после пединститута — школьный учитель Александр Кузнецов. Добирался на теплоходе.
«Вон там причал был плавучий, как раз напротив церкви, — показывает Кузнецов тридцать лет спустя на ивовую рощу. — По праздникам богомольцы на пароходах приплывали. И сразу к церкви поднимались — туда широкая деревянная лестница вела». Сейчас вместо лестницы — голый крутой склон, увенчанный забором. Деревня будто отвернулась от реки.
На противоположном берегу сереют избы деревни Любавчихи. «Раньше оттуда детей к нам в школу на лодке переправляли, — говорит Кузнецов, — а лет пять назад появилось вдруг МЧС, которого здесь отродясь не бывало. Сказали «нельзя». И детей с того берега стали на автобусе за семь километров в другую школу возить».
Река, некогда объединявшая людей, сегодня стала непреодолимой преградой. Даже административно Любавчиху и Усть-Печеньгу отнесли к разным муниципальным образованиям. «На том берегу и на этом половина жителей — родственники, — смеется учитель истории и географии Кузнецов. — Мы всегда как одной деревней жили, лодки-то почти у всех были». В июле cтало известно, что школа в Усть-Печеньге закрывается. Бывших учеников Кузнецова теперь тоже возят к урокам на автобусе — двадцать километров по размытой дождями грунтовке.
Карта северо-востока Вологодской области — это скопления городков и сел по берегам Сухоны , Юга и их притоков: Печеньги, Кичменьги, Шарженьги. Между ними — обширные незаселенные пространства, закрашенные зеленым цветом.
Реки были главными (а подчас — единст¬венными) магистралями, по которым перемещались товары и люди. Так продолжалось вплоть до 1980-х, когда на карте все чаще стали появляться коричневые линии автомобильных дорог. Призванные нести в речные селения блага цивилизации, они стали удобными путями для бегства в города.
Сегодня в Усть-Печеньге живет две сотни человек — меньше, чем парт в закрытой деревенской школе. «На месте животноводческого колхоза — руины, вместо леспромхоза — маленькая частная пилорама», — Александр Кузнецов, сам теперь безработный, перечисляет бывшие сельские предприятия. По реке стало нечего и некого возить. «Лес вырубили — если посмотреть космические снимки, то видно, что коренных лесов почти не осталось. Растет осина, береза. Хорошо, если делянка с елью попадется — ее быстро на пилораме на брус, доску распустят и на биржу лесовозом отправят, — рассуждает Кузнецов. — С такими объемами плоты теперь никто не гоняет».
На речных волнах еще качаются бакены, но регулярное грузовое судоходство на Сухоне прекратилось в 2013 году — в связи с банкротством последнего живого порта в Великом Устюге. Пассажирские маршруты отменили еще в 1990-х из-за дороговизны. Да и река обмелела — в межень, когда спадает весеннее половодье, большому теплоходу по Сухоне уже не пройти.
Евгений Тихомиров вне форума   Ответить с цитированиемОтветить с цитированием