Давайте теперь об одном прекрасном речном путешествии по рекам в частности Онега и Кема на лодке вспомним!
Отрывок не большой............
Плавание по реке Онега вверх по течению на лодке «Пелла-фиорд»
http://www.barque.ru/stories/1990/on...at_pella_fjord
Многие читатели высказывали пожелание видеть на страницах в «КиЯ» продолжение серии публикаций о краеведческих плаваниях Е. П. Смургиса — известного в нашей стране энтузиаста применения весел даже в самых сложных дальних туристских походах. Публикуемый в номере его рассказ о плавании вверх по порожистой Онеге и далее по Волго-Балту — ответ на эту просьбу.
............Поскольку имевшаяся у нас 15-километровая карта области, выпущенная в 1986 г., мягко говоря, не отличалась обилием подробностей и ценностью информации, произошло небольшое «чепе». Вместо того, чтобы, как положено, следовать по реке Онеге, завернули в ее приток.
— Папа, давай спросим, — нудит Саша, — речка какая-то другая...
Не обращаю на него внимания, упорно гребу. Передал карту — пусть изучает. Прямо по курсу, прыгая по камням, реку пересекает колесный трактор. Вот тут уж сомнение закралось и у меня. Онега с собой такой вольности не позволяла: на порогах трактор немедленно смыло бы, а на плесах — глубина.
Через полтора часа догоняем пацанов на моторке: один возится с «Вихрем», другой гребет, третий помогает шестом.
— Ребята, сколько до Каргопольских порогов! — спрашиваю.
— Да откуда им взяться, — смеется мальчик, что постарше. — Это же не Онега, а Волошка...
Саша с укором смотрит на меня (вот оно — яйца курицу учат!) и разворачивает лодку. «Что за путешествие без приключений, — успокаиваю я сына, — не ошиблись бы, еще одну реку не посмотрели бы...»
Сплавились обратно за 20 минут. В наказание за «побег» Онега встретила порогами и шиверами, появились и рукотворные препятствия: рыбаки выкладывают у берегов из камней полу-запруды (ставят в них ветеля). Там, где течение очень сильное, приходится перетаскивать лодку через верх.
16 августа. Опять-таки двойной тягой сантиметр за сантиметром одолеваем последние на Онеге Карголольские пороги (388—370 км от устья). Сегодня они не производят устрашающего впечатления: взрывными работами сплавщики выправили те наиболее опасные места, где когда-то разбивались купеческие барки, как спички ломались могучие бревна. Даже считавшийся когда-то наиболее трудным для проводки перебор Мертвая голова, возле которого берег поднимается отвесной стеной, не кажется страшным. А ведь сколько здесь погибло людей!
Нам рассказывают, что за последние 30 лет по Онеге вниз — от истока до устья — прошло всего несколько судов. Недавно самые опытные капитаны перегоняли из Белого моря вверх суда для пассажирской линии Каргополь — Горка. Теплоходы благополучно прошли все пороги по большой воде и только здесь, на Каргопольских, пришлось вызывать на помощь трактор. Ну а чтобы гребная лодка прошла вверх от моря до истока эту самую короткую, но зато и самую порожистую из больших рек Северного края, — такого никто здесь не слышал!
Понемногу остается за кормой гул порогов. Наступает разрядка — заслуженный отдых перед финалом онежского зтапа: мы приближаемся к истоку реки, берущей начало из озера Лача. Отдых — это около часа безмятежной гребли по вечерней реке среди тихих низких берегов. И вот начинается «град славен» Каргополь. Разворачивается незабываемая панорама старинного северного города, явственно ощущается мощь и своеобразие древней Руси.
Впрочем, не только в краеведческий музей, но и в магазины, и в баню мы уже не успели. Поздно. «Начерно» насладившись внушительным видом белокаменных каргопольских храмов, поужинали, чем бог поспал, и под шум начавшегося дождя устроились на ночлег в лодке.
Наутро пошли в райисполком делать отметку о прохождении маршрута и параллельно решать вопрос о перевозке лодки на Волго-Балт по суше. Вышла заминка: оказывается на стыке Архангельской и Вологодской областей показанная на всех картах автодорога обрывается. Вернее, дорога-то есть, но доступна она только тракторам и то не без риска засесть в грязи. А ведь мы, похоже, понемногу попадаем в цейтнот — Саше к началу сентября нужно в школу. На всякий случай еще дома прорабатывался вариант со старинным Белозерско-Онежским водным путем. Как бы там ни было, во всех случаях нужно срочно пересекать озеро Лача, лежащее на пути к водоразделу.
И начинается вторая часть нашего плавания. Примерно 45-кипометровый путь через мелководное озеро Лача запомнился неожиданно большой волной. «Пелла-фиорд» то и дело зарывалась в нее, вода катилась через рубку, покрывая верхний иллюминатор. Саша не успел сразу же его задраить, за что и был щедро облит — из-за переборки послышалось недовольное ворчание.
Поплутав в тростниковых зарослях, отыскали устье реки Свидь. Она совсем небольшая — всего 61 км, но значение ее в прошлом было весьма важным. Здесь проходила торная дорога, двигались по ней караваны вологодских и белозерских торговцев солью, которые, оказывается, имели право закупать ее только в Каргополе.
С огромным трудом благодаря самой горячей и бескорыстной помощи многих работников местного совхоза и лесозагототовительного участка, лодка была погружена на машину и в сопровождении гусеничного трактора (страховка) двинулась через водораздел. Полчаса потребовалось на преодоление самого плохого участка пути, а еще через час «Пепла» оказалась в реке Кема и лихо понеслась вниз по течению. Красива в верховьях эта река. Камышовые берега сменяются заманчивым лесным обрамлением. Вынырнешь на быстрой струе из песочка, взору предстает скошенный лужок, уже проросший молодой зеленью, ровными рядочками стоят аккуратные стога. По синему небу над царством зелени плывут белые облака самых причудливых форм, открывая и закрывая солнце. И вся »та сказка отражается в зеркале воды. Бежит река, струится, играя бликами.
Хорошо идти вниз по течению, но разогнаться-то не удается: деревень много, а как деревушка, так и мост либо мостик, как правило, наплавной. И все чаще «мешает нам жить» сплав. «Пелла-фиорд» вспарывала гладь живописных плесов, обезображенных частоколом торчащих топляков. Скорость приходилось снижать, чтобы лавировать между ними. Река используется, как ломовая лошадь, век которой недолог.
Небольшая река, но огромна бесхозяйственность на ней. Впервые увидел я здесь молевой сплав березы и осины. Как бы бревна предварительно не сушили и не «пропысивали» с четырех сторон, тонул этот пес, устилая дно Кемы.
— Весь лес вдоль нее, — рассказывали местные рыбаки, — когда-то принадлежал промышленникам братьям Сукиным. Порядок был, какой нашим лесным министрам в розовых снах не снился. Не то, что по берегам, на дне ни бревнышка не оставалось. Зимой пробивали во льду лунки — поднимали топляки. Заработки были хорошие, река чистая...