[Евгений Тихомиров]

Однако, путь этот и в середине ХVII в. не утратил еще окончательно значения связующей нити центра Московского государства с Белым Морем. Мы имеем точное свидетельство, что именно этим путем, а не через Архангельск - Вологду, вез в 1652 г. патриарх Никон (тогда еще митрополит Новгородский) «мощи» причисленного к лику святых московского митрополита Филиппа из Соловецкого монастыря в Москву. Подлинная официальная переписка по этому путешествию, в том числе и письма Никона царю с дороги, хранится в Государственном архиве феодально-крепостной эпохи в Москве (ГАФКЭ). 20
Опасаясь, что долгая сухопутная летняя дорога от Вологды до Москвы, находившаяся в отвратительном состоянии, может гибельно отразиться на сохранности «мощей», Никон стал расспрашивать местных жителей о возможности отыскания другого [261] пути. В результате ему была указана рассмотренная выше дорога по рр. Онеге - Шексне. 21
Действительно, Никон и проехал этим путем при обратном следовании из Соловецкого монастыря в Москву уже с «мощами», с тем лишь вариантом, что от пристани Коротецкой он проехал сухим путем прямо на р. Шексну через Кириллов монастырь. 22
Выгодное торговое расположение Коротецкой волости, лежащей в центре рассматриваемого торгового пути, не укрылось, повидимому, от зоркого глаза всесильного временщика, патриарха, купца и предпринимателя Никона, лично по этому пути проехавшего. В 1656 - 1658 гг. целый ряд деревень Коротецкой полости отписывается на патриарха во владение вновь созданного им Онежского Крестного монастыря. 23 В нашей исторической литературе совершенно не изучен вопрос о чрезвычайно любопытной деятельности Никона, направленной к подрыву экономической мощи Соловецкого монастыря, путем создания рядом с ним конкурента в лице названного Крестного монастыря, всецело находившегося в руках самого Никона. Восстановление торгового пути на Онегу, в подрыв пути на Вологду - Архангельск, дало бы, конечно, огромные преимущества Онежскому монастырю перед Соловецким и несомненно было бы поддержано Никоном; но ко времени подачи Моложаниновым соответствующего проекта сам Никон находился уже в ссылке, а после его падения и созданный им Крестный монастырь очень скоро был придушен Соловецкой обителью.
О том, что Никон во время своей поездки в Соловки интересовался не только «духовыми» делами, но не забывал и «земные», весьма красноречиво свидетельствует отписка каргопольского воеводы Наумова от 23 июля 1652 г., сохранившаяся в составе упомянутой подлинной переписки по делу о поездке Никона в Соловки. 24 Воевода этот сообщает царю: [262]
«…160-го году мая в 10 день твою государеву цареву великого князя Алексея Михайловича всея Руси грамоту прислал в Каргополь твой государев богомолец преосвященный Никон митрополит Великого Новаграда в Великих Лук з дворянином с Ываном Лопухиным да с подьячим з Богданом Кощеевым для твоего государева рудознатного дела, а велено ему Ивану и подъячему в Каргопольский уезд к морю на Золотую Гору ехати для тово дела...»
На эти предварительные геологические разыскания каргопольский воевода Наумов выдал, согласно предписанию, Лопухину и Кащееву 100 руб. казенных денег (т. е. около 2000 руб. на золотые довоенные деньги). Необходимо при этом иметь в виду, что дворянин Иван Лопухин и подьячий Большого Прихода Богдан Кощеев находились в числе свиты, прикомандированной к Никону при отъезде его из Москвы в Соловецкий монастырь за «мощами», что совершенно точно устанавливается на основании сохранившихся «росписи» этой свиты и челобитных названных лиц о включении их в эту свиту.
Надо думать, что, расспрашивая местных жителей о новом пути из Соловецкого монастыря к Москве, Никон получил какие-то сведения о рудных богатствах края, в частности о возможности нахождения там золота («Золотая гора») и отправил из своей свиты подходящих людей на розыски. Очевидно, эксплоатация золотых приисков интересовала Никона не меньше, чем эксплоатация «мощей».
Перехожу теперь к рассмотрению составленного в 60-х годах ХVII в. проекта оживления описанного мною выше торгового пути.
Проект этот исходил от начальника «государева рыбного двора» в Белозерске Петра Елисеевича Моложанинова. Много сведений о П. Е. Моложанинове имеется в неописанных и неизданных Белозерских актах, хранящихся в Историко-археографическом институте Академии Наук СССР. 25 «Государевых рыбных дел приказный человек» смольнянин (т. е. смоленский помещик) П. Е. Моложанинов 30 июня 1661 г. принял по грамоте из приказа Большого Дворца Белозерский рыбный двор от местного воеводы кн. И. Т. Вадбольского по описи. Занимая видное служебное положение в Белозерске, он заменял воеводу при его отлучках из Белозерска, а в 1667 - 1668 гг. сам был назначен белозерским воеводой. Пробыв на этой должности год, он сдал ее вновь назначенному воеводе Федору Суворову, [263] а сам получил более широкие полномочия по своей прежней специальности, объединив управление всем рыбным хозяйством в Белозерском и Пошехонском уездах по р. Шексне до Волги. В Белозерске он оставил вместо себя сына своего Ивана Петровича, а сам, повидимому, перебрался южнее, постоянно бывая по делам службы в Москве. В 1671 г., сдав отчет в Москве в приказе Большого Дворца, более в Белозерске не появлялся. Очевидно, что свой замечательный проект он представил в первые годы своего управления рыбными делами, в промежутке времени между 1661 и 1667 гг.
Строго говоря, прямое задание, прямая цель Моложанинова заключалась в ознакомлении на местах с водными бассейнами Белозерского уезда для рациональной постановки рыбного хозяйства; проект возрождения торгового пути посредством прорытия искусственного судоходного канала возник у него, очевидно, попутно. Донесения Моложанинова представляют чрезвычайный интерес. Проекты его по устройству искусственных рыбных прудов и садков, сведения о породах рыб, вылавливаемых в тех или иных районах Белозерского уезда, 26 предположения об отправке этой рыбы в Москву живою или колотою, сведения о занятиях рыболовством местного населения я т. п. данные могли бы дать достаточный материал для самостоятельной специальной статьи. Опуская всю эту часть донесения Моложанинова, я сохраняю лишь то, что имеет отношение к Белозерско-Онежскому торговому пути и прорытию соединительного канала.
Приводимый ниже текст донесения Моложанинова исправлен путем сличения указанной выше рукописи Гос. Публичной библиотеки в Ленинграде с текстом, напечатанным в журнале «Сын Отечества», однако, к сожалению, некоторые места текста оказались одинаково испорченными в обоих списках, вследствие чего так и остались неисправленными.