[Евгений Тихомиров]

Как только вертолет улетел, тучей навалилась мошка. Задерживаться с выходом нисколько не хотелось. Вещи, лодку и бензин бодро перетащили к реке, вскочили в «Казанку» Вот тут-то я и объяснил Мише, куда и зачем мы прилетели. Сказал, что обратной дороги нет, если хотим остаться в живых — вперед! Он ответил неожиданно спокойно — ну что ж, поедем, посмотрим, что за город Надым, может, и впрямь там хорошая работа найдется...
В месте старта река шириной 10—15 м, но чуть ниже, после своеобразного омута, неожиданно резко сужается не более чем до 2 м. Вершины ив с обоих берегов переплетаются. Течение слабое (а жаль — ведь теперь оно попутное!), воды достаточно много. Берега глинистые, невысокие, покрыты травой. Удивляюсь, что здесь не растет ель — только один кедр с примесью березы.
Ветра нет. Вечером кипятили чай, так как суп или кашу при таком гнусе просто невозможно было бы есть. Попили в палатке.
28 июня. Кстати сказать, мы пересекли границу: кончилась территория Ханты-Мансийского округа, мы оказались в Ямало-Ненецком. Рябина начинает цвести. Лицо, уши, руки успели опухнуть от укусов мошки и болят, пошли волдыри.
Наша «Казанка» петляет между кустами и под кустами, ветки хлещут по лицу. Идем по болоту. Там, где появляются островки леса, берега становятся выше, русло пошире, зато в воде полно поваленного сухостоя. Встречаются и «полноценные» завалы. Пересекаем большое, но очень мелкое озеро с вязким илистым дном, вокруг сплошная осока.
Дальше Катунчияха становится широкой и такой мелкой, что мотор то и дело чиркает шпорой. Ужин готовить невозможно. Мошка кучей варится вместе с едой, непрерывно барабанит по палатке, будто идет дождь.
Думаю, завалов нам преодолевать еще дня три-четыре, дальше будет чистая вода.
29 июня. Встали в 3 утра — можно сказать ночью, но мошку перехитрить не удалось. Посушились, кое-как позавтракали, поехали в 5.45. Много завалов, два очень больших — опять-таки в местах раздвоения русла. Много травы, кругом болота. Если лес, то очень узкой полосой. Встретили самодельный мост на сваях, построенный ненцами для езды зимой на оленях.
Когда перепиливал сваленное дерево, утопил двуручную пилу. Это для нас серьезная утрата! Миша искупался по пояс — слетел со скользкого ствола, когда толкал лодку. Вечером была гроза. Переждали дождь под деревом и снова запустили свой «Вихрь». Остановились на ночлег около 9 часов, хотя хорошего места для лагеря так и не нашли. Сколько проехали, толком не знаем, так как точной карты нет (ее не существует и в природе), а ориентироваться по времени нельзя — едва ли не все ходовое время уходит на борьбу с завалами. За два полных дня пути по Катунчияхе израсходовали всего-навсего бак бензина, т. е. 20 л! Сколько же осталось до впадения Катунчияхи в Надым? Если смотреть на нашу карту, совсем немного. На сегодня главный вопрос — мошка. Как от нее спастись?
30 июня. Дует хороший ветер, но не помогает — избавления от мошки нет, так как мы в густом лесу. Готовить невозможно. Очень много мошки, комаров летит в котелок. Повезло — целый час шли, не встречая завалов. Понемногу начались песчаные берега. Увидели стойбище ненцев — место, где они ставили чум. Есть и загон для оленей. По площади его видно, что оленей было много. Стоит морда для ловли рыбы, ондатры. После впадения справа какой-то речки Катунчияха становится шире — метров до 40. День был ознаменован гигантским завалом. И опять перетаскивали все вещи, вплоть до молотка, по берегу, а пустую «Казанку» поверх стволов волоком. Измучились основательно. Невозможно дышать с открытым ртом — мучает мошка.
К вечеру похолодало. Даже замерзли. По весенним отметкам видно, что уровень упал до 2 м от максимума. Видели лосиху с рыжим лосенком, когда они переплывали реку. Часто плещется рыба, чего нет у нас на Пиме. И что хорошо — места нехоженные. Нигде не видно срубленных деревьев, остатков костра, нет ни банок, ни бутылок. Залезли на тригонометрический знак: лес тянется вдоль реки узкой полосой, дальше — тундра, сверкают озера.
Что плохо — лодка прохудилась сильно. Как ни стучим молотком по заклепкам — течет. Левый сапог у меня тоже стал худой. Заливаю чем придется дыру — хватает на час, не больше.
1 июля. У обоих от укусов лица опухли. У меня правый глаз заплыл, почти не видит. Родная мать нас теперь не узнает, а милиция и подавно. Ветер, на наше несчастье, слабый.
Сегодня день исторический. К 10.20 добрались до впадения в Надым. Река эта широкая — 100—150 м. Даже чайки летают! Но мелкая. Встречаются перекаты. Во время обеда раза четыре бросил блесну и вытащил щуку около 8 кг. Ею пообедали, поужинали и еще кое-что осталось.
Берега ниже, чем на Катунчияхе. В лесу очень много лиственницы. Часто стали встречаться и березняки. А вот пошли горельники шести-восьмилетней давности. Чувствуется, что здесь поработали «покорители севера». Видим старую зимнюю дорогу геологов, потом стоянку сейсмопартии, буровую вышку, старые вагончики какой-то экспедиции.
Три раза видели оленей: они выходят на те острова, где нет растительности, на ветерок — спасаться от гнуса.
Первый день вовсе не встречали завалов, да и мошка кусала слабее. Теперь мешают поддерживать приличную скорость мели — угадать, где русло, трудно.