Более всего для меня остается непостижимой и загадочной уникальная в своем роде позиция чиновников областного управления по туризму в Архангельской области.
Понимая, что потенциал роста одного лишь направления водного туризма на два порядка может быть больше, чем нынешний уровень, эти чиновники палец о палец не ударили, чтобы инициировать улучшение доступности туристов в Пинежье, в Мезенский край,в Лешуконье. Почему?
Это им не надо?
Вот почитайте только выдержку из описания о народной архитектуре тех мест и Вы поймете мое недоумение позицией этих нынешних чиновников от туризма именно из регионального управления.....
https://deni-spiri.livejournal.com/78941.html
Previous Entry 12 Share Next Entry
По берегам Пинеги и Мезени
Второй отчёт о посещении небезызвестного музея деревянного зодчества «Малые Корелы», расположенного недалеко от г. Архангельска. В заключительной части нам предстоит виртуальное путешествие по двум северным рекам: Пинеге и Мезени, протекающим сквозь леса и болота, восточнее главной артерии края — Северной Двины. Впрочем, ежели быть точнее, то мы всего лишь посетим Пинежский и Мезенский сектора «Малых Корел», где представлены образчики народной деревянной архитектуры, перевезённые сюда из родных мест, и отреставрированных в 1970 – 1980-х годах. В сегодняшнем репортаже, в отличие от довольно-таки сухого рассказа первой части, я постарался более-менее раскрыть тему истории края, добавил архивные фотографии, нач. XX века – сер. 1960-х годов.
P.S. Отдельное спасибо Катерине, за любезно предоставленные современные фотографии.
Когда и как был организован музей, а также какие экспонаты осмотрели мы в 1-й части — со всем этим можно ознакомиться здесь. Прежде, чем ступить на музейные тропы, совершим небольшой экскурс в прошлое края. Проникновение русскоязычного населения в северные районы началось с XI века. Колонизация Севера новгородской вольницей началась в 1032 г. или около этого времени, когда новгородский посадник на Двине Улеб (Ульф) совершил поход к «Железным воротам». Хотя уже в VI - IX веках Север страдал от набегов викингов, после открытия этих земель в 870 - 890 гг. норвежским мореплавателем Отэром. Путь к морю студёному и на Печору пролегал через Ладожское и Онежское озёра, реку Онегу к Двине, затем на Пинегу, где в её нижнем течении возник Волок Пинежский. Вероятно поэтому киевская летопись огромную территорию к востоку от Северной Двины называет Заволочьем — за Волоком. Осваивая Заволочье, русские сталкивались с местным населением — племенами чуди. Во многих местах по Пинеги и Мезени сохранились ямы, курганы, связанные с жизнью этого народа угро-финской языковой группы. Борьба с ним шла и мечом и крестом. В 1-й пол. XII века насаждается христианство: появляются погосты, платившие дань новгородскому владыке — «сребро, соболи и иныя узорочья». И всё-таки в глухих уголках даже в XVI веке продолжало существовать идолопоклонство. Оно было так распространено, что церковные власти снаряжают одну за другой экспедиции, чтобы «в Чюдской земле разоряти...обычаи». О прежних жителях края напоминают не только предания, но и многочисленные названия рек: Явзора, Покшеньга, Веркола, Летопала и т.д. Также назывались расположенные на них древние урочища, а впоследствии и сёла. На фото Н. Шабунина, нач. XX века: Юрома — одно из наиболее известных селений на Мезени.
В процессе освоения Севера русским населением сложилась симбиотическая поморская культура на основе взаимодействия культур, появившихся в разное время: лопарской-саамской (не позже эпохи бронзы), финской (на рубеже н.э.), карельской (I и II тыс. н.э.), новгородской и ростово-суздальской (XIV - XVI вв.), русского населения др. районов (вплоть до XVIII века). В XIV - XV веках новгородцы на Севере сталкиваются с так называемой низовой колонизацией, шедшей через Вологду, Сухону, Северную Двину и Вычегду на верховья Пинеги и Мезени: «из Московии многи пути ведут к поганым народам, которые слывут печорою». Долгая борьба за господство в Заволочье завершилась в 1471 г., когда все земли, некогда принадлежавшие Господину Великому Новгороду, перешли во владение князей Московских. С 1614 г. Пинегой и Мезенью стало управлять Кеврольское воеводство, на террирории которого впоследствии были созданы два уезда – Пинежский и Мезенский. Отсутствие на северных территориях татаро-монгольского ига и крепостного права, а также суровые условия жизни привели к формированию своеобразного характера местного населения: его отличало чувство собственного достоинства, независимость, свободомыслие.
Отмечу, что на многих старинных фото, 1906 г., представлено село Юрома — родина Николая Шабунина, сына священника из Мезенского уезда. Родился Шабунин в 1866 г., был вольнослушателем в Академии Художеств; принят учеником мастерской И.Е. Репина; в 1898 г. удостоен звания художника. С того же времени он начал ежегодные поездки на север. И не только в художественных работах, но даже в рефератах, старался охарактеризовать первобытный склад жизни русских и инородцев, зарисовать и снять памятники церковной старины, записать характерные бытовые черты отдалённых захолустьев. Во время последней поездки, зимой 1907 г., он простудился и умер в возрасте 40 лет. Его наследием стали для нас сотни уникальных фотографий. А мы тем временем проходим на территорию Мезенского сектора музея.
Река Мезень. Исток этой могучей северной реки — в республике Коми. Течёт она на протяжении почти тысячи километров в сторону северо-запада, к Белому морю. Предположительно, название реки имеет финно-угорское происхождение, и означает «удачливая река для охоты и промысла». По правому берегу километров на шесть растянулась одна из самых древних деревень на Мезени — Кельчемгора (Кёльчемгора) — группа деревень, состоящая из Шелявы, Заозерья, Мокшевы, Заручья и Кольшина. Деревня Мокшева расположилась в широком овраге. Входя в деревню, сразу видишь всю перспективу домов. Могучие, стремительные коньки, повторяясь на каждой крыше, усиливают чёткий ритм по*рядка. На фото ~ сер. 1960-х: Кельчемгора, порядок домов в Мокшеве.
Посередине деревни «спиной» к дороге стоит дом-шестистенок, принадлежавший П.Ф. Клокотову. Крыльцо — не только оформление входа, это и бал*кон. Сюда выходили хозяева посидеть в ненастную погоду или посмотреть за играющими детьми, возвращающимся скотом, проезжавшими подводами. Крыльцо было ближе людям, нежели другие части дома, чаще попадало в поле зрения, потому именно здесь и сосредоточивалась основная резьба. На фото ~ сер. 1960-х: Кельчемгора, крыльцо дома Колотова в Мокшеве.
Каждому, кто попадал в Заозерье, бросался в глаза пятистенок В.Я. Клокотова — один из самых примечательных когда-то домов на Мезени. Он хорошо был виден почти отовсюду в деревне, потому что стоял свободно на открытом месте и фасадом был обращён к дороге, проходящей по краю селения. На фото (ещё в своей подлинной среде): дом-двор Клокотова В. Я., 1879 год. Деревня Заозёрье (Кельчемгора), Юромская волость, Мезенский уезд. Дом — асимметричный пятистенок на высоком подклете. Жилая часть включает в себя избу и горницу с системой топки «по-белому». В подклете располагается торговая лавка. По боковому фасаду дома пристроена зимняя изба. Фото ~ сер. 1960-х.
Интересно в доме Клокотова и крыльцо. Оно стоит на одном столбе, расположенном под площадкой посередине. Крыльцо в миниатюре повторяет формы самого дома: на двускатной кровельке охлупень с коньком, по краям — потоки, свесы украшены подзорами. Под крышей, как кружево, тянется резьба. С нижней площадки дверь ведет в подклет — погреб, где обычно хранится картошка. Боковую стену оживляют два окна над крышей крыльца. Кстати заметим, что все окна сохранили старинный переплёт на шесть стекол. Фото ~ сер. 1960-х.
Этот дом был перевезён в музей, где занял достойное место. Как же возводили такую хоромину? Строил её прадед "нынешнего" владельца. Рассказывают, человек он был грамотный, ходил даже в Питер. «Передок» дома срубил из «листвы», чтобы прочнее был, да дольше стоял. На двор же пошла сосна. Лес для постройки заготовлял зимой вместе с артелью своих, деревенских, пришедших по обычаю на «помочи» соседу. Ранней весной, как только начинал сходить снег, на месте будущего дома забивали метровые стойки-стулья, по ним клали самые крепкие и толстые брёвна. Так на земле возникал как бы план будущей постройки — первый венец или оклад. Тут хозяин угощал «помочан», окладным это называли. Кстати, следует сказать, что строительство такого дома, как в Заозерье, обходилось недёшево. Дело даже не только в том, что надо было несколько раз угощать вином и каждый день кормить 15 - 20 человек. Не всякий хозяин мог руководить делом сам. Часто нанимали «приборщика», который и возглавлял артель. Первое для него — смотреть за углами, чтобы «набок не уехали». После оклада начинали «вести стопу» — сруб складывать. Тут надо следить, чтобы к одной стороне деревья ложились то комлем, то вершиной. Между «деревами» для тепла прокладывали мох. Как до матицы доведут (массивная балка под потолком), снова угощение. Это обычно приходилось на май или июнь, оттого на провесах (кронштейнах) в датах чаще всего фигурируют именно эти месяцы. После этого начинают рубить фронтон. В его бревна-самцы врубают слеги: они стягивают всю постройку и служат каркасом для кровельного тёса. Самая верхняя слега — князевая или коньковая. Как её поднимут, новое угощение — коньковое.