[Евгений Тихомиров]

24 июня. Гидробазовский вездеход привез лодку на берег залива Неелова. Выгрузили ее прямо на припайный лед. Ледовый старт! За все годы путешествий такого еще не бывало. Начинаю укладывать снаряжение. Загрузился на два месяца автономного плавания (с расчетом на охоту будет и того больше). «Пелла-фиорд» весит теперь 300 кг. И эти 300 кг предстоит для начала волочить по льду...
16 часов. По курсу — теряющаяся в тумане ледовая равнина. Ветер северный 12 м/с, воздух +3°. Поехали! Хоть и не год лошади был, но потянул лодку по льду, что хорошая ломовая лошадь. За час хода отработал оптимальный режим движения: 20 минут — волок, 5 минут — отдых.
Погода быстро портится. К порывистому ветру добавляются снежные заряды, сменяющиеся дождем. Вдруг на какое-то мгновение унылая, серая мгла разрывается, пропуская яркий солнечный свет только для того, чтобы высветить впереди гряду торосов, преградившую путь. Вот вам и первое препятствие. Так или иначе, но на двадцатой ходке вымотался окончательно. Пора подкрепиться и отдохнуть.
Тащу груженую лодку волоком по льду
Тащу груженую лодку волоком по льду При сборах всегда что-нибудь да забудешь! На этот раз «не учел», что на льду нет дров. Выручил баллон с газом. Ставлю его прямо на лед, готовлю горячую пищу. Первая ночная дремота была короткой. Ночная условно, так как сейчас здесь круглые сутки день.
Впрягаюсь в лямку. Все отчетливее слышится впереди шум прибоя — ветер ломает лед. На ходу сам с собой обсуждаю план действий. Идти у кромки льда при навальной волне не очень-то приятно. Оказаться раньше времени на воде и выгребать против течения среди льдин? Нет, уж лучше тащить лодку по льду. В конце концов на стальном полозе, прибитом к 2-сантиметровому килю из дуба она скользит хорошо. Если бы не торосы!
Во второй половине дня замечаю потрескивание льда под тяжестью «Пеллы». Топором и шестом пробиваю лед. Метровый, но состоит из спаянных между собой кристаллов, причем нижний и верхний края совсем рыхлые. Тащить лодку за носовой конец, пожалуй опасно: утонуть, может, и не утонешь, но хорошо искупаешься! А что, если толкать лодку с кормы коротким упором? Когда-то в Приморье приходилось катать лес багром. Получается неплохо. По крайней мере, если лед проломится, успею вскочить на корму. Так и двигаюсь: то толкаю, то тяну, и все время прислушиваюсь — ловлю звуковые сигналы льда.
К вечеру появляются явные признаки шторма. Темная полоса воды с битым льдом неумолимо надвигается. С одной стороны, радуюсь близкой воде. А с другой — тревожусь: бурное торошение может опрокинуть мой кораблик. Обстановка неясная, но понятно, что тут не место экспериментам. Бежать на берег — единственно разумное решение. До него 5—7 км. Меняю курс на 90° и — ходу.
Полтора часа нажимал как мог. Спина в мыле. Когда выбросился на берег, пришлось срочно поднимать лодку из зоны прибоя, где беснуется ледовый хаос. Операция отработана. Это называется «дрынковать». Толстую палку — этот самый заранее припасенный дрын — достаю из-под тента. Полчаса работы — и под килем «Пеллы» тундровый мох.
На следующее утро открылась естественная дорога. Позади остались первые 25 км беспрерывного волока. Теперь гребу, как и положено на весельной лодке.
29 июня по курсу появляется медленно увеличивающаяся черная точка — остров Столб. Массивная каменная гора высотой 114 м служит как бы естественным пограничным знаком, отмечающим конец 4000-километрового бега реки Лена. Штемпелем с изображением упряжки оленей и надписью «Почта Арктики» местная почта удостоверяет прибытие лодки «Пелла» на полярную станцию, которая так и называется — «Столб».
Около острова река делится на многочисленные протоки и рукава, образующие сложную мозаику ленской дельты площадью в 30 000 км2. Больше ее только дельта Миссисипи.
В городе Тикси
В городе Тикси Направляюсь на научную базу «молодого» Усть-Ленского заповедника, созданного три года назад. Все начиналось тогда с нуля. Директор В. Е. Винокуров в единственном числе представлял весь штат сотрудников и даже не имел постоянного помещения. Словом, в 1985 г. взять у него интервью мне не удалось. На этот раз повезло.
— Василий Егорович, каковы ваши задачи, кого и что будет охранять новый заповедник?
— Этот район взят под охрану не случайно. Люди все основательнее обживают Крайний Север. Возникают новые производства, новые территории теряют свой первоначальный облик. Растет загрязнение среды, изменяется гидрологический режим водоемов. Наступил момент, когда воздействие человека на природу обогнало его знания о биосфере. В этих условиях создание заповедника — мера, призванная сохранить уникальные естественные объекты природы со всем их живым миром. Ленская дельта развивалась миллионы лет, заставляя море Лаптевых отступать. Вторая по многоводности река СССР выносит к океану десятки миллионов тонн растворенных веществ. Здесь, где смешиваются соленые и пресные воды, формируются нагульные стада нельмы, ряпушки, чира, муксуна и других ценных пород рыб. Запрет на их промысел, создание зоны покоя позволят не только приостановить снижение численности рыбы, но и значительно увеличить ее запасы. Одна из наших забот — сохранение дельты как резервата птиц, ценных промысловых представителей животного мира. Так, только птиц на нашей территории зарегистрировано 80 видов. Наша страна подписала международные конвенции по охране водоплавающих, в частности, с Японией и США. Создание заповедника является частью практической их реализации. Заповедник поможет восстановить в студеном краю численность таких обитателей Арктики, занесенных в «Красную книгу СССР», как морж, белый медведь, малый лебедь, розовая чайка...
Мне остается только пожелать успеха в этом благородном деле.
Инспектор заповедника Владимир Иванович, узнав, что я хотел бы посетить могилу американского полярного исследователя Джорджа Де-Донга, предлагает воспользоваться его моторкой. Около получаса она легко вспарывает зеркальную гладь Большой Туматской протоки, и вот мы уже ступаем на мягкий, расцвеченный цветами ковер у подножия высокой, по здешним меркам, и крутой горы Америка-Хая. Поднимаемся. У самого ее края возвышается большой каменный гурий, в нем бревенчатый крест. Сто десять лет стоит этот крест, напоминая ныне живущим о великих жертвах первопроходцев Арктики.
Рядом — поставленный тиксинской комсомолией каменный памятник с неясной надписью на металлической пластине. Стоит несколько лет, а уже на боку. Вид, откровенно сказать, убогий. Ясно, что отрапортовали об очередной кампании, «увековечили», а присматривать некогда...
Стою на вершине, рассматривая даль, — бесчисленные протоки, острова, озера. Немудрено заплутать и с хорошими-то картами. Каково же было им, первым, в этих суровых неведомых краях?
Экспедиция Де-Лонга была предпринята для достижения Северного полюса со стороны Берингова пролива на паровой яхте «Жаннета». 13 июня 1881 года льды раздавили судно на 77°15' с. ш. и 154°51' в. д. Власти и население России оказывали тогда всемерную помощь в розыске экспедиции, а затем отправке останков Де-Лонга и его спутников на родину. Конгресс США уполномочил президента передать России выражение «высокой признательности правительства и народа Соединенных Штатов за гуманную услугу». Мне рассказывают, что этой зимой, перебирая сени старой избы, один из жителей поселка, из которого мы вышли, обнаружил серебряную медаль. На одной ее стороне отчеканен силуэт парусника с высокой трубой, на другой — надпись «От президента США Алексею Ачкасову за гуманный поступок спасения экспедиции «Жаннеты». Да, существует живая связь времен...
— Не хотите свою запись оставить? — отрывает меня от раздумий один из спутников, извлекая из-под плашника небольшой чемоданчик, завернутый в целлофан. Сначала я удивился, увидев в нем самые разные предметы: патроны, гильзы, пуговицы, авторучки, значки, деньги. Это приходившие сюда оставляли на память. Потом раскрыл блокнот с записями побывавших здесь, на горе Америка-Хая. Немудреными искренними словами выражена благодарная память о мужественных людях, нашедших гибель в далекой чужой земле. Заполненный блокнот будет передан на хранение в Тиксинский краеведческий музей (их там уже два).
Примерная карта-схема маршрута путешествия 1988 года
Примерная карта-схема маршрута путешествия 1988 года На прощание работники заповедника дают мне ориентир: «Держите на сталинский пуп, там войдете в Оленёкскую протоку». Название, конечно, неофициальное, но всеми принятое. Именно так окрестили эту приметную высоту поселенцы, не по своей воле прибывшие сюда из Прибалтики. 2 июля. Вторые сутки иду по Оленекской протоке на запад, к морю. День, ночь — все одно — светит солнце. Гребу подряд 13 часов до полной усталости, потом устраиваюсь на отдых. Вода успокоилась. В зеркале ее четко отражается окружающий мир: то оползающие невысокие берега, то отвесные кручи, небо с застывшими облаками, поблекшее солнце (час ночи!). Играет рыба. Самый бы раз сеточку плавить...
У местечка Ары-Самуил-Стан увидел в бинокль оленей. Идут берегом от моря. Только теперь сообразил, что самое слово Оленёк, Оленёкская идет от слова олень. Фотографировал оленей на переправах, плывущих. Догоняю и снимаю, как угодно и сколько угодно. Поражаюсь умению этих животных плавать. Вроде бы и не приспособлены они к водной среде, а скорость никак не меньше 6—7 км/ч. Места переправ знают отлично: протока не один километр шириной, а они уверенно плывут в ледяной воде и хоть бы что...