[Евгений Тихомиров]

И вновь к теме привлечения иностранцев к "хозяйственному освоению наших территорий", которая нет нет. да звучит в устах "некоторых" губернаторов и чиновников разного рода и разного ранга.
Не читают историю что-ли эти граждане чиновники. не зают сколько вреда нам было уже от этих заморских помощничков"?
В 1913 году «Известия Архангельского общества изучения Русского Севера» писали: «Эта река (Онега. - Н. В.), протекающая по трем губерниям и впадающая в самый южный залив Белого моря, все еще остается забытой рекой. Впрочем, 14 лет назад, летом 1899 года кем-то были отправлены инженеры для обследования Онеги, и они прошли всю длину ее от г. Каргополя до моря, что-то узнавая, что-то записывая и для чего-то ставя по берегам ее «тычки» - колышки с разноцветными лоскутками. Онежане надеялись, что теперь на Онегу обратит внимание правительство, что не зря проходили «светлые пуговицы» с блестящими инструментами. <...> Но никакого следа от этой экспедиции не осталось, кроме колышков с лоскутками, которые еще долго стояли по берегам Онеги»8.
В 1786 году в городе открылось первое училище, состоявшее в распоряжении Приказа общественного призрения. В конце XIX века в Онеге действовали уже два двухклассных городских и два приходских (мужское и женское) училища, церковноприходская школа (1889), городская больница и богадельня9.

Онега не раз страдала от пожаров. В огне гибли дома и храмы. В онежских анналах находим названия когда-то действовавших в городе церквей - Лазаревская, Никольская, Успенская... Сгоревшая в середине XVII века Успенская (дата ее постройки неизвестна), по общему признанию, представляла собой подлинный шедевр северного деревянного зодчества.

В 1783 году императрица Екатерина II пожаловала городу 8 тысяч рублей на строительство каменного двухэтажного храма с колокольней. Средства также поступили и от прихожан. В июле 1800 года архимандритом Крестного монастыря Никоном (будущим Патриархом) был освящен нижний храм Михаила Архангела, 17 мая 1814-го преемником Никона Кириллом - главный Свято-Троицкий, а 2 июля 1837 года - придел нижнего храма в честь святителя Николая чудотворца10.

+ + +

Занимавшая выгодное географическое положение Онега с давних пор являлась не сказать чтобы крупным, но заметным торговым центром. Поначалу торговля носила преимущественно меновый характер. Из Вологодчины сюда доставляли льняное плотно, сукна, кожи, сало, масло, обратно везли соль, семгу, продукты зверобойного промысла. Отправляли онежане и торговые суда за границу, пока построивший Санкт-Петербург Петр I не запретил вывозить все товары, кроме леса, через беломорские порты.

С городом связана деятельность графа П. И. Шувалова - фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Получив в 1752 году во владение местные соляные и зверобойные промыслы, в 1755-м он добавил к ним еще и лесные. Однако вскоре (1761) Петр Иванович продал все свои онежские владения обрусевшему англичанину Вильяму (Василию Васильевичу) Гому, который со временем превратился в фактического хозяина на реке Онеге, имея право беспошлинно вывозить за море до 600 тысяч деревьев в год. К 1764 году Гом владел тремя лесопилками, двумя корабельными верфями, канатной фабрикой, прядильным двором. Из-за мелководья большие корабли с моря не могли подходить к лесопилкам, поэтому Гом на Кий-острове оборудовал причал, куда распиленный лес доставлялся баржами для перегрузки его на морские суда. Таким образом, Онега вошла в число крупнейших лесных портов севера России; ее по праву можно считать одной из колыбелей отечественной лесопильной промышленности и лесного экспорта.

Однако кипучая деятельность В. В. Гома вскоре иссякла. Он варварски истреблял северные леса, использовал многовековые корабельные сосны на постройку плотов и барж, сжигал их в топках смолокурен, а то и просто бросал гнить штабелями по берегам сплавных рек. Вместе с тем англичанин оказался любителем коммерческих авантюр, в которые вкладывал и свои, и казенные деньги. К 1769 году его долги составили полтора миллиона рублей. Казна поручила управление Онежским лесным торгом архангельскому чиновнику Гауману, а в 1774 году часть предприятий Гома и вовсе была закрыта. Онежский же торг перешел под особое попечение Вологодской, а затем Архангельской казенных палат. 18 марта 1783 года императрица Екатерина II своим указом повелела «дело Гома» «почитать оконченным». Вот как описывает тот же П. И. Челищев последствия этого «дела»: «Я там видел заготовленный англичанином Гомом для строения кораблей лес, которого лежит вдоль на версту, да поперек сажен на сто, и гниет он, не покрытый и не складен, понапрасну. А <...> если из любопытства рассмотреть в лесу, то на каждой версте такового для строения кораблей гниющего лесу можно найти полмиллиона дерев. Содрогнуться должно, увидев, сколько сей зловредный бродяга в пятнадцать лет начудодеял. <...> В оном г. Онеге канатная фабрика и прядильный двор в большом заведении, но тому, как оное строение канатная фабрика и прядильный двор за упадком того англичанина уничтожились, <...> и оные фабрики, заготовленный им для корабельного строения лес и выше показанные пильные мельницы, за занятые тем англичанином Гомом из казны деньги, все осталось в казенном ведомстве и распоряжении и теперь уже корабельного строения нет, и канатная фабрика с прядильным двором стоят пусты, и величайшие заведения строений брошены на сгниение»11.

Казалось бы, столь неудачный опыт привлечения иностранцев к «освоению русских богатств» должен был чему-то научить тогдашних государственных мужей. Не научил... Казна, принявшая под свое крыло бывшее хозяйство Гома, повела дело опять же в стиле «империи Гома». Да и что в том удивительного, если руководить этой доходнейшей отраслью продолжали иностранцы, служившие еще при В. В. Гоме - в частности, швед Ниман. «Нигде и никогда не было выдумано вреднее для истребления леса заведения, как в Онежской лесной конторе, и способнее к тому не бывало человека, как сей нерадивый Ниман, природою швед, по званию купец, по должности директор, а по промыслу - разоритель», - сетовал П. И. Челищев12.

Засилье иностранцев на онежских лесных промыслах продолжалось вплоть до революции 1917 года. Нанесенный ими ущерб не восстановлен и по сей день. Занятые когда-то ценными сосновыми породами площади ныне заросли мелколиственным лесом, годным разве что на топку деревенских печей...